Преемственность традиций пластического искусства Монументальное искусство народов Передней Азии

Изучение монументального искусства народов Передней Азии началось в середине XIX в. и встретило немало трудностей, вызванных недостаточным количеством аргеф&ктов^[1], истреблённых войнами, пожарами, наводнениями. Сырцовый кирпич, из которого при отсутствии леса и камня строилось большинство зданий, был материалом хрупким и недолговечным, и потому сама природа быстро довершила те разрушения, которые производили люди. И всё же настойчивые усилия археологов смогли восстановить из развалин сооружений, скрывавшихся под толщей земляных холмов, громадные дворцы, грандиозные храмы и величественные башни городов.

Плодородные земли Передней Азии привлекали к себе многочисленных захватчиков, приносивших свои порядки и новые веяния, которые отражали их мировоззрение и эстетические принципы. Порой они безжалостно разрушали творения своих предшественников, но полностью отказаться от традиций прошлого не могли. В своём поступательном развитии они опирались на опыт покорённых народов и даже нередко оказывались у него в плену. Местом наиболее интенсивных этнических контактов стали земли Месопотамии, находившейся в самом центре Передней Азии, именно поэтому взаимодействие и взаимообогащение локальных культур здесь происходило наиболее эффективно: шумеро-аккадское наследство было воспринято аморсями и касситами, арамеями и ассирийцами, хаздеями и персами.

Главной отраслью искусства народов Передней Азии, так же как и Древнего Египта, была монументальная архитектура, ядро которой составляло культовое строительство. Уже к третьему тысячелетию до н. э. на севере и на юге Месопотамии формируется определённый тип культового строения, г де закрепляются и становятся традиционными некоторые принципы, общие для всей позднейшей месопотамской архитектуры. Постройка святилища всегда происходила на одном и том же месте, поэтому более поздние по времени строения включали в себя предшествующие. Храм возводился на высокой искусственной платформе, к которой с двух сторон вели лестницы или пологие подъёмы — пандусы. Наружные стены храма, а также платформа украшались вертикальными чередующимися нишами и выступами, которые придавали зданию большую выразительность. Сам храм состоял из трёх частей: центральной в виде длинного двора, в глубине которого помещалось изображение божества, и симметричных боковых приделов по обеим сторонам двора.

Использование сырцового кирпича придавало храму простую кубическую форму, которая оживлялась цветовыми акцентами: лентами мозаичных фризов^[2], вдавленных в асфальтовую обмазку, узорами разноцветных керамических гвоздиков, глазурованными плитами, пластинами меди.

Строители Месопотамии изобрели арку и купольные перекрытия, хотя применяли их только в наиболее значимых постройках. Гораздо чаще при украшении храмов использовались столбы и полуколонны^[3].

Особый интерес как художественное творение представляет зиккурат. Зиккураты — это ступенчатые башни (пирамиды), венчавшиеся храмом божества. Они состояли из нескольких убывающих кверху трапециевидных огромных платформ, или ярусов. Как правило, зиккураты состояли из трёх или семи платформ (по числу главных богов или количеству известных жителям Месопотамии планет Солнечной системы), которые соединялись монументальными лестницами. Платформы, нередко окрашенные в разные цвета, символизировали гигантские ступени, ведущие к небесам и их святая святых — «жилищу бога». Издали зиккурат напоминал величественную гору, с которой к людям являлись боги. Жрецы использовали верхнюю ступень зиккурата для наблюдений за небесными светилами и жизнью Вселенной. Нс случайно эти башни-обсерватории со временем превратились в главные центры месопотамской науки.

До наших дней сохранилась первая платформа зиккурата в Уре, построенного в конце третьего тысячелетия до н. э. при царе Ур-Намму. Она производит неизгладимое впечатление грандиозностью своих размеров. Площадь усечённой трапеции занимает 65 * 43 метра, а высота основания башни равняется современному семиэтажному дому. В своём первозданном виде зиккурат в Уре достигал в высоту шестидесяти метров. Три крутые лестницы фланкировали его фасад, сходясь на вершине первой платформы, окрашенной битумом в чёрный цвет. Стены стоящего на третьей платформе храма были облицованы синими глазурованными плитками, имитирующими цвет небесной сферы. Таким образом, идея постройки заключалась в создании стройной, совершенной художественной системы, объединяющей земной и небесный миры.

