Стилистические средства выражения юмора

Существует большое количество работ, посвященных переводу безэквивалентной лексики. Среди них статьи о переводе реалий, терминов, неологизмов, архаизмов, просторечий, сленга и много других. Отдельно среди этих, с трудом переводимых единиц выделяется юмор. Несомненно при переводе шуток, каламбуров и других юмористических единиц возникают определенные трудности. Порой тот или иной каламбур бывает просто невозможно передать на родном языке. То же можно сказать и об английских анекдотах, так как большинство из них строится на игре слов.

Переводоведение, как наука о переводе, уже с самого начала своего зарождения была неразрывно связана с проблемами стилистики, ибо переводчика всегда интересовала не только логическая суть текста на иностранном языке, но и ее конкретное воплощение, оформление, способ концептуально-экспрессивного выражения сообщения того или характера на родном языке.

Изучение переводов языковых средств и их критический анализ, несомненно способствует более глубокому, всестороннему познанию оригинала, художественных ценностей данного народа и, в конечном счете, пониманию его менталитета через художественную культуру.

Как известно, вопросы адекватного отражения в переводе языковых стилистических средств, а также сохранение стиля в переводе, всегда были трудными и дискуссионными. Поскольку стиль как система охватывает все аспекты языка, поэтому передача в переводе всех его особенностей требует больших усилий и сопряжена с целым рядом трудностей. Необходимость как можно полнее и глубже постигать то общее, что связывает разные народы, то, что является общечеловеческими культурными ценностями, бережно сохранять и передавать их при переводе с одного языка на другой, а также с уважением относиться к неизбежно существующим в каждом народе и языке индивидуальным особенностям очевидна.

Практически любой текст включает в разнообразные тропы, фигуры речи и другие средства придания выразительности высказывания, составляющие особую функцию изобразительных единиц — стилистическую.

Особым значением в комических текстах обладает национальный юмор, который, как правило, очерчен территориальными границами стран и регионов и национальной принадлежностью человека. Человек осваивает национальный юмор, впитывает его из культуры страны, в которой он проживает, и инокультурных переводных текстов, в последних очерчивается необходимость передать не только форму, но и содержание со всем многообразием заключенных в нем смыслов при непременном условии сохранения этих смыслов.

Основные приемы передачи юмора:

Метафора (лат. Translatio, «перенесение») — не в собственном, а в переносном смысле употребленное картинное или образное выражение; представляет собой как бы концентрированное сравнение, причем вместо предмета сравниваемого ставится непосредственно название предмета, с которым желают сравнить" ["Философский словарь" под ред. И. Т. Фролова. — 4-е изд.-М.: «Политиздат», 1981 г., стр638]. Метафора способствует изяществу, силе и блеску речи; даже в обыденной жизни, в просторечии, выражения страсти без нее почти никогда не обходятся. В особенности для поэтов метафора является необходимым вспомогательным средством. Она дает речи особую, высшую прозрачность, облекая даже отвлеченное понятие в живые формы и делая его доступным созерцанию. Метафора — это перенесение смысла слова на объект, с которым он не соотносится. Они являются одним из самых обычных приемов создания комического эффекта.

Слова и фразы, вырванные из привычного для них контекста и окружения, начинают работать в новых, непривычных речевых ситуациях. Однако, при ближайшем анализе, оказывается, что их использование чрезвычайно логично, и автор лишь выносит на поверхность до этого нераскрытые возможности употребления этих единиц языка. В результате возникает причудливая метафора. А вербальная новизна становится для читателя приятной неожиданностью.

Парадокс — ситуация (высказывание, утверждение, суждение или вывод), которая может существовать в реальности, но не имеет логического объяснения. В самом широком смысле под парадоксом понимают высказывание, которое расходится с общепринятым мнением и кажется нелогичным (зачастую лишь при поверхностном понимании). Парадокс, в отличие от афоризма, поражает неожиданностью. Например, уайльдовский «Разводы совершаются на небесах». Парадокс — это всегда полуправда и это, как говорил Оскар Уайльд, «лучшее, чего мы можем достичь, потому что абсолютных правд не существует». Парадокс своей стилизованной формой напоминает афоризм. В парадоксе привычная истина рушится на глазах и даже высмеивается. Например, «Я слышал столько клеветы в Ваш адрес, что у меня нет сомнений: Вы — прекрасный человек!» (О. Уайльд), «Взаимное непонимание — самая подходящая основа для брака» (О. Уайльд). [http://ru.wikipedia.org].

