Каузальная демонстрация и non sequitur каузального типа

Каузальная демонстрация опирается на причинно-следственные связи^[1][2]. Приведем пример из аналитической статьи:

После провозглашения Сочи столицей зимней Олимпиады-2014 в совхозах курорта увеличилось на 30% количество разводов. Сотрудники местных ЗАГСов связывают такую статистику прежде всего с тем, что бывшие супруги надеются получить несколько квартир. «Уже не разводим. Мы проанализировали ситуацию и сделали вывод — в этом совхозе в последнее время развелась каждая третья семья», — сказала сотрудница адлерского ЗАГСа. Грядущая Олимпиада увеличила не только количество разводов, но и подняла цены на российском курорте. Буквально с утра 5 июля, когда Сочи обрел статус олимпийской столицы, цены на сочинскую недвижимость подскочили на 30%. В Красной Поляне цены на недвижимость и земельные участки выросли в несколько раз. «Еще в 2005 сотку земли на Красной Поляне можно было купить за 10 000 долларов, сейчас она оценивается в 100 000, но никто не продает», — говорит один из жителей Красной Поляны.

Аргументацию, основанную на данном типе демонстрации, и соответствующие аргументы иногда также называют каузальными [франц. Vargmentation causale, англ, causal argument]; специалисты отмечают их особую силу^[3]. Такая демонстрация может относиться: а) к отдельным событиям: «Результаты голосования недействительны, поскольку не было кворума»; б) к типовым связям событий: «Недосыпание вызывает головную боль», «Деревья качаются, потому что дует ветер».

В подобных случаях важно установить направление демонстрации. Пример неверной демонстрации: «Дует ветер, потому что деревья качаются». Даная ошибка, обусловленная смешением причины и следствия, называется неправильным направлением демонстрации [англ, wrong direction]¹. Демонстрация может оказаться и двунаправленной: «Недосыпание вызывает головную боль, головная боль вызывает недосыпание».

При анализе причинно-следственных отношений следует также учитывать возможную вариативность каузальных интерпретаций:

Предположим, я утверждаю, что дороги бывают мокрые только в том случае, если идет дождь. Тогда я могу также утверждать, что если дождя не было, то дороги не должны быть мокрыми, или же что если дороги мокрые, то значит шел дождь. Однако данная жесткая интерпретация ложна, поскольку дождь не является единственной причиной увлажнения дорог: увлажнить их вполне могла и поливальная машина. Таким образом, дождь не является единственно достаточной и необходимой причиной увлажнения дорог^[4][5].

В бытовой и художественной речи нередки случаи имплицитной демонстрации — без логико-семантических показателей типа следовательно, потому что, вызвать или обусловить, что также следует учитывать при анализе причинно-следственных отношений:

Пока Ермолай ходил за «простым» человеком, мне пришло в голову: не лучше ли мне самому съездить в Тулу? Во-первых, я, наученный опытом, плохо надеялся на Ермолая; я послал его однажды в город за покупками, он обещался исполнить все мои поручения в течение одного дня — и пропадал целую неделю, пропил все деньги и вернулся пеший — а поехал на беговых дрожках. Во-вторых, у меня был в Туле барышник знакомый; я мог купить у него лошадь на место охромевшего коренника. «Решенное дело! — подумал я. — Съезжу сам…».

И. С. Тургенев. Записки охотника В классической риторике фигура мысли, состоящая в указании причин и мотивов происходящего, называется этиологией [греч. amoAoyia < ama ‘причина', Аоуос; ‘речь'], или, в латинской терминологии, redditio causae [‘приведение причин']¹. Разновидностями данной фигуры являются:

• а) анангеон [греч. avayKcaov ‘необходимость'] — тактика, состоящая в пояснении совершенного крайней необходимостью или безвыходным положением^[6][7]: «Да, мой подзащитный действительно совершил убийство, но совершил он его, защищая от бандита свою дочь»;
• б) просапбдосис [греч. лросалобоац ‘прибавление'] — приведение поясняющего каузального аргумента к каждому из ряда тезисов в высказываниях, как правило, построенных по принципу параллелизма. Квинтилиан приводит такой пример: Не боюсь обвинителя, ибо я невинен; не боюсь соперника, ибо я невинен; не надеюсь на консула, ибо он — Цицерон (Гай Антоний). Аквила Романус (3 в. н. э.) ограничивает использование просаподосиса пределами периода и считает, что эта фигура выражает негодование или скорбь^[8].

