Концепция гражданской войны в «Донских рассказах» Шолохова

Реферат Концепция гражданской войны в «Донских рассказах» Шолохова Чита 2010 г.

Наше время со всей остротой выдвинуло задачу нового осмысления «Донских рассказов» М. Шолохова. Разговор о них сегодня приобретает особую актуальность и в связи с общим пересмотром истории русской литературы XX века, и в связи с определением их роли и места в становлении индивидуального стиля Шолохова — художника

О Шолохове написано и сказано многое. Но, заново открывая для себя русскую литературу 20-х годов, отразившую, прежде всего, историю духовной трагедии России, мы вновь и вновь убеждаемся в том, что сейчас нам необходимо уйти от прежних однозначных оценок раннего творчества писателя. От примитивного противопоставления «красных» «белым», одноплановых характеристик героев и хрестоматийных трактовок воссоздаваемых ситуаций современный читатель должен вернуться к самому Шолохову, рассказавшему о первом послереволюционном десятилетии как о трагическом времени перелома человеческого и национального бытия. Двадцатые годы в изображении Шолохова — это время, необратимо расколовшее русский мир, это эпоха великого горя народного.

В 1925 году в издательстве «Новая Москва» вышли «Донские рассказы» Шолохова.

В литературу пришёл новый писатель. Кто же он, как складывался его жизненный путь, у кого он научился живому, яркому языку?

Путь к «Донским рассказам»

Шолохов родился 14 мая 1905 года в хуторе Кружилинском станицы Вешенской Донского округа. Детские годы прошли в хуторе Кружилинском. Учился в Каргине, Москве, Богучаре и Вешенской. Окончил четыре класса гимназии.

В момент свершения Великой Октябрьской социалистической революции он учился в мужской гимназии в одном из уездных городов Воронежской губернии. В 1918 году, когда оккупационные войска подходили к этому городу, он прервал занятия и уехал домой.

C 1918 по начало 1920 года семья Шолоховых находилась поочерёдно в станицах Еланской и Каргинской Верхнедонского округа. Трудное было время: белые и красные волны захлёстывали Донщину — бушевала гражданская война. Подросток Миша «впитывал» происходящие события: бои, казни, нищета. Белые против красных, красные против белых, казаки против казаков же. Рассказы один страшней другого…

Будущий писатель не только жадно вслушивался в рассказы бывалых казаков; он ходил смотреть возвращающихся с фронта, видел исхудалые обескровленные лица раненых бойцов, читал газеты, листовки. Память фиксировала лица, имена, факты, выражение человеческих глаз, отражение на лицах радости, горя, страха, надежды, смертной муки.

Шли годы — тревожные, суровые. Обстановка на Дону постоянно менялась и усложнялась. К концу 1919 года красное командование решило окончательно избавиться от «батьки Махно», повстанческая армия которого была лояльно настроена к красноармейским войскам. Нестор Махно со всеми его отрядами был объявлен вне закона, повстанческая армия была уничтожена.

Весь 1920 год остатки махновского войска металась в поисках выхода, жестоко расправляясь с местными органами советов.

В начале осени 1920 года в станице Каргинской махновцы захватили отряд чоновцев. Среди пленных оказался и пятнадцатилетний школьный учитель Михаил Шолохов. По дороге к Васильевке пленных начали расстреливать по одному, а потом оставшихся решили разом прикончить в неглубоком овражке. Тут подлетела тачанка Махно. Он отпустил Шолохова.

Кто знает, какой след оставило страшное происшествие в душе впечатлительного юноши, какие картины рисовало его могучая фантазия.

Зимой 1922 года Шолохов переехал в станицу Букановскую, где работал продинспектором. Обязанности инспектора заставляли ездить по станицам и хуторам, выступать на собраниях, агитировать казаков помочь голодным городам.

Напряжённая работа, часто без сна и отдыха, постоянные тревоги и почти фронтовая обстановка, общение с коммунистами формировали характер стойкий и волевой, обогащали разнообразными впечатлениями.

В событиях гражданской войны, в острых классовых конфликтах, размежевавшихся станичников и хуторян, в подвигах, которые совершали большевики, в жестоких повадках защитников старого мира открылась жизнь перед зорким глазом и пытливой мыслью рано созревшего юноши. Желание рассказать о виденном и пережитом заставляли браться за перо. Пусть маленькие рассказы, которые он ещё в 1922 году посылал в комсомольские газеты и «Огонёк», не были напечатаны, — Шолохов твёрдо решил посвятить себя литературе. Зимой 1924 года в Москве он перебивается случайными заработками в газетах. Жилось трудно: днём — скитания по редакциям, ночью — работа над рукописью.

