Тема ума в русской комедии XIX века

«Тема ума в русской комедии XIX в.»

Стихотворная комедия формируется как жанр сложный, «синтетический», имеющий прямое отношение как к драматургии, так и к поэзии — сатирико-описательной и лирической. По — видимому, именно эта изначальная «смешанность», внутренняя противоречивость жанра обусловили тот факт, что в стихотворной комедии наиболее отчетливо и раньше, чем в других видах литературно — художественного творчества, проявляется размывание строгих жанровых границ, определенных классицистической традицией, типом эстетического сознания, присущим этой эпохе. Уже в XVIII веке стихотворная комедия по своему содержанию и стилю нередко приближается к трагедии, драме, вбирает в себя энергию малых поэтических форм, насыщается элементами сатирического эпоса и лирической поэзии.

Русская стихотворная комедия как жанр складывается и оформляется во второй половине XVIII в. в творчестве М. Хераскова, Д. Фонвизина, Н. Николева, Дм. Хвостова, Д. Ефимьева, Н. Эмина и др. авторов. В наиболее значительных образах этого жанра — сочинениях Я. Княжина, Н. Судовщикова, В. Капниста и Ал. Клушина — достаточно полно и отчетливо выявляются важнейшие черты и особенности стихотворной комедии, богатые возможности развития, заключенные в ее жанровой природе. Здесь, по существу, закладываются основы того расцвета, которого русская комедия в стихах достигнет в 1810 — 1820-е годы, когда будут созданы произведения А. Шаховского, Н. Хмельницкого, П. Катенина, М. Загоскина и менее значительных литераторов — Ф. Кокошкина, А. Писарева, В. Федорова и др. Вершиной и итогом длительного процесса развития жанра явилось грибоедовское «Горе от ума». Комедийное наследие XVIII в., почти забытое в наши дни, на протяжении первой половины прошлого столетия, в известной мере, сохраняло живое художественное значение и несомненно влияло на формирование новой русской драматургии. Этому способствовала и практика русского театра, традиции которого складывались в тесном взаимодействии с драматургией XVIII века. Не случайно в комедиях Гоголя и даже Островского обнаруживаются переклички с пьесами старого репертуара. В эпоху, непосредственно предшествовавшую появлению «Горя от ума», комедии XVIII века играли особую роль в искусстве и общественной жизни России, вновь и вновь поднимая острейшие социальные проблемы, которых комедиографы 10 — 20 -х годов касались поверхностно или вовсе обходили. «Основные особенности русской комедии этого периода, в том числе и декабристкой, заключаются, — по верному мнению исследователя, в том, что отказавшись от сатирического обличения социальных несправедливостей российской действительности, то есть от традиций Фонвизина, Крылова, Княжина, Судовщикова и пр., и от неизбежного в таких комедиях нравоучительства и дидактизма, авторы стремились изобразить нравы и характеры современного им общества.

В этих условиях произведения, страстно и открыто изобличавшие такие коренные социальные пороки, как крепостничество, всевластие денег, продажность суда, ханжество и лицемерие представителей дворянского сословия, выполняли важнейшую функцию революционизирующего воздействия на общественное сознание. Произведения XVIII века живо представляли сатирическую традицию русского искусства и в том смысле явились прямым предвестьем «Горя от ума», вернувшего высокую комедию к «проклятым» вопросам, которые были поставлены теперь на новом историческом и художественном уровне.

Зачинателями стихотворной комедии на российском театре по праву должны быть призваны М. М. Херасков и Д. И. Фонвизин. К 1761 и 1770 годам относятся комедии Хераскова «Безбожник» и «Ненавистник», в промежутке между ними написана и поставлена комедия Фонвизина «Корион». Эти произведения появились в окружении немногочисленных еще комедий в прозе, сочинявшихся А. П. Сумароковым и театральными переводчиками.

Идейный же смысл русских комедий, их общественное значение, бытовое наполнение и стилевое оформление определялись прежде всего и главным образом «тягой к родной земле. Прав П. Н. Беров, утверждая, что «именно комедия в XVIII в., в лучших своих проявлениях, была ближе к жизни, была народнее, прогрессивнее и демократичнее, чем многие другие жанры».

Комедии Д. И. Фонвизина «Корион» присуще сочетание комического начала с драматизмом. Являясь переводом — переделкой пьесы французского драматурга Грессе «Сидней», комедия эта, тем не менее, в значительно большей степени, чем «Безбожник», приближается к национальной почве, вбирает в себя некоторые важные приметы русской действительности, касается положения крепостного крестьянина.

