К вопросу о ценностно-смысловой детерминации научного познания

К ВОПРОСУ О ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Н.Г. Супрун Следует признать, что значительная часть философско-гносеологических исследований научного познания сосредоточена преимущественно на логическом анализе артикулированного объективного знания научных методов, фактов, теорий, проблем, гипотез и т. п., что приводит к сужению гносеологии до «теории достоверного знания». Тем самым за пределами гносеологического анализа оказывается сам ученый как познающий субъект, взятый в процессуальном контексте осуществляемой им научно-познавательной деятельности.

Многочисленные логико-эпистемологические исследования научного познания проходят мимо самоочевидного факта, что научное исследование представляет собой деятельность, которую может осуществлять только человек, пусть и вооруженный научной методологией, сложнейшей техникой и входящий в исследовательский коллектив, но именно человек. Именно процесс познавательной деятельности ученого становится предметом исследования в рамках деятельностного подхода к познанию, отличительным признаком которого является установка на «раскодирование», «распредмечивание знания как результата, продукта деятельности¹.

Научное познание, будучи человеческой деятельностью по получению нового знания, выхода за пределы познанного, всегда является деятельностью конкретного познающего субъекта, причем деятельностью духовной, в высших своих проявлениях требующей напряжения всех творческих сил человека, всех его познавательных способностей. Лишь в том случае, если мы прослеживаем логически спрямленную цепь уже объективированных результатов научной деятельности, мы можем удовлетвориться абстракцией «познающего субъекта» как обладателя только тех частичных функций, которые нужны для реализации столь же абстрактного «познавательного отношения» ². И лишь при таком представлении о научном познании можно говорить о его полной изолированности от ценностей, от всего содержания человеческого бытия.

Поэтому гносеологический анализ научно-познавательного процесса не может быть ограничен исключительно логическим развитием объективного знания, а должен учитывать отнесенность научного познания непосредственно к человеку как к субъекту и объекту науки, что с неизбежностью ведет к рассмотрению ценностно-смысловых аспектов научного познания, его человеческого «измерения», ценностно-смысловых принципов, выступающих в форме его специфических детерминант.

Царившая долгое время традиция построения науки, свободной от ценностей, привела к противопоставлению истинностного (научного) и ценностного измерений познания: «наука и ценности только соприкасаются, но не обуславливают друг друга» ³.

В настоящее время рефлексия ценностно-смысловых детерминант научной деятельности выдвигается на первый план, что тесным образом связано с радикальными изменениями в основаниях науки, в ходе которых рождается постнеклассическая наука⁴. В формирующемся постнеклассическом типе научной рациональности в поле рефлексии попадает не только и не столько сам объект, знания о нем (классический тип), особенности средств и операций познавательной деятельности (неклассический тип), сколько ценностноцелевые структуры самого познающего субъекта. Императивом современной постнеклассической науки становится рефлексия над ценностными основаниями научной деятельности, выраженными в научном этосе, что предполагает экспликацию связи внутринаучных целей с социальными ценностями и целями, представленными гуманистическими идеалами, введение дополнительных этических обязательств при исследовании и технологическом освоении сложных «человекоразмерных» систем⁵.

Вместе с тем, выявление ценностно-смысловых детерминант научного познания сталкивается с неопределенностью, многозначностью центральных понятий «ценности» и «смысла». Многочисленные попытки дать определения «ценности» вообще и «смысла» вообще, на наш взгляд, недостаточно корректны, в силу того, что эти понятия обретают свою содержательную определенность лишь в контексте различных отношений коммуникативных, этических, идеологических, познавательных и т. д. В контексте научно-познавательного отношения ценностно-смысловые феномены обретают свою содержательность в рефлексии научного познания как социокультурного феномена.

Наука как процесс получения новых знаний представляет собой творчество, воплощенное в процессе постановки и решения проблем с рождением нового качества, нового результата, что предполагает в своей основе необходимое бытие ученого как «вопрошающего». Действительно, любая характеристика объекта познания отвечает на некоторый вопрос: что, где, когда, почему, какой, сколько, зачем, для чего, ради чего? Поэтому смыслом в научном познании являются «ответы на вопросы», поскольку «то, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла» ⁶. Источником смысла является свойство интециональности познающего сознания «быть сознанием чего-либо» ⁷. По своему значению «смысл» есть нечто, существующее «для нас»; смысл, взятый в себе, был бы абсурдом⁸. Объект познания обретает смысл лишь в сопоставлении с вопрошающим субъектом.

