Семейное право. 
Наследственное право

Конспект лекций

профессора Московского университета В. М. Хвостова

Предисловие ко второму изданию

Настоящий выпуск Конспекта по римскому семейному и наследственному праву переиздается с любезного разрешения проф. В. М. Хвостова для студентов Московского университета. Система и форма изложения остались в общем без изменений. Мною внесены лишь некоторые дополнения и отступления с целью согласовать издание со своими чтениями. Они не отмечены в тексте, так как это было бы трудно провести и не имело бы значения в учебном пособии.

А. Вормс Март 1907 г.

Семейное право. Введение

Familia. Общее понятие о семейных правах

I. Под именем семьи — familia¹ — в юридическом смысле в древнем Риме разумелся круг лиц, объединенных общим подчинением домашней власти домовладыки — patrisfamilias. Не кровное родство, стало быть, а общая отеческая власть была началом, объединяющим семью. Строй древнеримской семьи являлся весьма простым и строго очерченным. Домовладыка первоначально имеет в одинаковом подчинении все, находящиеся в его доме, как лиц, так и вещи; оттенки особых видов его власти над вещами, рабами, свободными подвластными (женой, детьми) сперва мало выступают. Лишь с течением времени из этой общей власти над всем домом выделяются, как особые виды прав с различным содержанием, dominium над вещами, dominica potestas над рабами, manus mariti над женою, patria potestas над детьми, mancipium над caput liberum in mancipio^[1][2]. По мере этой дифференциации происходит и ослабление власти домовладыки над лицами в сравнении с властью его над вещами; власть над лицами вводится правом все в более и более тесные границы. Некоторые виды власти, а именно: mancipium и manus mariti совершенно выходят их употребления в императорском Риме, так что в Юстиниановом праве нам с ними уже не приходится иметь дела. Вследствие исчезновения брака cum manu и других перемен в строе семьи в Юстиниановом праве мы уже не встречаемся с такой полной властью домовладыки над всем, находящимся в его доме, какая существовала прежде. Муж и жена теперь принципиально равноправны, хотя высшим авторитетом в семье продолжает пользоваться муж. Дети также не являются более бесправными; они не приобретают уже исключительно в пользу домовладыки, даже когда они стоят под patria potestas. Из строго патриархального союза семья превращается в союз, члены которого несут взаимные обязанности и имеют взаимные права.

Древнеримскую семью, состоящую из лиц, подчиненных общей власти еще живущего домовладыки, Ульпиан называет «jure proprio familia». «Jure proprio familiam, — говорит он, — dicimus plures personas, quae sunt sub unius potestate aut natura aut jure subjectae, ut puta patrem familias matrem familias, filium familias, filiam familias quique deinceps vicem eorum sequuntur, ut puta nepotes et neptes et deinceps» (L. 195 § 2 D. 50,16). Рядом с этой familia стоит familia в более широком смысле: communijurefamilia. Сюда входят все вообще агнаты, т. е. лица, которые стояли бы под общею отеческою властью, если бы общий домовладыка был еще жив. «Communi jure familiam, — продолжает тот же юрист, — dicimus omnium adgnatorum: nam esti patre familias mortuo singuli singulas familias habent, tamen omnes, qui sub unius potestate fuerunt, recte ejusdem familiae appellabuntur, qui ex eadem domo et gente proditi sunt» (D. ibid). Наконец, наиболее широкий родственный союз, покоящийся на том же основании, составляет familia gentilicia, т. е. члены одного и того же рода — gens, — объединенные предполагаемым происхождением от общего для всех родоначальника. «Item appellatur familia plurium personarum, quae ab ejusdem ultimi genitoris sanguine proficiscuntur (sicuti dicimus familiam Iuliam), quasi a fonte (quodam memoriae sc.) eodem ortae». (L. 195 § 4 D. 50, 16).

