Методология источниковедения в современной литературе

Долгое время методология источниковедения развивалась в тесной зависимости от филологии и науки о классической древности: самые понятия об «источнике», а также о герменевтике и критике возникли в связи с филологической интерпретацией и критикой важнейших произведений литературы классической древности, интересовавших древних «грамматиков» — экзегетов и «критиков», а также гуманистов и позднейших представителей науки о классической древности. Вместе с тем, однако, такая зависимость задерживала самостоятельное развитие методологии источниковедения: лишь с начала прошлого века она стала приобретать значение особой научной дисциплины; с того же времени можно начинать и обозрение посвященной ей литературы.

Великий представитель религиозного идеализма Шлейермахер впервые попытался выработать и общее учение об основных принципах методологии источниковедения; правда, и он, подобно Эрнести и Морусу, не разрывал их связи с экзегетическим изучением Нового Завета; но он и не следовал примеру Волфа, все еще рассматривавшего их лишь в довольно отрывочном их приложении к изучению классической древности^[1]; напротив, он попытался выделить и систематически изложить общие принципы, лежавшие в основе таких работ, и тем самым много содействовал образованию особой научной дисциплиныметодологии источниковедения. Вместе с тем Шлейермахер выяснил и главнейшие составные ее части: хотя он и оставил в стороне учение об источниках исторического познания, но ясно указал на значение «герменевтики» в ее отношении к критике. До того времени герменевтика часто поглощалась критикой или слишком тесно связывалась с чисто практическими, педагогическими целями: Клерикус, например, разумел под «критикой» искусство понимать произведения древности и различать подлинные от неподлинных, а также судить об их достоинстве^[2]; Эрнести полагал, что герменевтика должна содержать учение о понимании мыслей, выраженных в словах, и об искусстве излагать или передавать их другим^[3]. В своем любопытном курсе «Герменевтика и критика, особенно в их отношении к Новому Завету» Шлейермахер освобождает герменевтику от двойной ее зависимости: он ставит ее наряду с критикой, ибо «правильное понимание текста» обусловливает возможность критически оценить его показание, и не смешивает «герменевтики» с искусством изложения понимаемого. С такой точки зрения Шлейермахер разделяет свой трактат на две части: на учение о герменевтике и учение о критике, взаимно дополняющие друг друга. В учении о герменевтике, т. е. об «искусстве понимать чужую речь», автор различает «грамматическое» толкование от «психологического»; последнее состоит в том, чтобы понять данный комплекс мыслей как «жизненный момент» в развитии того, а не иного «определенного человека»; далее автор переходит к учению о критике, возникающей под влиянием подозрения, что (в источнике) «есть нечто такое, что не должно быть»; в зависимости от предпосылаемого им понятия о том, каким образом ошибки, вызывающие такое подозрение, происходят, он делит критику на критику «механических» ошибок (например, описок) и на критику ошибок, зависевших от свободной воли того, кто признается автором данного произведения. Таким образом, Шлейермахер попытался построить целое учение, находившееся в тесной связи с методологией источниковедения; но все же и он не отделил ее в качестве самостоятельной научной дисциплины от изучения новозаветных текстов, а такая связь отозвалась и на общем ее построении. Возможно, что под ее влиянием, например, Шлейермахер не остановился на выяснении главной цели исторического познания, в зависимости от которой ему предстояло, конечно, установить и более частные задачи герменевтики и критики, а также их сходство и различие; под тем же влиянием он, минуя общее понятие об источнике, сосредоточил свое внимание на одних только памятниках письменности и гораздо более внимательно отнесся к учению о герменевтике, чем к учению о критике; понимая, однако, герменевтику в довольно узком смысле, он и при изложении учения о критике преимущественно ограничился рассмотрением критики подлинности или неподлинности источника, а не критики достоверности или недостоверности его показаний^[4].

В области богословской мысли Шлейермахер создал направление, под влиянием которого Христиан Баур в свою очередь выступил с целым рядом научно-критических трудов по истории Нового Завета и первоначального христианства. Шлейермахер оказал влияние и на Августа Бёка с его филологической школой, подобно тюбингенской, много содействовавшей развитию исторических методов и знаний^[5]. Впрочем, Нибур, Савиньи и другие ученые также немало способствовали развитию учения об источниках, герменевтике и критике или об отдельных их частях в частном применении их к изучению некоторых памятников письменности. В то же время интерес к методологии источниковедения не замедлил обнаружиться и в среде французских историков: Дону, например, не раз посвящал свои чтения изложению правил «исторической критики»^[6]. Вслед за тем, однако, учение о ней долгое время оставалось без дальнейшей систематической обработки.

