О языковой системе

О ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЕ

В научной парадигме современной лингвистики изучение языка как системы является важным средством познания его глубинных свойств. Системный подход в моделировании языка позволяет выделить наиболее общие принципы, объединяющие в рамках определенных регулярных отношений множество элементов в единое упорядоченное целое. По сравнению с другими системами лингвистическая системность имеет отличительные особенности, связанные с такими свойствами языка, как изменчивость и вариантность. Они порождают языковые единицы, которые не всегда вписываются в устанавливаемую парадигму взаимоотношений и оказывают влияние на строение системы. Целью данной статьи является рассмотрение принципов, лежащих в основе построения языковой системы, так как ее формирование не завершено. Дискуссии по этому вопросу приобретают особую актуальность в связи с выходом на первый план категории вариантности, которая должна найти свое отражение в системном устройстве языка. К. Ажеж утверждает, что в настоящее время лингвистика становится наукой, которая изучает «варьирование на фоне инвариантов» [1. С. 91]. В процессе систематизации изменчивой и вариантной языковой действительности необходимо соединить абстрактные принципы построения с реальными фактами языка.

В истории этого вопроса модель, предложенная Ф. де Соссюром, представляет систему, прежде всего как идеальный объект, относительно обособленную целостность, которая не может варьироваться даже в самых незначительных пределах, так как в ней отсутствует то, что Э. Бенвенист называет «говорящий индивид» [2. С. 242]. Основными свойствами его системы являются константность и замкнутость, позволяющие ей иметь постоянно чёткие контуры. Вариантность разрушает гармонию и симметрию, необходимую для лингвистики как системной науки. Противоречивость соссюровской системы в отношении связей формы и материи, ее жесткость и закрытость к реальной речи являются до сих пор предметом дискуссий. П. Серио так высказывается о ней: «Соссюр по сути своей антисубстанциалист. язык у Соссюра это абстрактный, потенциальный, виртуальный объект, построенный из отношений противопоставления» [13. С. 316]. Модель на базе регулярных и закономерных отношений и связей между языковыми элементами без учета функционального подхода создала характерный для эпохи Соссюра инвариантный взгляд на языковую систему, в которой присутствует только константное, общее и виртуальное.

Идеализм Ф. де Соссюра по отношению к наполнению системы получил ещё более яркое воплощение в теории Л. Ельмслева. Он ставит перед собой задачу создать универсальную теорию языка. Реальными единицами являются «представленные звуками или знаками и значениями элементы соотношений» [6. С. 103]. Именно они составляют систему языка с инвариантами плана выражения и плана содержания. Осознанно, исключая речь из научного исследования, он строит, как Ф. де Соссюр, абстрактную конструкцию из дематериализованных знаков. Поэтому между моделями Ф. де Соссюра и Л. Ельмслева нет особых противоречий. Каждая из них дополняет друг друга в плане универсализма и абстрактности. Однако многочисленные исследования, предпринятые представителями пражского лингвистического кружка (А. Едличка, В. Матезиус и др.), переместили акцент исследований с изучения структурных свойств языка на их функциональное назначение. Полученные результаты вступают в явное противоречие с обликом идеальной системы, которое можно устранить, если принять во внимание функциональность языковых элементов при конструировании системы языка. Функция языкового элемента меняет кардинальным образом стратегию построения и внутреннее устройство системы.

В. Матезиус так определяет отношение формальных элементов и их функций: «В языке не может существовать функций вне формы и формы без функции. Форма и функция являются не просто двумя сторонами одного и того же явления, а часто взаимно перекрещиваются» [10. С. 201]. Пражские лингвисты соединили структурность и функциональность, создав основания для выделения в строении системы таких компонентов как ядро и периферия, которые меняют рамки строго завершённой модели. Целевая концепция системы языка усложняет его внутреннее содержание и становится предпосылкой для появления инвариантно-вариантной модели, приближенной к реальной речи. Функционалисты обосновали в своих исследованиях вывод о том, что вариантность составляет основной признак языковых структур, которую необходимо учитывать при построении системы. Иначе, по мнению Б. Гавранка, «предположение о строгом единстве языковой структуры данного языкового целого отбросило бы нас к старому наивному пониманию языка как нивелированного монолитного целого» [4. С. 434].

