Влияние специфичности активов на гибридные соглашения

^[1]

Трансакционная сущность гибридных организаций

В современной институциональной экономической теории могут быть выделены три типа альтернативных механизмов управления трансакциями (рыночный, иерархичный и гибридный), разнообразие которых объясняется с помощью инструментария теории трансакционных издержек^[2]. Особое внимание исследователи в этой области уделяют гибридным механизмам управления трансакциями, вследствие их широкого распространения и эффективного использования зарубежными предприятиями. При этом в научном сообществе до сих пор наблюдается отсутствие единого теоретико-методологического подхода к анализу гибридных форм хозяйствования.

Долгое время считалось, что для предприятий российской промышленности свойственно использование либо иерархических механизмов управления, либо рыночных механизмов организации^[3].

Но за последние десятилетия гибридные организации получили широкое распространение и в российской практике хозяйствования. Об этом свидетельствуют данные официальной статистики, а также эмпирические исследования, посвященные анализу механизмов управления в российской промышленности.

Так, официальная российская статистика, помимо учета технологических новшеств, анализирует организационно-управленческие инновации, реализуемые российскими предприятиями и организациями. Начиная с 2006 года Федеральная служба государственной статистики отдельно аккумулирует данные по новым организационным методам во внешних связях организаций. Под новыми методами понимается реализация новых способов организации взаимоотношений с другими организациями, такими как новые формы сотрудничества с заказчиками или научными организациями, новые методы интеграции с поставщиками, аутсорсинг или субконтрактные отношения в области производства, обеспечения, распределения, решения кадровых и вспомогательных вопросов. Опубликованные данные позволяют сделать выводы о росте значимости межфирменных гибридных форм координации в российской промышленности (свыше 30% на 2011 г.)¹.

Об изменениях в принципах управления и используемых формах организации трансакций отечественными предприятиями также свидетельствует ряд эмпирических исследований. Так, С. Б. Авдашева и Н. А. Горейко^[4][5] исследовали вопрос трансформации механизмов управления трансакциями в российской обрабатывающей промышленности. Авторы обосновали выводы о тенденции пересмотра границ фирмы путем увеличения доли внешних сделок, роста числа трансакций, управляемых неиерархическими механизмами. Также авторы представили результаты эмпирического анализа масштабов распространения альтернативных механизмов управления трансакциями: гибридные формы организации охватывают 37% обследованных предприятий, в то время как на долю иерархических и рыночных механизмов приходится 14% и 29%, соответственно.

Возросший интерес практики к новым гибридным формам организации трансакций, а также относительная новизна объекта исследования, делают актуальным вопрос анализа трансакционных характеристик гибридных организаций и принципов их построения в российских экономических реалиях.

Гибридные формы организации занимают промежуточное положение между иерархией и рынком. Они не однородны по своему содержанию и представляют собой континуум организационных форм, в различной степени сочетающих атрибуты двух крайних типов институциональных соглашений. Но при этом они являются не просто результатом синтеза двух противоположных друг другу механизмов управления, а обладают уникальными характеристиками, обеспечивающими самобытную логику протекающих в них процессов координации^[6]. Анализ данных уникальных характеристик позволяет раскрыть трансакционное содержание гибридных организаций.

Выявление сущностных характеристик гибридных организаций следует начать с изучения различных определений и подходов к идентификации данных промежуточных форм межфирменного взаимодействия, встречающихся в рамках таких научных подходов, как институциональная теория, маркетинг отношений, стратегическое управление и пр.

Введение

О. Уильмсоном в экономический оборот понятия «гибридных организаций» способствовало качественному анализу различных способов организации в рамках единой теоретической конструкции. Он определил гибридные институциональные соглашения как долгосрочные контрактные отношения, сохраняющие автономность сторон, но предполагающие создание трансакционно-специфических мер предосторожности, препятствующих оппортунистическому поведению участников и обеспечивающих адаптацию к изменяющимся обстоятельствам в условиях ненулевых контрактных рисков¹. Данное определение указывает на долгосрочный характер отношений. При этом сохраняется независимость сторон, основанная на праве собственности, а стабильность отношений обеспечивается встроенными механизмами защиты сделок.