II. В древнем римском праве юридическое значение имеет исключительно этот агнатский родственный союз. С течением времени, однако, изменившиеся условия жизни и воззрения общества стали выдвигать семейный союз, основанный на кровном происхождении одних лиц от других, т. е. когнатскую семью. Разница между этими двумя семейными союзами очевидна: союз кровных родственников отчасти шире союза, основанного на подчинении общей домашней власти: в него входят также родственники по женской линии и эмансипированные лица. Отчасти же он уже: сюда не должны входить, строго говоря, лица усыновленные и uxor in manu. Однако в классическом праве мы встречаем правило, что всякий агнат, пока он остается им, ео ipso есть и когнат (L. 1 § 4 D. 38, 8; см. об этом Общ. ч., § 25, В). Когнатская семья к концу развития римского права во многих отношениях получает преобладание в юридической области над агнатской; в вопросах о законном наследовании и о призвании к опеке в основу положено расширенное, как указано только что, понятие когнатства (Nov. 118). Кроме того, есть ряд иных отношений семейного права, которые во время классиков и особенно Юстиниана определяются принципом когнатства, но не агнатства (алименты). Поэтому мы встречаем у Юстиниана (L. 5 § 1 С. 6, 38) следующее определение слова familia, сделанное вполне в духе его времени по поводу одного частного вопроса относительно наследования: «Si quis per suum elogium fideicommissum familiae suae reliquerit, non solum propinquos (кровные родственники), sed etiam his deficientibus generum et nurum (per hanc appellationem significari decernimus)».

III. Это знакомство со значением понятия «семья — familia» объясняет нам, почему под именем семейных прав объединяются: 1) отношения между мужем и женой, возникающие из брака, так называемое брачное право; 2) отношения между родителями и детьми, где наиболее важное место занимает институт отеческой власти. 3) Не так просто обстоит дело с третьим разрядом семейных прав: правами опеки и попечительства. Опекун и попечитель в сущности стоят вне семьи; они не должны непременно принадлежать к одному семейному союзу с опекаемым. Тем не менее есть большие основания причислять права, возникающие из опеки и попечительства, к числу семейных прав,.

a) В древнем праве связь опеки и попечительства с институтами семейного права была очень тесная. Целью опеки и попечительства являлась не столько забота о личности опекаемого, но забота о сохранении его имущества для его родственников-агнатов; опека поэтому по праву принадлежала агнатам¹. В позднейшем праве характер опеки изменился: она приняла альтруистический характер, сделалась средством защиты подопечного лица, которое в обороте оказывается слабым ввиду малолетства или иных свойств. Но и здесь связь опеки с семьей сохранилась: естественными покровителями слабого лица являются прежде всего его родственники; поэтому родство имеет большое значение при призвании к опеке и в позднейшем праве; существование же отеческой власти, по большей части, делает излишнею опеку даже над малолетним, обладающим отдельным имуществом: имуществом подвластного управляет, по общему правилу, отец в силу своей отеческой власти.

b) Кроме того, опекунская власть по своей структуре стоит весьма близко к другим видам семейных прав: здесь, как и там, мы имеем право над лицом, имеющее своим объектом не действие лица, но само подвластное лицо, и в то же время резко отличающееся по характеру и объему от вещного права, как права над такою частью внешней природы, которая сама субъектом права быть не может (Общ. ч., § 13, IV, 4). Это составляет основание для объединения института опеки и попечительства в один разряд с другими семейно-правовыми институтами^[3][4].

Предметом дальнейшего изложения являются все эти институты в указанном порядке: 1) брак, 2) отношение родителей и детей и 3) опека и попечительство.

• [1] См. к последующему: Rivier, Pracis du droit de famille romain (1891 г.), стр. 3—46;Girard, (4-е изд.), стр. 133 сл.; 142 сл.; Dernburg, III, §§ 1—4; Ferrini, Pandette, 855 сл.
• [2] См. об этом: Ihering, Geist, т. II, стр. 161 слл. (по 4-му изд.). Ср.: Ефимов, Очеркипо истории древнеримского родства (1885 г.).
• [3] См.: Girard, стр. 202, пр. 2; Dernburg, HI, § 39; ср., впрочем: Cuq, Les institutionsjuridiques des Romains (1891 г.), стр. 311 сл.
• [4] Виндшейд относил опеку в своих Пандектах к обязательственному праву. Это оказалось неудобным и Кипп, переиздавая Пандекты Виндшейда после его смерти, перенесопеку в отдел семейного права (Windscheid-Kipp, 8-е изд., т. III).