Позиция М. М. Сперанского

— Существование особого торгового права в России дополнительно опровергается тем, что против него — и, соответственно, за единство гражданского права — выступал «русский Трибониан» — первый успешный систематик отечественного законодательства М. М. Сперанский. Ввел этот аргумент в научный оборот С. В. Пахман в 1882 г. — году, в котором приступила к работе Комиссия (первоначально — Комитет) для составления Гражданского уложения. Проф. Пахман процитировал объяснительную записку к проекту Свода законов гражданских, где М. М. Сперанский указывал, что «в свод гражданских законов должно войти «1) все то, что в иностранных законодательствах составляет собственный предмет гражданского уложения (Code civil, biirgerliches Gesetzbuch) и 2) все то, что в них разумеется под именем коммерческого уложения (Code de commerce)»… Такова первоначальная мысль. Она не осуществилась, очевидно, в видах удобства, так как в сборнике, носящем название Свода, гораздо удобнее сгруппировать все законы, относящиеся к торговле, к одному месту"1. Позднее этот аргумент повторили и многие другие цивилисты^[1][2], включая составителей проекта Гражданского уложения^[3].

Обратившись к первоисточнику, выясним существо позиции М. М. Сперанского. В «Объяснительной записке содержания и расположения Свода законов гражданских» М. М. Сперанского^[4] действительно содержится цитированный С. В. Пахманом отрывок, но ему предшествуют другие слова, о которых почему-то никто (!) из приверженцев единства торгового и гражданского права не упоминает. «Свод сих [т. е. Гражданских] законов разделен на две главные части, из которых в первой излагаются законы о приобретении гражданских прав и о разных их изменениях; во второй — законы о защите гражданских прав в случае их нарушения. Первая часть содержит в себе четыре книги: 1) о состояниях; 2) о праве на имущества по разным укреплениям; 3) о праве на имущества по обязательствам; 4) об актах, коими укрепления и обязательства совершаются. Вторая часть содержит в себе три книги: 1) о взысканиях за нарушение прав; 2) об устройстве гражданских судебных мест; 3) о судопроизводстве»¹. Торговые законы — те самые, которые внезапно всплыли в следующем описании этих семи книг — данным описанием не охватываются.

Далее. Пресловутая «Записка» относится к 1827 или 1828 году. В более же позднем сочинении (1833 года издания), М. М. Сперанский рассказывает о том, каков был план составления Свода Законов Гражданских у возглавленной им Комиссии 1826 г., несколько иначе. «Книга пятая — пишет он — Законы Гражданские и Межевые.. содержит: 1) права и обязанности семейственные, власть родительскую, опеку и попечительство, права и обязанности по имуществам наличным и долговым, порядок производства дел бесспорных, гражданское судопроизводство, меры гражданских взысканий; 2) законы межевые и межевое судопроизводство. — Книга шестая: Уставы Государственного Благоустройства (Государственное Хозяйство). В ней заключаются: Уставы Кредитных Установлений, Уставы о торговле, о промышленности фабричной, заводской и ремесленной, Уставы путей сообщения, строительный, пожарный, о городском и сельском хозяйстве, о благоустройстве в казенных селениях, о колониях иностранцев»^[5][6]. И где же здесь в «Законах Гражданских» (кн. 5) искать торговое право? Очевидно, нигде, ибо торговые законы не просто не включены в них, но прямо противопоставлены им под именем кн. 6 — Уставов Государственного Благоустройства (Государственного Хозяйства).

Всего интереснее то, что в последующем конспекте содержания Законов Гражданских М. М. Сперанский пишет… еще иначе: «Законы Гражданские делятся… на два разряда. — К первому разряду принадлежат все законы, коими определяются права гражданские, т. е. во-первых, законы, коими установляется порядок прав и обязанностей семейственных, во-вторых, законы, коими установляется порядок приобретения и укрепления прав в имуществах; в-третъих, порядок действия сих последних прав в особенном отношении их к Государственному и частному кредиту, к торговле, к промышленности и проч. — Отсюда три вида Гражданских Законов: — 1) Законы союзов семейственных. — 2) Общие законы об имуществах. — Сии два [!] вида означаются, по принятому обычаю, общим именем Законов Гражданских. К ним присоединяются Законы Межевые, коими определяется порядок развода границ владения. — 3) Особенные законы об имуществах, означаемые по главной цели их под именем Законов Государственного Благоустройства или Экономии»^[7]. Тот же вопрос: где в Законах Гражданских «сидит» торговое право? Разве только в законах о состояниях, правах и обязанностях частных лиц — законах, которые можно было бы назвать «гражданскими» в широком смысле слова.

