Биография как субжанр Античности

Несмотря на то, что Античность не знала личности в современном смысле этого слова, в IV в. до нашей эры определяется значимое движение от героя (в абсолютном эпическом смысле) к автору как создателю философского дискурса. Поворотным моментом, как кажется, являются «Диалоги» Платона. Как известно, Платон не написал биографии Сократа, но, последовательно фиксируя беседы своего старшего современника и учителя, Платон придал его фигуре сверхличностный смысл. В сущности, Сократ, не оставивший после себя строчки, стал олицетворением идеи, что обусловило интерес не только к его учению, но и к его во многом противоречивой личности. По замечанию современного исследователя, отрыв жизни от учения в античности «ассоциировался, прежде всего, с софистикой, но большинство философов образцом для подражания избрали отнюдь не софистов, а их главного оппонента — решительного борца за единство слова и дела, учения и жизни как Сократ. Именно благодаря его образу биография философа (в настоящем случае и писателя — А. К.) стала одним из популярнейших субжанров античной литературы»^[1].

Убедительно показав связь античной биографии с монументальной историографией, С. Аверинцев выделил два типа биографии: гипомнематический и риторический.

Первый тип — биография «справочного типа», «это рю<; в точном смысле античного словоупотребления: возможно более полная справка о происхождении героя, о его телосложении и здоровье, добродетелях и пороках, симпатиях и антипатиях, приватных вкусах и привычках, с возможной краткостью — о событиях жизни, более подробно — о роде смерти; ко всему этому прилагается перечень анекдотов и „достопамятных изречений“»^[2]. Справочный характер этих текстов, близких по структуре к Curriculum Vitae, по замечанию Аверинцева, преобладает в таких текстах над повествовательностью, «информация» — над «рассказом».

Второй тип — «похвальное слово» (энкомий) или «поношение» (псогос). Для риторического типа характерен отбор материала, исключающий не только эмоционально диссонирующие, но и эмоционально нейтральные сведения, и равномерно поддерживаемая напряженность интонации.

Наиболее ярким примером античной биографики являются сочинение К. Непота «О знаменитых мужах» (De viris illustribus) и «Параллельные (сравнительные) жизнеописания» ((3(oi 7t"pdAAr|Xot) Плутарха, бывшего, как известно, поклонником учения Платона. К. Непот выступил одним из наиболее канонических биографов, совмещая лаконичные жизнеописания с точным стилем изложения. Неслучайно именно сочинения Непота становятся настольной книгой учеников, изучающих латынь в Новое время.

В отличие от Непота, Плутарх соединил в своих жизнеописаниях роли философа и беллетриста. Как пишет об этом С. Аверинцев, Плутарх от роли «учителя жизни» перешел к роли ее «изобразителя», что позволило ему создать жизнеописания, в строгом смысле отличающиеся от гипомнематических и риторических. Смена этого амплуа выражается и в выборе фигур, и в системе описания личностей. Плутарх одним из первых античных биографов наряду с философским изображением личности использует средства пластического изображения («философ-моралист, вступивший в домен риторики»).

Сравнительные жизнеописания становятся глобальным литературным упражнением, предполагающим описание человека в различных измерениях. Так, например, жизнеописание Александра Македонского сопровождается характерным предисловием:

Описывая в этой книге жизнь царя Александра и жизнь Цезаря, победителя Помпея, мы из-за множества событий, которые предстоит рассмотреть, не предпошлем этим жизнеописаниям иного введения, кроме просьбы к читателям не винить нас за то, что мы перечислим не все знаменитые подвиги этих людей, не будем обстоятельно разбирать каждый из них в отдельности, и наше изложение по большей части будет кратким.

Мы пишем не историю, а жизнеописания, и не всегда в самых славных деяниях бывает вид на добродетель или порочность, но часто какой-нибудь ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство огромными армиями и осады городов. (3).

Подобно тому, как художники, мало обращая внимания на прочие части тела, добиваются сходства благодаря точному изображению лица и выражения глаз, в которых проявляется характер человека, так и нам пусть будет позволено углубиться в изучение признаков, отражающих душу человека, и на основании этого составлять каждое жизнеописание, предоставив другим воспевать великие дела и битвы^[3].

Сравнительные жизнеописания в большей мере определили генезис биографии, а именно 1) тяготение биографии к историографии (преобладание биографического времени над хроникальным); 2) дискретное изображение жизненного пути; 3) сочетание морализма и занимательности. Кроме того, по замечанию многочисленных исследователей сравнительных жизнеописаний, Плутарх проявил личную заинтересованность в создании своего труда.

С. Аверинцев отмечает характерный парадокс: «Античности знакомо и близко представление о выдающейся личности как курьеза: „это своего рода „кунсткамера“, где Александр Великий или Эпиктет могут стоять рядом с любым Тиллибором или Тимоном. Поэтому она претендует на познавательную ценность и на занимательность, но никак не на моральное значение“»^[4]. Вряд ли имеет смысл говорить о том, что эти свойства сохраняются в биографическом жанре до новейшего времени.

• [1] Менжулин В. Биография философа: изучать нельзя не изучать. С. 45.
• [2] Аверинцев С. С. Плутарх и античная биография. М.: Наука, 1973. С. 39.
• [3] Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2 т. Том 2. / подгот. изд.С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. М.: Наука, 1994.
• [4] Аверинцев С. С. Плутарх и античная биография. М.: Наука, 1973. С. 308.