Лекция 7. Основы полемического мастерства

Культура спора, её основные условия Рациональные и иррациональные аргументы в полемике Полемические приёмы и их нейтрализация Защита от некорректных приёмов и уловок в споре Своеобразие прав и обязанностей говорящего и слушающего, разный характер их взаимодействия обнаруживаются в монологическом и диалогическом общении. Диалог состоит из обмена высказываемыми репликами, когда говорящий и слушающий постоянно меняются ролями. Монологическая же речь рассчитана на более пассивное и опосредованное восприятие. Диалог, как правило, является формой общения в ситуации непосредственного контакта. Особые правила регламентируют стратегию и тактику его участников, в частности, ведение диалога-спора, политической дискуссии и полемики, определяют позволительные и непозволительные уловки в споре, меры против софизмов (умышленно ложных умозаключений, намеренных ошибок в доказательствах).

Полезные рекомендации по ведению спора предложены во многих пособиях, не только в популярных книгах американца Д. Карнеги, но и в менее известной работе отечественного ритора С. И. Поварнина «Спор. О теории и практике спора» (первое издание книги появилось в 1918 г., в последние годы она неоднократно переиздавалась). Приведем некоторые из рекомендаций.

С.И. Поварнин особо подчеркивал трудность спора о сложных государственных и общественных проблемах. Успешный спор, по его мнению, требует правильного выбора оппонента. Следует избегать споров с глупцами, с демагогами, любящими переходить «на личности» {"Ты сам ничего не понимаешь!"), с теми, кто не слышит никого, кроме себя. С. И. Поварнин приводит выразительную характеристику, данную Грушницкому в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»; «Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому, имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая на самом деле есть продолжение его собственной речи».

Тезис (основная мысль) спора должен подходить противнику, так как «чем невежественнее человек, тем менее он способен понять или принять сложную мысль». Человек может не понимать серьезную музыку, не любить ее, но если при этом он еще и глубоко самоуверен в ее отрицании, то честный спор о музыке с таким оппонентом невозможен.

С.И. Поварнин определял особенности следующих типов спора:

• — конструктивный (настроенный на сотрудничество) / конфликктный (настроенный на ссору);
• — очный заочный,
• — сосредоточенный (на тезисе) / бесформенный (когда противники забывают, из-за чего собственно затеян спор, бесформенный спор С. И. Поварнин считал его низшей разновидностью);
• — письменный и устный;
• — простой (два оппонента) и сложный (между несколькими лицами); сложный спор при наличии мудрого и опытного руководителя может быть весьма результативным, может стать настоящим мозговым штурмом проблемы;
• — спор без слушателей / при слушателях / для слушателей (предвыборные дебаты — это очевидный пример не только спора при слушателях, но и для слушателей; спор при слушателях, особенно в неподготовленной аудитории, опасен:

«Любой софист, достаточно умелый, нахальный и умеющий говорить горячо, — подчеркивал С. И. Поварнин, — может при случае победить вас при таких слушателях»).

Споры различаются по своим мотивам:

• — спор для проверки истины — высшая форма спора, ему, по мнению Сократа, присуща особая красота, такой спор способствует расширению кругозора, в его основе — тезис, интересующий всех, для такого спора нужны сильные противники;
• — спор для убеждения скрыто или явно лежит, например, в основе рекламы;
• — спор из-за победы исповедует принцип «победителей не судят»; как правило, это спор при слушателях, а подчас и только для них, оппоненты используют выигрышные аргументы, в которые не обязательно верят сами.

Отрицая чичиковскую манеру спорить «с фиалками», то есть «как бы и не спорить вовсе», постоянно уклоняться от словесных поединков, С. И. Поварнин противопоставляет две крайности — джентльменский и хамский спор.

Джентльменский спор ведется в интеллигентной, вежливой манере, предполагает не только уточнение, но и углубление доводов противника. Хамский спор — его полная противоположность, он нарушает все правила, использует весь арсенал недозволенных уловок и приемов.

