Степной сурок, или байбак (marmota bobak)

Толстый увалень в густую шубке, с пушистым коротким хвостом, любитель поспать, — вот привычный образ всех сурков. И, надо заметить, не очень далекий от истинного. Сурки, которых насчитывается до 10 видов, — довольно крупные грызуны с длиной тела до 70 см и весящие до 9 кг (это без зимних жировых отложений). Туловище вальковатое, лапы короткие, но с длинными пальцами, вооруженными крепкими когтями — приспособлением для рытья нор. На короткой, почти незаметной шее сидит небольшая, чуть приплюснутая голова с крупными глазами и чуть выступающими из меха ушными раковинами. Хвост не более половины длины тела. Мех очень плотный, густой, особенно подпушь. Окраска всех сурков обычно однотонная буровато-серая, без пятен и полос, свойственных сусликам, но у многих видов на голове темная «шапочка» .

Байбак — не самый крупный сурок: длина тела до 60 см. Волосяной покров довольно короткий. Окраска самая невзрачная, песчано-желтая, на голове и спине темных оттенков почти нет.

В полном соответствии со своим названием, степной сурок — обитатель степей. Еще в начале нашего столетия он был широко распространен по всей центральной и южной Украине, между Волгой и Доном, в Заволжье и далее на восток по равнинным степям юга Западной Сибири и северного Казахстана до Иртыша. Однако из-за распашки целинных земель ареал байбака сократился до нескольких изолированных очажков, приуроченных преимущественно к заповедным территориям.

Этот сурок — сугубо равнинный зверей, селится на водоразделах с холмистым рельефом, которые в наименьшей степени затронуты хозяйственной деятельностью человека. Но там, где человек вытесняет его с обжитых мест, сурок поселяется даже в таких неудобных для него местах, как опушки березовых колков.

Интересно, что абсолютно заповеданные земель, где не выпасается скот, столь же малопригодны для байбака, как и «выбитые» овцами и коровами. Отмершая за зиму трава густым войлоком покрывает землю, не давая пути новым проросткам, поэтому весной сурки просто голодают. Вот ведь, оказывается, как были необходимы для благополучного существования этих грызунов некогда пасшиеся в степи сотенные и тысячные табуны диких лошадей-тарпанов, подбирающих за зиму пожухлую траву.

В пору процветания байбаки образовывали огромные сплошные поселения, занимавшиеся десятки тысяч квадратных километров. Степи сплошь были покрыты сурчинами (до 20−25 метров в диаметре и до метра высотой) — кучами уплотненной земли, которую многие тысячи зверьков на протяжении сотен лет выносили на поверхность земли. Поскольку они служат «наблюдательными пунктами», поэтому там, где трава высока, сурчины выше обычного.

Такое обилие сурчин связано с тем, что на участке обитания семьи бывает несколько гнездовых нор с 3−4 лазами каждая и еще не менее десятка защитных нор. Подземные дома под стать немалым размерам самих землекопов: диаметр лаза 20−30 сантиметров, длина ходов до 15−20 метров, глубина — 2−3 метра. Подстилки в гнездовых камерах немного. На зиму зверьки изнутри затыкают все выходы земляными пробками длиной до 1,5−2 метра, чтобы не проникал холод.

В теплое время года сурки активны днем, только ненастье загоняет их в подземных убежищах. Пасясь, байбак медленно перебирается от одного кустика травы к другому, волоча брюхо по земле, резко подергивая хвостом вверх-вниз. Это свойственно вообще всем наземным беличьим и означает, что зверек постоянно начеку. Время от времени сурок останавливается, привстает «столбиком» и внимательно огладывается. Такая повадка настолько в крови у зверьков, что даже голодный сурок, когда пасется, постоянно приподнимает голову и оглядывается. Когда все спокойно и не очень жарко, сурки любят понежится на солнце. Зверек устраивается на сурчине, разваливается на брюхе, вытягивает лапы, прищуривает глаза, только голову непременно держит приподнятой.

О появлении опасности, прежде всего крупного хищника, сурки оповещают резкими высокими двусложными звуки, похожими на «хаг-хаг». Вот кто-то из пасущихся байбаков с криком кинулся к норе, вид удерающего собрата с задранным вверх хвостом тут же приводит в панику других и все бегут к норам. Если же сурка застичь далеко от убежища, он прижимается к земле и затаивается молча — к нему можно подойти чуть ли не вплотную. И только если зверек поймет, что обнаружен, он срывается с места и убегает, задрав хвост. Но байбаки не сразу ныряют в лазы, а застывают «столбиком» на сурчинах, нервно подергивая хвостом, чтобы оценить обстановку.

Несмотря на неуклюжий вид, испуганный байбак бежит довольно быстро, догнать его непросто. Настигнутый зверек садится на задние лапы лицом к неприятелю, угрожающе урчит, щелкает зубами, в протянутую палку вцепляется мертвой хваткой.

