Доказательство и опровержение

Доказательство, посредством которого выясняется ложность тезиса, в логике и теории аргументации принято именовать опровержением [лат. refutation, или деструктивной аргументацией, например: «Акула — это рыба. Следовательно, акула не является млекопитающим». Приемы, тактики и схемы опровержения иногда выделяют в качестве предмета скептической риторики [англ, skeptical rhetoric]¹. Классическим образцом использования таких приемов и тактик считается диалог Платона «Горгий».

Речевой акт, состоящий в обоснованной критике чьего-либо мнения (т. е. тезиса) или довода, в аргументированном осуждении или отрицании какого-либо авторитета, в античной риторике назывался антирезисом [греч. avxipfjcic; ‘опровержение']^[1][2]. Вот как использует антирезис известный советский адвокат С. Л. Ария в своей речи 1965 года по делу об убийстве:

Прокурор говорит, что Раскин в самом начале преступления набросился на мать, зажал ей рот [- опровергаемый тезис. —В. М.]. Об этом показывал Сапронович на предварительном следствии. Думаю, что это утверждение не имеет серьезной основы. Показания Сапроновича в той части, где он как-то стремится переложить часть своей вины на чужие плечи, требуют весьма критического отношения. Взвесьте следующие точные сведения. Говорят, что в момент нападения и нанесения ножевых ударов рот Елены Ивановны был зажат рукой сына. Но соседи Московкина, Майнстер и Сухорукова слышали отчаянный крик несчастной женщины, который повторился дважды, пока она не рухнула на пол, они показали суду, что это был не стон, а именно крик. Значит рот ее не был зажат.

Из показаний Сапроновича на следствии и заключения медиков видно, что убийство Елены Ивановны было делом нескольких секунд. Посмотрите на схему нанесенных ей ранений: они нанесены по всей поверхности груди и брюшины, от правого до левого бока. Значит корпус потерпевшей в краткий миг убийства не заслонялся в какой-либо части чьим-то посторонним телом. А между тем помеха такая была бы неизбежной, если бы Виктор Раскин в этот момент был между матерью и нападавшим Сапроновичем. Прокурор обращает наше внимание на то, что у Елены Ивановны обнаружена ссадина слизистой оболочки правой губы. Это, по его мнению, след давления руки сына на рот потерпевшей. Между тем медицинская экспертиза на мой вопрос дала заключение, что с учетом повреждения в этом же месте зуба и десны, можно полагать, что ссадина образовалась при падении и ударе лицом о поверхность пола. Прокурор парирует такое объяснение ссылкой на положение трупа: труп лежал на спине, поэтому удара лицом о пол быть не могло. Полагаю, что и это неверно. На верхней поверхности бедра и животе трупа при осмотре места происшествия отмечен тонкий след серой пыли с едва различимым рубчатым рисунком, похожим на фактуру лежавшего рядом плетеного коврика. Поэтому думаю, что Елена Ивановна упала вначале лицом вниз, а затем перевернулась на спину.

Считаю поэтому, что никаких убедительных данных о том, что Виктор Раскин зажал матери рот, мы не имеем.

Опровержение, а также процесс критики чужих и защиты своих доводов считаются сутью и основой любой дискуссии¹. Как видим, аргументы могут подтверждать не только истинность тезиса, но и его ложность. В этом плане аргументация может быть определена как «оценка определенных идей с целью отнесения их к разряду истинных или ложных»^[3][4]. Основными тактиками логического доказательства и логического опровержения являются:

1. Прямое доказательство, когда подыскиваются только такие аргументы, которые служат лишь поддержке определенного тезиса и из которых данный тезис непосредственно вытекает. Например: «Прилагательное в словосочетании золотые волосы метафорично» (тезис), поскольку «оно допускает замену сравнением: желтые, как золото, волосы» (аргумент, подтверждающий истинность тезиса).

Удачное обоснование собственного тезиса неизбежно ведет к косвенному опровержению тезиса противника. При этом «идеи и предложения оппонентов не анализируются и не подвергаются критике», роль «судьи» выполняет аудитория — читатель или слушатель, которые «выбирают наиболее убедительно изложенное»^[5]. Голландские логики Франс X. ван Еемерен (род. в 1946) и Роб Гроотендорст (1944—2000), принадлежащие так называемой Амстердамской школе, полагают, что защита собственного тезиса — лучшая форма опровержения тезиса противника^[6]. Используемая при косвенном опровержении аргументация именуется конструктивной. Следует помнить о том, что такая аргументация «не затрагивает противоположных идей и мнений», а «для формирования глубоких и устойчивых убеждений наряду с позитивными знаниями требуется и критический элемент — убедительная демонстрация несостоятельности альтернативных концепций»^[7].

Вместе с тем здесь следует учитывать и то, что не все альтернативные концепции, мнения и воззрения заслуживают упоминания и рассмотрения. Джерри Спенс, автор одного из лучших и наиболее востребованных курсов эристики, утверждает: «Мы не должны спорить с теми, у кого нет авторитета»¹. За данным утверждением стоит античная традиция, ср.:

Так вот, умозаключение есть речь, в которой если нечто предположено, то через положенное из него с необходимостью вытекает нечто отличное от положенного.

