Статус межличностного взаимодействия в деловом дискурсе (на материале русского языка)

речевой коммуникация деловой общение В последние двадцать лет наблюдается повышенный интерес к вопросам речевой коммуникации в сфере делового общения как со стороны лингвистов (Т.Н. Астафуровой, В. Ю. Дорошенко, И. В. Драбкиной, В. И. Карасика, М. В. Колтуновой, А. В. Крыминой, Н. А. Купиной, Е. М. Лазуткиной, А. А. Романова, А. О. Стеблецовой, И. А. Стернина, Е. Ф. Тарасова, В. Е. Чернявской и др.), так и со стороны специалистов других областей знания: философов (О.Н. Зименковой, Т.В. Науменко), психологов (И.И. Аминова, А. Д. Барышевой, Э. Э. Линчевского, Л. А. Петровской, С.В. Тимофеева), социологов (В.П. Конецкой, А.В. Соколова) и др.

Объектом лингвистических исследований в данном случае выступает так называемый «деловой дискурс». Под дискурсом понимается «продукт речевого общения в определенных коммуникативных условиях»¹, или «связный текст в совокупности с экстралингвистическими (прагматическими, социокультурными, психологическими и др.) факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)»². Таким образом, как онтологическая категория дискурс включает в себя текст, участников коммуникации и прагматические параметры коммуникативной ситуации (по Р. О. Якобсону, к их числу относится характер контакта между участниками коммуникативного акта и характер передачи сообщения (канал); общий для адресанта и адресата код; характерные общие черты, а также различия между операциями кодирования, присущие адресату; отношение данного сообщения к контексту окружающих его сообщений³ и др.).

Деловой дискурс рассматривается как один из видов дискурса. Попутно отметим, что в современной лингвистике виды дискурса выделяются, исходя из различных критериев: коммуникативной сферы общения, вида деятельности, общественного (социального / политического) института, цели коммуникации и проч. При этом критерии выделения делового дискурса остаются неясными. Разброс подходов к разрешению этого вопроса можно свести к трем наиболее популярным позициям.

• 1. Деловой дискурс как дискурс официальный, институционально-административный. А. О. Стеблецова в качестве основной особенности делового дискурса называет его нормативность, типичность, стандартность⁴. Аналогично у С. В. Шиловой: «…деловое общение это один из видов официальной интеракции, который характеризуется своей спецификой в плане содержания общения, в плане целей общения, в плане взаимоотношений между коммуникантами»⁵.
• 2. Деловой дискурс как дискурс профессиональный, ограниченный по тематическому признаку. Например, у П. А. Баландиной представлена такая точка зрения: «.деловая коммуникация характеризуется с точки зрения коммуникативного задания как общение по поводу деловых вопросов»⁶. Е. В. Косарева также ограничивает деловое общение по тематическому признаку: «Несмотря на то, что исследователи изучали деловое общение с разных позиций, можно заметить, что деловое общение охарактеризовано ими как разновидность коммуникации со специальными целями, задачами, тематикой и сферой употребления»⁷. А. П. Панфилова, специалист в области психологии речевого общения, определяет деловую коммуникацию как «процесс взаимодействия деловых партнеров, направленный на организацию и оптимизацию того или иного вида предметной деятельности: производственной, научной, педагогической и пр.»⁸. На наш взгляд, в определении делового общения как узко профессионального происходит выхолащивание онтологической сущности самого дискурса: согласно этой логике нет делового дискурса, а есть конкретный профессиональный дискурс права, медицины, экономики, бизнеса, образования и т. д. В таком понимании делового дискурса его изучение зачастую сводится к наблюдениям над специальным языком (или языком специальности, языком профессии), который рассматривается в первую очередь в жаргонном аспекте.
• 3. Деловой дискурс как частный случай профессионального дискурса («business communication»). Г. Г. Буркитбаева предлагает следующую дефиницию «делового дискурса»: «. деловой дискурс как понятие видовое является конкретным воплощением инвариантной модели дискурса, созданного применительно к конкретной коммуникативной бизнес-ситуации определенной группой людей, имеющих то или иное отношение к бизнесу»⁹. Под бизнесом понимается «предпринимательская экономическая деятельность, приносящая доход, прибыль»¹⁰. Рассмотрение делового дискурса под углом зрения экономических отношений мотивировано переходом к рыночному ведению хозяйственной деятельности, в том числе и на макроэкономическом уровне, что оживило интерес к иностранным языкам, в частности, к английскому языку как рабочему языку современных деловых контактов. По этой причине целый ряд отечественных исследователей посвятили свои работы изучению делового общения на материале английского, немецкого и французского языков (Е.Е. Анисимова, М. П. Брандес, Г. Г. Буркитбаева, П. П. Волошин, В. Ю. Дорошенко, И. В. Драбкина, А. А. Кручинина, В. Я. Ямшанова и др.).