Весной 1925 года Шолохов вернулся на Дон. Молодой писатель испытывал потребность видеть те места, где происходило действие его рассказов, общаться с теми, кому они были посвящены. Один за другим на страницах газеты «Молодой ленинец», в журналах «Огонёк», «Прожектор», «Смена» появляются рассказы молодого Шолохова: «Пастух», «Шибалково семя», «Нахалёнок».

«Рассказы о братоубийстве» или «Наука ненависти»

Первый рассказ Шолохова появился 14 декабря 1924 года в газете «Молодой ленинец». Это была «Родинка». Им открывается большой цикл донских рассказов, который создан писателем за год. Всего в сборник вошло около 25 произведений.

На первый взгляд может показаться, что в основе рассказа «Родинка лежит социально-классовый конфликт между красноармейцами, устанавливающими советскую власть на Дону, и бандой, отнимающей хлеб у мирных казаков. Причём драматизм изображённой ситуации усугубляется тем, что классовая борьба размежевала не только Дон, но и казачьи семьи: отец и сын оказываются по разные стороны баррикады. Однако в душевном состоянии непримиримых врагов много общего. Жизнь эскадронного командира Николки Кошевого, как и жизнь атамана банды, выбилась из привычной нормы. Об этом свидетельствуют портреты и авторские характеристики героев. В портрете Николки Шолохов подчёркивает противоречие между его юным возрастом и тем суровым жизненным опытом, который дала ему гражданская война: «Плечист Николка, не по летам выглядит. Старят его глаза в морщинках лучистых и спина, по-стариковски сутулая» (герою 18 лет).

«Зачерствела душа у него, как летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музги степной» Шолохов М. А. Донские рассказы М. «Московский рабочий». 1973 с. 160, — пишет Шолохов об атамане. Это же очерствение души, одичание подчёркивается и сравнением атамана с волком: «…ведёт атаман банду… как набедивший волк от овечьей отары, уходит дорогою и целиной бездорожно» (на последних страницах рассказа, в эпизоде схватки отряда красноармейцев с бандой, появится настоящий волк. Но мудрый зверь, услышав звуки выстрелов, уходит,"спешит укрыться от жестокой человеческой междоусобицы" Шолохов М. А. Донские рассказы М. «Московский рабочий» 1973 с. 166.

Тоска Николки по нормальной жизни ощущается по воспоминаниям о детстве («Помнит, будто в полусне, когда ему было лет шесть, сажал его отец на коня своего служивого»), и в мечтах эскадронного («Учиться бы поехать куда-нибудь, а тут банда… Опять кровь, я уж уморился так жить… Опостылело всё…"№). Немало повоевавший, так и не стал молодой казак «человеком войны», так и не смог привыкнуть к потокам крови. Не случайно — отвернулся, проходя мимо окровавленного лошадиного трупа.

Та же тоска по утраченной норме звучит и в пейзаже плодородной земли (гл.3), увиденное глазами бывшего землепашца, ставшего атаманом банды, и в переживаниях атамана («Боль, чудная и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы»). Таким образом, конфликт между красными и бандитами всё более уступает место более важному конфликту, — между веками складывающимися нормами человеческой жизни и бесчеловечностью братоубийственной войны. Особого трагизма он достигает в финале рассказа, когда убийство врага, оправданное ситуацией войны, осознаётся героем как детоубийство, грех, которому нет оправданья, который можно искупить только смертью.

Христианское раскаяние оказывается сильнее классовой ненависти. Уже в первом рассказе Шолохов смещает акцент с социальных конфликтов на общечеловеческие. Не случайно глубоким авторским сочувствием проникнуты не только строки, рисующие безвременную гибель юного красного командира, но и изображение обезумевшего атамана («Сынок! Николушка… Родной…Кровинушка моя… Да скажи же хоть слово? Как же это, а?"І). Гражданская война для Шолохова — катастрофа, в которой рушатся человеческие связи. Здесь нет правых и виноватых, а значит, и не может быть победителей. Авторская позиция оказывается шире каких бы то ни было социально политических концепций, о чём свидетельствует и пейзаж, венчающий рассказ: «А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донёс голоса, лошадиное фырканье и звон стремян, с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун стервятник.

