Приемы раскрытия героя в условиях телевизионных форматов

Визуальный язык.

По О. Р. Лащук оформление телестудии в анализе формата телепрограммы занимает первоочередную позицию неслучайно. Обстановка, в которой происходит процесс интервью, играет значительную роль в том телевизионном продукте, который получается после записи материала. Следовательно, сам интерьер телестудии несёт в себе развернутую метафору, создатели программы которой стараются ненавязчиво выделить или подчеркнуть. Исходя из отсмотренного видеоматериала, представленного в эмпирической базе исследовательской работы, можно сделать закономерный вывод, что каждый гость вживляется в уже сконструированную для него форматную рамку, которая не меняется от программы к программе. Обстановка в телестудии подспудно должна располагать к естественному и органичному общению.

Часто в студиях используются проекторы и телеэкраны, изображающие множество фотографий приглашенного героя и различные видеосюжеты по задаваемой теме беседы. Данные дополнительные элементы способны оживить ход интервью, а также вызвать ностальгические воспоминания у интервьюируемого и, тем самым, добавить в беседу новую информацию. Часто в телевизионных программах используются видеоврезки из известных кинофильмов, в которых герой принял участие; короткие синхроны родственников и коллег помогают не только разнообразить общение в студии, но и выстроить логичный и доверительный диалог между ведущим и интервьюируемым. Порой такие видеосюжеты являются своеобразными векторами беседы, которые интервьюер использует в качестве отправной точки для своего интервью.

Задача создателей телевизионных проектов заключается в разработке ярких телевизионных интерьеров для того, чтобы привлечь внимание телезрителя, даже если приглашенный герой его не интересует. Так в телевизионной программе «На ночь глядя» интерьер представляет собой классический лофт (с английского «loft» переводится как «чердак»), символическое заброшенное место уединения в сравнении с остальной частью жилого дома. В англоязычных странах этим словом также могут обозначать верхние этажи торговых помещений или промышленных складов. Создателем важно подчеркнуть место, в котором скопление старых вещей хранит в себе интересную информацию, которую необходимо донести до телезрителя. Неслучайно приглашенный герой поднимается на чердак, чтобы поделится своими мыслями и историями из своего прошлого. Даже пол телестудии деревянный, чтобы, тем самым, полностью погрузить интервьюируемого в другое измерение и настроить на разговор. Борис Берман напишет об этом следующее: «Первая реакция гостей, когда они заходят в нашу студию, — это изумление. Гости, попадая в эту декорацию, начинают себя чувствовать иначе, и, более того, есть вещь, которая был продумана художником: пол, по которому идут гости, — это абсолютное реальное дерево. Когда человек идет не по пластику, а по дереву, то подлинность фактуры передается». Стоит отметить, что все камеры, используемые для съемки телепередачи, скрыты за стеклами от глаз интервьюируемого, что приводит к непринужденному диалогу. В данном конкретном случае мы видим пример того, как художнику удается точно передать атмосферу ушедшего времени, настроить своего собеседника еще до начала съемки на определенную волну общения. Удачно подобранная метафора чердака уместно вписывается в созданный контекст телепрограммы.

Другим обоснованным примером может служить программа «Наедине со всеми», обстановка которой выполнена в аристократичном стиле: большой круглый ковер покрывает пол телестудии, рядом с бежевыми креслами стоит небольшой стеклянный столик. Фотографии героев развешены на театральных ширмах на заднем фоне. В отличие от предыдущей передачи в студии Юлии Меньшовой присутствуют зрители, окружающие полукругом ведущую и гостя программы. Зал не принимает участия в ходе портретного интервью и только поддерживает гостя аплодисментами. Съемочная камера совершает круговую панораму, что передает домашнюю атмосферу, в которой разговор идет только на личные темы без упоминания общественно-политических вопросов.