Древние говорили: «Respice finem» ‘Подумай, чем это может кончиться'. Каузальный тип демонстрации лежит в основе довода к следствию [лат. argumentum ad consequentiam, argumentum ex consequentiam ‘аргумент к последствиям', cp. англ, argument from consequences], или аргумента к будущему [лат. argumentum exfuturo], когда просчитываются возможные результаты определенного происшествия, решения, действия или поступка:

Две лягушки, когда пересохло их болото, пустились искать, где бы поселиться. Пришли они к колодцу, и одна из них предложила, недолго думая, туда и прыгнуть. Но другая сказала: «А если и здесь вода пересохнет, как нам оттуда выбраться?» Басня учит нас не браться за дело, не подумав.

Эзоп. Лягушки Рассмотрим каузальные типы паралогизма non sequitur, в латинской терминологической номенклатуре именуемые non causa pro causa [букв, ‘не причина вместо причины'], в английской — ложной причиной [англ, fallacy of false cause, questionable cause]. Август де Морган, имея в виду алогизм некоторых словесных переосмыслений, так описывает эту логическую ошибку:

Non causa pro causa. Эта ошибка состоит в придумывании обязательной связи там, где ее на самом деле нет. Таких случаев немало наблюдаем на примере языковых идиом, которые, впрочем, в действительности лишь преследуют выразительные цели, а не утверждают такие связи.

Так, с тем чтобы выразить мысль о том, что дерево закрывает свет, мы говорим, что оно отбрасывает тень. Когда уровень бильярдного стола плохо отрегулирован, говорят, что одна из луз тянет шары¹.

1. Post hoc ergo propter hoc [лат. ‘после этого, значит, вследствие этого'], или случайная корреляция [англ, coincidental correlation]^[9][10] — отождествление отношений следования и следствия, т. е. «умозаключение, в котором временная последовательность отождествляется с причинно-следственной»^[11] или «принятие каузальной связи, когда она не доказана»^[12]. Открытие данного паралогизма принадлежит Аристотелю.

Ход мысли по схеме «post hoc ergo propter hoc» может привести, например, к выводу о том, что глобальное потепление напрямую зависит от количества морских разбойников, что наглядно представлено в следующей таблице:

Cum hoc ergo propter hoc.

Post hoc ergo propter hoc лежит в основе многих примет и суеверий: Черная кошка перебежала дорогу — быть беде (по народным поверьям, ведьмы умеют превращаться в черных кошек). На вопрос, почему беда все-таки не случилась, отвечают (также с использованием post hoc): «А я трижды через левое плечо плюнул» (по народному поверью, слева стоит черт, справа — Бог) или «А я перекрестился» или «А я за пуговицу держался» (раньше пуговицы пришивались крестообразными стежками — так называемым «крестиком»). Некоторые из суеверий этого типа связаны с определенным местом (например, Бермудским треугольником), числом (12, 13) или временем:

Что они ни делают, Не идут дела:

Видно, в понедельник их Мама родила.

Такой способ мышления и такую аргументацию в англо-американской традиции называют суеверными, или предрассудочными [англ, superstitious thinking, superstitious reasoning]. Как известно, вера в post hoc основана на случайных совпадениях¹. Типовой разновидностью данной ошибки является вера лиц, страдающих хроническими болезнями (артритом, ревматизмом, головными болями и т. д.) в силу различного рода нетрадиционных средств: гербалайфа, медного или циркониевого браслета и проч. Боль приходит и отступает сама по себе, больному же кажется, что ослабить ее помог именно браслет^[13][14].