К. Менар трактует «гибридные формы как особые структуры управления сделками, отличные и от рынка, и от иерархии, которые уместны в случаях двухили многосторонней зависимости участников, когда эта зависимость уже рождает потребность в тесной координации, но еще недостаточна для полной интеграции»^[2][8]. Здесь подчеркивается стратегическая взаимозависимость участников межфирменных взаимоотношений и акцентируется внимание на необходимости совместной координации хозяйственной деятельности.

В соответствии с подходом С. Джонса и его коллег «сетевая модель организации предполагает наличие избранного, устойчивого и структурированного круга автономных фирм, вовлеченных в создание товаров и услуг на основе подразумеваемых и бессрочных контрактов, способствующих адаптации к непредвиденным обстоятельствам окружающей среды, а также координации и защите меновых сделок»^[9]. Согласно данному определению межфирменное взаимодействие представляет собой устойчивую селективную систему. В качестве основы кооперирования в такой системе выступают неполные контракты и подразумеваемые соглашения, что предполагает затруднительное использование внешних правовых механизмов.

М. Ю. Шерешева предложила рассматривать межфирменное сетевое взаимодействие как «кооперацию хозяйствующих субъектов, которые объединяют материальные и нематериальные активы для совместного осуществления различных видов деятельности, оставаясь при этом автономными и работая на основе заключенного между ними контракта»¹. Здесь акцентируется внимание на том факте, что основой взаимодействия является объединяющее целеполагание юридически независимых фирм, а совместное использование ресурсов предполагает ресурсную комплементарность участников кооперации.

А. Н. Булатов характеризует промышленную кооперацию как «взаимовыгодное добровольное сотрудничество субъектов хозяйствования, позволяющее последним усилить собственные конкурентные преимущества и получить дополнительный финансово-экономический эффект за счет активизации заключенных в промышленной кооперации механизмов синергетики»^[10][11]. Данный подход отражает важность используемого принципа системности межфирменного взаимодействия.

Дж. С. Андерсон и Дж. А. Нарус определили деловые взаимоотношения как «продолжающийся процесс, в рамках которого две организации формируют сильные социальные, экономические, технические связи с целью снижения издержек и повышения ценности, достигая тем самым взаимной выгоды»^[12]. В предложенном определении подчеркивается социальная основа отношений и отражается многоаспектность и комплексность межфирменного взаимодействия, основанного на принципах экономической целесообразности.

Дж. Брадак и Р. Экклес акцентируют внимание на уникальном механизме координации, используемом в межфирменном взаимодействии, который не сводим ни к административной власти иерархии, ни к ценовым сигналам рынка. Авторы трактуют гибридные организации как «механизмы управления трансакциями, основанные на доверии и сотрудничестве»^[13].

Анализ представленных определений позволяет выделить ряд характеристик, которые должны быть использованы при раскрытии трансакционной сущности гибридных организаций.

Прежде всего, к отличительным характеристикам гибридных организаций следует отнести то, что вместо сосредоточения в рамках единой интегрированной структуры или эксклюзивного контракта всех ресурсов экономические агенты используют общие активы нескольких фирм. Хозяйствующие субъекты (фирмы), объединяя ресурсы и фирменно-специфические возможности для совместного осуществления каких-либо видов деятельности, остаются автономными в юридическом смысле и осуществляют экономическое взаимодействие на основе заключенных между ними контрактов и соглашений. При этом может иметь место распространение многосторонних соглашений, учитывающих комплементарность участников в системе взаимодействия и их соответствие друг другу с точки зрения бизнес-процессов. В то же время процесс кооперации в гибридных организациях, основанный на повторяющихся трансакциях, направлен на сохранение различий между отдельными партнерами, обеспечивающих их взаимодополняемость.