Именно в этой пьесе намечаются уже отдельные черты русской стихотворной комедии, которые получат развитие в процессе дальнейшего становления и совершенствования. По мнению П. Н. Беркова, сочинение Фонвизина «как этап в развитии русской стихотворной комедии… имеет большое значение. Отдельные стихи очень выразительны, легки, и, в них можно видеть те слабые зародыши, которые дадут «Горе от ума».

Комедия Фонвизина, как уже говорилось, насыщена элементами драматизма. Автор разрабатывает в комедийном ключе серьезную тему разочарования героя в жизни, рисует раскаяние Кориона в собственной жестокости по отношению к любимой женщине, мучительную сосредоточенность его на внутреннем суде над самим собой и порочной средой, окружавшей его.

Конфликт, обозначенный спорами Кориона и Менандра развертывается как внутренний душевный конфликт, характеризующий состояние главного героя, как столкновение разума с чувством. Признавая справедливость мыслей, высказанных Менандром, Корион, вместе с тем, остается во власти чувства, «тоски» и не хочет последовать советам друга:

Ты с здравым разумом согласно мне вещаешь, Но чувство победить уже не может он;

Рассудок чувствию не делает препон…

Противоположной, просветительной т очки зрения придерживается Менандр. Он верит в силу, активность разума, в способность человека управлять своими страстями:

Какими хочем мы, такими можем быть Рассудок чувствие свободно одолеет:

Над сердцем человек власть полную имеет.

Отчетливо намечает Фонвизин тему «безумия», которая с этих пор становится сквозной темой русской стихотворной комедии. «Сойти с ума» (в разных вариациях) — одно из самых ходовых выражений в произведениях этого жанра. Что же понимается персонажами над многозначным выражением «сойти с ума»? Иногда это значит сделать глупость, поступить неразумно в каком — то конкретном случае, но чаще — отдаться чувствам, безотчетным, неназванным. То, что непонятно окружающим, не получает легкого объяснения с точки зрения здравого смысла, житейского рассудка, — все это включается в разряд «безумия». Наиболее распространенная сфера проявления присущего человеку безумия — любовь, чувство, которое менее всего согласуется с холодным размышлением, трезвым расчетом. Со временем тема «сумасшествия» приобретет политический подтекст и именно в этом качестве будет развита в «Горе от ума», но и политическое «безумие» Чацкого не лишено любовного элемента (ведь именно Софья его «нехотя с ума свела»).

У Кориона, как и у Чацкого, «ум с сердцем не в ладу». Андрей говорит о своем господине, вставшем в тоску и отчаяние:

Его уже ничто на разум не приводит, И больше от часу с ума мой барин сходит.

Отступление от общепризнанных норм поведения воспринимаются окружающими как отход от требований разума, как «сумасшествие». И не только в бытовом поведении, но и в общественном. Корион, получив чин полковника, встречает эту весть равнодушно и не собирается продолжать службу, удаляется от света. «Безумием» называет подобный поступок Менандр:

Тебя твоя тоска в безумие ввергает, Которое мой дух мятет и ужасает.

Иль создан ты на свете лишь только для себя И общество еще не требует тебя?

В тексте «Кориона» мы найдем и прямую перекличку с «невольной» остротой Фамусова о «старичках»:

Прямые канцлеры в отставке — по уму!

Комический эффект возникает в результате заключенной в этой фразе двусмысленности сближения понятия «ум» и «отставка». Эти понятия сближаются Фонвизиным в сатирической характеристике невежественных дворян, которые оставив службу, живут в деревне, унывая от безделья:

В деревню должно тем навек переезжать, Кто хочет жителям деревни подражать, У коих — если кто моей поверит справке,;

Подобно как они, и разумы в отставке.

С Чацким Кориона роднит многое. И его незаурядность, и резко критическое отношение к нравам и порядкам, царящим в свете (хотя Корион и лишен присущего Чацкому политического радикализма), и нежелание строить служебную карьеру с помощью «обмана, хитрости и лести». Самый тон обличительных реплик Кориона сродни темпераментным тирадам Чацкого. Личная драма для обоих героев соединяется с сознанием драматизма общественной жизни. Но у Фонвизина личная и общественная драма героя сосуществует, еще не сливаются, не взаимопереходят, как это будет в комедии Грибоедова.

«Ненавистник» М. М. Хераскова (1770) — несомненно шаг вперед в развитии стихотворной комедии. Автор уделяет большое внимание разработке комедийной интриги, выносит события на сцену. Действенный элемент становится важнейшим в драматургической композиции. С другой стороны, расширяется сфера использования «недраматургической», так сказать, образности, возможностей стихотворной комедии как произведения поэтического. Активность стихового слова нарастает, при этом захватывается самый широкий, по сравнению с «Корионом», круг тем и вопросов.