Видом post hoc ergo propter hoc является так называемая апофения [греч. шгофаКсо ‘показываю, предъявляю, провозглашаю'] — увязывание причинно-следственными отношениями фактов, которые такими отношениями не только связаны, но даже и быть связаны, с точки зрения здравого смысла, никак не могут. В специальной литературе в качестве хрестоматийного приводится следующий случай апофении:

Вскоре после того, как его сын совершил самоубийство, священник Дж. А. Пайк (1913—1969) начал всюду — в остановившихся часах, в скрещениях карандашей на письменном столе или открыток, упавших на пол, и образовавших тот же угол, что и стрелки часов — видеть время, когда сын сделал роковой выстрел^[15].

Стимулами апофении обычно являются стресс, психическое расстройство, нерешительность (в таких случаях мы подбрасываем монету: орел или решка?). На апофении основаны астрология, каббала, различные виды гадания (на бобах, на картах, на кофейной гуще, по ладони и т. д.), гороскопы, а также стремление отыскать в древних текстах (например, Мишеля де Нотрдама, или Нострадамуса) предсказания актуальных событий.

В западной риторической традиции обращение в случае нерешительности к астрологическому прогнозу или гаданию именуется уловкой самоутверждения [англ, fallacy of personal validation]¹. И действительно: когда мы колеблемся, когда мы не уверены в своих решениях, пророчество укрепляет и подтверждает одно из них и тем самым придает нам и решительность, и уверенность, и именно эта вера, вселенная в нас пророком, помогает затем преодолеть все препятствия, решить все наши проблемы. Основной принцип гадалки, астролога, мистика: «Скажи им то, что они хотят услышать!»^[16][17] Посмотрим, что хотят услышать люди, отпраздновавшие Новый год и отдыхающие (или приходящие в себя) во время рождественских каникул:

Общий гороскоп на сегодня, 4 января 2017 года Четверг будет самым пассивным днем на этой неделе, никаких важных событий не ожидается, поэтому лучше не строить на него особенных планов. Мы будем заниматься домом, семьей, своим внутренним миром. Сегодня Луна отдыхает, поэтому у нас будет расслабленное настроение. Многим не захочется уходить далеко от дома, даже в магазины будут реже завозить новые товары и продукты, покупками сегодня не стоит заниматься. Утром Венера перемещается в знак Водолея, поэтому могут появиться известия от хороших друзей, подруг, вечером нам захочется встретиться с кем-то из хороших знакомых. День будет развиваться без всякой спешки, можно, не торопясь, заниматься тем, к чему лежит душа, во всем прислушиваться к своей интуиции. Деловые предложения сейчас не актуальны, поэтому к любой информации не стоит относиться серьезно. Скорее всего, мы будем осмыслять события вчерашнего дня, искать в себе ответы на волнующие нас вопросы. После полуночи Луна конфликтует с Венерой, поэтому лучше не обсуждать важных вопросов о любви и дружбе, отношения с женщинами или чье-то самочувствие может несколько ухудшиться.

Утверждения в форме post hoc уязвимы с точки зрения логики. Пример опровержения одного из таких утверждений в бытовой аргументации:

• — Б. умер после этой министерской проверки, будь она неладна.
• — А вы не считаете, что это просто совпадение?

Тем не менее, доводы, построенные на этой технике, активно используются даже в серьезной и вполне официальной аргументации. Сьюзен Бауэр и Джесси Уайз разбирают в своем пособии следующий случай применения данного приема в политическом дискурсе («in politics»):

Посылка А: Я был избран в 1997 году.

Посылка В: Экономический подъем начался в 1998 году. Вывод: Моя политика привела к экономическому росту^[18].

Разновидностью post hoc является довод игрока [англ, gambler’s argument] и соответствующий ему паралогизм игрока [англ, gambler’s fallacy] — уверенность в том, что при подбрасывании монеты после «решки» обязательно выпадет «орел», что если на колесе рулетки долго не было «зеро» (нулевого очка), то именно на него надо делать ставку, что если долго не было катастрофы, то она скоро произойдет^[19]. Такая уверенность основывается, а нередко и паразитирует на законе вероятности, а также на различного рода статистических совпадениях, демонстрируя «взаимосвязь между случаем и вероятностью» («relation between sample size and variability»)^[20]. Так, вероятность выпадения «решки» при подбрасывании монеты составляет 50%; по идее, возможность совпадения каждый раз должна уменьшаться вдвое:

Именно так полагают и именно в этом убеждают публику владельцы казино и авторы их рекламных сайтов^[21]. Однако на самом деле и после двух, и после пяти, и даже после десяти «решек» подряд вероятность выпадения «орла» продолжает составлять 50%, а не 0,1% («1/1024») — вне зависимости от предыдущих случаев, т. е. независимо от того, что было в прошлом^[22].

