Парциальная демонстрация и non sequitur парциального типа

Парциальная [лат. pars ‘часть'] демонстрация состоит в заключении:

1. О свойствах целого по свойствам отдельной его части и vice versa. К примеру, попробовав суп, мы по одному глотку делаем совершенно правильный вывод о степени готовности целого. С соотношением части и целого связан довод a divisione [лат. ‘к разделению'], например: «Калининградская область — часть Российской Федерации, следовательно на нее распространяются все законы Российской Федерации».

О манипулятивном потенциале этой логической стратегии свидетельствует так называемый софизм композиции [англ, sophism of composition^[1], fallacy of composition, fallacy of part-to-whole], или софизм разделения [англ, fallacy of division], который принято определять как приписывание целому (предмету, человеку, коллективу, народу, государству и т. д.) свойств отдельной его части или наоборот^[2]:

Тот, с кем соглашаются, что эфиоп черен, спрашивает, белые ли зубы у эфиопа. Если же признают, что эфиоп в этом отношении бел, то вопрошающий заключает, что эфиоп черен и бел¹.

Античный софизм Из того, что зубы у эфиопа белые, не следует, однако, то, что и сам эфиоп бел, поскольку свойства части отнюдь не всегда можно переносить на целое. Так, если клетки невидимы, а человек состоит из клеток, то из этого не вытекает, что невидим и сам человек^[3][4]; если песчинка невесома, а глыба песчаника состоит из песчинок, то из этого не следует, что легка и сама глыба. Справедливо и обратное утверждение — о том, что свойства целого не всегда можно переносить на части. Так, если эфиоп черен, то из этого не следует, что черны и его зубы или, к примеру, кости. Заметим, что в логической литературе софизм об эфиопе традиционно трактуется как основанный на поспешном (в нашей терминологии — эристическом) обобщении. Смешение эристического обобщения и софизма композиции свидетельствует о необходимости четкого противопоставления таксономического и парциального типов демонстрации.

Вот как использует софизм композиции адвокат А. Ставицкая в своей речи в защиту художников-концептуалистов, обвиненных группой верующих в оскорблении религии:

Выставка не существует без работ. Нет работ, нет и выставки. Тот смысл, который заложен в отдельных работах, и составляет смысл всей выставки. Не может быть работы про одно, а выставка, в которой эти работы представлены, про другое. Поэтому, если сами по себе работы, из которых и складывалась выставка, не несли в себе никакой вражды, а это признает и сама сторона обвинения, так как не предъявляет претензии ни к художникам, ни к работам, то и сама выставка в целом не может содержать в себе криминала.

• 2. О наличии группы по наличию отдельных ее представителей и наоборот. К примеру, видя игрока № 4, мы вправе сделать естественный вывод о том, что где-то рядом находится вся команда. Здесь, однако, следует проявлять осторожность. Власть и магию цифровой логики, ее манипулятивные возможности иллюстрирует следующий рассказ Михаила Задорнова. Русские ученики одной школы в Германии решили позабавиться и подшутить над учителями. Купили где-то трех свинок весьма внушительных размеров, на каждой крупно написали:
• 3

№ 1, № 2 и № 4, а затем запустили в здание школы. Три дня немцы безуспешно искали свинью № 3, к поискам была подключена местная полиция. Если проанализировать данную ситуацию с точки зрения логики, то окажется, что тезис «Нужно найти свинью № 3» неверен, поскольку ложной является сама посылка о том, что «Существует свинья № 3».

3. О наличии целого по наличию отдельной его части и наоборот. Суть этого приема умозаключения выражена старинной поговоркой «Ех ungua leonem cognoscimus, ex auribus asinum» ‘Льва узнаем по когтям, а осла — по ушам'. Видя часть (например, верхушку мачты и развевающийся на ней флаг), мы вправе сделать вполне естественное с точки здравого смысла заключение о том, что впереди находится целое (корабль). На наш взгляд, именно отсюда следует и возможность, и понятность переносов с части на целое и наоборот; иными словами, парциальная демонстрация данного типа лежит в основе синекдохи [греч. cruvexSoxn ‘соотнесение']:

Сюда, по новым им волнам, Все флаги в гости будут к нам.

А. С. Пушкин. Медный Всадник Существует два противоположных по своей номинативной технике вида синекдохи, традиционно обозначаемые латинскими терминами: 1) фигура totum pro parte [лат. ‘целое вм. части'] — употребление названия целого для обозначения части: Вот испанка молодая Оперлася на балкон (А. С. Пушкин), ср. оперлася на перила балкона; 2) фигура pars pro toto [лат. ‘часть вм. целого'] — употребление названия части для обозначения целого:

У костров, как только отвернутся капралы с понукалами, сходятся нос к носу люди.

• — Ну, как, братухи, неужто это и впрямь Петр Третий к нам шествует? — раскуривая от уголька трубку, шепчет бородач с подбитым глазом.
• — Он, он, — враз отзываются козьи бородки, длинные носы, сутулые спины.

В. Шишков. Емельян Пугачев часть, а род — это тоже целое"¹. Однако приложение понятия ‘часть' к сфере абстракций приводит к отождествлению синекдохи с открытыми Аристотелем фигурами перенесения с вида на род и перенесения с рода на вид, основанными на демонстрации таксономического типа. Смешение всех этих и ряда других понятий отражает средневековую традицию определения синекдохи как «подстановки части вместо целого, вида вместо рода, единичного вместо множественного, материального (формы) вместо абстрактного и наоборот»^[5][6]; Иоганн Сузенбротус к этому ряду добавляет перенос «ех praecedentibus sequentia»^[7], т. е. с причины на следствие. Существует мнение, что синекдоха может содержать переносы ab ипо plura и a pluribus ипит, т. е. единственное вм. множественного и наоборот^[8]; в этом случае к синекдохе относят еще и количественный перенос. Туманная трактовка понятия части ведет к не менее туманной трактовке понятия целого как «количества, рода, множественного числа или материала, из которого сделана вещь»^[9] и проч.

