Метафоры в системе языка пьесы

Переходя к анализу текста пьесы в оригинале и переводе, мы должны отметить то, что слова и свободные словосочетания с метафорическим содержанием мы будем рассматривать, исходя из следующей схемы:

Определение первоначальной структурной характеристики метафоры (простая / развернутая). Разбор компонентов метафоры (фокус и рамка). Характеристика значений компонентов метафоры. Соотнесение метафоры с определениями эпифоры и диафоры. Функционирование метафоры как языковой единицы. Рассматривание метафоры как источника пополнения словаря. Выявление частоты употребления неязыковых метафор в тексте.

Автор пьесы, Б. Шоу, снабдил свое произведение обширной ремаркой, сразу же вводящей читателя в странную атмосферу странного дома — корабля. Морская терминология насыщает всю ремарку от начала до конца. Это же касается и самой пьесы, точнее одного действующего персонажа — Капитана Шотовера, хозяина дома — корабля. Его речь изобилует морскими терминами, которые, приобретая необычное окружение посредством контекста, могут быть рассмотрены как языковые единицы с переносным значением:

…young and attractive female waiting in the poop.

Дословный перевод слова «poop «- «полуют, корма «. Однако старый капитан таким названием награждает холл своего дома.

…as a child she thought the figure — head of my ship… the most beautiful thing on earth.

Дословный перевод выделенной фразы — «фигура на носу моего корабля». Кораблем капитан Шотовер называет свой дом.

…you will not marry the pirate, s child.

Выделенную фразу, звучащую в переводе как «дитя, ребенок пирата «старик Шотовер относит к простой юной девушке Элли (Ellie), дочери неудачливого романтика Мадзини Дена (Mazzini).

Go there yourself, you and all the crew.

Batten down the hatches.

Выделенное слово имеет следующий дословный перевод — «люк, крышка люка». Говоря всем идти в подвал на время бомбёжки, Шотовер велит также закрыть люки. В соотнесении с контекстуальным окружением люком названа дверь от подвала. Необходимо отметить, что выражение «Batten down the hatches» является морской командой «Задраить люки! «,.

Take him to the forecastle.

«the forecastle» — бак, носовой кубрик для матрасов. Говоря фразу, капитан Шотовер отправляет вора, залезшего в дом, на кухню к прислуге.

I’ll have no boatswain on my quarter — desk.

Первое выделенное слово переводится как «боцман». На обычном корабле это лицо младшего командного состава, которому подчинена судовая команда по хозяйственным работам. Боцманом капитан называет вора Билли Дэна «quarter — desk» — ют, шканцы, для Шотовера это гостиная в его доме.

Если провести небольшой эксперимент и заменить слова морской терминологии обычными словами бытового обихода, то тогда мы получим следующую фразу: «I'll have no thief (pilferer) in my living-room (in my house) «, что можно перевести так: «я не потерплю вора в моей гостиной (в моём доме) «.

С одной стороны, все эти слова и выражения можно рассматривать как употребленные в переносном, образном значении, но, с другой стороны, нельзя не брать во внимание образ дома капитана Шотовера, дома — корабля. Из чего следует, что перенос значения не может всецело сополагаться с метафорическим переносом, следовательно, выделенные слова и свободные сочетания не могут неоспоримо быть причисленными к категории метафор. Они скорее символичны, нежели метафоричны. «Отправляясь от образа, метафора и символ „ведут“ его в разных направлениях. В основе метафоры лежит категориальный сдвиг … поэтому метафора делает ставку на значение… В символе же стабилизируется форма.» [4с.23]. Наряду с уже указанными, существует еще большое количество различий — причем фундаментальных — между метафорой и символом. Если переход от образа к метафоре вызван семантическими (внутриязыковыми) нуждами и заботами, то переход к символу чаще всего определяется факторами экстралингвистического порядка. Это касается как окказиональных (как в нашем случае), так и устойчивых символов. Н. Д. Арутюнова [4] замечает, что образ становится символом в силу приобретаемой им функции в жизни лица, называя подобные случаи символики «личными символами.» Делая заключение мы можем утверждать, что рассматриваемые примеры могут быть скорее отнесены к символике.

Хотелось бы особо выделить еще один случай употребления Б. Шоу морского лексикона в словосочетаниях с метафорическим значением: «The church is on the rocks, breaking up. I told him it would unless it headed for God’s open sea». В рассматриваемом переводе (М.Б. и С. Б) эти предложения выглядят следующим образом: «Церковь швырнуло на скалы, ее разнесет в щепы. Я говорил ему, что так оно и случится, если она не будет держать курс на море господне.» .