В программе-интервью «Познер» визуальное оформление передачи располагает к беседе и в то же время не отвлекает от нее. Так неброский интерьер телестудии с приглушенным светом создает интимную обстановку. В центре студии расположен большой стол, по обеим сторонам которого сидят интервьюер и приглашенный гость. Над собеседниками находится экран со сменяющимися фотографиями гостя программы. В таком сдержанном стиле интерьера отсутствуют все ненужные и лишние детали, что позволяет сосредоточить всё внимание на самих собеседниках и удержать внимание телезрителя вплоть до окончания программы. Сверхкрупные или «молочные» планы делают акцент на лицах, глазах и губах приглашенных героев. Жесты героя также снимаются крупно. Познер признается, что это «фишка» программы, поскольку ни одна телепередача не снималась подобным образом: «Мне же хотелось, чтобы были видны детали лица и особенно глаз». Именно по этой причине женщины отказываются от участия в данной программе из-за боязни этого плана съемка. Первой женщиной, которая согласилась на участие в программе «Познер» была госсекретарь США Хиллари Клинтон.

В сравнении с программой «Познер», в передаче «Собчак живьем» на телеканале «Дождь» ведущая и ее интервьюируемый находятся в ярко-белой телестудии, что позволяет фигурам собеседников отчетливо выделяться на этом фоне. Яркая телевизионная картинка сразу бросается в глаза. Также как у Познера, в программе отсутствуют различные детали интерьера, которые только утяжеляют зрительское восприятие. Исключением является журнальный столик, рядом с которым на низких креслах сидят ведущая и ее собеседник. Стоит отметить, что собеседники расположены очень близко к друг другу по сравнению с другими рассматриваемыми телевизионными программами. Тесное положение кресел неслучайно, поскольку это позволяет не только расположить собеседника на доверительный разговор, но и психологически надавить на него при попытке уйти от ответа. Ранее мы оговаривали, что цель, поставленная перед ведущей передачи, разговор в прямом эфире на неудобные темы. Таким образом, интерьер студии также направлен на достижение поставленной цели.

В программе «Школа злословия» собеседники сидят друг напротив друга за столом, что подчеркивает противостояние ведущих и гостя. Неяркое освещение и затемненная аудитория создают обстановку салона леди Снирул. По пьесе Ричарда Шеридана «Школа злословия», это место, куда только избранные могут получить свободный доступ. Съемка общим планом с помощью крана позволяет выделить конфронтацию ведущих и героя. Телевизионная студия заставляет каждого интервьюируемого подсознательно настраиваться на соответствующий тон беседы, невольно погружаться в навязанную ему атмосферу.

Оформление интерьера программы «Временно доступен» кардинально отличается от остальных, поскольку телевизионная студия хорошо оснащена технологически. В начале программы съемка производится с субъективной камеры, что передает зрителю впечатление нахождения в телестудии вместе с ведущими и героем. В минуты спешного диалога, когда оговариваются последние детали перед эфиром у зрителя есть возможность не только увидеть настоящее поведение приглашенного героя до эфира, но и изучить внутреннюю «кухню» подготовки телепрограммы.

Развернутая метафора того, что знаменитость становится «доступна» миллионам телезрителям в рамках телевизионной программы. На видеостене в студии изображены известные личности, которые высказывают свое мнение на различные темы, после чего герой озвучивает свою точку зрения и комментирует. Например, Сергей Шнуров выбрал из предложенных ему рубрику «Про свободу», Татьяна Тарасова — рубрику «Про усыновление», Евгений Гришковец выбрал тему «Про позитив». Также на стене появляются фрагменты из кинофильмов, в которых принимал участие приглашенный герой. В программе с Андреем Макаревичем таким видеофрагментом стал отрывок из кинофильма «Начни сначала» 1985 года.

Особенности работы ведущего.