Центральное место в комедии Хераскова занимает тема клеветы, на основе которой строится конфликт и развертывается комедийная интрига. Клевета, злоязычие для Змееяда, главного отрицательного персонажа, является средством достижения корыстных целей, обусловленных его непомерным тщеславием. Тактика заключается в следующем.

Учися у меня, и толки рассевай:

Кого зовут честным, ты плутом называй.

Когда хвалить хотят кого другова, Не дай ты вымолвить похлебщику ни слова.

Нас только ты хвали, а прочих всех ругай, И славу нашу нам расширить помогай.

Как и в «Корионе» Фонвизина, в комедии Хераскова существенное место занимает тема «ума». В этом произведении заметно чрезвычайно активное использование слов: «ум», «разум», «рассудок» и производных от них. Добиться славы умного человека — одна из главных целей интригана Змееяда, для достижения которой он пускается во все тяжкие. В непомерном самомнении герой провозглашает себя обладателем секрета различения «умных» и «глупых», необходимо для правильного распределения людей по должностям и чинам. Но его советов никто не слушает.

Пускай куда хотят людей распределяют И слыть разумными невежами позволяют, На зло отечеству о том хочу молчать, Как умных, например, от глупых отличать.

Какое же содержание вкладывается в определения «глупый», «умный»? Ответить на этот вопрос однозначно невозможно, поскольку Змееяд весьма непоследователен в своих рассуждениях об уме и глупости. Вероятно, в этих рассуждениях происходит невольное наложение друг на друга авторских «идеальны» представлений об уме и извращенных влиянием современных нравов, представлений, присущих персонажу. Тем не менее и эти противоречивые характеристики позволяют определить место «ума» в системе социально — нравственных воззрений современного Хераскову общества, «где каждый умным быть желает человек».

Всеобщее устремление в «умные», ставшие своего рода модой, предопределяет расхожее отношение к уму как свойству чисто внешнему:

Как шляпы нониче у всех людей умы…

Подчеркивается условность и относительность этого качества, зависимость от общественного мнения:

Тем цену разума на свете убавляют, Что быть мудрым безумцам позволяют.

Право на обладание умом закрепляется за людьми высших слоев общества:

Рассудками сиять пристойно только знатным.

Вместе с тем, понятие «ум» в его расхожем обиходном варианте наполняется определенным нравственным, причем негативным, с точки зрения автора, смыслом. Такой «ум» предполагает полное подчинение человека порокам и предрассудкам общества, которое в этом случае обеспечит ему покойное существование и возможность строить карьеру, добиваться «степеней известных».

Возможно ли в нам век хранить уставы чести?

Запрос обманами, в пороках тонет свет.

Пресущий тот дурак, кто правдою живет,;

Такова циничная «философия» Змееяда, согласно которой живущий правдою, исповедующий высокие нравственные принципы человек воспринимается как «дурак».

Но Змееяд помнит и о существовании другого, настоящего ума, не подчиняющегося общим предрассудкам, благородного в своих нравственных основах и потому способного противостоять козням корыстолюбивого злоумия. Такой ум страшен Змееяду. Именно поэтому Добров, обладающий если и не умом, то по крайней мере, здравым рассудком и высокой моралью, сразу оценивается им как враг:

… Он враг мой! он умен…

Рассуждения Хераскова о судьбе «ума» в обществе, противоречивые и не всегда последовательные, тем не менее, весьма существенны для процесса освоения стихотворной комедией этой важной для русского искусства XVIII — начала XIX века темы, гениально разработанной Грибоедовым в «Горе от ума». Говорить о непосредственном воздействии «Ненавистника» на замысел Грибоедова было бы явным преувеличением, но как один из этапов подготовки почвы для появления Грибоедовского шедевра комедия Хераскова должна занять достойное место в истории русской драматургии.

В «Самолюбивом стихотворце» Н. П. Николева (1775) материал «сатирического обозрения» объединяется общей целью: охарактеризовать нравы дворянства, оценить моральный и духовный потенциал этого сословия. В этом отношении привлекает внимание развернутый монолог Панфила, в котором излагаются шутливые мечты безродного слуги о достижении знатности и дворянского звания. Перечисляя возможные пути осуществления дерзкой мечты, герой, по существу, резко высмеивает пороки современного дворянства, ничтожность занятий и интересов людей высшего круга, их нравственную ущербность и бездуховность:

…стану я дворянства добиваться.

