Возможные последствия глобализации

Одни ученые видят в глобализации фактор общественного прогресса и решения глобальных проблем, другие — серьезную угрозу мировой экономике, мировому сообществу, политической системе и среде обитания. Но глобализация, как и любой другой общественный процесс, имеет свои положительные и отрицательные стороны и последствия.

К положительным сторонам глобализации следует отнести то, что глобализация как объективный процесс снижает или вовсе ликвидирует всякого рода барьеры на путях международного движения товаров и ресурсов, приводит к согласованному снижению таможенных тарифов, ликвидации нетарифных барьеров, упрощению процедур оформления экспорта и импорта.

В процессе глобализации совершенствуются внутренние и внешние регуляторы экономики и международных связей, унифицируются требования к ним. Все это способствует интенсификации международных связей, расширению доступа стран и фирм на мировой рынок, взаимной выгодности мирохозяйственных связей от эффекта масштаба, снижения издержек, улучшения качества и возможностей выбора, усиливает международную конкуренцию, способствует решению глобальных проблем и в конечном счете способствует экономическому росту и развитию в отдельных странах и в мировой экономике в целом. Но на практике результаты новой модели глобализации оказываются сложнее и скромнее.

Отрицательные последствия глобализации, как показывает практика, порождаются новой ее моделью. Главная проблема состоит в том, что преимущества глобализации распределяются в мире нерационально, а это влечет за собой массу других проблем.

Одновременно с активным ростом мирового богатства (за последние 25 лет МВП вырос в пять раз, а на душу населения — в среднем в три с половиной раза) растет технологический разрыв, разрыв в уровнях развития и доходов между «золотым миллиардом» и остальным миром, усиливается поляризация мира на элиту и периферию.

Особенно заметно проявляется этот разрыв между развитыми и беднейшими странами. Разница в доходах 20% богатейшего и 20% беднейшего населения мира за последние 40 лет удвоилась и достигла 75-кратного размера. Разрыв нарастает не только за счет использования в развитых странах высоких технологий, но и за счет глобализации собственности, ее концентрации и централизации в пользу богатейших стран, их неэквивалентного обмена с остальным миром, необъективного распределения и безвозмездного присвоения элитой мира значительной части мирового богатства.

Иначе говоря, новая модель глобализации вполне соответствует всеобщему закону капиталистического накопления: глобализация превращает рынок из механизма выравнивания цен и доходов в механизм перекачивания мирового богатства к ранее накопленному и увеличивает разрыв между богатством и нищетой.

Все активнее нарастает политизация экономики и экономизация политики: власть диктует миру свои правила игры, геополитика их оправдывает, а военная компонента защищает (сеть ресторанов «Макдоналдс» не может процветать без «Макдоналдс-Дуглас», производящей самолеты Ф-15).

В рамках развитых стран формируется замкнутая система, где сосредоточились основные потоки товаров и ресурсов, кроме, пожалуй, «утечки мозгов». Здесь же формируется центр глобального управления.

Нерациональное управление миром из единого центра вызывает девальвацию национальных институтов гражданского общества и самого государства, особенно в развивающихся и постсоциалистических странах, разрушает их национальный суверенитет, переходящий не в совместное пользование партнерами, а в распоряжение глобализаторов. Тем самым государственное регулирование внутренней экономики сокращается, а ее внешнее регулирование в интересах глобализаторов расширяется.

При этом правительства бедных стран теряют контроль и над значительной частью внутренних экономических процессов. Им становится все сложнее взаимодействовать не только с ГК, но и со своими предприятиями, средства которых становятся все мобильнее. Высокая мобильность финансовых средств создает возможности национальным фирмам для их бесконтрольного вывоза за границу, ухода от уплаты налогов, сохранения среды обитания, других своих обязанностей. Все это приводит к дестабилизации хозяйственной жизни, подрыву курса национальной валюты, падению курсов ценных бумаг, понижению уровня жизни и т. п.

Глобализация, стирая границы между внутренними (эндогенными) и внешними (экзогенными) факторами экономического развития, усиливает влияние негативных внешних факторов на внутреннюю экономику бедных стран. Объясняется это тем, что глобализация требует полной открытости национальных экономик мировому рынку, а это делает бедные страны более уязвимыми к внешним рецидивам (мировым экономическим кризисам, инфляции, безработице, неадекватным действиям монополий, ГК, спекулянтов) и смягчает их последствия для развитых государств, которым, кстати, эти рецидивы свойственны прежде всего.

