Идея «чистого бытия»

Центральная понятие онтологии — категория «бытие» — получило в философии двоякое, истолкование. В одном смысле оно трактуется как «чистое бытие», в другом — как субстанциальное бытие.

«Чистое бытие» — это существование, взятое само по себе, в отвлечении от всех его конкретных признаков. Такой предельно абстрактный смысл бытия привлекал многих философов, которые пытались логически вывести из него какие-либо суждения о мире. Одним из первых такую попытку предпринял Парменид (VI в. до н.э.). Он доказывал, что из понятия «бытие» вытекает отсутствие небытия. В самом деле, мы даже не можем помыслить небытие, ибо, если мы подумали о нем, оно уже существует в нашем мышлении, т. е. мыслится как бытие. Следовательно, небытие немыслимо, а это значит, что его нет. Но если нет небытия, то ничто не может ни возникнуть, ни исчезнуть. Потому что возникновение есть появление из небытия, а исчезновение — обращение в небытие. Отсюда вытекает, что бытие «неподвижно», в нем не может быть никаких изменений: ведь всякое изменение есть возникновение и исчезновение чего-то. Далее, бытие едино, неделимо и однородно: разделить его на части могло бы только небытие, а его нет. Бытие не может иметь границ, у него нет ни начала, ни конца — опять же потому, что раз нет небытия, то нет и ничего, что ограничивало бы бытие.

Мир бытия у Парменида — это мысленная конструкция, которую при желании, конечно, можно принять за некую умозрительную идеальную модель реального мира, но эта модель настолько абстрактна, что мало способна служить средством его познания. Взяв ее за модель реального мира, мы получаем возможность сказать лишь то, что он обладает бытием, т. е. существует. От всех же дальнейших его характеристик — от движения, изменения, структурности и т. д. — эта модель абстрагируется («сводит их к нулю»).

Иной способ использования категории «чистое бытие» нашел Г. Гегель. В его онтологической концепции эта категория является исходным пунктом логики развития Абсолютной идеи. Отмечая тождество «чистого бытия» и «чистого ничто», Гегель вводит понятие «становление», в котором эти противоположности синтезируются (ибо становление означает, что нечто уже имеет бытие, поскольку «становится», возникает, но вместе с тем еще не имеет бытия, поскольку еще «не стало», не возникло). Далее он говорит о том, что «становление» имеет своим результатом нечто ставшее. Этот результат есть, по Гегелю, «наличное бытие», т. е. бытие, обладающее какой-то качественной определенностью, в отличие от «чистого бытия».

Разумеется, нельзя не согласиться с Гегелем, когда он подмечает, что становление чего-либо есть состояние, в котором то, что становится, одновременно и уже существует и еще не существует. Но любое становление — это возникновение какого-то предмета не из «чистого ничто», а из других, ранее существовавших предметов. Всякое «наличное бытие» возникает из какого-то другого «наличного бытия», а не из «чистого бытия» и не из «ничего». Вопреки Гегелю, переход «чистого бытия» в «чистое небытие» есть не более чем мысленная игра понятиями, из которой никакого реального, качественно определенного бытия не возникает.

Стремление строить онтологию на основе категорий «чистого бытия» и «чистого небытия» наблюдается и у некоторых философов XX в. (М. Хайдеггер, Е. Финк и др.). Однако содержание категории бытия не может быть раскрыто в отвлечении от того, что обладает бытием. Сделать это так же невозможно, как невозможно раскрыть содержание мысли, не указывая того, что мыслится. Бытие всегда есть бытие чего-то, как мысль всегда есть мысль о чем-то. «Чистое бытие» столь же бессодержательно, как и «чистое ничто» (в этом Гегель прав). Понятие «чистого бытия» — не более чем пустая абстракция.

Идея субстанции. Другой подход к истолкованию бытия, также зародившийся в древней философии, состоит в том, чтобы искать «истинно сущее» в каком-то общем первоначале, первоисточнике, первопричине всего, что есть в мире. Выражаясь языком Гегеля, речь идет здесь о «наличном бытии» чего-то такого, что образует всеобщую основу мироздания. Эта трактовка бытия связана с представлением о единстве мира, которое обусловлено не только тем, что все содержащееся в нем существует, обладает бытием, но и тем, что все существующее происходит из единого начала и характеризуется некоторыми всеобщими, универсальными, неотъемлемо присущими любой вещи свойствами.

Такое начало в философии называют субстанцией, а всеобщие и неотъемлемые свойства вещей, обусловленные их происхождением из единого начала — атрибутами.

Итак, если под бытием какого-либо объекта понимается субстанциальное бытие, т. е. такое, которое обусловлено образованием объекта из субстанции, то, считая этот объект существующим, мы тем самым уже предполагаем наличие у него каких-то атрибутов (тогда как из «чистого бытия» никаких предположений о природе того, что имеет такое бытие, не вытекает).

При этом подходе вопрос о том, что есть бытие, превращается в вопрос: что собою представляет субстанция, каковы ее атрибуты? В истории философии предложено множество онтологических концепций, дающих различные варианты решения этого вопроса.

Идеалистическая онтология в античные времена была развита в философии Платона, у которого субстанциальное бытие представлялось как «мир идей», лежащий в основе «мира вещей».

В христианской онтологии утверждается субстанциальное бытие Бога.

У Гегеля «чистое бытие» становится начальным моментом субстанциального бытия Абсолютной идеи. Экзистенциализм кладет в основу онтологии категорию экзистенции — непосредственно данного человеческого бытия, атрибутами которого являются надежда, страх, забота, совесть и пр.

В дуалистических онтологических концепциях различаются два рода бытия и, соответственно, две субстанции (Р. Декарт).

Онтология К. Лейбница предполагает существование множества субстанциальных форм (монад).

Некоторые философы эмпирического направления критиковали идею субстанции, указывая на невозможность вывести эту идею из опыта. Так, Дж. Беркли отвергал материальную субстанцию на том основании, что наши ощущения не могут свидетельствовать о существовании «невоспринятых вещей» вне нашего духа; Д. Юм это же рассуждение Беркли отнес и к духовной субстанции. Общая идея субстанции, как материальной, так и духовной, является, по его мнению, всего лишь продуктом воображения. Наши восприятия, говорит он, суть отдельные предметы, но мы никогда не воспринимаем причинную зависимость и связь между ними. Субстанция — это имя, под которым мы объединяем несвязанные между собой восприятия.

Юм распространяет критику субстанции на понятие «бытие» вообще. Бесполезно спрашивать, существует ли что-нибудь вне наших ощущений. Мы можем верить, что внешний мир существует, т. е. имеет непрерывное и независимое от нас бытие, но не можем доказать, что он существует.

Однако у Беркли и Юма, в сущности, развивается онтологическая концепция, в которой роль субстанции выполняет, так сказать, некий ее «суррогат» — поток возникающих у субъекта ощущений.

С материалистических позиций первые, еще весьма наивные, онтологические концепции были созданы античными философами. Фалес первоначалом всего сущего считал воду, Анаксимен — воздух, Гераклит — огонь. Особое место среди древних учений занимает онтология Анаксимандра, который выдвинул идею о том, что первоначало должно быть бесконечным и качественно неопределенным, поскольку в нем должны быть смешаны все конкретные качества вещей (теплое и холодное, влажное и сухое, горькое и сладкое и т. д.). Атомы, эфир, вещество — все это различные варианты понимания материи как субстанции всех вещей.