Набор приемов, используемых различными ведущими, разный. У каждого из интервьюеров существуют свои методы работы с героями. В самом начале анализируемых телепередач первый вопрос звучит по-разному, что, впоследствии, становится отправной точкой дальнейшего развития беседы. Так в программе-интервью «Наедине со всеми» Юлия Меньшова встречает каждого гостя с радушным приветствием и начинает беседу с использования открывающего вопроса, прямо вытекающего из приветствия ведущей. Например, после того как зрители встретили председателя ЛДПР, Владимира Жириновского, бурными аплодисментами, ведущая сразу подметила: «Как все рады вас видеть. Привычно вам это?»; программа с Андреем Макаревичем началась с поздравления его с 60-летним юбилеем: «Я поздравляю вас с юбилеем. Знаю, что вы ненавидите все эти чествования. А что у вас вызывает приятные чувства?» или в программе с Сергеем Шнуровым ведущая спросила: «Вы знаете я так польщена, что вы пришли к нам на программу и так удивлена одновременно. А вы видели эту передачу вообще?».

В телевизионной программе «Временно доступен» «разогревающий» этап в драматургии интервью начинается с общих вопросов, чтобы напомнить зрителю, кто находится в телестудии и, тем самым, постараться пояснить занимаемое гостем положение в обществе и даже попробовать погрузиться в мир приглашенной личности. По этой самой причине здесь открывающие вопросы звучат следующим образом: «В чем ваша политическая сущность?» (Владимир Жириновский); «Как вы сами определяете, кто вы?» (Евгений Гришковец), «Как закалялась сталь?» (Татьяна Тарасова). Использование вопросов открытого типа дает приглашенному гостю простор для ответа для того, чтобы идентифицировать себя, и тем самым, еще раз представиться зрителю уже в развернутой форме.

Другую стратегию использует Ксения Собчак на телеканале «Дождь». Ведущая сразу задает динамичный темп беседы, поскольку ее прямые вопросы сразу относятся к профессиональной сфере интервьюируемых или обсуждению последних нашумевших событий. Так ведущая спросила Евгения Гришковца о поднявшемся скандале в Интернете по поводу его оппозиционной активности. Андрею Макаревичу Собчак задала вопрос о творчестве и тематике его песен.

В телепрограмме «Школа злословия» Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова зачастую первым вопросом интересуются моментом самоопределения в жизни героев, процессом их становления, предпосылках того, чем они сегодня занимаются. Например, Евгения Гришковца спросили о его детстве и семье. Открывающий вопрос Чулпан Хаматовой был посвящен причинам ее занятия благотворительными программами. Ведущие не забыли упомянуть, что в свою программу «актеров никогда не зовут». Но они делают исключение только, когда «актеры являются общественными деятелями». Интересно отметить, что ведущие программы активно используют закрытые вопросы в общении с некоторыми приглашенными гостями. Однако ответить на такие поставленные вопросы кратко или уклониться от темы практически невозможно. Так Андрея Макаревича спросили: «Вы занимаетесь телевидением давнее, чем мы. Не тошнит?»; у Сергея Шнурова поинтересовались: «От тебя в обязательном порядке ждут, что ты будешь материться. Не устал?», Татьяну Тарасову спросили: «Странно представить человека, который относился бы к вам без уважения и восхищения. Бывают ли такие?», а Иосифу Кобзону после бурных аплодисментов задали вопрос: «Вы привыкли к аплодисментам?». На такие вопросы в «Школе Злословия» ответить немногословно у героев не получается, поскольку само высказывание требует, прежде всего, необходимого пояснения упомянутого ведущими факта.

В программе-интервью Первого канала «Познер» ведущий начинает с прошлого героев, и как оно повлияло на них в настоящем. С самого начала Познер заставляет своих героев ретроспективно возвращаться в их юность. К примеру, в интервью с Татьяной Тарасовой Владимир Владимирович спрашивает: «Как правило, природа отдыхает на детях великих, но вы опровергли это. Но вы все-таки росли в тени этого выдающегося тренера. Я хотел спросить: это было трудно? То есть вы чувствовали, что есть эта тень и как-то нужно из этого выходить?». У Владимира Жириновского Познер, задавая на первый взгляд простой вопрос о смене отчества, демонстрирует собеседнику хорошее знание его биографии: «Когда вы меняли свою фамилию с Эйдельштейна на Жириновского вы хотели также и отчество менять?» или вопрос Захару Прилепину о его имени: «Почему не Евгений Николаевич, а Захар?». Данные вопросы в первой части портретного интервью не относятся к центральной теме разговора. Их цель расположить к себе собеседника, именно поэтому их содержание основано на личной заинтересованности ведущего.

