Формы развития коллективного духа

Общее понятие коллективного духа

Понятие коллективного духа (Gesammtgeistes) находится в тесной связи с тем предположением актуальной духовной причинности, согласно которому уже индивидуальная душа представляет собой связь самих душевных процессов, а не трансцендентную субстанцию, которую следовало бы предполагать за пределами последних. С точки зрения психологической гипотезы субстанции коллективный дух вовсе не обладает истой реальностью. Последняя принадлежит лишь единичным душам, которые, действуют ли они по противоречащим или по согласующимся мотивам, во всяком случае остаются единственными причинами и целями духовного процесса. Поэтому гипотеза субстанции неизбежно приводит к этическому индивидуализму. Все, что происходит в духовной жизни, совершается индивидуумами и для индивидуумов. С этой точки зрения различные формы общения могут, правда, иметь различную ценность, поскольку достигаемые благодаря им индивидуальные результаты более или менее важны, но они не могут быть признаны по существу различными между собой. Поэтому индивидуализм последователен, подводя прочнейшую и важнейшую форму соединения, государство, под точку зрения наиболее преходящей и наиболее случайной формы — общества, основанного на договоре. Правовой порядок связует волю индивидуума лишь потому, что последний сам в точных словах или безмолвно связал свою волю. Коллективная воля всегда состоит или в случайной согласованности некоторого числа индивидуальных волевых единиц, или же в действительности это какаянибудь индивидуальная воля, благодаря добровольному или вынужденному отказу какой-нибудь суммы индивидуумов от пользования своими волями распространяющая область своей власти за положенные ей природой пределы.

В основе этих воззрений лежат два ошибочных предположения. Во-первых, утверждается, что первоначально существует одно лишь индивидуальное духовное бытие и что духовное общение возникает лишь благодаря соединению индивидуумов, устраняющему состояние этой первоначальной изолированности. Во-вторых, утверждается, что все продукты общения суть создания индивидуума, так что возможно, правда, сообщение и усвоение, идущее от одного индивидуума к другому, но ни в каком случае не коллективное творчество. Эти предположения вытекают из построения действительности, превращающего метафизически допущенные элементы явлений в реальные исходные пункты последних. Ведь на самом деле того изолированного индивидуума, о котором утверждается, что он служит исходным пунктом всего духовного коллективного развития, нельзя встретить ни в каком опыте. В опыте нам дано общение индивидуумов, уже составляющее как условие физического развития, так и в еще более высокой степени такой фактор духовной жизни, от которого нельзя мысленно отрешиться. Чем далее мы восходим к начаткам речи, обычаев, религиозных воззрений, тем менее мы можем мыслить их как изобретения индивидуумов. Это — продукты, при образовали которых не только участвуют многие, но которые совсем не могли бы возникать, не будь даны условия общения, которым объемлется всякая индивидуальная жизнь. Справедливо, конечно, что нет стоящего вне индивидуумов и существующего независимо от них коллективного духа. Но в такого рода мистическом существе и нет надобности для того, чтобы обеспечить для коллективной духовной жизни не меньшую реальность, чем реальность индивидуальной жизни. Для этого достаточно установить, что фактически индивидуум возможен не раньше чем общение, но как самосознательная духовная личность лишь с ним и в нем. Ведь все те создания, на которых основывается развитие духовной жизни, способствуя, правда, деятельности индивидуумов, не менее того содействуют и духовному общению. Таким образом во всех отношениях реальность коллективной жизни настолько же первоначальна и прочно обоснована, как и реальность индивидуальной жизни. А по объективной и общеобязательной ценности первая настолько же превосходит последнюю, насколько она прочнее и обширнее. И во все времена, несмотря ни на какие теории философов, естественное нравственное чувство ясно ощущало это, ставя обязанности по отношению к совокупности выше, чем обязанности по отношению к индивидуумам.

Актуальное понятие души удовлетворяет этим требованиям психологического рассмотрения и нравственного сознания, не признавая для реальности духовного бытия никакого иного масштаба, кроме представляемого фактическою деятельностью. Заменяя для индивидуальной жизни трансцендентный и гипотетический душевный атом всей полнотой внутренних переживаний, которые одни только дают духовному бытию неотъемлемую ценность, оно ставит на место случайного стечения эгоистических стремлений подлинную коллективную духовную жизнь, непрерывно доставляющую индивидууму новые силы, для того чтобы они утилизировались последним и возвращались духовной среде в качестве новых частичных сил коллективной жизни. Поэтому в самом понятии актуальности духа не заключается никаких метафизических предположений. Наоборот, им восстановляется непосредственно данная в фактах духовной жизни реальность, благодаря устранению тех метафизических предубеждений, которые повлекло за собой субстанциальное понятие души. Если стать на эту точку зрения, то возникает задача, не существующая для индивидуализма, рассматривающего все виды общежития как только агрегаты реальных единиц. Эта задача возникает благодаря тому непосредственно останавливающему на себе внимание наблюдения факту, что объем и прочность тех соединений, которые мы подводим поднеопределенное понятие форм общения (der Gemeinschaften), могут быть настолько же различны, как и то значение, на обладание которым они заявляют притязание не только сами по себе, но и для объемлемой ими индивидуальной жизни. Чем богаче развивается духовная жизнь, тем многообразнее становятся развивающиеся таким образом соединения, а наконец в порождаемых высшей культурой формах можно признать обилие ступеней, восходящих от самых непрочных и преходящих товариществ, основанных на взаимной выгоде, до наиболее прочных форм коллективной жизни, объемлющих все важнейшие стороны существования.