2. Довод к незнанию [лат. argumentum ad ignoratiam или argumentum ex ignoratione ‘довод, рассчитанный на неосведомленность собеседника', от ignoratio ‘незнание, неведение'], именуемый также негативным доказательством [англ, negative evidence], основан на том допущении, что «тезис истинен до тех пор, пока не доказана его ложность»^[23], т. е. никто не знает опровергающих его фактов (отсюда — еще одно обозначение довода к незнанию в английском языке: the lack-of-knowledge inference).

В этом случае «требуют, чтобы противник либо принял представляемое ему доказательство, либо дал другое, лучшее»¹.

Данная логическая уловка в качестве аргумента использует факт отсутствия каких бы то ни было аргументов, тем самым вступая в противоречие с формулой римского права «Ignoratio non est argumentum» ‘Незнание не есть довод'. Нехватка либо отсутствие доказательств также не может считаться доказательством. Характеризуя «Книгу о Библии», написанную советским ученым И. А. Крывелевым, богослов Руслан Хазарзар пишет:

Работа И. А. Крывелева — яркий образчик творчества периода советского атеизма. Поэтому я рекомендую библеистам и историками религии осторожно относиться к данным этой книги, во многом направленной против «буржуазных» исследований. Прежде всего следует отметить, что автор проводит генеральную линию мифологической школы, представляя Иисуса мифологическим персонажем. Отсюда и поздняя датировка основных книг Нового завета — датировка, которая уже в период опубликования книги (1958 г.) опровергнута археологическими находками. Показательно, что в работе Крывелева об этих находках не сказано ни слова, в частности, об обнаруженном в 1920 году папирусе [= софизм изъятия. —В. М.]. Именно мифологическая идеология в отношении личности Основателя христианства и заставляет автора данной работы пренебрегать законами логики и из невозможности доказательства историчности Иисуса выводить истинность тезиса о мифологичности данного персонажа — весьма распространенная ошибка, известная в логике под именем argumentum ad. ignoratiam. С равным успехом можно утверждать мифичность Сократа [= reductio ad absurdum. —В. М.].

Этот прием софистической аргументации был открыт, терминологически обозначен и описан английским философом Джоном Локком (1632—1704) в трактате «Опыт о человеческом разуме»^[24][25]. Доказательство с использованием довода ad ignoratiam строится по следующим двум моделям^[26]:

А. Как прием опровержения: «Аргументы, подтверждающие данный тезис, отсутствуют. Следовательно, этот тезис неверен». С помощью данной модели можно опровергнуть любую гипотезу — к примеру, тезис о существовании иных цивилизаций в космосе. Однако без гипотез и предположений не может существовать ни одна наука.

Профессор Калифорнийского университета Герберт Шиллер пишет: «В науке не существует „фактов“, а есть лишь бесконечность возможных вариантов, из которых нужно сделать выбор, а выбор того или иного варианта не может не определяться гипотезами выбирающего»¹. При выборе, конечно, возможны ошибки, однако ошибка — это еще не лженаука и не псевдонаука. «Лженаука — это непризнание ошибок. Можно сказать, что ошибки — диалектический способ поиска истины. Никогда не надо преувеличивать их вред и уменьшать их пользу»^[27][28]. Таким образом, из отсутствия аргументов, подтверждающих гипотетический тезис, вытекает лишь необходимость их поиска, а не ложность тезиса: «Опасность аргумента к незнанию состоит в том, что, доказывая определенный тезис, мы можем потерпеть неудачу. Однако из этого не обязательно следует, что наш тезис ложен»^[29]. Более того: даже из ошибочности гипотезы вытекает лишь необходимость поиска новой гипотезы.