Ведущие программы «На ночь глядя» задают открывающий вопрос через видеофрагмент, после просмотра которого Борис Берман и Ильдар Жандарев приветствуют гостя. Так в видеосюжет вкраплен отрывок из советского к/ф «Начни сначала» 1985 года, основанный на творческой судьбе Андрея Макаревича, после показа которого Жандарев задает вопрос о настроении и ощущениях, с которыми герой смотрит на эти кадры сейчас. Сергею Шнурову тоже показывают видеофрагмент с концерта группы Ленинград и спрашивают об отношении к популярности. Вкрапление видеофрагментов делает знакомство с героем более интересным для зрителя, а также облегчает интервьюерам строительство дальнейшего хода беседы.

Особенности работы ведущего, по Ольге Лащук, делятся на два основных компонента: требования к внешнему виду, стилю поведения и речи, и эмоциональная манера ведения телепередачи.

В программе-интервью «Познер» ведущий порой задает гостям провокационные вопросы, однако формулирует их корректно. Речь ведущего в данной программе богата большим количеством цитируемых высказываний других людей о приглашенном герое. ведущий задает в конце цитаты или выдержки вопросы: «А как вы считаете?», «Так ли это?», «Что вы думаете по этому поводу?», «Может, они ошибаются?». Познер использует чужие цитаты и просит гостя дать на них собственный комментарий. Таким образом в программе с Иосифом Кобзоном ведущий проясняет ситуацию о действиях героя вовремя Норд-Оста.

Зачастую ведущий воспроизводит цитаты самих гостей, сказанные ими ранее. Высказывания гостей в разное время могут меняться и даже противоречить друг другу. В таком случае ведущий требует объяснить, почему точка зрения гостя с годами подверглась изменениям и объяснить причины. Например, в программе с Жириновским: «1991 год. Август. Вы поддерживаете ГКЧП. Тогда вы говорите так: никому не помогать, ни Белоруссии, ни Украине, никогда. Тогда мы будем жить богато, никаких таможенных союзов; со всеми проводить отношение как с иностранными государствами. Это было сказано вами в августе. Как это?».

Настойчивость в задаваемых вопросах — отличительная манера работы Владимира Познера. Если ведущий задает вопрос и чувствует, что гость пытается сменить тему и отвечает не в том направлении, Познер повторяет свой вопрос и просит собеседника ответить именно на него. Примером может служить клевета Любви Слиска в адрес Жириновского:

«Познер: Вы вообще подавали на нее в суд за клевету? Вы как-нибудь ответили или же воздержались? И если воздержались, то почему?

Жириновский: Вот сейчас у меня 11 исков к разным газетам, гражданам, телеканалам…

Познер (перебивает): Я спрашиваю про конкретный случай".

На примере этого фрагмента беседы отчетливо видно, что гость не желает прямо отвечать на поставленный перед ним вопрос и уклоняется от конкретного ответа, перескакивая на другую тему. Но Познер возвращается к изначальному вопросу и убедительно просит героя отвечать именно на него.

Частое использование намекающего вопроса ставит героя в невыгодное для него положение. Так после открытого вопроса: «Что для вас значит политика?» мгновенно последовал вопрос намекающий: «Ваша политическая деятельность принесла вам состояние?». В программе с Кобзоном после упоминания, что герою нравятся строчки Розенбаума: «Люблю я родину свою, но ненавижу государство», Познер незамедлительно спросил: «У вас с государством проблемы?».

Познер не позволяет приглашенным героям поменять вектор движения своего интервью. Ведущий следит за временем и открыто говорит об этом своим гостям: «У нас остается три минуты».