Полагаем, что в рамках каждого из обозначенных подходов к определению делового общения проведены интересные и обстоятельные исследования, касающиеся той или иной его области: либо официальных строго регламентированных интеракций (изучение которых в силу обстоятельств, изложенных ниже, весьма косвенно относится к повышению эффективности делового общения в целом), либо узкой специальной сферы (включая терминосистемы), либо ставшей популярной в последнее время бизнес-коммуникации. Как отмечает И. А. Стернин, в настоящее время наука об эффективном деловом общении активно формируется, определяет свой объект, категории, структуру, приемы описания и обучения, поскольку «теория делового общения еще не разработана, а практика обучения не имеет теоретической и методической базы, хотя и довольно широко практикуются различные школы и курсы делового общения, представляющие конгломерат приемов, методов и тем»¹¹. При наличии обширного количества разнонаправленных и разрозненных исследований существует настойчивая необходимость в выработке общей концепции делового общения в лингводидактических целях, направленной на оптимизацию коммуникации.

Здесь закономерно встает вопрос о необходимости поиска универсальной для всех профессиональных сфер основы делового общения, которая непосредственным образом была бы связана с повышением эффективности делового общения в целом. Размышляя в этом направлении, мы исходим из того, что дискурсивная научная парадигма ставит в центр исследовательского внимания не столько систему языка, сколько человека говорящего, не просто текст как «след», словесный субстрат дискурса, но и контекст со всеми прагматическими параметрами коммуникативной ситуации. Справедливо заметил Д. Боден, что «.не организации делают что-либо, а люди. Если мы примем, по крайней мере, как рабочее предположение, что организации и есть люди, которые составляют их, то нам необходимо лучшее понимание действий людей»¹². Таким образом, формируют контекст в первую очередь реальные участники коммуникации, которые создают и интерпретируют тексты в определенных ситуациях, а также их действия и отношения в процессе интеракции, мотивированные их потребностями, исходящими из социально-психологических особенностей.

«Дискурсивная онтология» Л. С. Выготского создает предпосылки для того, чтобы объект нашего анализа деловое общение рассматривать также за пределами границ институциональной официальности, включая в сферу интересов всякую коммуникацию, связанную с непосредственной и косвенной реализацией субъектом речи его статусно-ролевой функции. Эта мысль отчетливо выражена А. А. Романовым, который понимает деловое общение как «процесс взаимодействия его участников, направленный на изменение их деятельности в определенном порядке»¹³. Аналогичная позиция поддерживается целым рядом специалистов по деловому общению. Например, Е. С. Янова рассматривает деловое общение как «процесс становления и поддержания целенаправленного, прямого или опосредованного теми или иными средствами контакта между людьми, связанными деловыми (производственными или коммерческими) отношениями»¹⁴ [курсив мой С.М.]. И. В. Михалкина, занимающаяся вопросами деловой коммуникации в лингвометодическом аспекте, деловым общением называет «акты социального взаимодействия, основной целью которого является коммуникативный и некоммуникативный обмен продуктами материального, интеллектуального, психофизиологического характера. В процессе делового общения каждый из коммуникантов, выступая в определенной социальнокоммуникативной роли, стремится решить актуальные для своей профессиональной деятельности задачи»¹⁵. При этом границы и содержание делового общения весьма расплывчаты.

Предполагая, что сферу делового общения следует понимать шире, чем сугубо официально регламентированное, мы не можем обойти вниманием вопрос, касающийся его границ. На этот вопрос нам помогут ответить наблюдения в области межкультурной коммуникации, проясняющие некоторые особенности делового общения в условиях российского этноса.

Не вызывает сомнений, что «коммуникация неотделима от процессов формирования и передачи культурных смыслов множества символов, транслируемых в социуме»¹⁶. Ведь культура (культурная среда) формирует импликатуры общего знания, которые М. В. Китайгородская и Н. Н. Розанова называют «ментальными стереотипами», Ю. С. Степанов «этническими стереотипами поведения», К. Касьянова «социальными архетипами». Осознание того, что общение людей (в том числе речевое, деловое) во многом детерминировано национальной культурой, положено в основу целого ряда исследований, квалифицирующих русское коммуникативное поведение как «высококонтекстное и полихронное», «диффузное», «другоцентричное»¹⁷. За названными атрибутивами мыслятся специфические черты общения в условиях российского этноса, которые при беглом перечислении можно свести к следующему.

При высококонтекстном общении большая часть информации уже известна человеку, и лишь незначительная ее часть представлена в словах (закодированном, выраженном внешне способе коммуникации).