Основой такого кооперирования является контрактная природа взаимодействия¹. Согласно О. Уильямсону^[14][15], рынок, гибрид и иерархия отличаются, прежде всего, с точки зрения типов контрактов, используемых при организации деятельности. Он выделил три типа контрактов (классический, неоклассический и отношенческий), используемых в зависимости от ситуаций, в которых планируются и осуществляются трансакции. Существенным признаком гибридного механизма управления является исполнение длительного отношенческого контракта. Более того, именно этот (более общий) отношенческий контракт, отражающий «дух соглашения»^[16], является более важным для участников взаимодействия, чем условия формального договора. Используемые формальные преимущественно неоклассические контракты, которые могут быть как долгосрочными, так и краткосрочными, но с механизмом автоматического продления (возобновления) с теми же участниками^[17], свидетельствует об относительной устойчивости взаимодействия. Важность устойчивого взаимодействия определяется совместным использованием взаимодополняемых среднеспецифических ресурсов и фирменных компетенций, объединение которых невозможно на основе использования исключительно механизма цен и требует обеспечения соответствия сторон друг другу. Требование соответствия, с одной стороны, предполагает существование издержек переключения на другого контрагента, с другой — свидетельствует о возникновении мультипликативных эффектов, обеспечивающих системное преимущество гибридных организаций. Вышесказанное позволяет охарактеризовать исследуемые формы организации не как открытые, а как селективные системы, предполагающие наличие неценовых барьеров входа в контрактные отношения. Таким образом, при формальной автономности существует взаимозависимость между участниками, а механизм их отбора является важным элементом исследуемой формы организации экономического взаимодействия.

Следующей важной характеристикой гибридного межфирменного объединения является стратегическое управление совместной деятельностью при отсутствии юридического контроля над собственностью. Это означает, что, независимо от того, на что в большей степени полагаются гибридные организации (на рыночные механизмы или на административные процессы в управлении), отдельные элементы планирования взаимодействия осуществляются совместно. Этот процесс может касаться долгосрочного целеполагания, цен, количества производимых продуктов, а также используемых ресурсов, стандартов качества производимых продуктов, подготовки персонала и пр. Другими словами, планирование в контексте объединения ресурсов означает в первую очередь не автономное, а согласованное формирование частных планов компаний¹. В целом в рамках межфирменного взаимодействия может оставаться достаточно свободы действий для возможностей определения приоритетов по характеру и направленности деятельности с учетом ответственности за конечный результат.

Поскольку основой существования гибридных организаций служит неоклассический контракт, являющийся по своей природе неполным, то для обеспечения устойчивого функционирования данной формы экономического взаимодействия необходимо существование специфических механизмов адаптации к неожиданным событиям, так как в этом случае не гарантируется отсутствие конфликтов^[18][19].

Поэтому для устойчивого функционирования гибридных соглашений должны быть разработаны процедуры разрешения конфликтов путем совместного решения проблем^[20]. Речь идет о механизме заполнения брешей в контракте, которые слишком дорого идентифицировать ex ante ввиду высокой неопределенности и ограниченной рациональности и которые имеют значение для продолжения взаимодействия. И здесь существует широкое поле для использования механизмов частного порядка улаживания конфликтов в силу ограничительных возможностей использования судебной системы.

Важными элементами координационной системы в рамках гибридного межфирменного взаимодействия, обеспечивающими устойчивое функционирование данной формы организации, являются репутационные механизмы, заменяющие дорогостоящую систему мониторинга в иерархических структурах. Данные механизмы основываются на доверии, возникающем в результате опыта, полученного в ходе совместной деятельности¹, на добровольных обязательствах партнеров, а также они обеспечиваются прозрачной информационной системой внутри сети. Требование к раскрытию информации направлено на ослабление проблемы информационной асимметрии^[21][22]. Учитывая селективность гибридных организаций, система коммуникаций, в рамках и посредством которой осуществляется информационный обмен, должна обладать свойством специфичности для участвующих в данном соглашении хозяйствующих субъектов. Принципиальной основой гибридного межфирменного взаимодействия являются неформальные отношения и социальные сети, которые согласно Дж. Митчелу трактуются как специфическое множество связей между определенной группой агентов^[23].

В процессе организации деятельности в рамках межфирменных объединений участники данных отношений, постулируя свои долгосрочные интересы в партнерстве, постепенно развивают экономические и персональные связи, формируя тем самым собственные правила и нормы поведения. Формируемые в результате взаимодействия социальные связи создают основу для экономического обмена, а также обмена знаниями, не только в эксплицитной, но и имплицитной форме. Другими словами, социальные связи создают фундамент межфирменных взаимодействий.