Слова Шотовера имеют двоякий смысл: буквальный — «(местная) церковь на скале, она рушиться» и фигуральный «церковь вообще на мели, она рушится» т. к «to be on the rock» является идиоматическим выражением, принятым в английском языке. Оно эквивалентно русской идиоме «сесть на мель», иначе говоря, оказаться в трудном положении. В переводе авторы не прибегли к каким — либо лексическим трансформациям, что повлекло за собой потерю идиоматического выражения и, как следствие, — утрату некоторой доли экспрессии. В самом конце цитаты можно выделить образный характер употребления выражения «God's open sea», в буквальном переводе «открытое божественное море», «открытое море Бога», в рассматриваемом — «море господне». Это словосочетание можно рассматривать как авторский окказионализм, т. е. индивидуально — стилистическую метафору, сохранившуюся при переводе. Продолжая тему окказиональных метафор, нужно подчеркнуть, что их употребление в тексте имеет единичный характер.

Still, there is no use catching physical colds as well as moral ones…

Но если уж вы не убереглись от моральной простуды, то зачем же еще простужаться и физически…

букв. пер. — Но нет никакого смысла заболевать физической простудой, так же, как и моральной простудой.

… I should ever have dreamed of forcing her inclinations in any way…

букв. — Я когда-либо думал о том, чтобы насиловать ее наклонности.

Возвращаясь к метафорическому словосочетанию «God's open sea», нужно заметить, что словосочетания: море огней, цветов, воздуха, неги, блаженства, радости, счастья и т. п. наиболее часто встречаемые сочетания, обладающие известной узуальностью, они в большей или меньшей степени общеизвестны и общеупотребимы. Мы привели буквальный перевод словосочетания «God's open sea», что проясняет мотивы использования переводчиками именно слово «господне», вместо «божественное». Последние может быть понято читателем двояко: либо как прилагательное со значением прекрасный, очарованный, либо как прилагательное, относящиеся к религии — церковный. Для избежания смешивания значений авторы перевода прибегли к использованию синонимичного понятия.

Описание комнаты дома — корабля, данное автором в ремарке, дает довольно показательные примеры метафор номинативных:

" On the port side of the room, near the bookshelves, is a sofa with it, s back to the windows. It is a sturdy mahogany article, oddly upholstered in sailcloth, including the bolster, with a couple of blankets handing over the back." .

В приведенных выше предложениях дается яркий пример использования метафоры как технического приема образования имен предметов. Понятие «back» — в дословном переводе означает «спина». Здесь это слово служит номинативным, идентифицирующим целям, закрепляясь за каким либо предметом (в нашем случае — за предметом мебели — диваном) в качестве наименования его основной составляющей части, язык как естественный, так и литературный изобилует подобными примерами.

Далее в ремарке: «Between the sofa and the drawing — table is a big wicker chair, with broad arms and a low sloping back…» arms of a chair — ручки стула, low sloping back — низкая покатая спинка. Снова приведены примеры метафор номинативного характера, выполняющие соответствующую функцию — назывательную т. е. номинативную. Однако не только описание предметов мебели содержат лексические метафоры, ставшие уже своеобразной нормой языка. Мы не будем на них останавливаться в силу того, что данный класс метафор считается нормой как в английском, так и в русском языке, это «окаменевшие «, «мертвые», метафоры, не представляющие особого значения.

Для дальнейшего наглядного разбора метафор мы возьмем следующий пример: «…He resembled it. He had the same expression: wooden yet enterprising. She married him and will never set foot in this house again.» Эти фразы Б. Шоу вложил в уста капитана Шотовера, героя с «чертами автора», который осуждает практически все поступки и решения других героев пьесы. Говоря эти слова, старик осуждает решение своей младшей дочери выйти замуж за человека, похожего, по его мнению, на деревянную фигуру корабля. Хотя это решение было принято уже 23 года назад. При этом фокусом метафоры служит слово «wooden «- деревянный. Переносное значение этого слова — «бесчувственный, глупый, пустой». Читатель сразу же воссоздает обратные связи и вместо прямого значения воспроизводит нужное образное, метафорическое. Рамкой, или референтом в данной расширенной метафоре служат слова, стоящие до двоеточия. Хочется отметить, что очень интересна роль понятия «expression «- в буквальном переводе — «выражение.» Оно употреблено здесь с явным переносом значения части тела (лица) с одной стороны и внутренним состоянием с другой (внутренние черты характера героя). Можно сделать предположение, что двуплановость раскрытия значения понятия «expression «лежит в двойственной сущности самой метафоры и указанного выше понятия как составной части этой метафоры.

Считаем нужным подчеркнуть то, что «в общем, не существует стандартных правил для определения весомости или силы, которая должна быть приписана тому или иному употреблению выражения «(9 с.157). Для того, чтобы понять, что имел ввиду автор, вводя слово «expression «, нам необходимо узнать насколько «серьезно» он относится к понятию, служащему фокусом метафоры. Довольствуется ли он приблизительным синонимом, или выбирает именно это слово, которое и является единственно возможным. В рассматриваемом случае можно определенно сказать что, действительно, слово «wooden «является единственно возможным, так как в расширенном контексте проводится параллель, скрыто показывающая сравнение объекта разговора с деревянной фигурой на носу корабля. Но какую роль здесь играет сравнение? В данном случае мы применим определение сравнения, данное Полем Рикером: «Сравнение — это привлечение внимания к сходству объектов или способов обратить внимание на какие — то характеристики одного предмета через указание на другой, соседствующий с ним» [30 с.61]. Таким образом, мы смогли определить фокус «wooden» и рамку метафоры, охарактеризовать их, показать их во взаимодействии обусловленном их положением внутри сложной системы — словосочетания с метафорическим содержанием.