С довольно общей, но очень мало определившейся точки зрения, такие проблемы отчасти уже затрагивались в старинных курсах логики и «критики». Бальмес, например, рассуждал об «искусстве достигать истины», между прочим, и в области исторических разысканий; Мазарелла, вообще разумевший под критикой «способность» обсуждать и взвешивать те основания, в силу которых мы признаем наши суждения истинными, также касался приложения ее и к истории: критика, по его мнению, должна дать понятие о значении «морального принципа» в его отношении к истории, а «искусство критики» состоит, между прочим, в интерпретации, в установлении подлинности и в оценке чужих показаний^[7]. Впрочем, широко ставя проблему, писатели указанного направления все же не подвергали методы собственно исторического изучения систематическому рассмотрению и продолжали смешивать герменевтику с критикой.

Такое же смешение обнаруживается и в позднейшей литературе, посвященной общей методологии источниковедения, все еще очень скромной по объему и слишком мало различающей общую методологию источниковедения от технических правил исторической работы. В числе сочинений подобного рода можно указать на книгу Смедта, посвященную, главным образом, изложению принципов исторической критики, т. е. «искусства отличать истину от лжи в научных разысканиях». Хотя автор не всегда может совладать с религиозным чувством католика, ставшего «болландистом», он все же дает в своей книге систематическую обработку правил «научно-исторической критики». Смедт указывает на те условия, в которых ученый должен находиться при проверке известных данных, и предлагает советы касательно пользования произведениями знаменитых авторов; вслед за тем, показав, какое различие существует между метафизической, физической и моральной достоверностью, а также между разными видами источников, он излагает критические приемы, при помощи которых историк определяет подлинность текстов, подвергает их толкованию и устанавливает степень достоверности показаний; тут же он выясняет и значение отрицательного заключения, т. е. заключения о несуществовании факта по молчании о нем современников, а также гипотетических и априорных заключений, к которым историк приходит, когда он строит конъектуру, основанную на связи между известным ему фактом и фактом, который ему предстоит узнать, или когда на основании «метафизических, физических и моральных законов» он заключает о достоверности или о ложности факта. Таким образом, довольно широко намечая задачу исторической критики, Смедт дает понятие о характере исторической достоверности и тех умозаключений, на основании которых степени ее достигаются, а также рассуждает о специфических приемах исследования главнейших видов источников — письменных, устных и вещественных; но сочинение его не чуждо и некоторых недостатков: он обращает слишком мало внимания, например, на учение об интерпретации исторических источников и придает чрезмерное значение устному преданию, несомненную достоверность которого будто бы можно восстановить^[8].

Смедт оказал некоторое влияние на последующую литературу, касавшуюся методологии истории; Тардиф, например, воспользовался многими его соображениями в своем кратком своде элементарных правил исторической критики текстов и фактов^[9], а Фортинский пополнил их библиографические указания, изложил «основные их воззрения» и высказал еще несколько дополнительных замечаний, например, касательно значения географии для истории^[10].

Ввиду тесной зависимости, какая существует между специально историческими методами изучения и тем родом материала, в применении к которому они развиваются, самое учение о них можно, конечно, найти и в более специальных руководствах, особенно в рассуждениях о задачах и методах филологии, археологии и дипломатики. В области филологии, например, после Бёка, отождествлявшего филологию с историей, учение о методах филологического исследования получило свое самостоятельное значение и развитие в трудах Бласса, Пауля и Тоблера^[11]. Впрочем, до появления их руководств многие ученые уже касались и тех приемов исследования, которых археолог должен придерживаться; Преллер, например, широко понимал область археологии и наметил главнейшие методы изучения «монументальных памятников»; вслед за ним Зиттль, также понимавший археологию в смысле изучения вещественных памятников древности, попытался составить целый учебник, в котором весьма обстоятельно изложил приемы собирания и группировки предметов древности, а также обратил внимание на применение герменевтики и критики к археологическому материалу^[12]. Довольно значительное развитие получила и та отрасль методологии источниковедения, которая связана с дипломатикой; Зиккель, Фиккер, Бресслау, Жирн, Редлих и другие много сделали для того, чтобы установить способы разработки актов (в особенности публичных, императорских и папских грамот) в связи с историей их возникновения в известных канцеляриях, их интерпретацией и критикой^[13].

Впрочем, обозрение вышеназванных и многих других, еще более специальных трудов потребовало бы слишком много времени и места, да и содержание их часто касается не столько общих, хотя и производных принципов методологии источниковедения, сколько специальных ее областей или даже техники исторических работ, практикуемых в каждой из них.

