Турция. 
Национализм в современном мире и в России

Турки после Первой мировой войны оказались перед выбором новой пост имперской идеи государственного строительства. Османская империя была готова к распаду уже к концу XVIII — началу XIX века, однако не желавшая усиления России Европа не могла позволить образоваться вакууму силы на огромных пространствах, имеющих важнейшее геополитическое значение. Вплоть до реформ Ататюрка Турецкий реформатор, политик, государственный деятель и военачальник; основатель и первый лидер Республиканской народной партии Турции у большинства турок имперская и религиозная идентичность преобладала над этнической.

После распада Османской империи в состав нового государства стали входить земли, населенные преимущественно этническими турками. Шел активный процесс формирования турок как нации в ущерб развития меньшинств. С решением армянского и греческого вопросов в 1915;1924 годах страна стала фактически моноэтнической, что позволило сделать национализм идеологией республиканской Турции. Конфликт с победителями в Первой мировой войне, Великобританией и Францией, создал условия для этатизма — экономической стратегии, опирающейся на собственные силы. Первый президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк считал, что для создания конкурентоспособной системы следует максимально вестернизировать страну, чтобы вслед за идеологией до европейского уровня дотянулись и экономика, и вооруженные силы. Следует заметить, что во многом это удалось осуществить. В Турции медленно, но верно происходил переход от имперских традиционных ценностей, коренившихся еще в Византии и Халифате, к новым, европейским, которые тогда, в 20−30-е годы ХХ века воплощались в идее национального государства.

Подтверждая тезис Э. Хобсбаума Британский историк-марксисто внешней угрозе в качестве фактора становления идеологии национализма, турки впервые осознали свою национальную идентичность именно сначала в ходе Первой мировой войны, а затем освободительной турецко-греческой войны 1919;1922 годов. Обретенная взаимная ненависть позволила туркам жестко и бескомпромиссно провести депортацию за пределы Анатолии почти 3 млн греков и 1 млн армян, что было бы невозможно в мирное время. Таким образом, было достигнуто преобладание тюркского этнического элемента почти на всей территории страны.

Немаловажную роль в формировании турецкого национализма играли европейские тенденции того времени. Этнические чистки, депортации, насильственная ассимиляция инонациональных элементов — все это было характерно для Восточной Европы 20-х годов ХХ века, в которой также формировались национальные государства на останках некогда могущественных империй прошлого. Турецкий опыт являлся лишь разновидностью европейского, и потому не вызывал критики.

Национализм для Турции стал революционной идеей, альтернативой прежнему имперскому курсу, приведшему страну к однозначной катастрофе и оккупации. Против султаната, шариата, имперской идеи, засилья компрадорской инонациональной буржуазии, ориентированной на Запад внешней политики, идеологии османизма выстраивался антитезис: республика, конституция, лаицизм, этатизм, национализм, независимая внешняя политика с опорой на дружбу с Советской Россией. Фактически старые ценности подвергались насильственному уничтожению как проигравшие, а новая чуждая национальная идентичность прививалась народу «с нуля» .

Ататюрк развитие страны видел в первую очередь в сравнении с ведущими странами Европы и США: «Стран много, а цивилизация одна. Прогресс какой-либо нации обусловлен ее принадлежностью к единой цивилизации. Какая страна, стремящаяся приобщиться к цивилизации, не ориентируется на Запад?» Зия Гёкалп Главный идеолог республиканской Турции видел в национализме столь же неотъемлемую основу европейской цивилизации, как конституционализм, секуляризм, позитивизм и прогрессизм, активно внедряемые в сознание граждан новой страны. Считалось, что в этом и заключается источник силы государств Европы, уникальный рецепт, способный защитить Турцию от судьбы остальных стран Азии и Африки, в то время по большей части, пребывавших в составе колониальных империй.

Национально ориентированная политика и экономика действительно дали свои плоды: бывшей метрополии удалось стать независимым национальным государством. Проблемы, доставшиеся стране от внедрения новых идеологических принципов, казались легко разрешимыми. Фактически к концу 30-х годов ХХ века ценой значительных усилий удалось подавить сопротивление курдских племенных вождей, не желавших подвергаться тюркизации, ассимилировать или изгнать остатки лазов, черкесов, греков, армян, евреев, заключить мирные договоры с соседями и даже немного прирастить территорию за счет Сирии. Однако, как оказалось, реалии ХХ века уже не позволяли оставаться вне зависимости от основных международных процессов, которые не всегда развивались в положительном для Турции ключе. Если нейтралитет в годы Второй мировой войны позволил стране значительно улучшить свое материальное положение, то новая система международных отношений, сложившаяся после нее, принесла новые трудности. Национализм в 1946 году был поставлен перед выбором: склониться перед коммунизмом или перед либерализмом. В новом мире он становится вторичной идеологией, развитие которой определяется жесткими рамками двух противостоящих держав — США и СССР. Неудивительно, что роль национализма в 50−80-х годах продолжала снижаться, уступая место либеральным или левым политическим установкам.

Крах коммунистической идеи создал ощутимый дефицит силы на идеологическом пространстве Евразии, в результате чего национализм вновь поднял голову. Турция в 90-е годы ХХ века поддерживала этнически и цивилизационно близкие народы Центральной Азии и Кавказа в их стремлении к независимости от России, думая, что сможет стать для них своего рода национально-идеологической метрополией. Однако такая политика обернулась ростом недоверия со стороны соседей, а также тяжелыми экономическими последствиями из-за безответственной растраты средств в «тюркских проектах». Десятилетие триумфа пантюркизма закончилось серией экономических кризисов, инфляцией на уровне 100% в год и провалом всех политических сил, находившихся у власти в 90-е годы ХХ века, на выборах 2002 года. В настоящее время турецкий национализм питается двумя факторами: с одной стороны — курдской и кипрской проблемами, которые дополняются поддержкой Азербайджана в нагорно-карабахском конфликте, а с другой — непреодолимыми трудностями, связанными с вхождением Турции в состав ЕС. Однако вряд ли можно говорить о сохранении за этой идеологией ведущей роли в политике государства. С 2002 года у власти находится партия, опирающаяся на возрождение духовных традиций, видящая Турцию скорее в качестве неотъемлемой части ближневосточной цивилизации и шире — Евразии. Отказ правящей элиты от примата этнонационализма позволил наладить отношения с Россией, Ираном и арабскими странами, способствует разрешению курдской проблемы внутри страны.