Использование этого лингвистического феномена весьма популярно среди английских авторов. Примеры многочисленны: Оскар Уайльд, Бернард Шоу, Льюис Кэрролл, Гилберт Честертон. Парадокс нередко облекается в остроумную форму и обретает свойства комического [Арнольд И.В. «Стилистика современного английского языка.» — Л.: «Просвещение», 1973, стр240].

В художественной ткани произведения, когда парадокс включается в речь персонажа, он служит средством его характеристики. Конечно, нельзя сравнивать парадоксы различных писателей. Ведь задачи перед разными авторами стоят совершенно разные. Если Оскар Уайльд, например, использовал парадокс как средство для постижения истины и проверки истертых прописных истин, то для Вудхауза парадокс — еще один способ позабавить читателя.

Парадоксы способны убеждать и впечатлять (и, конечно, развлекать) независимо от глубины и истинности высказывания, поскольку обладают чертами оригинальности и некой дерзости. Поэтому парадоксы весьма успешны как комический прием.

Повторение — весьма мощное средство для достижения комического эффекта, поскольку с каждым новым разом вследствие повторения слово может приобретать выразительность и дополнительные значения [Походня С.И. «Языковые виды и средства реализации иронии.», Киев, изд. «Наукова думка», 1989 г., стр128].

К особенностям некоторых авторов относится использование повторов, возвращение к одной и той же теме, на протяжении нескольких произведений. Конечно, весь юмор этих постоянных упоминаний не будет понят читателем, если он прочел только одну книгу из серии. Зато при прочтении хотя бы двух произведений, для читателя откроется спрятанная ирония, и текст приобретет своеобразную глубину.

Впрочем, прием повторения не обязательно так сказать «растянут» на несколько страниц или всю книгу. Иногда удается, используя минимум выразительных средств, достичь невероятного юмористического описания ситуации.

Таким образом, прием повтора на разных языковых уровнях (от лексического до текстового) на протяжении развертывания всего произведения помогает достичь максимальной целостности текста. Именно переплетение, взаимодействие ассоциаций, возникающих в каждом отдельном высказывании, создает тематическое единство и завершенность художественного произведения в целом.

Нередко авторы создают новые слова, используя продуктивные модели, существующие в английском языке. Стоит заметить, что обилие подобных слов и выражений затрудняют адекватный перевод на русский язык. Поскольку то, что в английском звучит, как оригинальная лингвистическая находка, в русском становится насилием над языком.

Конверсия — весьма продуктивный способ словообразования в английском, но к русскому языку она почти не применима. Жесткие правила русского языка препятствуют перевести новообразования так, чтобы они не резали ухо.

Авторские новообразования, благодаря экономно выраженной компрессии содержания, представляют собой собственно микротексты. А потому с их помощью автору легче достичь комического эффекта или выразить иронию, так как юмористическая окраска окказионализмов заметна даже без знания окружающего контекста или ситуации.

Перифраз — «описательное выражение», «иносказание», это троп, описательно выражающий одно понятие с помощью нескольких.

Перифраз — косвенное упоминание объекта путем не называния, а описания (например, «ночное светило» = «луна» или «Люблю тебя, Петра творенье!» = «Люблю тебя, Санкт-Петербург!»).

В перифразах названия предметов и людей заменяются указаниями на их признаки, например, «пишущий эти строки» вместо «я» в речи автора, «погрузиться в сон» вместо «заснуть», «царь зверей» вместо «лев», «однорукий бандит» вместо «игральный автомат».

Нередко перифраз используется для описательного выражения «низких» или «запретных» понятий («нечистый» вместо «чёрт», «обойтись посредством носового платка» вместо «высморкаться»). В этих случаях перифраз является одновременно эвфемизмом. [http://ru.wikipedia.org].