Я. Качала и С. Утешены, рассуждая о системе литературного языка, выделяют в ней макросистему, подъязыки, а также ядро и периферию. Так, в статье, посвященной этой проблеме, С. Утешены пишет, что «языковое целое, или единство языка современного национального сообщества, следует рассматривать как общественно обусловленную и функционально дифференцированную макросистему, которая состоит из ряда групповых и функционально дифференцированных «подъязыков» [14. С. 200]. Они имеют иерархическую организацию, в которой присутствуют как литературные, так и нелитературные языковые факты. Одни формируют центральное общее ядро системы (основная система литературного языка), другие её верхнюю и нижнюю периферии [14. С. 203]. Внутри системы языка идёт постоянный процесс отмирания старого и зарождения нового, означающий, что система является живой и динамичной. Я. Качала пишет о необходимости усиления системного характера и сохранения наиболее «общих и распространённых закономерностей языковой системы, которые составляют центральное ядро системы и наиболее полно характеризуют её» [7. С. 275]. Он считает, что необходимо поддерживать и усиливать ведущие тенденции в развитии данного языка и ограничивать тенденции периферийные, или препятствующие его динамике. По мере накопления значительного эмпирического материала, разработки новых методов его исследования лингвисты осознавали, что систематизация усложняется из-за неоднозначных отношений между составляющими ее элементами. Так, М. Мамудян предлагает пересмотреть тезис о стабильности системы и ее отношение к вариантам. Вариантность расшатывает отношения, упорядоченные системой. В этой связи М. Мамудян задает даже вопрос, существуют ли пределы языковой вариантности, которая ставит под сомнение само понятие системы. Поскольку язык представляет гетерогенное динамичное образование, М. Мамудян выделяет также в иерархическом строении языка константное ядро и вариантную периферию. Последняя возникает под влиянием как внутрисистемных, так и внешних социолингвистических факторов. Границы между ними относительны. «Факт, маргинальный с одной точки зрения, может стать центральным в другом контексте» [9. С. 149]. Наличие периферийных зон составляет непременное условие функционирования языка, источник его обогащения и развития. Именно под влиянием периферии происходит реорганизация системы. Таким образом, с выявлением в языке данных составляющих модель языковой системы меняется, она становится функционально-ориентированной, и на первый план выходят такие свойства системы, как «адаптивность», или «эластичность», которые необходимы для коммуникации и которые при этом не размывают ее контуров. Именно эти качества, по мнению лингвистов, позволяют языковой системе активно приспособляться к изменяющимся условиям функционирования и сохранять свою структурно-функциональную организованность.

Функциональная модель приводит в соответствие содержание языковой системы с «языковым материалом» (Л. Щерба). Открытость и динамичность, креативность со стороны говорящего коллектива и вариантность стали основанием для появления в настоящее время научных публикаций, в которых лингвисты активно используют наряду с термином «системность» термин «асистемность» (Г. Гийом, М. Маковский и др.) Асистемными считаются элементы, не вписывающиеся в установленные парадигмы отношений. Они являются предметом особого внимания лингвистов и свидетельствуют о том, что в языке постоянно происходят процессы, которые не всегда соответствуют сформированной системе. Авторы ссылаются при этом в своих рассуждениях на диалектическое единство системного и асистемного в языке. По мнению М. Маковского, источник асистемности находится в самой системе. В исследовании, посвященном этой проблеме, он пишет: «Любые системные образования неизменно порождают явления, которые по своей природе, свойствам и функциям стоят в явном противоречии с тем видом системности, в недрах которого они возникли: именно такое диалектическое единство системности и асистемности является непременным условием существования и эволюции языка» [8. С. 8]. В своих размышлениях о системности и асистемности М. Маковский основывается на результатах исследований лексико-семантической системы языка как наиболее открытого и динамичного уровня, упорядочивания которого достичь очень трудно. Он отмечает, что не все звенья лексической системы языка в равной мере системны и что системность проявляется только в рамках «асистемности», то есть каждая из них предполагает друг друга. Асистемность лексико-семантической системы может быть вызвана ошибками, идиолектными причинами, константными явлениями в асистемных языковых средах [8. С. 11−12]. Для исследования этих явлений необходимы другие критерии интерпретации. Рассуждения о системности и асистемности в рамках грамматической системы мы наблюдаем у Г. Гийома. Он утверждает, что «язык есть обширная строго когерентная система» [5. С. 106]. Однако в то же время внутри грамматической системы он выделяет формы в замкнутой цепи и формы в разомкнутой цепи. Для первых характерна системность, для вторых характерна асистемность. Продолжая научные рассуждения в этом направлении, В. Я. Мыркин высказывает предположение о том, что язык не может быть полностью системным. По его мнению, в языке наряду с системными элементами присутствуют не только асистемные элементы, но и полусистемные. Причиной появления последних является вариантность, роль которой в этом процессе требует отдельного исследования.