Легко предположить, что те формы общения, которые сохранились сравнительно неизменными в течение всех фазисов цивилизации, в то же время могут наиболее претендовать на реальность. Однако два основания не позволяют придать этой точке зрения решающее значение. Во-первых, проблематично, встречаются ли вообще остающиеся постоянными формы общения. Так, первобытная эпоха развития человечества не знает государства в нашем нынешнем смысле; семья также во всяком случае имела тогда иное значение, чем теперь. Поэтому легко могло бы случиться, что подводя далеко отстоящие друг от друга по времени формы жизни вследствие известных внешних сходных черт под одно понятие, мы на самом деле приравнивали бы друг к другу совершенно разнородные явления. Во-вторых, постоянство формы далеко не единственный и даже не важнейший из имеющих здесь значение моментов. Важнее его оказывается прежде всего искренность (Innigkeit) и объем тех отношений, которые связуют в единство коллективную и индивидуальную жизнь. Как бы долго ни продолжала существовать в относительно неизменном виде такая общественная форма как семья, существующее в ней отношение между индивидуальными и общими целями все-таки может быть таково, что в ней преобладающим является индивидуальный жизненный интерес. Но в этом случае именно то обстоятельство, что в этом отношении немногое изменилось в течение времени, не будет в состоянии способствовать тому, чтобы отвести такому союзу, как бы важен он ни был не только в силу индивидуальных, но и в силу общих оснований, первое место в ряду форм общения. С другой стороны, не исключена возможность возникновения новых духовных совокупностей, которые, обнимая собой важнейшие общие жизненные интересы и благодаря этому приобретая господствующее влияние и на индивидуальный образ жизни, вследствие этого вполне могут заявлять притязание на реальность того же порядка, как и реальность индивидуального бытия. Такими новообразованиями на самом деле можно в известном смысле признать национальные государства, в том виде, как они сложились в новейшую эпоху. Хотя они и подготовлены в прежних формах государственности, однако как объединенные в них народности, так и находящие выражение в их строе формы политического соединения во всяком случае новы по своему происхождению. Однако непрерывное течение духовного процесса приводит к требованию, чтобы именно по отношению к высшим формам общения человечества, которые сами уже предполагают далеко подвинувшееся вперед развитие, духовная жизнь представляла собой неистощимое развитие, никогда не могущее быть замкнутым в прочно фиксированные пределы. Конечно, здесь, как и везде, немыслимо внезапное и неподготовленное творчество. Формы настоящего и будущего подготовлены в прошлом. Они развились и продолжают развиваться из других, часто не эквивалентных им форм. Но они все же должны быть настолько однородны с последними, чтобы последние можно было, сообразно принципам, имеющим силу для духовной причинности, признать их достаточными условиями.

Отсюда вытекают две общие точки зрения, с которых могут быть рассматриваемы формы коллективного духа: историческая, освещающая духовное развитие, из которого проистекают формы соединения и расчленения коллективной жизни, и психологико-этическая, старающаяся определить степень и ценность самостоятельной реальности, принадлежащей отдельным соединениям на основании отношения их содержаний к содержанию индивидуальной жизни и смотря по тому, в какой степени эти отдельные соединения занимают подчиненное или господствующее положение по отношению к индивидуальным жизненным целям. Здесь нас интересует главным образом вторая точка зрения. Но для того чтобы иметь возможность, руководясь ею, приступить к оценке различных форм общения, следует сначала развить некоторые вспомогательные понятия, необходимые для их различения и характеристики. Таких вспомогательных понятий оказывается опять-таки два, из которых одно перенесено с физиологической области на духовную, но стало настолько же необходимым и в последней, как в первой, тогда как первое с самого начала имело психологический смысл. Это — понятия организма и личности. И тем и другим понятием обозначаются единицы различного рода, причем возможно разнообразнейшее взаимное перекрещивание этих понятий при их применении к формам духовного общения.