Это один из самых любимых приемов для создания комического эффекта. Этот прием состоит в том, что название предмета, человека, явления заменяется указанием на его признаки, как правило, наиболее характерные, усиливающие изобразительность речи.

Потенциальные возможности перифраза самого по себе в создании иронии достаточно велики (особенно номинативных словосочетаний, близких по функции к прозвищам) [Борев Ю.Б. «О комическом.» — М.: изд. «Искусство», 1957 г., стр.232].

Англичане славятся своей склонностью к эвфемизмам, смягчению выражений или даже замалчиванию.

Не редки случаи, когда различные авторы комбинируют несколько различных приемов, чтобы фраза зазвучала живо и оригинально.

Для стиля произведений ХХ века чрезвычайно характерно употребление вводных конструкций. Они дают возможность создавать различные, в том числе юмористические эффекты, выражать эмоциональное отношение авторов и героев к происходящему — сожаление, сомнение, уверенность [Красикова О.В. «Специфика и эволюция функциональных стилей», Пермь, 1979 г., стр.136].

Слова и словосочетания у многих англоязычных писателей почти в равной мере представлены в качестве вводных элементов. Однако если слова, к какой бы части речи они не принадлежали (будь то модальные слова, адвербализированные прилагательные, наречия, глаголы в повелительном наклонении, имена существительные), не придают высказываниям ироничное звучание, то вводные словосочетания часто несут в себе ироническую модальность — либо авторскую, либо действующих лиц произведений.

Среди вводных конструкций, встречающихся у современных писателей, большинство составляют вводные предложения. Их семантико-стилистическая функция представляется нам следующей: для писателя вводные предложения — прекрасное средство воплощения сатирического замысла, достижения определенного юмористического эффекта, что составляет второй план повествования.

Одна из важнейших стилистических функций использования вставных предложений — создание двух параллельных речевых планов: плана повествования и плана рассказчика. При этом юмористический эффект достигается благодаря противоречию между нейтральным (а иногда возвышенным) тоном повествования и едким стилем «замечаний в скобках».

Вводные конструкции (особенно предложения) придают повествованию разговорный оттенок, делают его живым, эмоциональным, непосредственным [ Скребнев Ю. М. «Стилистические функции вводных элементов в современном англ. яз.» — Л., 1968, стр.32]. Вводные предложения — это своего рода эмоциональные всплески, которые несут в семантическом плане чрезвычайно большую нагрузку, поскольку авторы вкладывают в них дополнительную информацию, не раскрытую в контексте основного предложения.

Довольно распространенным средством реализации иронии и создания комического эффекта является синтаксическая конвергенция. Это понятие было введено в работах по стилистике И. В. Арнольд.

«Под синтаксической конвергенцией понимается особая синтаксическая конструкция, состоящая из подчиняющегося слова и двух или более однопорядковых элементов, находящихся в отношении подчинения к подчиняемому слову. Участвовать в создании конвергенции могут средства разных языковых уровней» [Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. — Л.: Просвещение, 1973 г., стр232].

Зачастую синтаксическая конвергенция основана на использовании эффекта обманутого ожидания.

Еще активнее приращивается субъективно-оценочная информация при неоднородной связи подчиненных элементов с подчиняющимся словом (зевгма).Для зевгмы характерно опущение, т. е. сказуемое стоит только в начале периода, а затем оно лишь подразумевается.

При использовании зевгмы форма становится содержательно и коммуникативно-значимой, исполняя роль элемента, несущего дополнительную информацию модального характера.

Наша точка зрения на аллюзии соответствует толкованию, которое было предложено И. В. Гюббенет: «Аллюзия является очень удобным термином, который указывает на наличие у читателя определенного, а именно, историко-филологического фонового знания. Мы объединяем цитаты и аллюзии, употребляя термин «аллюзия» как по отношению к аллюзиям в широком смысле, то есть ссылкам на эпизоды, имена, названия и так далее, мифологического, исторического или собственно литературного характера, так и к «аллюзивным цитатам» [Гюббенет И.В. «К проблеме понимания литературно-художественного текста (на английском материале).» — М.: изд-во Моск. ун-та, 1981 г., стр48].

