Один против всех стихий

Общество пролетарского туризма и экскурсий пробуждало интерес к самодеятельным путешествиям по стране. В Центральный совет общества со всех концов Советского Союза приходили известия об организации туристскими ячейками ОПТЭ различных походов: лыжных, пешеходных, велосипедных, на байдарках, на лошадях. И среди множества этих путешествий особое место занимает беспрецедентный, поистине героический одиночный поход, совершенный в 1928—1931 гг. Глебом Травиным.

Сегодня это имя еще мало известно широким кругам туристов, хотя в 1965 г. и вышла книга А. А. Харитановского «Человек с железным оленем», в которой рассказывается о туристском подвиге Г. Травина (рис. 28).

Рис. 28. Глеб Травин

К своему путешествию он шел не один год. В мае 1923 г. в его родной город Псков прибыл голландец Адольф де Грут, совершавший велопробег по маршруту Антверпен — Германия — Скандинавские страны — через СССР в Персию — Африка — Испания — Франция — Антверпен. С этого дня Глеб Травин навсегда «заболел идеей» совершить исключительной трудности путешествие на велосипеде. Приобретя подержанную машину и исколесив на ней окрестности Пскова, он начал думать о дальнем путешествии по маршруту вдоль сухопутных и морских границ Советского Союза. Но реализоваться этому плану было суждено только через несколько лет, после службы Г. Травина в рядах Красной Армии. Демобилизовавшись из армии, он отправляется в Петропавловск-Камчатский, где работает на строительстве первой камчатской электростанции и ведет интенсивную подготовку к походу. Первую многокилометровую поездку на велосипеде он совершает по Камчатке, после чего, проверив свои силы, 10 октября 1928 г. отправляется на пароходе «Шан-си-Мару» во Владивосток, откуда начинает свое легендарное путешествие.

Невероятные трудности встретились на его пути. Холода Сибири, которую он преодолел зимой 1928—1929 гг., встретив Новый год западнее поселка Могочи в Читинской области, жара Средней Азии летом 1929 г., безлюдье, жестокие морозы и пурга, полярная ночь северного арктического побережья Советского Союза. Но никакие предложения встретившихся ему людей остаться в теплом уютном жилье ни на один день не приостановили выполнения заветной мечты.

«В чем я находил радость во время своего путешествия? Прежде всего в самом движении к намеченной цели. Каждый день я держал экзамен. Выдержал — остался жив. Провал означал смерть. Как бы ни было мне тяжело, настраивал себя на то, что самое трудное еще впереди. Преодолев опасность, я испытывал огромную радость от сознания, что стал еще на шаг ближе к цели. Радость приходила вслед за опасностью, как прилив за отливом. Это была первозданная радость бытия, радость от сознания закрепощенности своих сил» (Травин, 1975).

И все это не ради славы, не ради каких-то личных выгод. Нет, только ради познания самого себя, ради желания увидеть мир во всех его красках, во всем его разнообразии. Ведь за все время путешествия Глеба Травина ни в одной газете не было сообщения о его беспримерном спортивном подвиге.

Совершить его мог только очень организованный человек, стремящийся преодолеть невозможное. Распорядок дня оставался неизменным все три года путешествия: 8—12 часов хода каждые сутки, прием пищи два раза — утром и вечером. Даже на севере соблюдался столь строгий режим.

Трудно себе это представить, но вот несколько строк из его воспоминаний.

«Я уже знал, как ни сурова зима в прибрежных арктических льдах, жизнь там полностью не замирает. От сильных морозов во льду образуются трещины. Каждая такая трещина дает о себе знать ощутимым гулом. Вместе с водой в эту трещину устремляется рыба. Позже я наловчился ловить ее крюком из велосипедной спицы. На день мне хватало две рыбы. Одну я съедал свежей, другую — мороженой, как строганину. Кроме рыбы, в мое меню входило сырое мясо. У местных охотников я научился выслеживать и стрелять северного зверя — песца, тюленя, моржа, оленя, белого медведя. Я принимал пищу дважды в сутки — в 6 часов утра и 6 вечера. 8 часов ежедневно уходило на дорогу, 8 часов — на сон, остальное время — на поиск пищи, устройство ночлега, дневниковые записи».

В тайге, Арктике, в пустыне он не раз попадал в экстремальные ситуации. Со многим ему приходилось сталкиваться впервые и принимать единственно правильное решение. Долго преследовал его ужас от встречи с коброй в Средней Азии.

«Я ехал по одному из ущельев при сильном попутном ветре. Смеркалось. Зажег масляный фонарь, надеясь проскочить ущелье до наступления полной темноты. И вдруг передо мной мелькнул свет. Я нажал на тормоз, спрыгнул и замер от неожиданности. В метре от переднего колеса стояла на хвосте кобра. Распустив капюшон, она раскачивала головой. В ее глазах отражался свет масляного фонаря.

