Реализация лексического, синтаксического и текстового уровней

Лексемой называется множество словоформ с общим лексическим значением. Лексема способна выступать членом предложения и образовывать предложения. Лексема может быть простой и составной. В первом случае лексема состоит из одного слова, а во втором — из нескольких, например, железная дорога, дом отдыха.

На лексическом уровне определяются слова и словоформы, которые возможны для данного языка. Действительно, комбинируя между собой морфемы и слоги, можно образовать бесконечное количество словоподобных конструкций, но в каждом конкретном языке далеко не все они будут наполнены каким либо значением.

Слова могут играть роль лексем, но не все слова являются лексемами. Служебные слова, такие, например, как из и бы не являются лексемами. Системы распознавания речи могут пользоваться словарями лексем. С помощью этих словарей можно сделать процесс распознавания лексем надежнее, исключая заведомо ложные комбинации, не несущие смысловой нагрузки и появившиеся в результате ошибки механизма распознавания [Гальперин: Очерки по стилистике английского языка.]. Синтаксический уровень Чтобы распознать текст помогают языковые средства, придающие речи разговорный характер и усиливающие эмоциональность: междометия, частицы, а также эмоционально — оценочные выражения, слова, принадлежащие действующему лицу. То есть нужно определить синтаксический уровень данного предложения. Например, простые предложения, сложные предложения, причастные и деепричастные обороты и так далее. За счет четкого интонационного членения и сходной грамматической структуры частей достигается логичность и стройность изложения, музыкальность и ритмичность звучания [Крупнов, Лексикографические аспекты П.]. Нарастающая сила напряжения при переходе от одной части периода к другой обладает огромными возможностями эмоционального воздействия на читателя. Форма речи может быть использована в художественном стиле для создания эмоционального и зримого образа, передачи контраста благодаря ее структурным особенностям. [Гарбовский, 2004, с. 312].

Уровень текста В основу понятия текста, видимо, следует положить следующие определения.

Выраженность. Текст зафиксирован в определенных знаках и в этом смысле противостоит внетекстовым структурам. Для художественной литературы это в первую очередь выраженность текста знаками естественного языка. Выраженность в противопоставлении невыраженности заставляет рассматривать текст как реализацию некоторой системы, ее материальное воплощение. В де-соссюровской антиномии языка и речи текст всегда будет принадлежать области речи. В связи с этим текст всегда будет обладать наряду с системными элементами и внесистемными. Правда, сочетание принципов иерархичности и множественной пересеченности структур приводит к тому, что внесистемное с точки зрения одной из частных подструктур может оказаться системным с точки зрения другой, а перекодировка текста на язык художественного восприятия аудитории может перевести любой в принципе элемент в класс системных. И все же наличие внесистемных элементов — неизбежное следствие материализации, равно как и ощущение того, что одни и те же элементы могут быть системными на одном уровне и внесистемными на другом, — обязательно сопутствуют тексту. [Кубряков: Морфонология в описании языков].

Ограниченность. Тексту присуща ограниченность. В этом отношении текст противостоит, с одной стороны, всем материально воплощенным знакам, не входящим в его состав, по принципу включенности — невключенности. С другой стороны, он противостоит всем структурам с невыделенным признаком границы — например, и структуре естественных языков, и безграничности («открытости») их речевых текстов. Однако в системе естественных языков есть и конструкции с ярко выраженной категорией ограниченности — это слово и в особенности предложение [Гальперин И.Р.: Очерки по стилистике английского языка.] Не случайно они особенно важны для построения художественного текста. Об изоморфности художественного текста слову в свое время говорил А. А. Потебня. Как показал А. М. Пятигорский, текст обладает единым текстовым значением и в этом отношении может рассматриваться как нерасчленимый сигнал. «Быть романом», «быть документом», «быть молитвой» — означает реализовывать определенную культурную функцию и передавать некоторое целостное значение. Каждый из этих текстов определяется читателем по некоторому набору признаков. Поэтому передача признака другому тексту — одно из существенных средств образования новых значений (текстовой признак документа придается художественному произведению и пр.). [Алексеева, 2004, с. 132−145].

Художественное произведение, являющееся определенной моделью мира, некоторым сообщением на языке искусства, просто не существует вне этого языка, равно как и вне всех других языков общественных коммуникаций. Для читателя, стремящегося дешифровать его при помощи произвольных, субъективно подобранных кодов, значение резко исказится, но для человека, который хотел бы иметь дело с текстом, вырванным из всей совокупности внетекстовых связей, произведение вообще не могло бы быть носителем каких-либо значений. [Кубряков: Морфонология в описании языков] Вся совокупность исторически сложившихся художественных кодов, делающая текст значимым, относится к сфере внетекстовых связей. Но это вполне реальные связи. Понятие «русский язык» не менее реально, чем «текст на русском языке», хотя это реальности разного типа и методы изучения их будут тоже различны. [Гарбовский, 2004, с. 371−380]. Внетекстовые связи произведения могут быть описаны как отношение множества элементов, зафиксированных в тексте, к множеству элементов, из которого был осуществлен выбор данного употребленного элемента. Совершенно очевидно, что употребление некоторого ритма в системе, не допускающей других возможностей; допускающей выбор из альтернативы одной или дающей пять равновероятных способов построения стиха, из которых поэт употребляет один, — дает нам совершенно различные художественные конструкции, хотя материально зафиксированная сторона произведения — его текст — останется неизменной. [Кубряков. Морфонология в описании языков].