Революционное правотворчество на Урале в начальный период Февральской революции

Революционное правотворчество на Урале в начальный период Февральской революции

В. И. Романов Революционные события конца февраля — начала марта 1917 года протекали в обстановке неуправляемой стихии как в столичных российских городах, так и в провинции. Согласно многочисленным полицейским донесениям, во время «демонстраций» в крупных административных центрах, в том числе и в городах Урала, отдельные их участники неоднократно пытались совершать противоправные действия в отношении представителей местной власти и посягали на государственную собственность и личное имущество граждан. Чины полиции, пытавшиеся по долгу службы пресекать начавшиеся беспорядки, стали первыми жертвами насильственных действий со стороны пришедших в движение народных масс. С нарастанием политической составляющей стихийных митингов, полицейские, как представители власти, сразу превратились в идеологического врага революции. По этой причине в числе первых институтов царизма под ударом оказалась политическая и уголовная полиции, о ликвидации которых Временное правительство поспешило заявить уже 2 марта 1917 г. Одновременно было объявлено о необходимости создания новой, революционной милиции. Однако при этом никаких конкретных указаний о порядке ее формирования, принципах кадрового отбора и подчиненности не поступило, кроме общего указания о том, что не следует «стесняться законами, относящимися к бывшей полиции».

По этой причине на местах решения о ликвидации старой полиции принимали те организации, которые в обстановке наступившей дестабилизации первыми сумели самоорганизоваться и взять в свои руки контроль за положением дел. В Оренбурге такой организацией стал гражданский комитет, в Уфе — городская дума, в поселке Ижевского завода — созданный 6 марта совет рабочих депутатов, в Кургане разоружение полиции осуществил Временный исполнительный военный комитет, в Екатеринбурге — Уральский совет рабочих и солдатских депутатов. При этом конкретная работа повсеместно затруднялась отсутствием новой нормативной базы, что привело к расцвету местного правотворчества и путанице в вопросах создания революционной милиции.

Одними из первых в регионе к разработке подходов к реализации поставленной задачи приступил Курганский комитет общественной безопасности, по решению которого уже в первой декаде марта 1917 г. было разработано «Временное положение о городской милиции». В соответствии с ним новый орган получал название народной милиции, а его личный состав предполагалось комплектовать исключительно «на основе широких демократических начал» и найма добровольцев с последующим их утверждением общественными организациями. В начале марта свое «Положение о милиции» и «Инструкцию милиционерам» принял Ижевский совет рабочих депутатов. В «Положении…» прямо отмечалось, что «все старые слуги низвергнутого режима должны быть изгнаны со своих должностей», а новая заводская милиция в условиях отсутствия указаний из центра обязана руководствоваться принципами революционного сознания.

В основу работы по созданию народной милиции в Екатеринбурге был положен «Наказ», подготовленный по постановлению комитета общественной безопасности. Этот документ представлял собой инструкцию, определявшую должностные обязанности различных категорий служащих городской милиции: начальника, его заместителей, секретаря управления милиции, участковых комиссаров, старших и младших милиционеров. Общее руководство милицией брал на себя комитет общественной безопасности, имевший в своей структуре специальную секцию.

Собственную инструкцию, регламентировавшую деятельность революционной милиции, подготовили и общественные деятели Новоузенска. «Милиционер, — говорилось в „Наказе милиции города Новоузенска“, — есть охранитель порядка и благочиния, прав и собственности каждого гражданина». революционный охрана правопорядок милиция В большинстве городов и рабочих поселков Урала на начальном этапе революции работа по созданию народной милиции носила ярко выраженный стихийный характер. Ее социальный состав, способы формирования и деятельности в полной мере оправдывали ее название — народная милиция. В рядах новой правоохранительной структуры оказались солдаты местных гарнизонов, рабочие, представители городских слоев, крестьяне и казаки. Несмотря на отдельные особенности, вызывавшиеся конкретными условиями, общим моментом стала ведущая роль в строительстве милиции представителей армии, полная децентрализация, осуществление только функций по охране общественного порядка.

Более основательно к работе по созданию милиции подошли в Оренбурге. В начале марта 1917 г. временное «Положение по вопросам образования милиции» принял исполком губернского гражданского комитета. Этим документом обеспечение общественной безопасности возлагалось на городские и уездные комитеты. При этом отмечалось, что создание милиции, получавшей статус «общественного органа, призванного своей работой обеспечить порядок и правильный ход общественной жизни», следует проводить без коренной ломки основ организации полицейской иерархии и при сохранении основных должностей. Примечательно, что в начальный период революционных преобразований со стороны местной политической элиты допускалась возможность оставления на службе прежних чинов при условии учета их «индивидуальных свойств и общественной оценки прежней полицейской деятельности».