На важнейшую для реализации иронии семантическую особенность аллюзий обратил внимание и И. Р. Гальперин: «…значение слова „аллюзия“ должно рассматриваться как форма для нового значения. Иными словами, первичное значение слова или фразы, которое предположительно известно (то есть аллюзия), служит сосудом, в который вливается новое значение» [ Гальперин И. Р. «Стилистика английского языка.» — М.: Высш. шк., 1977 г., стр48].

Этот лингвистический прием далеко не однороден. С одной стороны, создавая вертикальный контекст, он обогащает художественное произведение, придает ему как бы четвертое измерение. С другой стороны, он может использоваться в «сниженном» виде, сдвигаясь в сферу комического.

Для того чтобы аллюзия стала понятна читателю, необходимо наличие фоновых знаний. Очень часто применяется прием, когда герой, сам того не ведая, приписывает используемую им цитату лицу, от которого он ее слышал. Тем самым сопоставление фоновых знаний персонажа и фоновых знаний читателя приводит к созданию комического эффекта.

Цитаты, которые используют авторы, пришли из разных источников, многие из них знакомы русскоязычным читателям в переводе (Библия, У. Шекспир, Р. Киплинг, Р. Бернс, Дж. Китс и т. д.), но есть и малоизвестные имена.

Использование цитат (как скрытых, так и явных) как способ создания комического эффекта представляется нам основанным на общей для произведений искусства тенденции к их «застыванию», превращению в штампы, переходу из области содержания в область кода. А для создания юмористического эффекта продуктивно своеобразное «перекодирование кода», т. е. «способность одних текстов передавать свои признаки другим, создавая тем самым новый смысл» [Походня С.И. «Языковые виды и средства реализации иронии.» — Киев: изд. «Наукова думка», 1989 г., стр.100].

Хотя обычно цитаты даются в неискаженном виде, иногда авторы все-таки деформируют их для большего комизма.

Как и в случае с использованием аллюзий, использование цитат всегда преследует цель достичь наибольшего комического эффекта, который достигается, прежде всего, несоответствием между сугубо бытовым, житейским содержанием и высокой поэтической формой.

Непосредственно связанным с цитатами и аллюзиями по своим сущностным характеристикам (основанное на интертекстуальности противопоставление кодов двух произведений) представляется нам и смешение регистров и стилей речи.

«При смешении стилей происходит деформация старого кода (он перекраивается, перераспределяются некоторые элементы, составляющие его структуру, т. е. обобщая, старый код приспосабливается к выполнению нового коммуникативного задания)» [Походня С.И. «Языковые виды и средства реализации иронии.» — Киев: изд. «Наукова думка», 1989 г., стр.133].

Совмещение в одном контексте слов и выражений, которые принадлежат к различным стилистическим уровням, дает ярко выраженный комический эффект [Тремасова Г. Г. «Языковые средства выражения сатирического смысла» — М., 1979 г., стр.26].

Смешение регистров речи — сильное экспрессивное средство. Несоответствие стиля высказывания и его контекста создает благоприятную почву для комического эффекта. Поскольку именно стиль высказывания обнажает противоречие между поверхностным и глубинным содержанием.

Между использованием смешения стилей речи как средства достижения комического эффекта и использование в этих же целях пародии практически нет четкой границы. А если она и есть, то в большинстве случаев трудно определима [Морозов А.А. «Пародия как литературный жанр», 1960 г., стр.48].

Хотя пародия и является по определению «особым видом произведений словестно-художественного творчества, характеризующихся стилистической вторичностью и несамостоятельностью» [Вербицкая М.В. «Литературная пародия как объект филологического исследования.» — Тбилиси: изд-во Тбилисского ун-та, 1987 г., стр32] у многих авторов она выступает как вполне самостоятельный авторский прием. Юмористический эффект достигается синтезом и одновременным противопоставлением текстуальных элементов, которые существовали раньше, и нового контекста.