Если перейти к вопросу функционирования данной метафоры, то довольно нелегко определить то поле, к которому она тяготеет больше всего: номинативность ее бесспорна — она характеризует, классифицирует объект. Выполняя в предложении характеризующую функцию, данная метафора получает неопределенное признаковое значение — начиная с образного, и кончая значением широкой сферы сочетаемости. Вместе с тем исследуемая метафора относится к конкретному субъекту и это утверждает ее в пределах значений, прямо связанных с его характеристикой: «бесчувственный, глупый, тупой» .

Следующая рассматриваемая метафора будет приведена в расширенном контексте для её наглядной демонстрации в соединении с другой фигурой речи — сравнением (чистым примером сравнения), которые в совокупности дают образную картину, важную для понимания текста пьесы и являющуюся «отправной точкой «дальнейшего развития сюжета. Итак, «You've made the acquaintance of Ellie, of course. She is going to marry a perfect hog of a millionaire for the sake of her father, who is as poor as a church mouse; and you must help me to stop her.» Первое выделенное словосочетание является метафорой, а второе сравнением. Ключевым словом метафоры, ее фокусом, является словосочетание «а hog of a millionaire «- боров — миллионер в переводе (М.Б. и С. Б), а рамкой выявляющей широкий контекст — «she is going to marry «- она собирается выйти замуж, в переводе тех же авторов. Образ человека, подобного борову, рисуемый данной метафорой характеризует как сам объект, так и персонаж, высказывающий эту мысль. Ситуация такова, что Миссис Хэшебай, представляя Леди Эттеруорд юную девушку Элли, говорит о ее намерении выйти замуж за Босса Менгена и награждает его персону приведенной выше характеристикой.

Рассуждая о данной метафоре с учетом прагматического аспекта языка, можно говорить о тех сферах, которые связывают данные языковые единицы с контекстом, прежде всего это сфера речевых актов. Что касается контекста, то как утверждает С. Левин (Samuel R. Levin)" Он включает в себя говорящего, слушающих и внеязыковую обстановку общения «[4, с.346]. Мы, вслед за С. Левином можем говорить о главной мысли, лежащей в основе речевого акта, как о чем — то конкретном, что, помимо выражения собственного смысла может также совершать некоторые действия: может утверждать нечто, спрашивать о чем-то, приказывать, демонстрировать, предупреждать, обещать и тому подобное; все это суть акты, которые совершает говорящий, высказывая то или иное предложение.

В нашем случае происходит демонстрация как некое действие, совершаемое мыслью, параллельно с ее прямым назначением. Для «поддержки» образности высказываемого утверждения, говорящий (миссис Хэшебай) приводит сравнение, которое по своей сути антономично предшествующей метафоре: боров — миллионер, жених Элли, противопоставляется ее отцу, который «беден, как церковная мышь». Сравнение включает в себя общеизвестный фразеологизм, содержащий наивысшую степень экспрессивности. Эта экспрессивность передается в силу общеязыковых законов, и самому сравнению, являющемуся «поддержкой «метафоры. Исходя из законов полифункциональности языковых единиц, мы можем выявить кроме, бесспорно присутствующей, характеризующей функции еще и экспрессивную функцию.

Как показал приведенный анализ, данная развернутая метафора передана в переводе комбинацией абсолютных речевых вариантов, т. е. без применения каких — либо языковых трансформаций, часто используемых при переводах. Это позволит нам говорить о сохранении образности вообще, и образной экспрессивной информации в частности, в русском варианте текста, что говорит о сохранении и передаче соответствующей функции метафоры в переводе. Однако если образы подлинника и переводы совпали, тогда мы можем утверждать, что номинативная характеризующая функция метафоры также, говоря образно «перекочевала в перевод без изменения». Это не требует серьезных доказательств, так как все очевидно: образы оригинала и перевода могут совпадать лишь при совпадении семантической информации в словах и свободных словосочетаниях с метафорическим значением, что говорит о присутствии номинативности, которая обуславливается зависимостью от семантической основы метафоры, оставшейся без изменений в переводе.

Как мы замечали ранее, данная метафора является своеобразным «отправным пунктом» для дальнейшего развертывания сюжета пьесы. Но сейчас речь пойдет немного о другом, но соотносимом процессе: так называемый подтекст произведения, который не выражен непосредственно, а лишь угадывается, проходит тонкой нитью по всей пьесе: мы говорим об идейном выражении в произведении реальной классовой борьбы, нравственного кризиса и конфликта.