«Положение по вопросам образования милиции» стало первым в регионе документом, на основе которого работа по формированию революционной милиции проходила в рамках целой губернии, в частности, именно им руководствовались в Троицке, Орске и Верхнеуральске, где было сочтено целесообразным оставление на службе ряда прежних чинов полиции. В Челябинске, и особенно в самом губернском центре, этот документ вызвал целый поток критических замечаний, исходивших не только со стороны представителей местного самоуправления, но и от различных общественных организаций. Кроме того, в течение марта на места из столицы поступил ряд новых распоряжений, в общих чертах формулировавших принципы создания милиции. По этой причине по поручению губернского комиссара Временного правительства Н. А. Холодковского была начата работа по выработке новых документов, получивших название «Положение об уездной (городской) гражданской милиции Оренбургской губернии» и «Инструкция гражданской милиции Оренбургской губернии». Оба этих нормативных акта содержали подробную регламентацию деятельности милиции, определяли права и обязанности различных категорий служащих, порядок использования и применения оружия, устанавливали подчиненность милиции и стали активно претворяться в жизнь, обеспечив большее, чем в других губерниях Урала, единообразие подходов к решению поставленных временем задач. К концу апреля 1917 г. созданная в регионе революционная милиция отличалась самыми разнообразными формами, которые напрямую зависели как от возникавших в ходе революции общественных формирований, так и непосредственно от творчества самого населения. Попытки Временного правительства упорядочить работу по созданию милиции на местах, придать ей единообразный характер в большинстве случаев к успеху не приводили. Как в целом по стране, так и на Урале ситуация усугублялась и невысоким авторитетом новой администрации, пришедшей на смену старой чиновничьей бюрократии, и начавшими процессами децентрализации государственного управления, вследствие чего местные руководители считали для себя возможным открыто критиковать указания правительства и даже не выполнять их.

Попытки поиска оптимальных путей организации народной милиции и совершенствования ее нормативной базы предпринимались и в последующее время, не только в провинции, но и в центре. Тем не менее, рассылаемые из столицы циркуляры на местах воспринимались лишь как рекомендации. Игнорировались даже распоряжения созданного Главного управления по делам милиции МВД Временного правительства, и в Петрограде имели весьма смутное представление о том, что в реальности происходит в провинции. Показателен в этом отношении поступивший в Оренбург запрос МВД, в котором говорилось: «В Главном управлении по делам милиции до сих пор нет сведений, сформирована ли милиция на местах губернским комиссарам предложено не позднее 30 июня сообщить, организована ли, и если нет — то к какому сроку она будет создана».

Развал системы управления России продолжал нарастать, вместе с ним стремительно ухудшалось и состояние дел по охране правопорядка в стране. Как показывают многочисленные документы, органы исполнительной власти, местного самоуправления, возникшие на начальном этапе революции институты Временного правительства и различные общественные формирования действовали изолированно друг от друга, в обстановке спешки и хаотично. К серьезным последствиям привела непродуманная и отданная на откуп местным властям работа по реорганизации прежней полиции и выработке нормативной базы организации революционной милиции, которая потеряла прежнее свое предназначение как структуры, предназначенной для борьбы с преступностью. Анализ разработанных в регионе нормативных документов показывает, что милиция рассматривалась в первую очередь как орган, гарантировавший населению соблюдение их демократических прав и свобод — с одной стороны, и как вспомогательная структура местного самоуправления, призванная содействовать неукоснительному исполнению населением обязательных постановлений и распоряжений местной власти, — с другой. Сложившуюся в стране ситуацию очень точно охарактеризовал А. Ф. Керенский, писавший: «…со всех концов страны стали поступать тревожные сообщения о параличе местной власти, о полном развале административного аппарата и полиции. Казалось, Россия вот-вот погрязнет в мятежах, грабежах и неконтролируемом насилии».

Хрестоматия по истории России. 1917;1930 гг. — Чебоксары, 1992. — С. 9.

История Управления внутренних дел Оренбургской области. — Оренбург, 2002. — С. 49.

Шилкин, А. М. Городское самоуправление на Южном Урале в 1917;1918 гг. / А. М. Шилкин. — Челябинск, 2004. — С. 56.

Из истории Урала. Урал с древнейших времен до 1917 года: сб. док. — Свердловск, 1971. — С. 326.

Тельпиз, Е. История милиции города Кургана / Е. Тельпиз. — Курган, 2002. — С. 8.

Общество и власть. Российская провинция. 1917;1985. Свердловская область: док. и материалы. Т. 1. 1917;1945. — Екатеринбург, 2005. — С. 34.

Кобзов, В. С. Правоохранительные органы Урала в годы революции и гражданской войны / В. С. Кобзов, А. И. Семенов. — Челябинск, 2002. — С. 36.

Вятская речь. — 1917. — 24 марта.

ГАСО. Ф. Р-1573. Оп. 1. Д. 37. Л. 161.

Там же. — Л. 37.

Калинкин, Д. В. Из истории организации народной милиции в г. Челябинске в марте-апреле 1917 г. / Д. В. Калинкин, Е. А. Калинкина // Архивное дело в Челябинской области: информ. справ. — Вып. 2. — Челябинск, 1997. — С. 42.

Известия Оренбургского губернского комитета общественной безопасности. — 1917. — 13 апреля.

ГАОО. Ф. 184. Оп. 1. Д. 47. Л. 192.

Керенский, А. Ф. Россия на историческом повороте: мемуары / А. Ф. Керенский. — М., 1993. — С. 82.