Таким образом, гибридные формы как организационные альтернативы обладают целым рядом отличительных признаков, идентификация которых создает теоретический базис для разработки рабочих гипотез относительно влияния специфичности используемых ресурсов на трансакционные характеристики межфирменного взаимодействия.

• [1] Параграф подготовлен совместно с к. э. н. В. Л. Симоновой.
• [2] Williamson О. Comparative economic organization: the analysis of discreet structuralalternatives // Administrative Science Quarterly. 1991. Vol. 36. No 2. P. 269—296.
• [3] Авдашева С. Б., Горейко H. А. Механизмы управления трансакциями в российской обрабатывающей промышленности // Российский журнал менеджмента.2011. № 1. С. 3—28.
• [4] Российский статистический ежегодник. 2011: стат. сб./ Росстат. М., 2011. С. 567;Российский статистический ежегодник. 2007: стат. сб. / Росстат. М., 2007. С. 627.
• [5] Авдашева С. Б., Горейко Н. А. Механизмы управления трансакциями в российской обрабатывающей промышленности // Российский журнал менеджмента.2011. № 1. С. 3—28.
• [6] Podolny J. М., Karen L. Р Network forms of organization // Annual Review of Sociology.1998. Vol. 24. P. 57—76.
• [7] Williamson О. Comparative economic organization: the analysis of discreet structuralalternatives // Administrative Science Quarterly. 1991. Vol. 36. No 2. P. 269—296.
• [8] Menard C. Maladaptation of Regulation to Hybrid Organizational Forms // InternationalReview of Law and Economics. 1998. Vol. 18. No 4. P. 403—417.
• [9] Jones C., Hesterly W, Borgatti S. A general theory of network governance: Exchangeconditions and social mechanisms // Academy of Management Journal. 1997. Vol. 22. No 4.P. 911—945.
• [10] Шерешева М. Ю. Межфирменные сети. М.: ТЕИС, 2006. 267 с.
• [11] Булатов А. Н. Институты промышленной кооперации в современной экономике //Региональная экономика: теория и практика. 2010. № 31. С. 55—59.
• [12] Anderson J., Narus J. Business marketing: Understand what customers value // HarvardBusiness Review. 1998. Vol. 76. No 6. P. 53—65.
• [13] Bradach J., Eccles R. Price, authority and trust — from ideal types to plural forms //Annual Review of Sociology. 1989. Vol. 15. P. 97—118.
• [14] Попов Е. В. Миниэкономические институты // Вопросы экономики. 2005. № 12.С. 96—108.
• [15] Уильямсон О. И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат, 1996. 702 с.
• [16] Уильямсон О. И. Аутсорсинг: трансакционные издержки и управление цепямипоставок // Российский журнал менеджмента. 2010. № 1. С. 71—92.
• [17] Шаститко А. Е. Экономическая теория организаций. М.: ИНФРА-М, 2007. 165 с.
• [18] Шаститко А. Е. Кластеры как дискретная институциональная альтернатива управления трансакциями // Научные исследования экономического факультета. Электронный журнал. 2009. № 1. С. 26—43.
• [19] Popov Е., Simonova V. Forms of Opportunism between Principals and Agents //International Advances in Economic Research. 2006. Vol. 12. No 1. P. 115—123.
• [20] Mohr J., Spekman R. Characteristics of partnership success: partnership attributes, communication behavior, and conflict resolution techniques // Strategic Management Journal.1994. Vol. 15. No 2. P. 135—152.
• [21] Ляско А. Межфирменное доверие и шумпетерианские инновации // Вопросы экономики. 2003. № 11. С. 27—40.
• [22] Попов Е. В., Симонова В. Л. Эндогенный оппортунизм в теории «принципала —агента» // Вопросы экономики. 2005. № 3. С. 118—130.
• [23] Mitchell J.(ed.) Social Networks in Urban Situations: Analyses of Personal Relationshipsin Central African Towns. Manchester: Manchester University Press, 1969.