Я шаркать выучен… умею подвиваться, Умею пудриться… Я знаю пудру жен, Рыж буду с головы, иль словно, словно лен Умею говорить по моде много вздору, Умею всем в глаза смеяться без разбору И ссоры заводить с женами у мужей, Чтоб временем мне тем, как хитростью моей Разгоряченный муж в пылу не видит света, Я мог ему тут ик приставить у вержета.

Нет, брат! Чрез это ты не будешь дворянин.

К дворянству надобен не этот вздор один.

Есть что-то, да не то, которо к подлу роду Умеет прививать вдруг знатную породу.

Да что же, например?.. ум что ли?.. нет, не то.

Дворянам новым ум не нужен ни на что.

Богатство?.. это б так… однако есть другое, Которое дарит дворянство дорогое.

Далее называется карьера чиновника, выгодная женитьба, но все эти пути в нравственном отношении не устраивают героя. До тех пор, пока он ориентируется на оценку своего поведения со стороны «умных». Добиваться успеха можно, лишь отказавшись от критериев высокой нравственности и приняв общепринятые в свете нормы расхожей житейской морали:

Ну что ж, хоть будешь ты у умных и в презреньи, Вить умных горсточка, а дураков — то тьма.

Какая ж прибыль жить нам в свете для ума?

И что его почти никто не примечает.

Доволен будь и тем, что будешь дворянин, Что ж, будешь не за ум… ты в свете не один.

Как видим, Николев вносит свою лепту в разработку темы «ума», причем положение «ума» в обществе обозначается формулой («Вить умных горсточка, а дураков — то тьма»), отдаленно предвещающей грибоедовскую постановку проблемы: «…В моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека». «Ум» в трактовке Николева — универсальная категория, обозначающая целый комплекс понятий: и образованность, и честное исполнение гражданского долга, и приверженность высоким моральным принципам. Именно такое значение, на наш взгляд, вытекает из логики размышлений персонажа. Те, кто не признает жизненных ценностей, объединенных категорией «ум» (Какая ж прибыль нам жить в свете для ума?"), относятся к разряду «дураков», и их подавляющее большинство. О драматизме положения «ума» в обществе «дураков» еще нет речи, но противостояние двух жизненных позиций обозначено вполне отчетливо. Правда, это ценное наблюдение остается лишь детально «сатирического обозрения» и не получает должного отражения в сюжете.

Патриархальное недоверие к наукам, столь характерное для Фамусова и людей его круга, в «Самолюбивом стихотворце» выражает Крутон, представитель старшего поколения дворянства. Показательно, что «ум» по его мнению, от наук только портится:

Довольно претерпел я, в школах бывши, муки.

Проклятый человек, кто выдумал науки!

В них проку только то, что сводят всех с ума.

На что они, когда толста у нас сума?

Как хлебец у кого насущный подле боку.

Тот сыт, хотя и нет ученого в нем соку.

Честной и без наук плывет — таки, плывет, А тут и с мудростью все плутом же слывет.

В науках же будет искать объяснение безумию Чацкого Фамусов, придав своей мысли широкое, обобщающее значение. Обитатели Фамусовского мира горячо поддержат своего «идеолога»:

Ученье — вот чума, ученость — вот причина, Что нынче, пуще, чем когда, Безумных развелось людей, и дел, мнений.

Хлестова.

И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних От пансионов, школ, лицеев…

Общественное возбуждение первых послевоенных лет сказалось на оживлении театральной жизни в Петербурге, в особенности на развитии драматургии жанра комедии.

Русская комедия первой четверти XIX в. развивалась главным образом в 3-х направлениях. Одним из них была старая традиционная классическая комедия, ставившая своей целью исправление нравов путем изображения наказанного порока и торжествующей добродетели. Представителями этого жанра являлись плодовитый и «колкий» А. А. Шаховской (1776−1846) и М. Н. Загоский (1789−1852). Комедии Загоскина и Шаховского не лишены были некоторых сатирических выпадов против крепостнических нравов («Полубарские затеи» Шаховского, «Господин Богатов, или Провинциал в столице» Загоскина). Однако им присущ охранительный национализм, враждебный всему передовому, что шло с Запада под влиянием идей Великой французской революции («Пустодумы» Шаховского). Когда в их пьесах фигурировали персонажи из народной среды, последним приписывались отсталые настроения, что предваряло официальную народность 30 — х годов. Но в литературном отношении комедии Шаховского отличались остроумными комическими ситуациями, искусством интриги, использованием разговорной речи. В этом смысле они подготавливали «Горе от ума». Но когда Грибоедов в присутствии Шаховского прочитал всю комедию, Шаховской признал себя побежденным.