Самой известной ступенчатой башней Месопотамии являлся зиккурат Этсмснанки (краеугольный камень Земли и Неба) — знаменитая «Вавилонская башня», построенная Навуходоносором И. Она вошла в легенды и предания многих народов, её вспоминали спустя тысячелетия после того, как погиб халдейский Вавилон. Зиккурат состоял из семи ступеней, окрашенных в разные цвета и поднимающихся ввысь на 90 метров. Облицованный кирпичом поверх сырцовой кладки, он был прочно скреплен раствором битума. Верхний храм бога Мардука, вознесённый на вершин)' башни, был выложен синим поливным кирпичом и увенчан, но углам золотыми рогами — знаком плодородия. Издалека он казался людям голубой планетой, привлекающей взоры своим ярким сиянием. Внутри храм был лишён статуй и рельефов — лишь золочёные стол и ложе божества должны были указывать на его постоянное присутствие.

Этсменанки был явлением уникальным в архитектуре не только Передней Азии, но и Ближнего Востока в целом. В отличие от египетской пирамиды, которая воздвигалась фараоном как собственный надгробный памятник, Этеменанки был святыней Вавилона, гордостью Нововавилонского царства. В его архитектуре воплотились дерзновенные помыслы людей, стремящихся приблизиться к миру небожителей. Он был местом паломничества: тысячи людей стекались в Вавилон посмотреть на это каменное чудо, прославлявшее покровителя города — Мардука. Даже развалины Этеменанки, разрушенного в VI в. до н. з. войсками персидского царя Ксеркса, потрясли Александра Македонского своим величием.

Кроме культовых построек в Месопотамии процветали дворцовая архитектура и градостроительство. Лучшими образцами месопотамского градостроения являлись столицы «мировых» империй — Ассирийской и Нововавилонской.

Искусство Ассирии складывалось как искусство придворное. Военизированный характер государства, централизация власти в руках царей, постоянная г отовность к новым захватническим походам способствовали созданию искусства сурового и величественного, прославлявшего силу правителей, безмерное могущество государства.

Ассирийские города выражали дух зодчества народа-повелитсля, предназначенного к «мировому» господству божественной волей Ашшура. Лучшие зодчие, собранные из разных стран, создавали города, превосходящие по размерам, мощи, красоте всё то, что было построено до них. Ассирийские города были крепостями, обнесёнными непреодолимыми стенами и окружёнными рвом. Въездные башенные ворота представляли собой сложную систему укреплений, которые не только служили оборонительным целям, но и являлись показателями богатства и процветания города, нередко простиравшегося на десятки гектаров. Стены древнейшей столицы Ассирии — города Ашшур в VIII в. до н. э. достигали пятнадцати-восемнадцати метров в высоту, шести метров в толщину — чем толще была стена, сложенная из рыхлого кирпича-сырца, тем надёжнее она была.

Дворцовые комплексы, вмещавшие в себя помимо дворцов храмы и зиккураты, тоже производили впечатления крепостей. Так, дворцовый комплекс в ДурШаррукйнс, занимавший десять из двадцати восьми гектаров города, был укреплён крепостными башнями. Сам дворец, построенный на высокой — четырнадцатиметровой — насыпи возвышался над городом, далеко распространяя сияние венчающих стены зубцов из глазурованных кирпичей. Если насыпь была высотой с пятидгажный дом, то дворец достигал высоты восьмиэтажного дома. Его входы в виде башен с арочными перекрытиями фланкировались пятиметровыми парными скульптурами фантастических зверей (шэду) с туловищем быка, крыльями орла и головой мужчины в высоком головном уборе. Вместе с крылатыми гениями шэду охраняли и входы парадных покоев. Благодаря включению в их профильное изображение пятой ноги, недремлющие стражи — шэду наделялись способностью «оживать» и сдвигаться с места при появлении во дворце недоброжелателей. Царь попадал во дворец по пандусам, въезжая в дворцовые покои на колеснице. Сам дворец напоминал музей, так как его двести комнат — сумрачные, узкие и высокие залы — были богато украшены рельефами и росписями, изображавшими батальные сцены и повседневную жизнь владыки (Саргона II), обладавшего нечеловеческими возможностями.

Великолепными дворцами и несокрушимыми укреплениями прославился и Вавилон, всту пивший в период нового подъёма на рубеже VII—VI вв. до н. э. после гибели Ассирийской державы. Вавилон стал наследником культуры разрушенной Ассирии, но дух его зодчества отличался от ассирийского. В связи с возросшей ролью жречества исчезли темы прославления царских военных доблестей, храмовое строительство получило приоритет над дворцовым, и сам Вавилон, подчинённый чёткому градостроительному замыслу, превратился в единый торжественный и праздничный ансамбль.