Непозволительными уловками в споре считаются:

• — огульное обвинение;
• — совершенное отрицание авторитетов;
• — выведение противника из равновесия (чтобы иметь право сказать ему: «Ты сердишься — значит неправ»);
• — отвлечение внимания оппонента;
• — двойная бухгалтерия (двойная система оценок по отношению к разным людям, событиям, явлениям, предметам);
• — отступления от темы спора;
• — перевод спора на противоречия, например между словом и делом;
• — подмена тезиса, например, высказывание «Смертная казнь при некоторых условиях необходима» заменяется положением «Смертная казнь необходима»;
• — изменение тезиса (смягчение, усиление, сужение, расширение: неизвестные деньги — деньги краденые)',
• — довод «к карману», т. е. перевод спора на точку зрения выгоды/невыгоды, самый сильный аргумент, по мнению С. И. Поварнина. Например, в современном споре о гуманитарной помощи беженцам: «А вот если из вашей зарплаты или пенсии будут брать деньги на эту помощь, вы и тогда будете „за“ ?»;
• — «адвокатский» довод (использование неосторожности противника);
• — «свинский» довод (когда, например, опечатка или оговорка подается как клевета);
• — довод «к городовому» — шантаж, угроза расправиться с противником при помощи власти;
• — «дамский» аргумент предполагает выбор самого нелепого или противоположного из всех возможных решений, это вариант навязанного следствия:
• — Я устала!
• — Но я тоже работаю и устаю не меньше…
• -Значит, я, по-твоему, дармоедка?!;
• — софизм многовопросия, когда любое сомнение, отказ от скоропалительного решения трактуются как отказ от прямого ответа, воспринимаются как увертка:
• — Я не могу ответить двумя словами…
• — Не можешь или не хочешь, уклоняешься от прямого ответа?

Существуют ли меры против уловок в споре? С. И. Поварнин советует сохранять спокойствие и не поддаваться софизмам. В большинстве случаев достаточно ограничиться указанием на ошибку оппонента, не занимаясь ее анализом. Но надо разоблачать сознательный срыв спора, довод «к городовому» и другие непозволительные уловки.

Разумеется, это далеко не полный очерк правил речевого общения. Для его успешного осуществления очень важно учитывать законы общения, все разнообразие его условий и форм и, безусловно, соблюдать в своем речевом поведении нормы литературного языка.

Опровергнуть тезис можно прямым путем или косвенно. Прямой путь опровержения тезиса — доказывать истинность антитезиса, т. е. положения, противоречащего тезису, косвенное опровержение тезиса — ложности следствий, вытекающих из тезиса, что означает «сведение к абсурду».

Критика аргументов — третий способ опровержения. Покольку операция доказательства — это обоснование тезиса с помощью ранее установленных положений, то выступающий должен пользоваться доводами, истинность которых не вызывает сомнений. Если оппоненту удается показать сомнительность или ложность аргументов, тем самым ослабляется позиция оратора, ибо такая критика бросает тень на его основную идею или тезис.

защитник может использовать:

• 1) прием внешней на первых порах солидаризации с государственным обвинителем;
• 2) прием открытого противопоставления позиций;
• 3) прием эмоционального воздействия.

Этот прием был использован П. А. Александровым при защите В. Засулич.

«Кто станет отрицать, что самоуправное убийство есть преступление…».

Но затем П. А. Александров указывает, что «не в фактах настоящего дела, не в сложности их лежит его трудность; дело это просто по своим обстоятельствам…». Важны не факты, а связь фактов. Так намекается в самом начале на предстоящий рассказ о наказании Боголюбова. Вот где, указывает защитник, центр тяжести. Так намечен основной пункт, которому все будет подчинено, дана «завязка» речи. Прием открытого противостояния обвинению использовал Я. С. Киселев при защите Бердникова:

«Товарищи судьи! Я должен покаяться — слишком много мы. стороны, вносили горячности в допрос подсудимого и потерпевшей. Временами в судебном заседании бушевали страсти. Барометр показывал бурю. Но в этом повинны не столько мы, сколько само дело. По нему невозможно вынести приговор, который в какой-то степени удовлетворял бы обе стороны, нельзя прийти к выводу: в чем-то право обвинение. А кое в чем права защита. Нет, одно из двух: или подсудимый — человек без совести и чести, он цинично преследовал потерпевшую, а теперь так же цинично клевещет на нее, или потерпевшая, которая отнюдь не потерпевшая, цинично обманывала честного и прямодушного человека, а когда обман должен был раскрыться, она, чтобы помешать этому, возводит ложное обвинение. Или — или! Третьего не дано».

В том случае, когда у защиты нет достаточных контраргументов, чтобы опровергнуть обвинение, защитник может избрать прием эмоционального воздействия на участников судебного разбирательства.

В качестве примера следует взять широко известную речь Ф. Н. Плевако о чайнике. В. В. Вересаев писал в воспоминаниях, что Плевако взялся защищать старуху-нищенку, укравшую чайник. Прокурор, боясь красноречия Плевако, решил выбить у него из рук главные козыри. Он сам сказал, опередив Плевако, что подсудимая больна, бедна и стара. Но, утверждал прокурор, собственность священна, на ней держится государство, а потому старуху нужно осудить.