В полихронных культурах люди делают одновременно несколько дел, а взаимоотношения между людьми для них важнее планов и графиков¹⁸. «Диффузное общение» характерно тем, что человек, реализующий данную тенденцию, отбирает себе друзей и знакомых не с точки зрения того, какие цели с ними удобно и интересно осуществлять, а по некоторым глобальным признакам, характеризующим их как личности. Круг общения, сложившийся на основании принципа диффузности, обладает определенной замкнутостью, он не любит «чужаков», не доверяет им. Друзья, с которыми он общается «конкретно», и те, с которыми он общается «диффузно», имеют для него совершенно несравнимый статус¹⁹. «Русское языковое сознание направлено и на себя, и на другого, в котором оно видит прежде всего друга, хорошего человека. Можно сказать, что сознание русских это сознание „другоцентрическое“. Русские живут как бы по оси я он и во внутреннем пространстве. Русский это скорее человек думающий и / или говорящий, и все оценивающий»²⁰. О другоцентричности русских пишет В. И. Жельвис: «В целом же западные жители считают, что русские с чужими ведут себя панибратски, бесцеремонно, как с родственниками, а русские что западноевропейцы даже с родственниками ведут себя, как чужие»²¹. В монографии Ю. Е. Прохорова, И. А. Стернина, посвященной русскому коммуникативному поведению²², в числе прочих особенностей отмечается приоритетность неформального общения и эффективность неофициального общения. Превалирование личностных отношений над формальными отражается в русских народных пословицах: «Без друзей да без связи что без мази: скрыпит, негладко, ехать гадко»²³.

Размышляя об объеме понятия «деловое общение» с опорой на результаты исследований в области межкультурной коммуникации, мы приходим к выводу относительно необходимости включения в его сферу категорий межличностной коммуникации.

Интерес к деловому общению как межличностному взаимодействию активизировался, главным образом, среди психологов²⁴.

М.С. Каган пишет о том, что в общении как виде речевой деятельности присутствуют не только и не столько субъект-объектные отношения, сколько субъектсубъектные. До недавнего времени деловое общение рассматривалось как субъектобъектное: «.подчиненный, ученик, пациент, клиент воспринимался как объект приложения профессиональных знаний, умений и даже полномочий»²⁵. «Объект деятельности субъекта предстает как предмет приложения активности, который допускает и терпит, чтобы с ним подобным образом обращались преобразовывали, познавали, оценивали, короче, так или иначе с ним манипулировали (показательно, что во французском языке „объект“ означает также „вещь“; объекту действительно присуще свойство „вещности“, то есть способность быть пассивным орудием чужой воли, даже если в роли объекта выступает не вещь в буквальном смысле этого слова, а животное или сам человек)»²⁶. М. С. Каган высказывает мнение относительно реактивности объекта, который несправедливо лишают права на активность. Межличностное общение, как известно, рассматривается как субъект-субъектное.

H. Н. Обозов считает, что «.межличностные отношения, возникая в условиях игры, учебы и труда, в свою очередь, определяют характер этих видов деятельности»²⁷, поскольку являются «живой человеческой тканью» любых общественных отношений. Это подтверждается тем, что при одних и тех же производственных отношениях, например начальник подчиненный в ситуации их улучшения или ухудшения эффективность труда будет разной. Последнее, по его словам, определяется не только уровнем профессионального мастерства одного и другого, но и их психологическими, межличностными отношениями, в том числе симпатиями и антипатиями.

Трудно поспорить с А. А. Бодалевым, который считает, что одной из причин на государственном уровне не попадающих в цель решений, точно не адресованной работы средств массовой информации, на социально-гражданском уровне «межлюдских» конфликтов в различных сферах, негативно влияющих на деятельность и душевное самочувствие людей, является крайний дефицит межличностного общения, неспособность его осуществлять. «И столь же нечасто, если иметь в виду основную массу населения, мы встречаем руководителей, которые умеют „влезть в шкуру“ простого работяги; педагогов, которые умеют сопереживать неудачам учащихся как своим собственным, и работников сферы обслуживания, которые умеют быть предельно внимательными к каждому клиенту»²⁸. Таким образом, исходя из этноспецифичности российского делового общения, по всей видимости, повышение его эффективности может быть связано с оптимизацией именно межличностной коммуникации.

Об этом же пишут О. Е. Белянко и Л. Б. Трушина: «Вы можете заметить также отличие, касающееся отношений между людьми на работе. Размытость социальных и статусных границ, дружеские связи между начальниками и подчиненными все это иногда может поставить в тупик Речь идет о желательной сердечности отношений даже в официальных отношениях, если вы имеете дело с русскими»²⁹. В пользу расширения границ делового общения путем включения в его состав межличностного взаимодействия свидетельствуют результаты анкетирования, проведенного среди военнослужащих, представителей бюджетной и коммерческой сфер (всего 156 человек, из каждой сферы примерно равное количество). Респондентам было предложено ответить на два вопроса (в формулировке вопроса умышленно отсутствует конкретизирующая информация):

I. Какого начальника вы считаете хорошим?