Суд и процесс

Так же, как и право, суд появился во времена глубокой древности, неизменно выступая как средство, орудие разрешения общественных коллизий. Сама жизнь утверждала за общиной права на осуществление правосудия, преодоление неправды правдой, несправедливость справедливостью.

С установлением и укреплением государственности на Руси стало возрастать значение княжеского суда в осуществлении правосудия. Эта важнейшая функция государственного управления отправлялась или князем лично, или от его имени посадниками и тиунами. Интерес княжеской власти к отправлению правосудия определялся главным образом осознанием выгодности, доходности этого вида деятельности. Виры, продажи и судебные пошлины являлись едва ли не основными источниками пополнения княжеской казны.

Но следует иметь в виду, что в осуществлении правосудия от имени князя всегда принимали участие представители общин: старосты, сотские, судные мужи. Вся судебная организация была и оставалась созданием народа, а не княжеской власти. Кроме того, параллельно с княжеским судом существовал суд общины. Именно о таком общинном судебном органе (суде двенадцати человек) идет речь в ст. 15 Краткой редакции.

Особенность этого суда состояла в том, что входившие в его коллегию судьи являлись одновременно послухами-удостоверителями и гарантами заключенной сделки. В случае возникновения спора между сторонами по поводу ее условий, если кто «запиратися почнет, то идти ему на извод пред 12 человек», т. е. тех самых мужей, которые удостоверяли сделку. Теперь они уже выступали в роли судей, и все определялось их решением. Виновная сторона платила за обиду 3 гривны.

Судопроизводство в Древней Руси носило ярко выраженный состязательный характер. В процессе обеспечивалось полное равенство сторон, которые одинаково именовались истцами.

Судебное разбирательство начиналось не иначе, как по инициативе заинтересованной стороны, которой в процессе предоставлялась полная возможность для всестороннего обоснования заявленных требований. Ровно такие же права в плане доказывания своей невиновности или несостоятельности предъявленных претензий предоставлялись противоположной стороне. Они могли в любой стадии процесса закончить дело примирением.

Роль суда состояла в основном в том, чтобы оценить, взвесить доводы участников процесса, обеспечить протекание судебного спора в рамках общепринятого правового порядка.

Судебное разбирательство было сугубо устным. Оно вершилось без письменного оформления протокола, без облачения в письменную форму выносимых судом решений. Не существовало еще различия между уголовным и гражданским судопроизводством.

Процессу Древней Руси известна была также и досудебная стадия разбирательства, которое осуществлялось в двух издавна сложившихся специфических процессуальных формах. Эти формы: свод и гонение следа.

Свод состоял в особом порядке отыскания истцом надлежащего ответчика в случае пропажи вещи. Пострадавшим делалось соответствующее объявление о ее пропаже на торговой площади, что называлось закличем. Это объявление заключало в себе требование к обладателю чужой вещи, о пропаже которой было заявлено во всеуслышание, в течение трех дней представить ее лицу, сделавшему заклич.

Тот, у кого искомая вещь обнаруживалась по истечении трех дней, признавался ответчиком и обязывался к возвращению чужой вещи и к уплате пострадавшему штрафа за ее утайку в размере трех гривен. Если же вещь находилась до истечения трех дней, а человек, уличенный во владении ею, заявлял, что вещь была им куплена, и факт покупки клятвенно подтверждался двумя свидетелями или мытником, то с этого момента начинался свод. Первоначальный хозяин вещи и ее новый владелец включались в поиск продавца чужой вещи. Но и третье лицо могло оказаться добросовестным приобретателем. Тогда свод продолжался всеми заинтересованными лицами до обнаружения похитителя вещи. Но если обстоятельства складывались таким образом, что похитителя следовало искать за пределами города, то собственник вещи вел свод только до третьего лица, которое выплачивало ему стоимость вещи деньгами и продолжало свод дальше. Поиск похищенного, а затем проданного холопа также продолжался до третьего добросовестного приобретателя, который возвращал холопа собственнику, а сам мог продолжить свод.

Гонение следа заключалось в поиске преступника по оставленным им следам. Если они приводили на территорию села, то члены общины должны были включиться в розыск, оказать истцу необходимую помощь в отыскании дальнейшего продолжения следов. Если же община не окажет требуемой от нее помощи, не отведет, «не отсочит от себя следа» (ст. 77 Пространной Правды) или помешает истцу в розыске, то ответственность ляжет на нее. Она будет отвечать за укрывательство преступника.