При этом развитые страны и их группировки, строго регламентируя степень открытости как своей, так и зарубежной экономики (что разрушает саму идею открытости рынка), сбрасывают (экспортируют) основную тяжесть кризисных потрясений на более открытые страны. Именно поэтому мировые валютно-финансовые кризисы последних лет наносят значительный ущерб экономике России, которая стала полностью открытой, но мало затрагивают экономику Китая, Кубы, Белоруссии, других менее открытых стран.

Глобализация сопровождается активным ростом валютно-финансовых рынков, приобретающих все более самостоятельное и самодовлеющее значение. Мощные потоки финансовых средств в условиях новых информационных технологий расширяют масштабы спекуляций, криминализации мировой экономики и изменяют соотношения между реальной и виртуальной экономикой, отвлекают огромные средства от непосредственного производства и тормозят его развитие. В результате экономическая глобализация все больше приобретает форму финансовой глобализации, что подрывает основы национальных денежно-финансовых и валютных систем, усиливает нестабильность и социальное неравенство.

Удачными рычагами новой модели глобализации стали долларизация мировой экономики и мировая (долларовая) инфляция. Ее последствия распространяются на все страны в соответствии с объемами наличия у них долларов. При этом нарастание долларизации смягчает последствия инфляции для США и усугубляет ее для остального мира. Тем самым между странами — участницами новой модели глобализации распределяются не только свойственные наиболее развитым странам рецидивы, но и мировое богатство, что усиливает глобализацию собственности и производства.

Глобализация мощно воздействует на культуру, мораль, усиливает универсализацию и гомогенизацию (вестернизацию, американизацию) мира, что предполагает разложение национальных культур, устройство жизни по единым принципам и ценностям, следование единым обычаям и нормам поведения. А это ведет не к единству многообразия или к ассоциации, где «свободное развитие каждого является условием развития всех», а к единству однообразия, к мировой казарме под властью мирового капитала.

Пагубные последствия новой модели глобализации наносят ущерб не только населению бедных стран, но и трудящимся богатейших стран. Общеизвестно, что с 1920;х гг. в развитых странах под напором трудящихся, ссылавшихся на положительные примеры и достижения в социалистических странах, наблюдался процесс социализации капитализма (получение наемными работниками части акций с правом голоса, допуск профсоюзов трудящихся к управлению некоторыми предприятиями, введение государственной помощи бедным слоям населения, бесплатного или льготного образования, медицинского обслуживания), социальная сфера в какой-то мере регулировалась государством.

Но с 1990;х гг. социализация капитализма идет на убыль из-за ее неэффективности, и процесс дерегулирования сопровождается, с одной стороны, пересмотром социально-трудового законодательства, отменой многих ранее завоеванных трудящимися социальных льгот, а с другой — приватизацией государственной собственности — школ, больниц, жилищно-коммунального хозяйства.

В развитых странах растут продолжительность рабочей недели, интенсивность труда и безработица. Кроме того, например, в Германии, где до 1980;х гг. 50% пенсии гарантировалось государством, а другую половину под контролем профсоюзов отчисляли работодатели, начался переход к накопительной системе пенсий работниками самостоятельно. И это несмотря на то, что левые силы, занимающие, например, в Европарламенте треть мест, требуют вернуться к традиционным ценностям рабочего движения, существенно повысить роль и ответственность государства в противовес дикостям свободного рынка.

По новой модели глобализации, вопреки желанию и устремлению глобализаторов, единая общечеловеческая цивилизация никак не складывается. Господство сверхдержав в мире усиливается, но капитализм в этих странах трансформируется в какой-то строй (новый, смешанный, рыночный капитализм, посткапиталистическое, постэкономическое, постиндустриальное общество и т. п.), так и не получивший единого названия. В рамках этих стран усиливается регионализация — укрепляется ЕС, формируются НАФТА, МЕРКОСУР, другие противостоящие друг другу группировки.

А американец П. Дж. Бьюкенен считает, что глобализация и вовсе ведет Запад к смерти, ее факторами являются социализация капитализма и культурная революция, которую насаждают в США представители Франкфуртской школы.