Познавательные вопросы ученый может ставить в разных отношениях: а) когнитивном ориентируясь на раскрытие имманентных свойств объекта, его объективированного смысла в теоретическом знании (т.е. отвечая на вопрос «что это есть?»); б) ценностном.

— ориентируясь на раскрытие значимости познаваемого объекта для человека, его ценностной характеристики (т.е. отвечая на вопрос «что это значит для меня?»). Любой ответ, как на первый, так и на второй вопрос, будет смыслом, поскольку смыслотворчество есть решение какой-то проблемы путем актов активности познающего сознания.

Хотя по своей мыслительной форме смыслы и ценности в познавательном отношении совпадают, но по своей интенции понятия смысл и ценность различаются: термин «смысл» мы употребляем, выражая осмысленность всех познавательно-мыслительных действий (мы думаем о чем-то, планируем что-нибудь, характеризуем что-либо), тогда как термин «ценность» мы употребляем для выражения значимости чего-либо для человека и общества⁹.

Таким образом, научное познание в смысловом измерении детерминировано двумя группами факторов: когнитивно-смысловыми и ценностно-смысловыми.

Ценностно-смысловая детерминация познавательного отношения субъекта к объекту по существу своему отличается от когнитивной. В когнитивном контексте объект выявляется сам по себе, в абстракции от познающего субъекта, в своих собственных измерениях; при ценностно-смысловой же рефлексии выявляется оценочное отношение субъекта к познаваемому объекту; здесь субъект не отвлекается от своих переживаний, эмоций, а, наоборот, стремится их учесть, опирается на свою личностную, эмоциональную реакцию на то, что познается. В отличие от описательно-констатирующих суждений в ценностно-смысловых суждениях имеется момент долженствования: в них заключено требование соответствовать интересам субъекта, быть «правильным», «полезным», «необходимым», «совершенным», «прекрасным» и т. п.

Некоторые авторы, характеризуя когнитивно-смысловое измерение научного познания, говорят о внутринаучных или когнитивных ценностях, подразумевая под ними а) ценностные ориентации внутри самого познания, т. е. собственно логико-методологические параметры, на основе которых оцениваются и выбираются формы и способы описания и объяснения, организации знания и т. п. (к примеру, критерии научности, идеалы и нормы исследования), а также б) ценности в познании объективно истинное предметное знание (факты, законы, гипотезы, теории и др.) и эффективное операциональное знание (научные методы, регулятивные принципы), которое именно благодаря истинности, правильности, информативности обретает значимость и ценность для общества¹⁰.

Подобные трактовки ценностного измерения научного познания имеют право на существование. Вместе с тем следует понимать, что они основываются на абстрагировании науки от социокультурного контекста ее бытия, поскольку ориентированы на «робинзонадное» понимание научного познания как самодостаточного поиска истины, движимого любопытством сообщества ученых, в контексте их профессиональной самоидентификации. На наш взгляд, в дискурсе о внутринаучных ценностях речь идет скорее не о «ценностном», а о «целевом» срезе смыслополагающей деятельности ученого, поскольку так называемые «внутринаучные ценности», выполняя ориентационную и нормативно-регулирующую функции в научной деятельности, отвечают на вопрос «как?», но слабо связаны с вопросом собственного ценностного сознания «зачем?» .

Ценностно-смысловая детерминация научного познания связана с выходом ученого за рамки собственно когнитивного субъектно-объектного отношения в сферу рефлексии своего эмоционально окрашенного отношения к объекту исследования, содержащего субъектные интересы, предпочтения, установки и т. п., сформировавшиеся под воздействием ценностного сознания (нравственного, философского, религиозного и др.) и социокультурных факторов в целом.

Выход на ценностно-смысловой уровень научного познания для ученого означает выход за рамки узкопрофессиональной самоидентификации («я есть ученый как субъект научного познания») в сферу социокультурной самоидентификации («я есть человек как представитель общечеловеческой культуры»). Соответственно можно обозначить бытийственные девизы ученого на разных уровнях самоидентификации: на когнитивно-смысловом это декартовское «мыслю, следовательно, существую», на ценностно-смысловом «мое мышление значимо для человечества, следовательно, я существую» .

