Собирание книг. 
Библиофилия

Со времени появления книг народились и собиратели книг. На древнем Востоке, где книги были достоянием власть имущих, собирателями являлись владыки светские и духовные. Так произошла «священная библиотека» Рамзеса-Осимандии в Египте, библиотеки вавилонских жрецов при храмах и книгохранилище ассирийского Ассурбанипала. С демократизацией грамоты в древнеэллинском мире отдельные граждане стали собирать себе собрания рукописных книг, устраивая «сокровищницы мудрости»; таков был один из учеников Сократа, Евфидем, о котором рассказывает Ксенофонт в своих «Воспоминаниях». Дальше идет уже бесконечный ряд собирателей книг, создателей частных библиотек и участников в создании государственных и общественных библиотек, обслуживавших литераторов, ученых и всех, имевших надобность в книге. Так постепенно рос и развивался обширный разряд людей, которые получили название книголюбов — книгочих, библиофилов.

На древних примерах яснее всего обнаруживается, что собиратели стремились охватить именно всю «мудрость», заключенную в книгах; энциклопедична была библиотека Евфидема, энциклопедична и гораздо более богатая и более совершенная библиотека Аристотеля. Энциклопедичны были и собрания великих любителей книги нового времени, по крайней мере, за три первых столетия книгопечатания, как, напр., кардинала Мазарини во Франции и епископа Залуского в Польше. Но уже во XVIII в. не только для частного собирателя, но даже для целой корпорации или государственного учреждения стало невозможным собирать все, что было доступно в книжном мире, без всякого разбора. Последним собирателем-энциклопедистом обычно признается англичанин герцог Джон Роксбург, библиотека которого пошла с публичного торга в 1812 году. В первую годовщину этого аукциона был основан английский клуб библиофилов, и, можно сказать, с этого времени существует библиофильство в современном его понимании, как собирание с отбором, притом не на основании внутренних данных книги, а на основании каких-либо внешних привходящих признаков, особенно редкости и связанной с ней дороговизны. Не даром юбилейной датой английских библиофилов является 13 июля 1812 года, когда на аукционе книг Джона Роксбурга продана была за баснословную сумму 2260 ф. ст. книга, уже не имевшая никакого научного значения (первое издание Боккаччио Вальдорфера). Библиофильство в этом смысле слилось в одно целое с коллекционерством, вообще тоже одним из коньков XIX века, так как, по существу, никакой разницы между собиранием редких книг и, напр., редких предметов домашней утвари нет. Во многих случаях собирание книг оказывалось выгодным помещением капитала, так как редкие книги на происходивших аукционах часто из года в год расценивались все дороже и росли в цене быстрее, чем другие предметы купли и продажи.

О том, что именно считать книжной редкостью, единогласного мнения не существует; собиратели обычно руководствуются свидетельством библиографических справочников о том, что данная книга встречается редко или «крайне редко», а также ценами, каких данная книга достигла на библиофильских аукционах иди в продаже у букинистов. Как страсть, направленная на самоуслаждение, библиофильство, иногда называемое библиоманией (библиомания, «книжное бешенство», — это доведенная до крайних, уже болезненных явлений форма библиофильства), никаких общественно-полезных целей себе не ставит, но, тем не менее, все-таки обычно бывает общественно-полезно, так как коллекции редких книг сохраняют часто памятники, важные для истории культуры; заботы библиофила о подборе книг, сохранившихся без изъянов, в своем первоначальном виде, дают особо ценный материал для суждения о достижениях книжной техники и книжного искусства; благодаря библиофилам эти достижения не предаются забвению и оплодотворяют труды новых работников в области «искусства книги».

Собирание книг для удовлетворения любознательности или для научных занятий и вообще приобретение книг только по соображениям полезности или необходимости использования их содержания не признается библиофильством. Индивидуальные собрания научных книг уже с XVIII века могли создаваться только под углом зрения какой-нибудь специальности. И нужно сказать, что особенно в тех случаях, когда создателем их был видный специалист в своей области, такие собрания, делаясь общественным достоянием (вследствие перехода дарением, покупкой или завещанием в государственную библиотеку), главным образом и создали славу многих библиотек академического типа и сделали их могучими орудиями для движения вперед науки. Хотя бы небольшой сподручный, рабочий комплект книг необходим всякому, занимающемуся наукой, начиная от школьника. Это — первые индивидуальные собиратели книг. Во всех буржуазных странах установился еще особый тип буржуазных семейных книжных собраний, обычно заключающих в себе собрание классиков, мировых или данной национальности, или наиболее знаменитых или известных со школы, несколько книг для легкого чтения из современной буржуазной беллетристики, нескольких роскошных изданий популярно-научных, в фабричных, тисненых золотом переплетах и кое-что из справочной литературы (чаще всего энциклопедический словарь); к этому прибавляется еще 2—3 книги религиозного содержания. По приблизительным подсчетам, сделанным в Америке, большая часть книг, издаваемых разными издательствами, в самых разнообразных сочетаниях, собирается именно в такого типа библиотеках. Имея в виду такого типа буржуазные домашние библиотеки, неоднократно делались попытки установить для них некоторое незыблемое ядро в виде «ста⁴⁴ (иногда «десяти⁴⁴) «лучших⁴⁴ книг всей мировой литературы. Состав такого отбора, естественно, зависел от мировоззрения составителя, и сопоставление ответов, полученных от разных знаменитостей относительно «ста⁴⁴ или хотя бы «десяти⁴⁴ «лучших книг⁴⁴, показывает, что согласия в этом вопросе не добиться.

Будущность частных собраний книг зависит от того, какую организацию примет общество будущего. Библиофильские собрания «раритетов и курьезитетов⁴⁴ были порождением капиталистической эры и должны прекратиться вместе с нею; все ценное среди редкого должно войти в общедоступные государственные музеи книги. Научные, рабочего характера, собрания книг должны будут обслуживать не индивидуумов, а группы. Домашние же библиотеки, с развитием библиотечного дела, заменятся коллективками и передвижками. Необходимым условием для всего этого является разработка наиболее совершенных приемов коллективного собирания и распределения книг.