Доказательство имеется тогда, когда умозаключение строится из истинных и первых [положений] или из таких, знание о которых берет свое начало от тех или иных первых и истинных [положений].

Диалектическое же умозаключение — это то, которое строится из правдоподобных [положений].

Истинные и первые [положения] — те, которые достоверны не через другие [положения], а через самих себя. Ибо о началах знания не нужно спрашивать «почему», а каждое из этих начал само по себе должно быть достоверным.

Правдоподобно то, что кажется правильным всем или большинству людей или мудрым — всем или большинству из них или самым известным и славным.

Аристотель. Топика Подробный критический анализ альтернативной концепции уместен лишь в том случае, если она обогащает наши знания об исследуемом объекте.

2. Прямое опровержение состоит в критике рассуждений противника, собственный же тезис при этом не затрагивается и не доказывается. Все наши силы уходят на борьбу с оппонентом, и в этом состоит слабая сторона прямого опровержения, ибо «нет ничего хуже, чем оказаться в плену у интересов противника, позволить ему навязать нам тему полемики и, таким образом, оказаться в ситуации, когда вместо развития собственных взглядов разбирают чужие, обсуждают то, что занимает противника»^[8][9].

Майкл Скривен пишет: «Следует запомнить, что любая аргументация предполагает наличие посылки и определенных шагов от этой посылки к выводу, и если мы собираемся ее опровергнуть, то возможными целями атаки могут быть либо посылка, либо демонстрация, либо вывод»^[10]. Рассмотрим подробнее указанные три способа прямого опровержения:

А. Критика тезиса (вывода) оппонента. Так, если кто-то необоснованно утверждает, что «Иванов — серьезный ученый» (тезис), то мы говорим, что придерживаемся иной точки зрения по этому вопросу, и подбираем соответствующие аргументы, например: «Иванов плохо знает историю вопроса» (1); «Иванов не знает новую специальную литературу» (2); «Логика изложения в большинстве его работ оставляет желать лучшего» (3) и т. д.

Б. Критика аргументов (посылок) оппонента. Например:

• — Иванов — серьезный ученый.
• — Почему вы так считаете?
• — У него более трехсот публикаций [аргумент ad питегит].
• — Это говорит только о том, что он любит писать [reductio ad absurdum].

Указание на то, что данная посылка или данный аргумент ведут к абсурдному выводу, в формальной логике называется argumentum ad absurdum [лат. ‘довод к абсурду'] или argumentum ex absurdo [лат. ‘довод от абсурда']¹; использование этого приема может сопровождаться иронией. Комбинацию довода к абсурду в сочетании с иронией как эристическую технику разработал и активно использовал афинский философ и оратор Сократ.

В. Так называемое опровержение демонстрации (т. е. опровержение способа доказательства) состоит в критике хода рассуждения, в результате которого тезис логически не вытекает из аргументов. Целью такой критики является доказательство того факта, что демонстрация, связывающая данный тезис с данным аргументом, лишена логики. Опровергнуть демонстрацию можно, в частности, с помощью приема reductio ad absurdum [лат. ‘сведение к абсурду'], состоящего в том, что из тезиса противника выводится следствие, противоречащее здравому смыслу.

С тем, чтобы показать силу данного приема, опровергнем с его помощью следующий античный софизм: «Сидящий встал и пошел. Значит, сидящий способен ходить»^[11][12]. Reductio ad absurdum: «То есть человек способен ходить сидя?» Дело в том, что, встав, человек перестал быть сидящим. Софизм построен на уловке non sequitur: из того, что сидящий встал, следует лишь то, что он перестал быть сидящим, и никак не следует (лат. non sequitur) то, что человек якобы «способен ходить сидя».

• [1] ] Термин предложен Джеймсом Кэстли. См.: Kastely J. L. Rethinking the rhetoricaltradition. From Plato to postmodernism. Yale Univ. Press, 1997. P. 23.
• [2] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991. P. 15.
• [3] Bowker J. К., Driscoll W., Motiejunaite J., Trapp R., Zompetti J. P. Discovering the worldthrough debate. A practical guide to educational debate for debaters, coaches & judges. 4thed. International Debate Education Association, 2005. P. 140.
• [4] Илъинова E. Ю. Смысловая организация текста аргументации. Волгоград, 1996.С. 11; ср.: Брутян Г. А. Аргументация. Ереван, 1984. С. 7.
• [5] Об искусстве полемики / ред. П. Н. Федосеев. М., 1980. С. 129—130.
• [6] Еемерен Ф., Гроотендорст Р. Аргументация, коммуникация и ошибки. СПб., 1992.С. 115.
• [7] Об искусстве полемики. М., 1980. С. 129.
• [8] Spence G. How to argue and win every time: at home, at work, in court, everywhere, everyday. New York, 1996. P. 21.
• [9] Об искусстве полемики. M., 1980. С. 129 и 59.
• [10] Scriven М. Reasoning. New York, 1976. Р. 39.
• [11] Shaw Ch. G. Logic and theory in practice. Kessinger Publishing, 2005. P. 248. Экспрессивные формы этого выражения: «argumentum ad absurdiorem» (сравн. степень),"argumentum ad absurdissimum" (превосх. степень).
• [12] Аристотель. О софистических опровержениях // Соч.: в 4 т. Т. 2. М., 1978. С. 539.