• [1] Wolf F. A. Vorlesungen iiber Encyklopadie der Alterthumswissenschaft, herausgegebenvon J. D. Giirtler, 1839.1-r. Bd. S. 271—349. Сам автор, правда писал: «So wie es mit derErklarungskunst ist, dass sie eine philosophische Wissenschaft auf unsern Zweck angewandt, philologisch ist, so muss man es auch mit der Kritik machen» (S. 305); но он едва ли осуществил такой принцип на деле; он еще не выработал систематического учения о герменевтике и критике вообще; его отрывочные замечания часто носят характер практическихуказаний. Впрочем, общее понятие о герменевтике, а пожалуй и о критике, высказанноеВольфом (см. ib. Bd. I. S. 2Л—25, 49, 271 и 305), близко подходит и к тем определениям, которые были предложены Шлейермахером; последний начал читать свой курс с 1804 г.
• [2] Clericus J. Ars critica. Amstelaedami, 1697, 3 w. (изд. 1699 г.: в 2 т.); автор разумеет под «критикой» и интерпретацию, и собственно критику; см.: Praefatio. Sec. I,§ 1: «Criticen vocamus artem intelligendorum veterum scriptorum et dignoscendi quaenameorum genuina scripta sunt, quae spuria»; сочинение содержит три части: «primo, monitaас consilia attinentia adordinem quo legendi veteres secundo canones de interpretationeverborum et loquutionum; tertio praecepta de judicio, quod de antiquorum scriptorumlibris et locis tarn genuinis, quam spuriis ferri oportet»; третья часть содержит учение"de emendandi ratione, libris suppositis et scriptorum stylo".
• [3] ErnestiJ. A. Institutio interpretis novi testamenti. Lip., 1775. P. 4: «Est autem interpretatiofacultas docendi, quae cujusque orationi sententia subjecta sit, seu efficiendi, ut altercogitet eadem cum scriptore quoque… Interpretatio igitur omnis duabus rebus continetur: sententiarum (idearum) verbis subjectarum intellectu, earumque idonea explicatione». .
• [4] Schleiermacher Fr. Hermeneutik und Kritik mit besonderer Beziehung auf das NeueTestament, cm.: Werke zur Theologie. Bd. VII (1838), hrsg. von F. Liicke. S. 2, 7, 12, 148, 278—283 и др.; cp. еще его же статьи «Uber den Begriff der Hermeneutik» и «Uber den Begriff unddie Eintheilung der philologischen Kritik» // Sammtliche Werke zur Philosophic. Bd. III. S. 344—402; о чужой речи или языке как исключительном объекте герменевтики см. там же, с. 381; о предпосылках критики — с. 401; в той же статье автор говорит и об историческойкритике как искусстве «добывать факты из рассказов и известий» — с. 396.
• [5] Zeller Е. Christian Baur et l’ecole de Tubingue, trad. Ch. Ritter. Par., 1883. P. 5—6,9 и др.
• [6] Daunou P. С. T. Cours d’etudes historiques. T. I. Par., 1842: Critique historique (лекции, читанные автором в College de France в 1819, 1821, 1822, 1824—1825 гг.).
• [7] Balmes J. Art d’arriver au vrai, 1845; 8-me ed., trad. E. Manec, 1874; особенно chap. VIII, XI, XX; Mazarella B. Della critica libri tre. Genova, 1868; 2 ed., Roma, 1878—1879, 2 w., особенно v. II, lib. II, cap. XIII; lib. Ill, cap. VIII—IX. Cp., впрочем, Prantl C. von. Verstehenund Beurtheilen. M., 1877.
• [8] Smedt Ch. de. Principes de critique historique. Liege, 1883.
• [9] TardifA. Notions eldmentaires de critique historique. Par., 1883, рус. пер. M. Агеева. Воронеж, 1893.
• [10] Фортинский Ф. Опыты систематической обработки исторической критикив Киевск. унив. изв. 1884, авг. С. 1—32.
• [11] Blass Fr. Hermeneutik und Kritik, см.: Iw. Muller’s Handbuch der Klass Alterthumswis-senschaft. Bd. I. 4 Aufl. Mtinchen, 1910; рус. пер. Л. Воеводского. Од., 1891; Paul H. Grundrissder germanischen Philologie, 2 Aufl. Strassburg. Bd. I (1910). S. 159—247; Grober G. Grundrissder Romanischen Philologie. 2 Aufl. Strassburg. Bd. I (190−1—1906) II—r Teil.
• [12] Preller L. Ueber die wissenschaftliche Behandlung der Archaeologie (1845), cm.:Ausgewahlte Aufsatze. Berk, 1864. S. 384—425; Sittl K. Archaologie der Kunst, cm.:Iw. Muller’s Handbuch der klassischen Alterthumswissenschaft. Bd. VI. Munchen, 1895(с множеством библиографических указаний). Cp. еще Hostmann Chr. Studien zur vorge-schichtlichen Archaologie. Braunschweig, 1890 и др.
• [13] Giry A. Etudes de critique historique // Rev. Hist., 1892, Mars-Avril (о развитиидипломатики, в особенности с XVI в., когда руководства по дипломатике стали впервыепоявляться); Sichel Th. Die Urkunden der Karolinger, 2 B-de (1867) и др.; Ficker J. Beitragezur Urkundenlehre, 2 B-de (1877 и 1878); Bresslau H. Handbuch der Urkundenlehre fiirDeutschland und Italien. Bd. I (1889); Giry A. Manuel de diplomatique. Par., 1894; Erben W., Schmitz L. — Kallenbery und Redlich O. Urkundenlehre, I Teil. Munchen u. Berlin (1907).