Если поймать сурчонка в первые дни выхода из норы, он быстро привыкает к человеку и делается совсем ручным. Однако после первой же зимовки зверек опять становится диким.

Байбак, в зависимости от суровости и продолжительности зимы, спит от 6 до 8 месяцев. Интересно, что уходят в спячку они и при серьезных стихийных бедствиях — например, после пожаров, уничтожающих всю растительность. В одну зимовочную нору залегают все члены семьи, иногда в гнездовой камере собирается до 10−15 сурков, благодаря этому создается благоприятный микроклиматический режим. В гнезде температура воздуха составляет 5−7°, температура тела зверьков лишь ненамного выше.

В рационе байбака преобладает сочное степное разнотравье — разнообразные злаки, бобовые (особенно клевер), шалфей, полынь. Сурки относятся к «ощипывателям» —пасясь на значительной площади, они скусывают выборочно лишь отдельные листочки и цветы на траве, оставляя стебли почти нетронутыми. Поэтому пастьба сурков даже при их высокой численности не нарушает травостоя, в отличие от «срезывателей» (таких, как овцы), после которых остается коротко подстриженный «газон». К осени вес животного из-за накопленного жира увеличивается на 20−25 процентов. Причем жировые отложения, если они запасены в должном количестве, за зиму расходуются не полностью, так что по весне байбаки появляются из нор вполне упитанными.

Гон у байбаков начинается сразу после зимнего пробуждения и выхода на поверхность; в тех местах, где спячка продолжительна, зверьки спариваются еще в зимовочных норах. А некоторые самки, если позволяют оставшиеся после зимовки запасы жира, и рожают еще до первого появления из норы. В выводке бывает чаще всего 4−6 детенышей, они родятся голыми и слепыми, весят 30−40 г. Растут сурчата быстро, уже через месяц появляются на поверхности. Они очень игривы, беззаботно резвятся на сурчине, но уже через 2−3 дня развиваются все сторожевые навыки взрослых — они время от времени становятся «столбиком», подергивают хвостом, свистят при опасности. Половой зрелости сурки достигают в трехлетнем возрасте. Продолжительность жизни у них до 15 лет.

Почти повсюду основные враги байбака — дикие пастушеские собаки, которых хозяева летом почти не кормят в расчете на то, что они сами себе найдут пропитание. Невнимательных сурчат добывают лисы, волки, степные орлы.

Байбак до недавнего времени был важным объектом пушного промысла; его добывали также ради вкусного мяса и жира, который высоко ценился в народной медицине. Но уже в 20-е годы нашего столетия численность степного сурка была столь сильно подорвана, что промысел его стал невыгоден и почти прекратился. Спустя несколько десятилетий свою лепту в уничтожение сурчиного племени внесло и освоение целины. На территории Казахстана байбаков еще промышляют, но в России этот вид охраняется. Для восстановления былого ареала сурков в заповедниках отлавливают и возвращения туда, где он был уничтожен человеком. Но из-за того, что прежние места обитания байбаков там сильно нарушены, переселенцы приживаются с большим трудом.

Серый, или алтайский, сурок (Marmota baibacina) очень похож на степного, отличается темной окраской щек и несколько более длинной и мягкой шерстью. Он распространен в предгорных и горных районах юга Западной Сибири, Алтая и Тувы, Восточного Казахстана, Тянь-Шаня (где поднимается в горы до 4000 метров) в Киргизии и Синьцзяне, на западе Монголии. Ареалы степного и серого сурков соприкасаются в районе Казахского мелкосопочника, по некоторым внешним признакам обитающие там зверьки оказываются как бы «промежуточными» между этими двумя видами.

Наиболее благоприятны для серого сурка горные луга, где в мало затронутых деятельностью человека местах его сплошные поселения занимают целые склоны гор. В лесном поясе гор эти сурки живут по опушкам, на вырубках, иногда даже в редколесье. В более равнинных районах Западной Сибири колонии приурочены к склонам террас в долинах рек.

Постоянные норы алтайского сурка, особенно зимовочные, очень сложные, с большим количеством ходов общей протяженностью до 50 метров, с несколькими гнездовыми камерами, проникают вглубь на 2−3 метра. Нарытая земля на горных склонах смывается дождями и талой водой, поэтому больших сурчин вокруг нор серого сурка обычно не бывает. Сурки, обитающие на больших высотах, стараются рыть норы в тех местах, где снег ложится рано и достигает значительной толщины: это защищает почву от промерзания и сохраняет в норе нужную температуру. По этой причине длина земляных пробок, которыми зверьки затыкают на зиму все свои лазы, достигает 7 метров.