Горстка марксистов-ревизионистов (Д. Лукач, А. Грамши, Т. Адорно и Г. Маркузе — организаторы культурной революции в США в середине XX в.) сумела «исказить» американскую культуру и содействовала началу деконструкции американского общества. За треть столетия, в течение которого контркультура стала доминирующей, а доминирующая, по выражению Г. Химмельфарб, превратилась в диссидентскую, Америка превратилась в идеологизированное государство, в «мягкую тиранию», насаждающую принципы новой ортодоксии не через армию и полицию, а через инквизиторов от масс-культуры.

Включите телевизор, пишет П. Дж. Бьюкенен, и вы увидите, что революционные ценности подмяли под себя все прочее, что в стране правит бал политкорректность, что выступления против культурной революции расцениваются как «речи ненависти», а неуважение к новым догмам есть признак душевной болезни^[1].

Серьезными проблемами, угрожающими существованию могущественной Америки и Запада в целом, по Бьюкенену, являются:

• — вымирание населения;
• — массовая иммиграция людей различных цветов кожи, верований и культур, ставящая под сомнение культурную целостность Запада;
• — доминирование антизападной культуры, непримиримой противницы западной религии, западных традиций и западной морали, разделяющей Запад на «удельные княжества»;
• — распад государств и постепенная передача власти от национальных правительств правительству мировому, чье возвышение неминуемо означает исчезновение государств как общественного феномена.

У Запада достаточно сил и воли, чтобы справиться с этими проблемами, но не хватает желания по-прежнему позиционировать себя как живую, энергичную, динамичную цивилизацию. Поэтому подлинное столкновение цивилизаций — это не схватка между Западом и кем-то еще. Это схватка между Западом и «пост-Западом», сложившимся в рамках западной цивилизации¹.

В постсоциалистических странах формируется еще менее понятное общество, названное Дж. Соросом грабительским капитализмом^[2][3] (хотя мировая практика другого капитализма не знает).

Социализм, несмотря на разрушение большей его части, сохранился в КНР, Вьетнаме, КНДР, на Кубе, а высокие темпы развития этих стран демонстрируют его преимущества, усиливают его мощь и влияние. Не все постсоветские страны (Белоруссия, Узбекистан, Казахстан) устремились по указанному глобализаторами пути и также развиваются более успешно.

В развивающихся странах капитализм все заметнее «левеет» и социализируется. Народы развивающихся и постсоциалистических стран убеждаются в неэффективности для них рекомендаций «вашингтонского» и «поствашингтонского» консенсуса.

По мнению бывшего президента Венесуэлы У. Чавеса, неолиберализм обещает экономическое развитие, макроэкономический баланс, «экономику с человеческим лицом». Но практическое применение его идей, наоборот, разрушает макроэкономическое равновесие и вызывает бедность, нищету и проблемы народов именно в тех странах, где неукоснительно проводились в жизнь неолиберальные реформы.

Неолиберализм утверждает, что роль государства в процессе экономического развития надо свести к минимуму, по венесуэльскому же сценарию, наоборот, ни в коем случае нельзя ослаблять государство, оно обязано определять приоритеты, направлять проекты, руководить страной, чтобы создать общество справедливости и социального равенства^[4].

После разрушения СССР мир стал однополярным, активизировалась агрессивность США и НАТО, ядерные державы стали нарушать Договор о нераспространении атомного оружия, поэтому для сдерживания агрессивности Запада некоторые «околоядерные» государства намериваются создать атомное оружие, что крайне опасно.

Таким образом, новая модель глобализации, порождая положительные последствия для отдельных стран, усиливает отрицательные последствия для мировой экономики в целом. Поэтому участники международной конференции в Рио-де-Жанейро еще в 1992 г. в итоговом документе указали, что модель развития, по которой развитые страны пришли к своему благополучию, неприемлема для человечества в целом. Более того, она ведет к глобальной катастрофе, а частная собственность становится камнем преткновения для устойчивого развития цивилизации. Все это, считают некоторые американские политологи, может вызвать всемирную революцию, последствия которой для мирового капитализма будут намного губительнее, чем социалистическая революция 1917 г. в России.

• [1] Бьюкенен П. Дж. Указ. соч. С. 128.
• [2] Там же. С. 313—320.
• [3] Сорос Дж. Новый взгляд на открытое общество. М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1997. С. 3.
• [4] Чавес У. Многополярный мир как глобальная альтернатива: взгляд Венесуэлы (из выступления в институте философии РАН 25 ноября 2004 г.) // Российский экономический журнал. 2005. № 1. С. 57—61.