Я медленно попятился назад и тут только заметил, что на стенах ущелья — клубки свившихся змей. Парализованный страхом, я двигался как в замедленной съемке и не спускал глаз с кобры. Она стояла навытяжку передо мной, словно часовой. Я сделал еще несколько шагов назад, каждый из которых мог оказаться для меня смертельным. Кобра не шелохнулась. Тогда я осторожно развернул велосипед и сел на него, обливаясь холодных потом. Ноги нажимали на педали изо всех сил, а мне казалось, что велосипед прирос к земле…".

Особые опасности приготовил для Травина север. Недалеко от Новой Земли он ночью вмерз в лед: из трещины выступила вода и замерзла вместе со снегом, который укрывал спящего велосипедиста. В Болыиеземельской тундре на него напал песец. Переезжая в октябре 1930 г. реку Пясину на Таймырском полуострове, Г. Травин провалился под лед, и только большая физическая сила и воля к жизни помогли ему выбраться из полыньи и доползти до берега. Но все эти препятствия на пределе человеческих возможностей не заставили Травина отступить от цели.

«…С волосами ниже плеч (Г. Травин дал обет не стричь волосы, пока не закончит путешествие), бородатый, со шрамами ознобов на лице, с негнущимися руками, едва переступая ногами, на которых сам отрезал ножом обмороженные пальцы, Травин предстал в моем воображении живым Амундсеном.

Он пробыл у меня всего три дня. Эти три дня — большая книга, которую я никогда не читал. Сколько рассказов! У него есть портативный альбом, где росписями и печатями заверены населенные пункты, в которых он побывал.

На теле путешественника надет пояс с медными буквами: «Глеб Леонтьевич Травин». Это для того, говорил он, чтобы опознали в случае смерти.

Ни бахвальства, ни героики, ни помпезности, ни нытья и жалоб. И какая скромность! Кроме сотни пуль, десятка плиток шоколада и сухого печенья, Глеб Леонтьевич ничего не взял!

И все перекрыла идеальная честность. Как я предлагал ему на прекрасных скакунах-оленях домчать его хоть до самой Дудинки или до любого пункта по его маршруту! Как я упрашивал его взять пару смирных выносливых оленей. Все было тщетно! Даже не отдохнув как следует, не залечив ознобов, он пристегнул рюкзак и уехал, использовав очень короткий кусок торной дороги" — так вспоминал о встрече в Таймырской тундре заведующий факторией С. А. Баранкин в 1962 г. в письме А. А. Харитановскому, по крупицам собиравшему материал о Г. Травине.

• 16 июля 1931 г. Глеб Травин достиг крайней восточной точки Советского Союза — мыса Дежнева, а 3 октября закончил свой маршрут протяженностью в 85 тыс. км в бухте Провидения, откуда на пароходе «Арика» отправился в Петропавловск-Камчатский.
• 24 октября 1931 г. в паспорте-регистраторе Г. Травина была поставлена отметка: «Петропавловск-Камчатский. Камчатский окружной исполнительный комитет» — последняя из двухсот пятидесяти пяти.

На всем маршруте путешествия Г. Травин многократно встречался с жителями городов и поселков, охотниками севера, с командами кораблей «Ленин», «Володарский», «Малыгин», работавшими в морях Северного Ледовитого океана. Он рассказывал им о своем путешествии, популяризировал спорт и велотуризм, сложил печь в медпункте поселка Хабарово у пролива Югорский Шар, в селе Хатанга на Таймыре на торжественном собрании, посвященном тринадцатой годовщине Октябрьской революции, выступил с речью о Стране Советов, давал уроки географии школьникам вместо отсутствовавшей учительницы в Русском Устье — старом русском поселении на Индигирке, с жителями этого селения участвовал в ликвидации банды, которой руководил бывший белогвардейский офицер, выдававший себя за шамана, ремонтировал радиомачту в Уэлене — всюду он оставлял добрую память о себе.

И в честь его путешествия молодежь Уэлена на высокой сопке вблизи поселка установила чугунную станину, в основании которой вмонтировала гильзу от снаряда с запиской о пробеге. На гильзе выбили: «СССР. Турист — путешественник на велосипеде Глеб Травин. 12.VII. 1931».

После окончания путешествия Г. Травин долгое время жил на Камчатке, участвовал в организации спортивной и туристской работы, тренировал велосипедистов, мотоциклистов, автомобилистов, возглавлял восхождения на вершины вулканов, лыжные переходы по тундре, плавания на парусниках. В годы Великой Отечественной войны он командовал полком береговой обороны, затем работал заместителем директора мореходного училища.

Уйдя на пенсию, Глеб Леонтьевич поселился в своем родном городе Пскове. В объединенном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике города хранится велосипед и другое туристское снаряжение Г. Л. Травина.

Более 50 лет прошло со дня окончания его фантастического одиночного путешествия, совершенного на десятки лет раньше таких спортивных подвигов, какими являются одиночное плавание через Атлантический океан Алена Бомбара, кругосветное плавание с одной остановкой, названное «вояжем века», английского яхтсмена Френсиса Чичестера, путешествие через арктический бассейн на собаках японского спортсмена Наоми Уэмура. Имя Глеба Травина стоит в ряду с именами других всемирно известных путешественников-одиночников.