Именно с утверждением необходимости ценностно-смысловой «человекоразмерности» познавательной деятельности ученого связан современный переход к постнеклассической науке, осуществляемый в социокультурном контексте кризиса техногенной цивилизации, в возникновении которого классическая наука с ее инженерной «волей к покорению» сыграла решающую роль, во многом оказавшись ответственной за возникновение глобальных проблем современности.

В связи с кризисом техногенной цивилизации сегодня встает вопрос о дальнейшей судьбе самой науки. Современное обострение дискуссий по поводу конца науки обусловлено ощущением беспокойства за судьбу человеческой культуры в условиях надвигающейся экологической катастрофы. Вместе с тем отказ от классического идеала «науки покоряющей» не означает исчерпания научности.

Постнеклассические перспективы научной рациональности основываются на императиве учета социокультурных факторов бытия науки и обозначают ценностно-смысловые ориентиры деятельности современного ученого:

• — необходимость перехода от узкой научной рациональности с ее жесткой субъектно-объектной дихотомией к позиции философского разума, способного не подчинять природу, а понимать смысловую сущность природы в ее целостности и единстве, когда природа как бы проговаривает себя через человека¹¹;
• — представление об ученых как носителях универсальной социокультурной миссии, затрагивающей взаимодействие не только человека и природы, но и человека с человеком¹²;
• — необходимость осуществления учеными духовной реформации мировоззренческих установок собственного бытия, выработки новой системы ценностей, направленной на гуманизацию науки, экспликацию внутринаучных целей (поиск истины, рост знаний) общегуманистическими принципами и ценностями социокультурного характера¹³;
• — необходимость перехода от закрытой к открытой рациональности¹⁴, которая предполагает преодоление внеисторического контекста рассмотрения науки и разработку «синергетически-диалоговой», «коммуникативной», «диалогово-эволюционной» методологии как «языка интерсубъективной ориентации» ¹⁵, на основе проблемно-ориентированных исследований не только в междисциплинарном взаимодействии естественнонаучных и социально-гуманитарных дисциплин, но и между наукой и различными типами культур и цивилизаций.

Таким образом, когнитивно-смысловой и ценностно-смысловой уровни детерминации научного познания представляют собой необходимые, взаимосвязанные и взаимодополняющие факторы детерминации деятельности современного ученого на постнеклассическом этапе развития науки.

ценностная детерминация научное познание.

Примечания

• 1. См.: Швырев, B. C. Научное познание как деятельность. М., 1984. С. 83−85.
• 2. См.: Филатов, В. П. Научное познание и мир человека. М., 1989. С. 115−116.
• 3. Лэйси, Х. Свободна ли наука от ценностей. Ценности и научное понимание. М., 2001. С. 39.
• 4. См.: Аршинов, В. И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999;
• 5. Гайденко, П. П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003;
• 6. Степин, B.C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000;
• 7. Швырев, В. С. Рациональность как философская проблема. М., 1995 и др.
• 8. См.: Степин, В. С. Саморазвивающиеся системы и постнекассическая рациональность // Вопр. философии. 2003. № 8. С. 16.
• 9. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества.М., 1979. С. 350.
• 10. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М., 1999. Т. 1. С. 184.
• 11. См.: Гартман, Н. К основоположению онтологии. СПб., 2003. С. 154.
• 12. См.: Кравец, А. С. Смыслы и ценности // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2007. № 6. С. 26.
• 13. См.: Микешина, Л. А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М., 1990. С. 39.
• 14. См.: Гайденко, П. П. Научная рациональность и философский разум. М., 2003. С. 25.
• 15. См.: Пригожин, И. Р. Порядок из хаоса / И. Р. Пригожин, И. Стенгерс. М., 1986. С. 47.
• 16. Степин, В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность. С. 17.
• 17. Швырев, B. C. О понятиях «открытой» и «закрытой» рациональности (рациональность в спектре ее возможностей) // Рациональность на перепутье. М., 1999. С. 3−24.
• 18. Аршинов, В. И. Синергетика и методология постнеклассической науки // Философия науки. 2002. Вып. 8. С. 16.