Сложноподчиненные предложения с компонентом так

В формально-синтаксическом плане особо стоят сложные предложения, которые включают в себя компонент так, располагающийся на стыке предикативных единств, образующих сложное целое. Обращает на себя внимание большое структурное разнообразие частей сложного целого: они могут представлять собою все формальные типы как двусоставных, так и односоставных предложений, включая и конструкции представления (темы), ср.: Жена верховодит, так муж по соседям бродит (Даль, 374); Жена шаловлива, так мужа бей (Даль, 374); Бежать, так не стоять (Жигулев, 15); Вору не божиться, так и праву не быть (Даль, 164); Солнце низенько, так и вечер близенько (Даль, 182); Обживешься, так и в аду ничего (Даль, 154); На сердце ненастье, так и в ведро дождь (Даль, 151); Любовь да совет, так и нуждочки нет (Даль, 333); Дрязгу бояться — так и в лес не ходить (Богданов, 78). Логико-синтаксические отношения, вокруг которых объединяются части сложных предложений, обычно либо сводятся к условно-следственным, либо же реализуются на их фоне, но это не исключает известного функционального разнообразия частей сложного предложения.

Так, они выражают: 1) условно-следственные (условно-результативные) отношения: В рубле копейки нет, так и не полон рубль (Даль, 114); Не стать говорить, так и бог не услышит (Даль, 417); Не солгать, так и правды не сказать (Даль, 201); Проголодаешься, так хлеба достать догадаешься (Даль, 102); Есть грош, так будет и рожь (Даль, 81); 2) отношения, близкие к причинно-следственным: Дорожка глохнет, так и мир сохнет (Даль, 406); Вырос лес, так выросло и топорище (Даль, 227); Овец не стало, так и на коз честь пала (Даль, (92); 3) отношения, в известной мере напоминающие целевые: Не дразни собаку, так не укусит (Даль, 129); Дари судью, так не посадит в тюрьму (Даль, 174); Не замай дерьма так и не воняет (Симони, 129).

Однако выделение такого рода значений в определенной мере искусственно: в приведенных случаях реально речь идет об оттенках тех или иных значений, наслаивающихся на основные — условно-следственные отношения — и предопределяемых главным образом способами грамматического выражения главных членов. В целом же любое из рассматриваемых сложных предложений может быть трансформировано в сложноподчиненное предложение с придаточным условным. И это свидетельствует о функциональном тождестве предложений с так и сложноподчиненных предложений с придаточными условными. Как нетрудно заметить по приведенному фактическому материалу, часть с условным значением всегда предшествует той, которая выражает следствие. Внешним выразителем фиксированного порядка частей сложного целого выступает элемент так.

Несомненный интерес для синтаксиса представляет сама конструкция с так. Каково ее место в современном русском синтаксисе? По этому вопросу в специальной литературе высказан ряд суждений. Академическая грамматика русского языка относит предложение с компонентом так к «переходным типам между сложноподчиненным и бессоюзным сложным предложениями»^[1] и считает его принадлежностью разговорной речи. В. И. Трубинский, исследовавший ту же конструкцию в русских говорах Северо-Запада, квалифицирует ее как «бессоюзно-коррелятивный гипотаксис», который «в сравнении с собственнобессоюзным является в говорах Северо-Запада предпочтительным»^[2]. Бесспорно следует согласиться с тем, что предложение с так — явление живое и продуктивное в разговорном языке, включая и говоры. Однако вопрос о синтаксической специфике самой этой конструкции остается открытым. Прежде чем ответить на него, остановимся на синтаксической функции элемента так. Ф. И. Буслаев указывал на функциональную близость и даже взаимозаменяемость элементов то и так^[3], используемых в сложных предложениях с условными союзами. Но тождества между ними все же нет: то богаче по своим синтаксическим возможностям и поэтому не всегда может быть заменено так.

