Главные эпохи в истории книжного общения

А. Книга изолированных культурных народов Запада и Востока

На заре человеческой культуры, насколько она нам известна, мы наблюдаем несколько изолированных, отдельных друг от друга, культурных миров, по-видимому, создавших свою жизненную обстановку без заимствований друг от друга. В Новом Свете, в Америке культурные островки появились, прежде всего, в Мексике, на полуострове Юкатане и на равнинах Перу. Ацтеки в Мексике и майи на Юкатане сумели создать свои книги; графику их составили символические рисунки и условные знаки, материал давали кора и луб деревьев, а содержание составляли достопамятные события, которые нужно было запечатлеть для потомства. Ацтекская письменность почти уже не сохраняет для нас тайн, а письмена манев разобраны приблизительно на половину. У обоих народов, в особенности же у майев, в их сохранившейся письменности наблюдается поразительный уклон в сторону интересов астрономических и большая точность в хронологических обозначениях. Перуанцы книг в нашем смысле слова не создали. Письменность заменялась у них системой узелков на разноцветных нитях, прикрепленных к палочкам; таких узловых письмен — квипу — сохранилось большое количество; многие из них разгаданы, но результаты получились не очень интересные: это была система счета, статистики, а не письменности в нашем смысле слова. Содержание квипу оказывается менее богатым, чем даже содержание беспомощных ацтекских записей.

В мир действительной литературы мы входим, обращаясь к древнейшей истории Старого Света: здесь в долине Нила, на берегах Ефрата и Тигра, на окраине Иранского нагорья, на берегах Инда и Ганга и в долинах китайских рек за несколько тысяч дет до нас жили народы, сумевшие создать систему письменности, которая передает не только календарные даты и счет или сухие перечни событий, а воссоздает перед нами все мировоззрение давно исчезнувших поколений людей. Подлинные книги сохранились не от всех народов Востока. Из еврейских преданий видно, что у евреев существовали записи более чем за тысячу лет до начала нашего летосчисления, но эти записи до нас не дошли. Не дошли до нас и книги, которые, несомненно, были в древней Персии и Бактрии. Индийских книг в подлинниках от древнейших времен не дошло, но о внешнем виде их мы можем судить по многочисленным обнаруженным в Индии и сопредельных странах книгам на пальмовых листьях. Древний Китай имел свою литературу за несколько тысяч лет до начала нашего летосчисления, но все древнее предание в VI веке до р. Хр. Конфуцием и его учениками было подвергнуто такой переработке, что требуются ученые разыскания для того, чтобы определить судьбы доконфуциевской китайской книги. В III в. богдыхан Цинынихуанди, уничтоживший конфуцианцев и конфуциевские книги, произвел новый сумбур в китайской литературе. Несмотря, однако, на все испытанные потрясения, Китай все же является в настоящее время единственной страной, которая может оглянуться на ряд тысячелетий непрерывного литературного предания, непрерывной цепи книг.

Если оставить в стороне Китай, который никогда не имел религии в нашем смысле слова, остальные народы Востока всегда связывали литературу, прежде всего, с религией. Гимны сумерийцев, религиозная поэзия Египта, торжественные записи о царях-богах, сказания о божествах и героях древнего Востока, разговоры пророка с божеством в древнебактрийской Зенд-Авесте, индийские гимны, песни и молитвы — все это дает общий тон ближнеи средне-восточной письменности. Среди массы богослужебного, магического непонятнотаинственного только медленно и небольшими струями просачивалось то, что связано с обыденной жизнью; литература только постепенно от вещания шла к разговору, от заклинаний к разумной речи. Особенно замечательно на первых ступенях развития литературы огромное значение ритуала — обряда, шаманизма, магии, веры в чудодейственное значение слов и оборотов, звуков и сочетаний их. В количественном отношении литературы древнего Востока не малы, и, если приложить к ним современную классификацию родов произведений, мы найдем здесь, кроме богословия, и изящную литературу (эпос, лирику, сказки, фантастические путешествия), и научные сочинения (по астрономии, математике, медицине, языкознанию), политические и философские рассуждения и т. д., но беллетристика почти вся безыменна, наука же является накоплением отрывочных знаний, а не системой. Книгохранилища, сокровищницы умственных благ прежних веков, уже успели появиться: были они в древнем Ниппуре, в Вавилоне, Ниневии, при дворцах египетских фараонов, но писателей и ученых в позднейшем смысле не было. Еврейские пророки — древнейшие известные нам индивидуальные писатели с определенным личным направлением. Обычно выступали, вещая к народу, жрецы и чиновники; это доказывает, что в течение тысячелетий обладание грамотой соединялось с обладанием известной властью.

Многие вопросы, особенно интересные для книговеда в области древней восточной книги, еще мало выяснены. Прежде всего, нет подсчетов сохранившегося книжного богатства Востока: количества глиняных таблеток в разных музеях, количества папирусов, имеющих характер книг, а не деловых записей и т. д. Внешность папирусной книги хорошо изучена, но о внешних качествах глиняных и древесных книг имеются только случайные упоминания; специальных исследований по этим вопросам нет. Трудность одновременного овладения целым рядом несходных друг с другом языков делает затруднительным и сравнительные обзоры развития литератур Востока, для книговеда более ценные, чем обзоры отдельных национальных литератур. Не последнее затруднение представляет и то обстоятельство, что время неожиданных находок еще не миновало, и многое из обнаруженного за последнее десятилетие еще недостаточно изучено. Эгейские таблетки не разгаданы, а значение хеттитской письменности не выяснено. Относительно внешних свойств древних индийских и древнейших китайских книг сказано выше, в параграфе о материале книги.