Б. Как прием доказательства: «Аргументы, опровергающие данный тезис, отсутствуют. Следовательно, этот тезис правилен». Частные реализации данной схемы убеждения: «Русалки существуют, поскольку до сих пор никто не смог доказать обратное», «Доказательств отсутствия динозавра в Лохнесском озере нет. Следовательно, этот динозавр там обитает». Данным способом можно аргументировать справедливость любого обвинения, любой клеветы, с успехом доказать существование бессмертия, жизни после смерти, полтергейста и паранормальных явлений, а также домовых, лешего в соседнем лесу, ведьмы в педагогическом коллективе и проч. Видный американский философ и просветитель Мортимер Адлер (1902—2001) совершенно правильно отмечает: «Любая утвердительная экзистенциальная пропозиция может быть доказана, однако негативная экзистенциальная пропозиция, т. е. такая, которая отрицает существование какого-либо объекта, доказана быть не может»^[30]. Используя анализируемую разновидность данного приема в споре, аргументатор тем самым снимают с себя бремя доказательства и перемещает его на противника^[31]. Данная тактика применяется по следующей схеме:

Преподаватель. Вы пользуетесь шпаргалкой!

Студент (пряча листок). Докажите, что пользовался!

Преподаватель. Докажите, что не пользовались!

Хрестоматийным примером применения рассмотренной аргументативной модели является знаменитое дело Маккарти. Состояло оно в пристрастном расследовании серии обвинений, выдвинутых в начале 50-х годов XX века сенатором Джозефом Маккарти против ряда американских политиков. Сенатор обвинил более восьмидесяти чиновников Госдепартамента в сотрудничестве с коммунистами лишь на том основании, что в его распоряжении нет свидетельств противоположного. Сороковое дело, инициированное Дж. Маккарти, началось со следующего заявления сенатора: «У меня нет информации по данному поводу за исключением общего заключения ФБР о том, что в их архивах нет ничего, что могло бы опровергнуть его связи с коммунистами»¹. Дело Маккарти, грубо нарушившее презумпцию невиновности, положило начало так называемой «охоте на ведьм» (так называлась травля левых партий в США), росту напряженности в отношениях со странами социалистического лагеря (в первую очередь СССР и Кубой) и холодной войне.

В обоих рассмотренных случаях истинность тезиса вытекает только из незнания аргументов «за» или «против». Следовательно, отсутствие довода не есть довод. Незнание фактов не означает того, что их нет, а «недостаток доказательств не является доказательством»^[32][33]. Михаил Папагианнис, астроном из Бостонского университета, выразил эту мысль в форме хиастического каламбура: «Отсутствие доказательства не является доказательством отсутствия»^[34]. Следовательно, некоторые факты (в определенных обстоятельствах, при наличии определенных подозрений или опасений) необходимо признать возможными.

Нам представляется, что аргумент к незнанию, с тем чтобы не возникало ошибки или софизма non sequitur, должен постулировать не истинность или ложность тезиса, а лишь его возможность. В этом случае данный довод может быть полезен для сохранения определенной мысли на правах гипотезы^[35], а также как прием предосторожности или как защитная мера. К примеру, при отсутствии доказательств того, что огнестрельное оружие не заряжено, с ним обращаются как с заряженным: «Если кто-то дает вам ружье и вы не знаете, заряжено оно или нет, то лучше исходить из того предположения, что оно заряжено»^[36].

При отсутствии доказательств того, что Иванов — взяточник, с ним обращаются, в соответствии с презумпцией невиновности¹, как с честным человеком. Таким образом, сфера действия довода ad ignoratiam распространяется на возможное, а не на истинное; смена модальности превращает этот прием в логическую уловку.