Сорвался и растаял в сереньком, по-осеннему бесцветном небе" Шолохов М. А. Донские рассказы.- Судьба человека. М. «Дет. Лит.». 1967 с. 12. Глубоко символичным оказывается в этом плане название произведения.

Родинка — не только примета, по которой узнаёт атаман убитого сына, это и знак былого единства, родства людей, ставшими непримиримыми врагами.

Кроме того, слово «родинка» своим корнем связано со словами род, родной, родня, родство, родина, народ, обозначающими всё то, что оказалось расколотым, разрушенным гражданской войной.

В этом рассказе для автора важны не столько идеологические убеждения героев, сколько вечный общечеловеческий смыл трагедии.

Главную тему «Донских рассказов» можно определить так: расчеловечивание и красных и белых в ходе гражданской войны и редкие минуты торжества очень трудного обратного процесса — вочеловечивания. При этом традиционные христианские ценности, на первый взгляд, не принимаются автором во внимание, но, тем не менее содержание внутренней душевной жизни персонажей выстраиваются в соответствии с евангельскими заповедями. Надо признать, что лучшие рассказы из донского цикла, такие, как «Жеребёнок» и «Чужая кровь», представляют собой вариации на библейские темы.

Сердечная чуткость, душевная теплота — это черты, свойственные любимым героям Шолохова. Не вовремя родился жеребёнок — эскадрон вёл жестокие бои, а он, дурашливо взбрыкивая «тонкими пушистыми ножками» носился и нарушал боевой порядок. Эскадронный строго наказал пристрелить жеребёнка: «Вид у него домашний, а на войне подобное не полагается». Но казак Трофим заботится об этом беззащитном существе и, спасая его на переправе, сам погибает. Казалось бы, неприхотлив сюжет рассказа «Жеребёнок», но в нём воплощена мысль о гуманизме солдата революции. Что, как не бессмысленность гражданской войны, подчёркивает этот рассказ? Ведь Трофим знал наверняка, делая свой выбор, что белоказаки не пощадят его. И тем не менее положил душу за «меньшого брата». Что толкнуло его на этот поступок?

Михаил Шолохов видит в своих героях сопротивление злу войны через возврат к трудовым, исконно крестьянским занятиям. Эскадронный решает пощадить жеребёнка — на нём ещё придётся пахать.

За внешней событийной канвой рассказа разворачивается иной сюжет, противоположный выводам рассудка и установкам на ненависть и уничтожение. Хотя беззащитный жеребёнок по сути мог бы выступить примиряющим началом в борьбе красных и белых, дал же приказ казачий офицер не стрелять в Трофима, и никто его не нарушил. И Трофим бросился спасать жеребёнка вопреки своим и чужим доводам о необходимости его «сничтожить». М. Шолохову удалось выявить очень важное обстоятельство, проявившееся в годы гражданской войны, роднящее его с предшественниками в донской литературе. Он обнаружил парадоксальность наложения на традиционную мораль новейших революционных установок, которые в решающие моменты жизни отбрасываются человеком, и он возвращается к себе истинному.

«Крик над водой был звонок и отточен, как жало шашки. Полоснул он Трофима по сердцу, и чудное сделалось с человеком: пять лет войны сломал, столько раз смерть по-девичьи засматривала ему в глаза, и хоть бы что, а тут побелел под красной щетиной бороды, побелел до пепельной синевы — и, ухватив весло, направил лодку против течения, туда, где в коловерти кружился обессилевший жеребёнок, а в саженях десяти от него Нечепуренко силился и не мог повернуть матку, плывущую к коловерти с хриплым ржанием» Шолохов М. А. Донские рассказы М. «Московский рабочий». 1973 с 25.

Жеребёнок спасён. Но Трофим убит казачьим выстрелом в спину. Финал показывает, насколько автор был далёк от иллюзии скорого разрешения конфликта, он говорит не только о возможности примирения, но и пропасти противостояния, преодолеть которую гораздо труднее, чем совершить подвиг самопожертвования. Любить врага и не мстить ему — эта заповедь стала актуальнейшей в годы войны. В народной массе она не восторжествовала. Только отдельные личности своим примером указывали путь выхода из тупика. У М, Шолохова — это дед Гаврила из «Чужой крови».