Серый сурок, хоть и выглядит увальнем, ловко лазает по камням и скалам, с легкостью забирается по почти вертикальным стенкам на огромные валуны — наблюдательные пункты. Весной зверьки, населяющие одну колонию, весьма дружелюбны, но летом у них прорезается индивидуализим. Встречи сурков у занятых нор сопровождаются ссорами и активным нападением хозяина подземного жилища на пришельца.

Длительность зимней спячки зависят от условий обитания: в степи алтайский сурок спит около полугода, а в высокогорьях — до 8 месяцев. Выходят зверьки из нор, когда еще лежит снег, так что они вынуждены пробиваться сквозь него. В первые дни после пробуждения деловитые толстяки приводят в порядок жилища, натаптывают тропы к немногим освободившимся от снега участкам, где во время кормежки нередко пасутся 10−15 особей. Поскольку жировые отложения у них во время зимней спячки расходуются не полностью, сурки не страдают от весенней малокормицы. Весной и осенью зверьки активнее всего днем, а в середине лета — утром и вечером, когда солнце не очень жаркое.

Питается алтайский сурок главным образом сочными частями травянистых растений — побегами, листьями, цветами. Такая диета вполне обеспечивает потребности животного в витаминах и воде.

Гон у серых сурков происходит в марте, поэтому в высокогорьях проснувшиеся зверьки спариваются прямо в норах, до выхода на поверхность. У этих зверей, живущих в суровых горных условиях, довольно велика смертность молодых из-за различных климатических катаклизмов.

Серый сурок — объект промысла. Из-за этого, а также вследствие распашки земель и перевыпаса, он во многих местах исчез. В горах Средней Азии этот вид участвует в поддержании природных очагов чумы.

Монгольский сурок, или тарбаган (Marmota sibirica) довольно короткой шерстью и контрастно выделяющейся темной «шапочкой» на голове больше похож на байбака, чем на серого сурка. Он продолжает далее на восток цепочку ареалов разных видов сурков: распространен в предгорных и горных (на высоте до 3800 метров) степях и на альпийских лугах Тувы, Забайкалья, Монголии и северо-восточного Китая. В настоящее время некогда сплошной ареал этого вида сократился до нескольких изолированных друг от друга участков.

Тарбаган обычно селится на увалах, пологих склонах сглаженных ущелий и балок, а территорий с сильно расчлененным рельефом, изобилующих узкими падями и логами, избегает. Не любит он жить и среди лугового высокотравья, закрывающего ему обзор. Норы не столь протяженны, как у горных видов сурков, но зато более глубокие, нередко уходят под землю на 3−4 метра, иногда даже свыше 5 метров. В зимовочные камеры зверьки натаскивают много сухой травы, вес подстилки порой достигает 7−9 килограмм.

Каждый лаз открывается в центре сурчины высотой до метра и 5−10 метров в поперечнике. Сурчины, или по-местному «бутаны», создавались сотнями и тысячами поколений этих животных, населявших одни и те же норы на протяжении столетий. Поэтому в пору былого процветания тарбагана приноровые выбросы заметно влияли микрорельефа степей. Да и сейчас в Забайкалье некоторые участки степи выглядят всхолмленными из-за множества сурчин. Неудивительно, что хлеборобы очень не любят этих грызунов, которые не столько поедают проростки злаков, сколько заваливают их землей.

Тарбаган — не столь оседлое существо, как другие сурки. Живя в местах с резко выраженным континентальным климатом, он при неблагоприятных условиях перебирается с одного горного склона на другой или спускается в долину. Поэтому сплошь занимающие сотни и тысячи гектар поселения бывают заняты лишь частично: многие норы пустуют, пока нужда не погонит сурков с одного места на другое. Чаще всего кочевки носят местный характер, но иногда тарбаганы уходят на десятки километров и даже переплывают небольшие речки.

Тарбаганы на зиму залегают в одну нору несколькими семейными группами до 16−20 животных. Сбившись в кучу, заваленные толстым слоем гнездовой подстилки, зверьки создают оптимальный для благополучной зимовки микроклимат. Когда морозы крепчают и достают сурков в их поземных убежищах, некоторые зверьки переходят из состояния глубокого оцепенения в «полусон», температура их тела повышается — необходимый температурный режим в гнездовой камере восстанавливается.

Пойманные в молочном возрасте сурчата быстро привязываются к своему воспитателю, идут на зов, ищут общения с ним, настойчивыми криками требуют подачки. При содержании таких в экспедиционном лагере ручной сурчонок, совершенно не дичась, свободно ходит между людьми, на ночь удаляется в вырытую им неподалеку нору, но поутру непременно приходит за своей долей завтрака, предпочитая траве человеческую еду, особенно сладости.

Численность тарбагана за последние десятилетия катастрофически уменьшилась из-за нерегулируемого промысла, распашки целинных степей и прямого истребления в очагах чумы. В настоящее время тарбаган охраняется, внесен в Красную книгу Российской Федерации.