К проблеме биологической реальности

Молекулярные биологи все время пытаются рассуждать строго, не покидая почвы точных наук, оставаясь в рамках одной реальности. Однако наблюдения и интуиция подсказывают, что это невозможно, что все равно приходится переходить из одной реальности в другие и периодически менять логику рассуждений. Поэтому, кстати, оказывается, что ясное прежде понятие «ген» становится непонятным. Однако если генетики движутся не в одной теоретической реальности, а в разных (теории Менделя — Моргана, СТЭ, молекулярной биологии и в других биологических теориях), то одни и те же эмпирические объекты, например гены, будут получать разные характеристики.

В частности, при объяснении развития жизни важно понять, что меняется сама реальность, что новая реальность — новообразование, которое нельзя вывести из предшествующей реальности. Поэтому и приходится вводить «принципы со стороны».

Но не лучше ли сменить саму методологию? Признаем, что речь идет о явлениях, принадлежащих разным уровням реальности. Если явление уже сложилось, то мы может анализировать его развитие и усложнение. Но с какого-то момента оно начинает переживать кризис или умирает. Чтобы объяснить возникновение нового явления, необходимо выявить предпосылки, в число которых войдет и предшествующее явление, переживающее кризис, и принципиально новая ситуация. Хотя возникновение нового явления невозможно без выявления предпосылок, тем не менее из предпосылок новое явление не выводится. Новое явление конструируется исследователем принципиально как новообразование, т. е. предполагается, что появляется новая реальность со своей логикой и закономерностями.

Да, здесь исследователь, действительно, выступает в роли своеобразного демона, но не мистического, а обусловленного широко понимаемым процессом познания (например, принадлежностью исследователя к той или иной научной школе, актуальными запросами современности, влиянием других ученых, сопротивлением «материала», ретроспективными знаниями и пр.). С точки зрения такого подхода «принципы со стороны» становятся моментами выявления новой реальности и выдвигается требование смены реальности. Ей предшествует не только переход к использованию других дисциплин, но и отказ в определенных познавательных ситуациях строить объяснение в рамках все той же самой реальности. Примеры применения подобной методологии можно найти в моих культурологических и антропологических исследованиях.

Здесь мы можем вернуться и к теме «Разум в природе». Создавая новое, ученый, если только он отвечает на вызовы времени и правильно угадывает природу изучаемого явления, вносит в действительность разум. Ведь что собой представляет действительность? Это синергия (симбиоз) двух форм жизни: социальной и индивидуальной. Социальная жизнь должна поддерживать индивидуальную, а индивидуальная работать на социальную; тем не менее при этом каждая форма жизни имеет и свою траекторию. Идея разума, как мы это видим еще у Аристотеля, как раз и обеспечивает такую синергию социальной и индивидуальной жизни, которая способствует эволюции обеих форм. Разумно то, что сознательно создается человеком и одновременно работает на социум. Эти созданные искусственные конструкции (мифологические, научные, художественные, технические), входя в культуру и порождая соответствующие новые реальности, становятся моментами естественной жизни (социума или индивида).

Смена научных задач и типов реальности при изучении биологических явлений, в частности, объясняет и такой интересный момент, как возможность в ряде случаев менять статус биологической реальности. Например, в большинстве биологических концепций гены рассматриваются как элементы биологического организма и вида. Но в книге Р. Докинза «Эгоистический ген» гены трактуются как самостоятельная форма жизни, наоборот использующая отдельные организмы и целые популяции. «Гены, — пишет Докинз, — не разрушаются при кроссинговере (перераспределении генов в ходе зачатия. —В. Р.), они просто меняют партнеров и продолжают двигаться дальше… Гены, подобно алмазам, вечны, но в несколько ином плане, чем алмазы. Отдельный кристалл алмаза постоянно сохраняет неизменную атомную структуру. Молекула ДНК не обладает таким постоянством. Жизнь каждой отдельной физической молекулы ДНК довольно коротка, составляя, возможно, несколько месяцев, и, безусловно, не больше, чем продолжительность жизни человека.

Но молекула ДНК может теоретически продолжать существовать в виде копий самой себя в течение 100 млн лет. Кроме того, подобно древним репликаторам в первичном бульоне, копии какого-то одного гена могут распространиться по всему миру. Разница лишь в том, что все современные варианты аккуратно упакованы в тела машин выживания. Ген является хорошим кандидатом на роль основной единицы естественного отбора благодаря своему бессмертию"^[1].

Если мы не соотносим биологическую реальность с задачами, которые решает исследователь, а также с его априорными предпочтениями то соответственно и не можем сказать, какая концепция из двух названных (традиционная или концепция Докинза) более правильна. Если же учтем, что Докинза, судя по всему, интересуют проблемы объяснения эволюции видов и, кроме того, для него суть биологической жизни, действительно, заключена в «молекулярной глубине», то станет понятно, почему он на роль мотора эволюции ставит гены.

• [1] Цит. по. Тарантул В. 3. Геном человека… — С. 346—347.