Разновидностью довода к незнанию считается argumentum ex silentio [лат. ‘довод из умолчания'], argumentum ad silencium [лат. ‘довод к молчанию'] или argumentum a silentio, argumentum ad quietem [лат. ‘довод к молчанию', букв, ‘к тишине'], или argumentum ex absentia [лат. ‘довод к отсутствию'] — доказательство отсутствия определенного феномена, основанное на отсутствии фактов, подтверждающих существование данного феномена^[37][38]. Вывод делается по формуле «а nescire ad non esse» [лат. ‘от незнания к отсутствию']. Приведем пример из археологии. В надписях на могилах римских солдат, погибших на поле боя, ничего не говорится (умалчивается) о наградах, которые были ими получены за этот бой. Отсюда делается академически осторожный вывод ex silentio о том, что посмертные награждения у римлян, скорее всего, приняты не были. Еще один пример использования этой же аргументативной тактики:

Во многих древних списках имя Владимира отсутствует. Упоминаются Кирик и Улита, упоминаются отцы IV Вселенского Собора, но князя Владимира нет. Вот последний argumentum ex silentio, который убедительно показывает, что не только в 1240 году, но и в 1263-м и позже канонизации еще не произошло. Мы вынуждены отодвинуть дату канонизации еще дальше за 1263 год.

Георгий Федотов. Канонизация св. Владимира Довод к молчанию широко известен в судопроизводстве. Потерпевший молчит, не написал или даже написал, однако затем почему-то забрал свое заявление, значит ex silentio нет повода для возбуждения уголовного дела. Свидетель тоже молчит: моя хата с краю, я ничего не знаю. Участковый милиционер: «Жалоб от населения нет, значит все в порядке». Вот как характеризует довод к молчанию адвокат А. А. Куприянов в своей речи в защиту сотрудников МВД, машина которых столкнулась с автомобилем обвиняемого:

После анализа прошедшего судебного следствия стал совершенно понятен неожиданный отказ обвиняемого от дачи показаний, в форме экстраординарного, категорического отказа от дачи ответов на какиелибо вопросы суда, прокурора, потерпевшего и других участников процесса. Это, конечно, вынужденная, крайняя мера стороны защиты; редчайшая в процессах по ДТП. В процессах о неумышленных преступлениях подсудимый, не признающий вины, казалось бы, есть лицо самое заинтересованное в том, чтобы ответить на любой вопрос суда. Ведь иначе суд фактически лишается возможности дополнительно обосновать в приговоре путаные и противоречивые доводы защиты. Тем не менее позиция ухода подсудимого «в отказ» сегодня стратегически верна, так как к концу второго судебного процесса, когда повторно были досконально по несколько раз проверены все версии сторон, стало окончательно ясно, что при любой версии произошедшего подсудимый оказывается виновен. В его оправдание сегодня нет юридической позиции, поэтому и возник этот отказ от дачи показаний.

Источник: http://www.advocat.apparel.ru/2006_f_rech.html.

В программе «Федеральный судья» (05.02.2007) был описан случай, когда обвиняемый молчал, упорно отказываясь от дачи показаний, мотивируя свою позицию тем, что он уже один раз отсидел по ложному оговору и потому не верит ни суду, ни следствию, и что его все равно посадят. Однако адвокату удалось доказать его абсолютную непричастность к преступлению. Как видим, молчание подсудимого ни о чем не говорит. Говорить должны факты.

Общеизвестны примеры и факты использования аргументации ad silencium и в политике. Вспомним знаменитую сцену из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов»:

Народ в ужасе молчит.

Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович! Народ безмолвствует.

КОНЕЦ Слова «народ безмолвствует» стали крылатыми. Означает ли молчание народа, что в государстве все благополучно?

3. Довод к расточительству [калька франц. argument du gaspillage, ср. англ, argument from waste] состоит в следующем умозаключении: «Дело начато, в него вложено много сил и много средств; если его бросить, то, значит, силы и средства были растрачены впустую; следовательно, надо продолжать и довести дело до конца»^[39]. Между тем иногда следует вовремя остановиться, признав свою ошибку, например невозможность построения социализма, финансирование «мировой революции», утопичность идеи коммунизма и проч. Упорство в реализации бредовой идеи может привести к неприятностям:

Молочные братья изредка важно переглядывались и принимались пилить с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и скрежетание нагревшихся ножовок.

— Что такое! — сказал вдруг Балаганов, переставая работать. — Три часа уже пилю, а оно все еще не золотое.

Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду.