Применение понятия части к сфере абстракций приводит к сложностям в определении метафоры, в частности к ее трактовкам как «двойной синекдохи». Так, в концепции ученых «льежской группы» (Centre d’etudes podtiques, Universite de Liege), или «группы р» ["мю", по названию первой буквы в греч. слове рвтбкрора] синекдоха считается «базовым тропом»; метафора же трактуется «двойная синекдоха»^[10]. Такой ход мысли основан на наивном гипостазировании абстракций, поскольку область пересечения прямого (‘осел') и переносного (‘глупый человек') значений («degre donne et degres construits») метафорического слова осел является всего лишь мысленно и весьма условно выделяемой общей частью этих двух понятий: так, для понятий «осел» и «человек» такой общей частью будет понятие «глупость». Однако на самом деле глупость не является ни частью человека, ни частью осла, следовательно, утверждение о том, что в основе метафоры лежит «двойная синекдоха», нельзя признать ни логичным, ни обоснованным.

Немецкий филолог Юрген Линк предлагает понимать под синекдохой «редукцию сигнификата перифразы до одной семы», т. е.

обозначение комплекса сем по одной из них, например смертные в значении ‘(смертные) люди'. Автор делает вывод: «В терминах теории множеств допустимо следующее определение синекдохи: ‘представление объединенного семного множества субституента одним элементом этого множества'»¹. По этому поводу заметим: 1) смертные в значении ‘люди' — это не перифраза, а антономасия, т. е. обозначение предмета по признаку; 2) при устранении определяемого по формуле «смертные люди > смертные в значении ‘люди'» редуцируется не план содержания («комплекс сем»), а только план выражения; 3) понятие синекдохи трактуется слишком широко, что ведет к смешению синекдохи, перифразы, антономасии, количественного переноса и проч., а следовательно, исключает возможность использования этой трактовки.

Выделенный нами парциальный тип демонстрации специалистами по логике и, соответственно, риторике отождествляется с таксономическим типом^[11][12]. С нашей точки зрения, такое отождествление нецелесообразно, поскольку ведет к путанице, в частности в сфере языковедческих понятий.

• [1] Источник данного термина: Whately R. Elements of rhetoric comprising an analysisof the laws of moral evidence and persuasion with rules for argumentative composition andelocution. Kessinger Publishing, 2005. P. 61.
• [2] Cm.: Pole N. Part / whole fallacies // Informal logic. Reasoning and argumentation intheory and practice. Vol. 3. 1981. № 3. P. 11—13.
• [3] Аристотель. О софистических опровержениях // Соч.: в 4 т. Т. 2. М., 1978.С. 541.
• [4] Engel S. М. Analyzing informal fallacies. Prentice-Hall, 1980. P. 25—26.
• [5] Isidori Hispalensis episcopi Originum libri viginti ex antiquitate eruti. Basileas, 1577.P. 29.
• [6] Christiansen N. L. Synecdoche, tropic violence, and Shakespeare’s imitatio in TitusAndronicus // Style. 2000. Vol. 34. № 3. P. 354; cp.: Du Marsais C. Traite des tropes. Paris, 1977. P. 86; Bubmann H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart, 1990. S. 761 Alcaraz V., Martinez L. Diccionario de linginstica moderna. Barcelona, 1997. P. 525, etc.
• [7] Susenbrotus J. Epitome troporum ac schematum et Grammaticorum & Rhetorume arterhetorica libri tres. Londini, 1576. F. 7.
• [8] Rhetoricorum ad Herennium libri quatuor. Lugduni, 1588. P. 138.
• [9] Peacham H. The garden of eloquence. 1593/ ed. W. G. Crane. Gainesville, 1954. P. 141.
• [10] Dubois J., Edeline E., Klinkenberg J.-D., Minguet P., Trinon H. Rhetorique generate. Paris, 1970. P. 53. Cp.: «La metaphore accouple deux synecdoques complementaires, fonctionnantde fagon inverse, et determinant une intersection entre degre donne et degres construits (cetteintersection etant a lafois synecdoque de I’un et des autres)».
• [11] Link J. Literaturwissenschaftliche Grundbegriffe. Miinchen, 1974. S. 147: «Inmengentheoretischer Sprache liefie sich die Synekdoche folgendermafien definieren: Abbildungder gesamten Sem-Menge des Substituens aufein einzelnes Element der Menge».
• [12] См., например: Barker St. F. The elements of logic. 5th ed. New York, 1989. P. 164;Copi I. M., Cohen C. Introduction to logic. 10th ed. Prentice Hall, 1998. P. 117—119;Broyles J. E. The fallacies of composition and division // Philosophy and rhetoric. Vol. 8.1975. P. 108—113; Gula R. J. Nonsense. A handbook of logical fallacies. Axios Press, 2002.P. 85; Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. The new rhetoric. A treatise on argumentation. Univ. of Notre Dame Press, 1969. P. 231—242; Shaw Ch. G. Logic and theory in practice. KessingerPublishing, 2005. P. 222—228.