И свод и гонение следа — догосударственные институты. Они не изобретены законодателем, а порождены насущной жизненной потребностью в раскрытии преступления, что называется, по горячим следам. Возникнув как общественные институты, свод и гонение следа и при установлении государственных порядков продолжали сохранять свой сугубо общественный характер.

Судебными доказательствами, предоставление которых целиком и полностью лежало на обязанности сторон, являлись показания свидетелей, ордалии («суды божьи») и присяга (рота).

Древнерусскому судебному праву были известны две категории свидетелей: видоки и послухи. Первые являлись очевидцами преступления или иного свершившегося факта, вторые — свидетелями доброй славы. Послухи — свободные люди, на содействие которых полагались, «слались» стороны. Послухи, не располагая сведениями о спорном факте, хорошо знали лицо, на них «пославшееся», и свидетельствовали о нем как о человеке, не способном на дурные дела и поступки, заслуживающем доверия и уважения, как бы давали ему общественную характеристику.

В этом отношении весьма интересен целиком построенный на силе послушества институт поклепной виры. Его суть состояла в том, что человек, подозреваемый в убийстве, мог очистить себя от подозрения свидетельством в свою пользу семи послухов. Под вирой в этом контексте понималось убийство, которое наказывалось так называемым уголовным штрафом. На человека, представшего перед судом, возводился «поклеп», но доказательства его вины отсутствовали. Роль послухов в этой ситуации состояла в том, чтобы доказать суду, что подозреваемый пользуется репутацией доброго, порядочного, спокойного по характеру, к тому же глубоко религиозного человека, а потому не способного на совершение такого греховного дела, что если бы какие-либо обстоятельства и вынудили его к убийству, то он не стал бы держать камень на душе и сознался бы в содеянном. Доводы такого рода могли вполне убедить суд в непричастности к убийству попавшего под подозрение человека. Видимо, наши предки, руководимые здравым смыслом, полагали более допустимым оставление преступника на свободе, нежели наказание за убийство невиновного человека. Институт поклепной виры несомненно принадлежит к числу правовых самородков древности.

Достаточными доказательствами для обвинения в нанесении побоев считалось наличие на теле потерпевшего синяков и кровоподтеков. Одна из статей Пространной Правды начиналось со слов «А придет кровав муж» (ст. 29).

При недостаточности материальных улик судебные споры в отдельных случаях (по делам значительным) могли разрешаться посредством доказательств формального порядка, так называемых ордалий.

Пространная Правда предусматривает испытание предполагаемого убийцы раскаленным железом, если он не сможет заручиться соответствующей поддержкой послухов (ст. 21). «Железо» полагалось и при подозрении в краже на сумму свыше ½ гривны золотом (20 гривен кун). При стоимости похищенного от 2 гривен кун до ½ гривны золота назначалось испытание водой. Оно состояло в том, что подозреваемого, связанного по рукам и ногам, бросали в воду. Если он спокойно шел ко дну, не взбаламутив водную поверхность, то признавался невиновным, если пытался удержаться на поверхности, не желая тонуть, то признавался виновным. При краже на сумму до двух гривен кун подозреваемый мог очистить себя присягой (ротой).

Другим видом «Божьего суда» был поединок (поле). О нем нет упоминания в Русской Правде, но он, несомненно, применялся в те времена. Выигравшим дело считался победитель.

Следует отметить, что в древнерусском процессе формальные доказательства играли второстепенную роль, тогда как в немецком судебном праве им отводилось решающее значение.

Древнерусскому процессу была ведома также стадия исполнения приговора. Признанная судом правой, сторона в случае затруднений в осуществлении своего права могла обратиться за помощью к должностным лицам суда: мечнику, ябетнику, детскому, которые являлись также исполнителями судебных решений. Этим чинам княжеской властью придавалось большое значение, поскольку они были и сборщиками судебных пошлин. За несение возложенных обязанностей они соответствующим образом вознаграждались — получали «уроци судебнии» (ст. 107). В их пользу шла определенная часть взимаемых за рассмотрение дел пошлин.

Таким образом, отправление правосудия носило в основном общественный характер, судопроизводство было построено на состязательных, обвинительных началах, в процессе обеспечивалось полное равноправие сторон.