• — Ну-с, попилим еще! — бодро сказал рыжеволосый Шура.
• — Конечно, надо пилить, — заметил Паниковский, стараясь оттянуть страшный час расплаты. Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова.
• — Ничего не понимаю! — сказал Шура, допилив до конца и разнимая гирю на две яблочные половины. — Это не золото!
• — Пилите, Шура, пилите, — пролепетал Паниковский. Но Балаганов, держа в каждой руке по чугунному полушарию, стал медленно подходить к нарушителю конвенции.
• — Не подходите ко мне с этим железом! — завизжал Паниковский, отбегая в сторону. —Я вас презираю!

Но тут Шура размахнулся и, застонав от натуги, метнул в интригана обломок гири. Услышав над своей головой свист снаряда, интриган лег на землю.

Схватка уполномоченного с курьером была непродолжительна. Разозлившийся Балаганов сперва с наслаждением топтал манишку, а потом приступил к ее собственнику. Нанося удары, Шура приговаривал:

— Кто выдумал эти гири? Кто растратил казенные деньги? Кто Бендера ругал?

И. Ильф, Е. Петров. Золотой теленок.

«Пилите, Шура, пилите!» — эти слова Михаила Самуэльевича давно стали крылатыми. Неумение или нежелание своевременно признать свою ошибку или свой просчет, достойное лучшего применения упорство в продолжении провального, оказавшегося безнадежным предприятия (войны во Вьетнаме — для США, войны в Афганистане — для СССР, производства убыточных самолетов системы «Конкорд» — для Франции и Великобритании) приводит только к дальнейшему ухудшению ситуации. Слабость характера, неспособность вовремя отказаться от ошибочного решения, боязнь «потерять лицо», в частности так называемый синдром Конкорда [англ. Concorde effect, Concorde fallacy], могут оказаться роковыми не только для принявшего решение лица, но и для фирмы, а порой даже для целой страны¹.