В синтаксической литературе формы то и так обычно квалифицируют как частицы^[4], хотя и не относят их к вполне определенной группе. Если придерживаться четырехчленной классификации частиц в русском языке, выделяющей частицы смысловые (семантические), модально-волевые, эмоционально-экспрессивные и формообразующие и словообразующие, то элементы то и так не войдут сюда, функционально не примыкая ни к одному из разрядов частиц. Наблюдения показывают, что то и так оказываются почти тождественными только в случаях, когда выступают в сложноподчиненном предложении с придаточной условной частью или когда сложноподчиненное предложение реализует градационные отношения. Во всех подобных структурах они — ближайшие синонимы, различие между которыми сводится исключительно к сфере употребления: форма то более нейтральна стилистически, в то время как форма так тесно связана с разговорным языком. В принципе для выражения отношений, о которых идет речь, участие рассматриваемых форм и не обязательно, и это дает исследователям повод квалифицировать их как формы, стоящие за пределами условных союзов. Но из этого не следует, однако, что они должны быть отнесены к частицам, с которыми у них нет функционального изоморфизма. Есть основания предположить, что в строе сложноподчиненного предложения, выражающего условные и градационные отношения, в эпоху национального языка формы то, так и подобные им представляют собой синтаксические пережитки, лишенные специфического употребления, а потому перешедшие в разряд факультативных средств синтаксиса. Будучи важными в силу функциональной значимости в начальный период становления сложноподчиненного предложения, впоследствии, по мере его централизации, эти компоненты утрачивают былую отнесенность к опорным средствам языка, призванным «сплачивать» фразу.

Факультативные компоненты предложения то, так следует отграничивать от части союза если — то, составляющего синтаксически и семантически неделимое целое и выступающего в условно-сопоставительных предложениях, а также в предложениях, которые «выражают условие, являющееся в то же время причиной или основанием того, о чем говорится в главном предложении»^[5]. Следовательно, формы то и так могут выступать или как части условного союза, или как компоненты предложения, употребление которых диктуется не нормой, а традицией, и в этом случае они лишены синтаксической нагрузки, сохраняя за собой техническую функцию указателя границ предикативных единств, объединяемых в одно целое.

Теперь можно поставить вопрос и о природе сложной конструкции с элементом так: относится ли она к гипотаксису, к переходным от гипотаксиса к паратаксису типам или же к бессоюзию? Закрепленностью порядка расположения частей она приближается к некоторым семантическим типам сложносочиненного предложения. Но по своему значению и организации частей она настолько тесно примыкает к сложноподчиненному предложению, что представляется преждевременным стремление оторвать их друг от друга. Исходя из недифференцированности употребления так, В. И. Трубинский относит рассматриваемую конструкцию к бессоюзию^[6]. Материал пословиц не позволяет говорить о недифференцированном употреблении так в сложных предложениях. В пословицах, а также в просторечии элемент так связан со сложными конструкциями строго определенной семантики: одна из ее частей, препозитивная, всегда имеет условное значение, которое нередко сопровождается сопоставительными, причинными, временными и др. значениями или их оттенками. Иными словами, элемент так преимущественно ведет себя как союз.

Таким образом, конструкции с компонентом так в русском синтаксисе еще не отошли от союзного подчинения. Но это не исключает возможности, что в каких-то разновидностях языка, в частности в территориальных диалектах, они активно вовлечены в сферу бессоюзия. В разговорной речи конструкции с так заметно активны. Это — результат прежде всего совершенствования подчинительной связи и синтаксико-стилистической специализации союзов. Если в пору становления союзного подчинения известные синтаксические отношения выражались синтаксически недостаточно окрепшими союзами совместно с коррелятами^[7], то позже, после окончательного оформления союзного подчинения, необходимость в помощи коррелятов отпадает. Возникает ситуация, когда корреляты должны или утратиться, или же стать самостоятельными выразителями тех значений, с которыми связывалось их употребление раньше. Происходит формальное разделение союза и коррелята, они оба сохраняются в языке, хотя и не получают четкой функциональной дифференциации. Так складывается параллелизм двух синтаксических форм, служащих для выражения условно-следственных отношений: формы с союзом и формы с компонентом, отсылающим к союзу или даже замещающим его. Именно такой ход развития подтверждается, во всяком случае — в пословицах, функциональной статичностью так, противопоставляемой функциональной динамичности собственно условного союза, получившего новое значение после отделения от коррелята. Если это верно (а факты этому не противоречат), то появление и активизация конструкций с так в качестве особой формальной единицы русского синтаксиса должны быть отнесены в основном к XIX—XX вв.

• [1] Грамматика русского языка. Т. 2. Ч. 2. С. 330.
• [2] Трубинский В. И. Об одной тенденции в развитии бессоюзного гипотаксиса в русских говорах Северо-Запада // Тезисы докладов на X диалектологическом совещании 11—14 мая 1965 г. М., 1965. С. 66—67.
• [3] Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. С. 532.
• [4] Там же; Грамматика русского языка. Т. 2. Ч. 2. С. 325.
• [5] Грамматика русского языка. Т. 2. Ч. 2. С. 3254
• [6] Трубинский В. И. Указ. соч. С. 67.
• [7] Лавров Б. В. Условные и уступительные предложения в древнерусском языке.14; Коротаева Э. И. Союзное подчинение в русском литературном языке XVII века.