Кризис метанарраций — черта постмодерна

Приступая к анализу изменившейся в XX в. ситуации в культуре, т. е. к постмодерну, или постсовременности, Ж.-Ф. Лиотар выделяет ее отличительную особенность — закат так называемых больших нарративов (больших рассказов) западной культуры. Он исходит из того, что в каждой культуре всегда существуют свои повествовательные структуры (метанаррации, метарассказы, большие истории); в европейской культуре они основаны на идеях Просвещения: рационализма, прогресса истории, сциентизма, антропоцентризма, свободы и др. Метанаррации — это своеобразная идеология модерна (Нового времени), которая навязывает обществу и культуре в целом определенный мировоззренческий комплекс идей. Эти идеи ограничивают, упорядочивают, контролируют и подавляют человека, осуществляют насилие над ним, его сознанием. Господство метанаррации в эпоху модерна свидетельствовало о доверии к ним субъектов. Так, рационализм вселил в человека веру в разум, науку, освободив от суеверий, вследствие чего мир стал доступным для осмысления, более «прозрачным» в силу его «расколдовывания» (М. Вебер). Знание рассматривалось в эту эпоху как инструмент для радикального преобразования общества, являясь, по сути, инструментом власти.

" Современность отмечена «метанарративами», о которых шла речь в «Состоянии постмодерн»: тут и растущее раскрепощение разума и свободы, нарастающее или же катастрофическое раскрепощение труда (источника отчужденной стоимости при капитализме), обогащение человечества в целом вследствие прогресса капиталистической технонауки и даже, если причислить к современности само христианство (в противовес, в данном случае, античному классицизму), спасение тварного через обращение душ к Христову нарративу о мученической любви". Перечисленные нарративы, как в свое время мифы, ставят своей целью обеспечить легитимацией определенные общественные институты, социально-политические практики, законодательства, нормы морали, стили мышления и т. д.; но, в отличие от мифов, они ищут эту легитимацию не в прошлом, а в будущем. Эта Идея (свободы, «просвещения», социализма и т. д.) направляет всю человеческую жизнедеятельность и придает современности характерный для нее модус проекта — того проекта, о котором Ю. Хабермас говорил, что он остается незавершенным и что его нужно подхватить и обновить.

Ж.-Ф. Лиотар провозглашает «закат метанарраций», или кризис легитимации «больших рассказов», в постмодернистскую эпоху. К этому привело множество причин, среди которых есть и катастрофические события XX в. Постоянная смена идеологий подтверждает, что вера в господство разума, правовую свободу и социальный прогресс подорвана. «В упадке рассказов можно видеть результат быстрого технического и технологического подъема после Второй мировой войны, перенесшего акцент с цели действия на средства ее достижения», а также «обновления, устранившего коммунистическую альтернативу и придавшего ценность индивидуальному обладанию благами и услугами» , — замечает Ж.-Ф. Лиотар. Однако главное событие XX в., способствующее утрате веры в большие рассказы, — это «Освенцим» — преступление, которое открывает постсовременность. Это слово-символ, заимствованное им у Т. Адорно, используется в качестве парадигмального имени для трагической «незавершенности» современности. Поэтому, вступая в полемику с Ю. Хабермасом, утверждающим необходимость обновления и завершения проекта модерна, Ж.-Ф. Лиотар убежден, что проект модерна не был забыт, но был разрушен, «ликвидирован», уничтожен.

В постмодернистской ситуации не все нарративы утрачивают доверие; наряду с упразднением метанарративов сохранились «малые рассказы», которые обеспечивают целостность обыденной жизни и на уровне отдельных первичных коллективов (например, семьи) не претендуют на позиции власти. «Малый рассказ» остается образцовой формой как для творческого, так и для научного воображения, и таковые продолжают плести ткань повседневной жизни. Такое пояснение делает Ж.-Ф. Лиотар, признавая, что в «Состоянии постмодерна» и других книгах того же периода он преувеличил значимость нарративного жанра. И если история — это нарратив, то научная теория не претендует быть нарративной; именно поэтому следует отличать друга от друга режимы разного рода фраз и жанры разного рода дискурсов.