• [1] Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. The new rhetoric. A treatise on argumentation. Univ. ofNotre Dame Press, 1969. P. 1.
• [2] Еемерен Ф., Гроотендорст Р., Хенкеманс Ф. Аргументация: анализ, проверка и представление. СПб., 2002. С. 71.
• [3] Boivker J. К., Driscoll W., Motiejunaite J., Trapp R., Zompetti J. P. Discovering the worldthrough debate. A practical guide to educational debate for debaters, coaches & judges. 4thed. International Debate Education Association, 2005. P. 162.
• [4] Cedarblom J., Paulsen D. Critical reasoning. Understanding and criticizing arguments andtheories. 6th ed. Wadsworth, 2005. P. 238.
• [5] Fearnside W. E., Holther W. B. Fallacy: The counterfeit of argument. Prentice-Hall, 1959.P. 155.
• [6] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991.P. 191 & 129.
• [7] Vide, e.g.: Murcia de la Liana F. Rhetoricorum. Tomus primus in duas partes diuisus. Matriti, 1619. P. 61.
• [8] Aquilae Romani. De figuris sententiarum et elocutionis liber // Rhetores latini minores. Lipsiae, 1863. P. 32.
• [9] De Morgan A. Formal logic or the calculus of inference, necessary and probable. London, 1847. P. 268.
• [10] Cedarblom J., Paulsen D. Critical reasoning. Understanding and criticizing arguments andtheories. 6th ed. Wadsworth, 2005. P. 237.
• [11] Хазагеров T. Г., Ширина Л. С. Общая риторика. Ростов-на-Дону, 1999. С. 104.
• [12] Freely A. J., Steinberg D. L. Thinking for reasoned decision making. 10th ed. Wadsworth, 2000. P. 178—179.
• [13] Damer Т Е. Attacking faulty reasoning. A practical guide to fallacy-free arguments. 3rded. Wadsworth, 1995. P. 131—132.
• [14] Данная ошибка под именем regressive fallacy была описана в кн.: Gilovich Th. Howwe know what isn’t so. The fallibility of human reason in everyday life. New York, 1993. P. 26.
• [15] Christopher M. Mediums, mystics and the occult. Crowell, 1975. P. 139.
• [16] Forer В. R. The fallacy of personal validation: a classroom demonstration of gullibility //Journal of Abnormal Psychology. Vol. 44. 1949. P. 118—121.
• [17] Steiner R. A. Don’t get taken! How to protect yourself. Wide-Awake Books, 1989. P. 21.
• [18] Bauer S. W., Wise J. The well-trained mind. A guide to classical education at home. Revised and updated edition. W. W. Norton & Company, 2004. P. 244 (гл. 14. Snow WhiteWas Irrational).
• [19] См. раздел «Gambler's Fallacy» в кн.: Hacking I. An introduction to probability andinductive logic. Desk examination edition. Cambridge Univ. Press, 2001. P. 23—37.
• [20] Riniolo T. C., Schmidt L. A. Demonstrating the gambler’s fallacy in an introductorystatistics class // Teaching of psychology. 1999. Vol. 26. № 3. P. 198.
• [21] Например: Exposing the gambler’s fallacy // http://vegasclick.com/gambling/fallacy.html
• [22] Stein E. Without good reason. The rationality debate in philosophy and cognitive science. Clarendon Press, 1997. P. 143; Graham A. Developing thinking in statistics. SAGE Publications, 2006. P. 57.
• [23] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991.P. 192.
• [24] Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении. 1703—1704// Соч. в 4 т.Т. 2. М., 1983. С. 507.
• [25] Hamblin Ch. L. Fallacies. London, 1970. P. 159—160.
• [26] См., в частности: Engel S. M. With good reason. An introduction to informal fallacies.5th ed. Bedford, 1994. P. 227—229; Krabbe E. Appeal to ignorance // Fallacies. Classical andcontemporary readings / ed. H. V. Hanson & R. C. Pinto. Pennsylvania State Univ. Press, 1995.P. 251—264; Walton D. N. Arguments from Ignorance. Pennsylvania State Univ. Press, 1996.313 p.
• [27] Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980. С. 136.
• [28] Капица П. Л. Приглашение к спору // Юность. 1967. № 1. С. 80.
• [29] Walton D. N. Logical dialogue-games and fallacies. University Press of America, 1984.P. 19.
• [30] Adler M. J. How to think about the great ideas: from the great books of westerncivilization. Open Court Publishing, 2007. P. 504—505.
• [31] Krabbe E. Appeal to Ignorance // Fallacies. Classical and contemporary readings. Pennsylvania State Univ. Press, 1995. P. 254—257.
• [32] Walton D. N. The appeal to ignorance, or argumentum ad ignorantiam // Argumentation. An international journal on reasoning. Vol. 13. 1999. P. 367.
• [33] Davis J. W. Philosophical logic. Dordrecht, 1969. P. 59.
• [34] Adler J. E. Open minds and the argument from ignorance // Skeptical inquirer. Vol. 22.1998. № 1. P. 83.
• [35] Д. Уолтон предупреждает об опасности использования данного довода в качестве"позитивного доказательства" гипотез: «The danger inherent in the use of arguments fromignorance is that such an argument might discourage us from going ahead to look for positiveevidence to prove a hypothesis» (Walton D. N. Arguments from ignorance. Pennsylvania StateUniv. Press, 1996. P. 2).
• [36] Walton D. N. Logical dialogue-games and fallacies. University Press of America, 1984.P. 23; Walton D. N. Arguments from ignorance. P. 86.
• [37] Презумпция [лат. praesumptio ‘предположение'] — в юриспруденции: признаниефакта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное. Приведем знаменитую максиму римского права: «Nemo praesumitur malus» ‘Никто не обвиняется без оснований' (Emanuel L. Latin for lawyers. Aspen Publishers, 1999. P. 247). Таким образом, презумпция невиновности основана на доводе ad ignorantiam.
• [38] Spanoghe А. М. Recherches sur la valeur theorique d’un «argumentum ex absentia» enlinguistique contemporaine // Sciences cognitives, linguistique et intelligence artificielle.Vol. 19. De la linguistique de corpus a la relation «partie / tout». Strasbourg, 2005. P. 107—108.
• [39] Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. The new rhetoric. A treatise on argumentation. Univ. ofNotre Dame Press, 1969. P. 299; Walton D. N. Argument schemes for presumptive reasoning. New Jersey, 1996. P. 80—83.