Рассказ «Чужая кровь» является венцом донского цикла в плане нравственной проблематики. Символично его начало, определяющее движение времени по православному и церковному календарю.

Провожая сына на войну с красными, справил его дед Гаврила на славу, наказал служить так, как в старину его деды-прадеды служили царю.

Дед Гаврила вынашивает на новую власть «ненависть стариковскую глухую». Но не какие-либо идеологические соображения сделали его врагом красных. Приход большевиков для него — разрушение исконного казачьего быта, многовековых традиций. Верность им подчёркнута в самом начале рассказа, где подробно описывается заботы старика, собирающего сына на фронт. Не случайно так демонстративно надевает он шаровары с лампасами, чекмень с гвардейским оранжевым позументом, медали и кресты, полученные за государеву службу. Ни при какой власти не откажется дед и от своей земли, от привычки трудиться.

Но главное в герое — любовь к сыну. И этой способностью любить в гораздо большей степени, чем ненавистью, наделены Гаврила и его жена, заботливо приготовляющие к возвращению Петра полушубок, сапоги и папаху. Поэтому столь высоким трагизмом наполнен эпизод получения известия о гибели сына.

Глубоким психологизмом наполнены шолоховские ремарки, сопровождающие диалог Прохора с дедом Гаврилой. С удивительной точностью и лаконизмом они фиксируют мучительные переживания старика, постепенное нарастание боли и злобы в его душе: «криво улыбнулся», «спросил резко и прямо», «нагибаясь, низким шёпотом спросил», «грозно рявкнул», «раздельно сказал», «багровея захрипел». Особенно выразительны финальная портретная зарисовка: «Глаза его налились кровью и слезами. Разодрав у ворота рубаху, он голой волосатой грудью шёл на оробевшего Прохора, стонал, запрокидывал потную голову…» Шолохов М. А. Донские рассказы М. «Московский рабочий». 1973 с 119. Здесь и нечеловеческое страдание, и нежелание верить в реальность случившегося, и лютая ненависть к той силе, которая отняла у героя самое дорогое, что было у него в жизни.

В следующей сцене мы видим безутешного отца, в отчаянии зовущего своего единственного сына. И автору, и читателю в эту минуту всё равно, в каком стане погиб сын героя, столь высоко это человеческое горе.

Смерть сына и начавшаяся продразвёрстка усиливают ненависть Гаврилы к новой власти. Грубо и дерзко, «набухая злобой», разговаривает старый казак с командиром продотряда, забирающего у него хлебные излишки … в пользу государства". Но когда старик видит в своём враге смертельно раненого девятнадцатилетнего мальчишку с «желтеньким пушком усов» и «скорбно складкой» возле губ, в нём просыпается чувство, которое невозможно объяснить никакими классовыми причинами, — жалость. Вся скопившаяся в стариковском сердце и не нашедшая выхода любовь к сыну обратилась теперь к человеку, который совсем недавно был его врагом. Днём и ночью дежурят старики у постели раненого, кормят через камышинку подогретым молоком и наваром из бараньих костей, не сговариваясь, решают отдать своему названному сыну одежду, приготовленную для Петра. И понемногу привязанность к белокурому пареньку, ежедневная и еженощная забота о нём отодвигают в сознании Гаврилы и его жены образ родного сына, притупляют боль утраты, казавшейся невосполнимой. И уже как друзей сына встречает дед красноармейцев, и от обращения «отец» становится теплее на душе, и не страшным кажется Гавриле «чуждое слово» «коммунист». Любовью платит старику и его названый сын, такой же, в сущности, одинокий, впервые узнавший, что такое родительская забота и ласка.

В советской критике не раз высказывалась мысль о том, что шолоховский герой от сугубо личного, отцовского чувства приходит к примирению со всем тем, что ему было чуждо и ненавистно, то есть по сути к принятию новой власти. Однако мысль шолоховского рассказа гораздо шире. Изобразив в своих рассказах бессмысленность гражданской войны, нечеловеческую жестокость обеих сражающихся сторон, Шолохов указал и путь преодоления этой национальной трагедии. Это путь высокой христианской любви к ближнему, любви не только к другу, но и к врагу. Именно такую объединяющую любовь сумел пронести дед Гаврила через всеобщую вражду. Но, верный жизненной правде, Шолохов не стремится создать иллюзию возможности скорого единения людей в братоубийственной войне. Едва возникнув, новая семья деда Гаврилы вновь распадается. Обретённый сын покидает его. «Не вернётся!..» — рыдало в груди Гаврилы невыплаканное слово" Шолохов М. А. .Донские рассказы М. «Московский рабочий». 1973.с. 128. Однако в этом последнем рыдании слышится уже не ненависть, а христианское смирение.