Таким образом, существо позиции «русского Трибониана» совсем не так однозначно, как хотелось бы думать сторонникам частноправового монизма. В двух работах М. М. Сперанского обнаруживаются четыре (!) различные версии структурирования гражданских законов. О необходимости включения в состав законов гражданских тех постановлений, которые аналогичны тем, что заключаются в иностранных торговых кодексах говорится лишь в одной из них; в другой версии о торговых законах не упоминается вообще, а в двух оставшихся торговые законы не только не включаются в состав гражданских, но и прямо противопоставляются им¹. Возможно ли после этого М. М. Сперанского объявлять сторонником единства гражданского уложения?

Есть и другие соображения, не позволяющие считать «аргумент Сперанского» хоть сколько-нибудь весомым соображением в пользу единства частного права. Так, даже если согласиться с тем, что М. М. Сперанский действительно говорил о единстве, то единстве чего же? — права ли? Ни в коем случае! — только гражданского уложения, т. е. законодательства. Но ни единство ни дуализм законодательства сами по себе еще ничего не говорят насчет единства или дуализма права. Затем, ссылка на авторитет М. М. Сперанского — как и всякая вообще ссылка на авторитеты — вряд ли вообще может иметь хоть какую-нибудь ценность^[8][9]. Допустим, он действительно считал так — и что же? Отчего мнение именно М. М. Сперанского должно иметь преимущество перед любыми другими, не менее известными и авторитетными? Разве он не мог ошибаться? К тому же из приведенных выше цитат видно, что позиция его оставляла желать много лучшего как раз в плане своей стабильности и постоянства: то он предлагал включить торговые законы в гражданские, то противопоставить им; то предлагал объединить гражданские законы с межевыми, то материальные гражданские законы — с законами процессуальными (и даже законами о судоустройстве) и т. д. Какую из точек зрения выбрать? И если уж авторитет М. М. Сперанского так велик и непререкаем, то почему же никто не настаивает на реализации всех его многочисленных замыслов? Дескать, законы торговые в законы гражданские давайте-ка внесем (потому что «так завещал Сперанский»), а со всем остальным — Бог с ним. Откуда такая «избирательность»?

Против этого иногда возражают в том смысле, что в лице М. М. Сперанского мы имеем не просто взгляд частного лица, но позицию официальную, можно сказать, государственную. Даже если это так (в чем мы лично не уверены), то почему же не принять во внимание позднейшее… изменение этой позиции? «В марте 1882 г. последовало Высочайшее повеление о возложении на бывшего обер-прокурора Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената, ныне сенатора, Н. Тура, поручения начертать проект нового Торгового уложения, а в мае того же года Высочайше повелено учредить особый Комитет для общего пересмотра действующих гражданских законов и для составления Гражданского уложения. — Таким образом, вопрос о том, что гражданские и торговые законы должны быть изложены не в одном общем кодексе, а в двух отдельных уложениях, гражданском и торговом, был разрешен в утвердительном смысле при самом приступе к пересмотру означенных законов, причем, однако, не было преподано ближайших указаний ни о составе того и другого уложения, ни о плане разработки их»¹. Был ли этот план выполнен? Ничуть — напротив, уже через два года, «в 1884 году Высочайше учрежденной Редакционной комиссией для составления Гражданского уложения был возбужден вопрос о том, должны ли постановления, относящиеся к торговому материальному праву, войти в состав будущего Гражданского уложения»^[10][11]. В рамках настоящей статьи мы не имеем возможности выяснить, почему так произошло; предположения же^[12] — занятие неблагодарное. С высот уже прошедших дней видно, что обновленная и действительно официальная позиция по каким-то причинам была проигнорирована. В таком случае стоит ли так «цепляться» как за «официальную» за позицию М. М. Сперанского — позицию, куда более раннюю, не вполне определенную, со всех точек зрения неоднократно пересмотренную, — да и в своей «официальности», мягко говоря, сомнительную?