В ходе анализа программы «Наедине со всеми» мы пришли к закономерному выводу, что многие вопросы Юлии Меньшовой строго подчинены формату телепередачи, поскольку сама ведущая разговаривает с каждым из приглашенных гостей по конкретному набору очерченных тематических блоков. В доказательство можно привести тему одиночества, которая красной линией проходит от программы к программе. Вопрос к Андрею Макаревичу прозвучал: «Вы одиночка?»; вопрос к Татьяне Тарасовой: «Вы чувствуете себя одиноко?»; у Владимира Жириновского спросили: «Можно ли сказать, что вы одинокий человек?». Тема счастья также проходит лейтмотивом сквозь все анализируемые программы, меняется только формулировка вопросов: «Если окинуть всю жизнь, вы были остро счастливы?», «Вы несчастный человек?», «Вы пишите, что счастье нельзя запланировать», «Счастье как некая стратегия?». На основе приведенных примеров можно с уверенностью сказать, что формат не позволяет собеседникам разнообразить их общение в рамках данной телепередачи. Трафаретность разговора прослеживается во всех анализируемых программах «Наедине со всеми», в которой меняется только приглашенный герой.

В большинстве случаев ведущая пользуется интроспекционными вопросами, которые затрагивают чувства и переживания героя. Из примеров можно привести вопросы: «Вы остаетесь в тени. Это не было болезненно?»; «Вы жалеете об этом?»; «Когда вы последний раз плакали?»; «Вы любите всех своих учеников?»; «Не рвет ли вас это на части?» и т. п. Для сравнения в передаче «Познер» вопросов такого типа мало или они вовсе отсутствуют.

Частый приём Меньшовой — это обращение к книгам, которые были написаны самими гостями. Выбрав некоторые цитаты, ведущая начинает их зачитывать в телестудии и просить гостей прокомментировать. Стоит отметить, что цитаты тоже связаны с чувствами героя. Например, у Захара Прилепина Меньшова спросила о словах-паразитах, которые встречаются практически в каждом произведении автора: «… „прозрачный“, „легкий“, „крепкий“ и „непоправимый“ — это ведь прилагательные законченного состояния. А вы внутри себя ощущаете таким же ясным для себя человеком?». Меньшова зачитала Андрею Макаревичу выдержки из его книги, что «жизнь — это последовательная цепочка разочарований», а «старый человек — это тот, кто перестает чувствовать, воспринимать и начинает вспоминать». Оттолкнувшись от этого, ведущая провела сравнение этих слов с сегодняшним днем.

Поведение ведущих программы «Школа злословия» отличается друг от друга. Авдотья Смирнова более активный интервьюер и задает основные подготовленные вопросы, в то время как Татьяна Толстая внимательно наблюдает за ходом интервью молча и вступает в разговор в моменты полемики. Характерной особенностью последней является ее манера придираться к отдельным словам и высказываниям героя.

Ведущие «Школы злословия» не стесняются критиковать некоторые поступки приглашенных героев, тем самым, ставят их в неудобное положение. Ведущие открыто язвят и «цепляются» к словам. Татьяна Тарасова парировала Владимиру Жириновскому, что «вы вообще снов не видите, потому что вы рассказываете какие-то сюжеты из журнала „Работница“. Во сне не бывает, что приходит ласковая женщина с домашними котлетами». По стилю данная телевизионная программа больше напоминает диалоговое общение нежели интервью. Ведущие обмениваются мнениями и доказывают свою точку зрения.

Анализ программы «Школа злословия» наглядный пример использования различного вида поведенческих вопросов. Например, в беседе с Евгением Гришковцом появляется суггестивный вопрос: «С одной стороны, вам хочется профессиональной жизни, а с другой вы предоставляете полную свободу и говорите, что я тут не профессионал, делайте сами», в программе с Андреем Макаревичем задается провоцирующий вопрос «Я хочу понять, как вы сами себя идентифицируете? Большой русский художник?».

Клубок с нитками в качестве атрибута является психологическим инструментом, когда ведущие намеренно провоцирует своего гостя, вызывая, тем самым, его раздражение.