Вавилон представлял собой в плане вытянутый прямоугольник площадью около десяти квадратных километров, обнесённый четырьмя кольцами высоких и толстых стен (шириной около семи метров и высотой около двенадцати метров). Сложенные как из сырцового, так и обожжённого кирпича с добавлением орнаментов и цветных окантовок, стены не только имели оборонное значение, но и являлись показателем процветания города, превратившегося в экономический и культурный центр Передней Азии. Через каждые 50 метров к стенам примыкали сторожевые башни. Из восьми ворот-бастионов, посвященных восьми главным богам вавилонского пантеона, самыми впечатляющими были ворота богини Иштар. Они возвышались над городскими стенами в виде четырёх попарно размещённых друг за другом башен с арочными проходами и зубчатыми верхушками. Ворота сияли синевой поливных кирпичей, а фантастические животные — мушруши — «жёлтые драконы» с высунутыми из пастей раздвоенными языками и дикие быки золотисто-жёлтого цвета предостерегали врагов Вавилона от злых умыслов, внушая страх и трепет.

От ворот богини Иштар начиналась Священная дорога, предназначенная исключительно для праздничных процессий. Она была вымощена белыми крупными, метровой величины, плитами, плотно вклеенными в асфальт, и красным плиточным узором. Считалось, что по этому пятикиломстровому пути шествовал сам бог Мардук. Дорога процессий напоминала ущелье, проложенное между двух высоких стен. Торжественность этого пути подчёркивалась рельефами с изображениями ста двадцати львов и изразцами с цветочным орнаментом. Дорога вела к храму Мардука — Эсагиле.

Славу Вавилона умножил и дворец Навуходоносора II с узорчатыми стенами и колоннами, знаменитыми «висячими садами», раскинувшимися на сводчатых террасах и соединёнными с системой колодцев и водостоков. По преданию, «висячие сады» — экзотические растения, привезенные со всех земель Востока, были подарком Навуходоносора II его жене Семирамиде, скучавшей по родине. Диковинные растения на искусственных геррасах считались настоящим чудом света.

Дворцы персидских царей также относились к числу незабываемых зрелищ. Завоевав весь известный древневосточный мир, персидские владыки впитали традиции ассирийского, вавилонского, египетского зодчества, но дополнили его своими ощущениями прекрасного: изысканностью, рафинированным изяществом, прихотливостью.

Один из самых роскошных дворцовых комплексов был обнаружен в Персеполс (перс. Парса). Он был возведен на насыпной платформе высотою более двенадцати метров и имел площадь 450 * 300 метров. Хотя дворцовый ансамбль был обнесён укреплениями, как и дворцы ассирийских царей, они не являлись его главной достопримечательностью. Основное внимание создатели царских покоев уделили лестницам, предназначенным для парадных шествий, и открытым многоколонным залам — ападанам. Широкая пологая лестница шла вдоль стен, украшенных рельефами с изображениями процессий воинов, данников, послов с богатыми приношениями. Эти фигуры, мерно повторявшиеся на огромной пространственной протяжённости, вторили ритму живого движения людей.

Парадно оформленные входные ворота дворца — пропилеи включали в себя четыре попарно расположенные фигуры восьмимезровых быков, повернутых друг к другу спинами. Близкие ассирийским шэду, они отличались от них своей декоративностью, орнаментальным, а нс устрашающим характером — они срастались с каменной кладкой стен, придавая им художественную выразительность.

Парадные царские покои, в отличие от мрачных ассирийских залов, были наполнены светом, проникающим через верхние проёмы перекрытий. Свез создавал сложную игру теней, которая гармонировала с яркой росписью стен и капителей^[4] колони, золотом балочных обшивок, разноцветностью камня.

Итак, к середине первого тысячелетия до н. э. архитектура Древней Передней Азии достигла апогея в своём развитии. Она не только служила удовлетворению насущных потребностей людей — размеры, форма, цвет, композиция, украшения лучших произведений зодчества выражали идеи и замыслы создателей, которые языком камня формировали привычки сознания, пропагандировали официальную идеологию, воспитывали эстетические предпочтения многоэтничного населения Месопотамии и сё завоевателей.

• [1] Артефакт — предмет, изготовленный человеком.
• [2] Фриз — декоративная композиция в виде горизонтальной полосы.
• [3] Полуколонна — архитектурная деталь, выступающая из плоскости стены на половину или три четверти своего диаметра. Её конструктивное предназначение состоит в том, что она увеличивает устойчивость сооружения, а декоративный смысл заключается в достижении лучшего оптического эффекта.
• [4] Капитёль — венчающая часть колонны, столба, пилястры (плоский прямоугольныйвыступ на поверхности стены).