Взаимоотношения между системой и асистемными явлениями могут регулироваться такими свойствами системы, как саморегулирование и самоорганизация. Они составляют важный фактор образования новых свойств системы языка и ее упорядоченности. В рамках синергетического подхода к изучению языковых явлений функционирует принцип описания системы с учетом ее открытости и динамичности. Так, И. В. Высоцкая пишет, что «синергетический способ мышления вообще и лингвистического мышления в частности определяет принцип описания системы с учетом ее открытости, нелинейности, динамичности, что позволяет рассматривать т. н. „асистемные“ явления как закономерные, обусловленные функционированием языка» [3. С. 26]. Они сохраняют системность языка, его равновесие и, как следствие, его функциональную пригодность. Саморегулирование и самоорганизация системы позволяют языку приспособиться к меняющимся условиям его существования, отражать его многоуровневую и полифункциональную природу, предлагать исследователям альтернативные варианты интерпретации и разрабатывать новые принципы построения системы, При всей дискуссионности проблемы нельзя не отметить, что система утвердилась в языке, и играет важную роль в его изучении. Лингвисты осознают, что в такой сложноорганизованной системе, каким является язык, следует учитывать не только свойство упорядоченности, но и вариантность, изменчивость, создающие специфические отношения между составляющими ее подсистемами. Упорядоченность системы имеет относительный характер. В этой связи хотелось бы привести высказывание К. Ажежа о том, что «любой язык представляет сиюминутный компромисс, состояние неустойчивого равновесия, ибо он изменяется во времени и подвержен разнонаправленным воздействиям» [1. С. 51]. Появление асистемных фактов меняет содержание и модель системы языка. Существенное значение приобретает изучение и разработка признаков, позволяющих определить взаимодействие системного и асистемного. Современная система становится более живой и функционально-ориентированной, функционально-процессуальной, так как вынуждена учитывать не только языковые факты, уникальные по своей природе и составляющие ее ядро, но и тот материал, который находится на периферии и называется «отрицательным» (Л. Щерба) или «ошибками» (А. Фрей), т. е. не только традиционный набор вариантов, но и отклонения от них. Вышесказанное позволяет утверждать, что строение и конфигурации системного представления языка не могут иметь завершенный вид.

язык конфигурация системность концепция.

• 1. Ажеж К. Человек говорящий: вклад лингвистики в гуманитарные науки. М.: Эдиториал УРСС, 2003. 304 с.
• 2. Бенвенист Э. Общая лингвистика // Левицкий, Ю. Я. История лингвистических учений / Ю. Я. Левицкий, Н. В. Боронникова. М.: Высш. шк., 2009. 302 с.
• 3. Высоцкая И. В. А есть ли асистемное? // Системное и асистемное в языке и речи: материалы Междунар. науч. конф. Иркутск: Изд. во Иркут. гос. ун-та, 2007. 728 с.
• 4. Гавранек Б. О функциональном расслоении литературного языка // Пражский лингвистический кружок. М.: Прогресс, 1967. 560 с.
• 5. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Эдиториал УРСС, 2004. 224 с.
• 6. Ельмслев Л. Язык и Речь // История языкознания XIX—XX вв.еков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М.: Просвещение, 1965. 492 с.
• 7. Качала Я. Аспекты совершенствования литературного языка // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. 320 с.
• 8. Маковский М. М. Системность и асистемность в языке // Опыт исследования антиномий в лексике и семантике. М.: Комкнига, 2006. 216 с.
• 9. Мамудян М. Лингвистика. М.: Прогресс, 1985. 109 с.
• 10. Матезиус В. Пражский лингвистический кружок. М.: Прогресс, 1967. 560 с.
• 11. Мыркин В. Я. Всегда ли языковая норма соотносится с языковой системой? // Филол. науки.1998.№ 3.
• 12. Серио П. Структура и целостность: об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе: 1920;30-е гг. М.: Языки славян. культуры, 2001. 358 с.
• 13. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. 695 с.
• 14. Утешены С. О расслоении чешского национального языка: методические и терминологические замечания // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. 320 с.