Ведущие не стесняются переспрашивают своего гостя, если он уходит от ответа на их вопрос. Если ответ не устроил, то Толстая и Смирнова будут задавать этот вопрос снова, до тех пока гость не ответит на него полностью. «Видали, как он выкрутился?», — говорит с иронией ведущая. Толстая и Смирнова часто перефразируют слова героя и спрашивают у него уточнения. Задавая такие вопросы, они побуждают его к развитию своей идеи. Иногда мысль героя интерпретирована так, что она противоречит первоначальной идеи гостя.

«Школа злословия» сильно отличается по формату от программы «Познер». Это тоже портретное интервью, но в другом виде. Ведущие специально ставят героев в неприятные им ситуации, задавая довольно провокационные вопросы, и смотрят на их реакцию. Ведущие смело высказывают собственное мнение, которое подчас противоречит мнению гостя, и этим вызывает спор. Толстая и Смирнова хорошо готовятся к интервью, вспоминают события прошлых лет и припоминают их герою. После просмотра нескольких выпусков телепередачи становится очевидно, что ведущие необъективны, поскольку их модель поведения обусловлена их личным отношением к приглашенным героям. Поэтому если гость симпатизирует ведущим, то и они в свою очередь ведут себя умеренно и не позволяют себе никаких колкостей в его адрес. Ярким примером могут служить передачи с Чулпан Хаматовой или Татьяной Тарасовой, в каждой из которых поднимаются темы, над которыми не принято язвить: в первом случае разговор идет о благотворительной деятельности в России, во втором — о необъективной работе судей на Олимпийских играх. В обеих телепередачах коммуникативная инициатива в руках приглашенных гостей, а ведущие переходят к использованию интроспекционных вопросов: «Кто вас больше всех разочаровал?» или «Какая самая сильная душевная травма?».

В программе «Временно доступен» роли ведущих четко поделены между собой. Дмитрий Губин задает довольно простые вопросы собеседнику, тем самым, старается вывести его на открытый диалог. А Дмитрий Дибров спрашивает более сложные и когнитивные вопросы. Он начинает принимать участие в разговоре, когда «можно вычленить какую-нибудь закономерность, касающуюся глубин бытия». Стиль речи Диброва высокопарный, который не используется в повседневной речи. Стоит также остановиться на том, что многие вопросы Диброва связаны обсуждением русской классики. Так в программе с Иосифом Кобзоном собеседники обсуждают талант А. Чехова и С. Есенина, с Владимиром Жириновским — М. Булгакова, с Евгением Гришковцом — Л. Толстого. Разговор о литературе позволяет проверить не только начитанность героя, но и его трактовку того или иного произведения.

В ходе интервью, ведущие используют множество проективных и гипотетических вопросов. Например, интервьюеры спрашивают Жириновского о «России по-жириновскому». Такой гипотетический вопрос оказывается удачным, поскольку позволяет затронуть множество различных тематических блоков от литературы до партийного аппарата.

Ксения Собчак в своей телепрограмме ведет персонифицированную беседу, популярный прием ведения интервью, позволяющий за короткий период времени расположить к себе собеседника. Так ведущая начала интервью с Владимиром Жириновским с того, что зарекомендовала себя как человек, имеющий общее качество с лидером партии ЛДПР: «Я, думая о вас, подумала, что у нас с вами есть с вами одно общее качество — люди всегда ждут от меня какого-то эпатажа… Иногда очень хочется вырваться из этого состояния… Быть собой, быть совсем другим человеком». Другим примером является личное восхищение музыкой и песнями Андрея Макаревича.

Собчак, так же как и ведущие других программ, прибегает к вопросам проективного характера: «Если бы у вас была возможность остаться один на один с нашим президентом. Как вы думаете, чтобы он ответил на вопрос о том, почему всё так?». Ведущая, как и Татьяна Толстая, ведет себя настойчиво и может несколько раз повторять один и тот же вопрос до того момента, пока герой на него не ответит исчерпывающе. Использование таких выражений как «я бы хотела оставить эту тему» или «мы поговорим об этом потом» позволяет Собчак то и дело фиксировать вектор движения интервью, который часто уходит в сторону.