Дело в том, что автор не заинтересован в благополучной концовке — это снизило бы высоту подвижничества, самоотречения старого казака. Не революция здесь соединяет семью, а следование духу Евангелия. Начиная разговор с анализа бессмысленности и самоубийственности противостояния сторон в гражданской войне («Родинка»), М. Шолохов приходит к идее необходимости снятия этого взаимоупора новозаветной моралью: любите врагов своих. И своей художественной вершины эта мысль достигает в рассказе «Чужая кровь».

донской рассказ шолохов война

Заключение

В быстром наступлении творческой зрелости Шолохова была своя закономерность: мировоззрение и нравственный облик писателя складывались под непосредственным воздействием событий революции и гражданской войны.

В «Донских рассказах» писатель откликается на самые животрепещущие вопросы времени, улавливает едва приметные проявления нового. Шолохов с большой правдивостью передал накал классовой борьбы на Дону, изобразил драматические события, связанные с революционной переделкой жизни. Его рассказы, отражая крайнюю поляризацию социально-классовых сил как примету эпохи, отличались резкой контрастностью.

Жестковатая контрастность изображения почти не допускает нюансировки и полутонов. Линия размежевания действующих лиц связана с единственным вопросом, который решал народ и который определял расстановку сил в каждом хуторе, в каждой семье: за революцию или против революции, за Советскую власть или против Советской власти?

Открытие донского цикла М. Шолохова состояло в том, что он показал преступность гражданской войны, её губительные разрушительные последствия как для судьбы «тихого Дона», так и для России в целом. У донских писателей до Шолохова нет этой потрясающей душу бессмысленности и греховности братоубийства. Р. Кумов, С. Арефин, П. Краснов только подступали к этой теме, а развил у углубил её М. Шолохов. Очень рано созревает у него мысль о том, что в этой войне неправы обе стороны, за что он и получал порой ярлык сомнительного попутчика.

Белые и красные по-разному обосновывали необходимость бороться за свои идеалы. М. Шолохов ни в одном из рассказов не воспел гражданскую войну, она для него преступление.

Таким образом, гражданская война предстаёт в раннем творчестве Шолохова как трагедия, как путь расчеловечивания человека. И хотя справедливости ради следует отметить определённую политическую тенденцию (белогвардейцы у Шолохова совершают жестокие поступки с особым изуверством; жестокость красноармейцев у него, как правило, вынужденная или искупается добрыми делами в последствии), в целом позиция Шолохова гораздо шире позиций обеих противоборствующих сторон. За изображением обоюдной жестокости нам открывается авторский идеал незлобивости и всепрощения.

М. Шолохов оценил гражданскую войну как национальную катастрофу, в которой нет и не может быть победителей. И в этом состоит не только правда жизни, запечатлённая рукой донского художника, но и предупреждение, пророчество на будущие времена. И в этом, как представляется, можно увидеть ещё одну грань актуального звучания «Донских рассказов» сегодня.

Используемая литература

1. Шолохов М. А. Донские рассказы М. «Московский рабочий», 1973.

2. Шолохов М. А. Донские рассказы.- Судьба человека. М. «Дет. Лит.», 2007. Рец.: Фортунатов Н Искусство правды и человечности.- Дон, 1972, № 5,с. 173−179.

3. Хватов А. И. «Художественный мир Шолохова» М. «Современник» 1978.

4. Литвинов В. Шолоховские уроки: Над страницами «Донских рассказов». «Новый мир», 1984, № 5, с.222−238.

5. Осипов В. Михаил Шолохов — гриф «секретно…»: (Беседа с писателем В. Осиповым) // Лепта.-2009; № 24 с. !60−168.

6. Три дня из жизни Шолохова: (Ст)/ публ., предисл. И примеч. В. Васильева// Молодая гвардия.- 1994. № 12. с.225−237.

7. Журнал «Жизнь и творчество Михаила Шолохова», М. «Детская литература» 2008.

8. Сурков А. А. Краткая литературная энциклопедия М. «Советская литература"1975.

9. Славкин В. В. Большая школьная энциклопедия Литература. «Слово» 1999.