Наши рассуждения нужно резюмировать следующим образом.

• 1) Соображение об отсутствии торгового права у древних народов (в частности, у римлян) само по себе не доказывает, что его не должно быть и у народов современных; в отношении римлян оно, к тому же еще и неверно: в Риме особое торговое право существовало под именем общенародного права или права народов (jus gentium).
• 2) Сословность не является ни характерной чертой именно торгового права, ни причиной его возникновения. Сословность — это характеристика, привнесенная в средневековое торговое право ничуть не в большей мере, чем в любое другое, в т. ч. в право гражданское. Отстаивать идею современного самостоятельного торгового права — значит настаивать на праве не сословном, но капиталистическом.
• 3) То, что в продолжение длительного времени существования в России торговли у нас так и не сложилось самостоятельного торгового права, еще не доказывает того, что оно не может сложиться теперь и тем более — того, что оно не может сложиться никогда. Потребует жизнь — сложится, никуда не денется. Несмотря на отсутствие исторического опыта и прочие мнимые «препятствия».
• 4) Позиция М. М. Сперанского имеет ничуть не больший вес, чем позиция любого другого авторитетного ученого-юриста, а как позиция, содержательно не вполне определенная, неоднократно пересмотренная и практически не воплощенная — пожалуй, еще даже и меньший, чем другие, более поздние, ее отменяющие, взгляды. В том числе самого М. М. Сперанского.

Текст печатается по изданию:

Правоведение. 2012. № 3. С. 82—103.

• [1] Пахман С. В. К вопросу о предмете и системе русского Гражданского уложения.СПб., 1882. С. 12.
• [2] См., напр.: Шершеневич Г. Ф. Система торговых действий. С. 215—216; Он же. Курсторгового права. — 3-е изд. С. 43; — 4-е изд. — Т. 1. С. 49; Азаревич Д. И. Указ. соч.С. 33—34; Нечаев В. М. Указ. соч. С. 602; Нефедьев Е. А. Учебник торгового права. С. 10.
• [3] См.: Гражданское уложение. — Кн. 5. Обязательства: проект с объяснениями. —Т. 1. С. xxiv, xxv, xxxvi.
• [4] Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. В. Калачовым. — Кн. 2. СПб., 1859. С. 4.
• [5] Там же. С. 3—4.
• [6] Сперанский М. М. Обозрение исторических сведений о Своде Законов. СПб., 1833/37. С. 115—116, 116, 116—117.
• [7] Там же. С. 123, 123—124, 124.
• [8] Несомненно анализирует все приведенные здесь высказывания М. М. Сперанского только В. А. Удинцев, но ни самого процесса (хода) этого анализа, ни его результатов на суд читателей не выносит. А результаты эти интересные, ибо опираясь на нихВсеволод Аристархович как бы нехотя признает, что «составители Свода, по-видимому, не установили вполне определенного взгляда на торговое право, так как — с однойстороны — они обособляют от гражданского уставы о торговле, помещая их в законах о государственном благоустройстве; с другой стороны они думают… объединитьв книге законов гражданских „все то, что в иностранных законодательствах составляетсобственный предмет гражданского уложения…; во вторых все то, что в них разумеетсяпод именем коммерческого уложения…“. И приходится признать, что мысль об объединении торгового права с гражданским, высказанная с такой определенностью, не получила осуществления» (История обособления торгового права. С. 99).
• [9] См. об этом: Беляцкин С. А. Указ. соч. С. 298.
• [10] Тур Н. А. О плане разработки гражданского и торгового уложений // ЖурналМинистерства Юстиции. 1897. № 3. С. 1—2.
• [11] Там же. С. 2.
• [12] То ли Комиссия по составлению Гражданского уложения работала «шустрее"Н. А. Тура, то ли она стремилась (предвосхищая усилия некоторых современных цивилистов) максимально расширить поле своей профессиональной активности, утвердивсобственную монополию на его разработку, то ли исполнение Высочайшего поручения было попросту саботировано (в том числе и самим Н. А. Туром), то или еще что —мы не знаем.