В литературной борьбе Шаховской и Загоскин выступали против школы Карамзина — Жуковского. Одна из ранних комедий Шаховского «Новый Стерн» (1805) — высмеивала карамзинистов.

Другое течение в русской комедии было представлено жанром салонно — светской комедии, построенной на любовной интриге. Наиболее видным его представителем был драматург Н. И. Хмельницкий (1789−1845). В этом жанре выступил и молодой Грибоедов.

Третье направление представляла верная русским нравам, продолжавшая традиции Фонвизина сатирико-бытовая комедия Крылова. На Петербургской сцене в 1806 — 1807 годах ставятся его комедии «Модная лавка» и «Урок дочкам», а также волшебная опера «Илья — богатырь», имевшие шумный и длительный успех у публики. Основная тема комедии — обличение дворянской галломании, увлечения французскими модными лавками — местами не только мотовства, но и распутства. Крылов не раз касался темы слепого подражания иностранцам еще в своей журнальной сатире. Но в комедиях «Модная лавка» и «Урок дочкам» старая тема приобрела новое звучание. Следует иметь ввиду, что пьесы появились как раз в пору войны с Наполеоном, что придало им особенно злободневный характер. Один из современников вспоминал об успехах пьес Крылова: «Что могло быть веселее, умнее и затейливее его двух комедий „Урока дочкам“ и „Модной лавки“, игранных в 1805 и 1806 годах? Можно ли было колче, как в них, осмеять нашу столичную и провинциальную галломанию?» — заметил современник. Комедия Крылова подготовила появление реалистической комедии Грибоедова.

А.С. Грибоедов вошел в литературу как автор единственной комедии «Горе от ума», однако актуальность этого произведения в момент его создания и на сегодняшний день, яркие образы, в которых отразился «век минувший» и «век нынешний» России начала XIX века, острая проблематика обеспечили автору комедии славу гениального писателя и широкую известность в литературных кругах.

Несомненно, комедия А. С. Грибоедова является новаторским произведением, как по своему содержанию, так и по форме. Так, например, автору «Горя от ума» удалось соединить воедино комедийные, драматические и даже трагические черты. Однако комедия вписывается в контекст литературной традиции. В частности тема ума была известна русской литературе и до Грибоедова, она разрабатывалась в произведениях М. М. Хераскова и Д. И. Фонвизина.

…Рукописная комедия «Горе от ума», феномен, какого не видели мы от времён «Недоросля».

Толпа характеров, обрисованных смело и резко, живая картина московских нравов, душа в чувствованиях, ум и остроумие в речах, невиданная доселе беглость и.

природа разговорного русского языка в стихах.

А.А. Бестужев Над своей комедией «Горе от ума» Грибоедов работал в конце 10 — х, начале 20 — х годов девятнадцатого столетия. Это были знаменательные годы в истории России. Только что кончилась победой Отечественная война 1812 года. Эта победа утвердила волю русского народа к свободе и независимости, его горячую любовь к Родине. Люди ненавидели самодержавие и крепостничество, которые мешали экономическому и культурному развитию страны.

После Отечественной войны в России появилось множество тайных политических обществ, членами которых являлись революционно настроенные дворяне, готовые к борьбе с деспотизмом и тиранией. В Москве и Петербурге зарождались будущие декабристские общества.

Молодые революционеры боролись за права своей новой эпохи, отстаивали новые убеждения и выступали против того общества, которое все еще было верно старым устоям и жило по порядкам старого времени.

Вот такую историческую ситуацию и отразил Грибоедов в своей острой и меткой комедии «Горе от ума».

Проблема ума была актуальна во все времена. Умные, передовые люди своего времени часто оставались непонятными современниками и объявлялись сумасшедшими. Так общество реагировало на идеи, шедшие вразрез с общепринятыми, идеи, которые проповедовали передовые люди своего времени.

Не случайно и Грибоедов в своем произведении затрагивает эту проблему. Его комедия «Горе от ума», написанная перед декабрьским восстанием, повествует о передовом разуме и о реакции общества на это. Первоначальное название комедии было «Горе уму», затем автор изменил его на «Горе от ума».

Главный герой Чацкий еще не появился в доме Фамусова, но там уже витает идея безумия, связанная с негативным отношением к образованию и просвещению. Так, Фамусов говорит: «И в чтенье прок — от невелик». Позже все персонажи комедии выскажутся по этому поводу, каждый выдвинет свою версию безумства Чацкого, но все общество дружно придет к одному мнению: «Ученье — вот чума, Ученость — вот причина». Фамусовское общество избавится от Чацкого, объявив его сумасшедшим, не приняв обличительных речей, клеймящих их образ жизни, а оружием изберет сплетню.

Фамусов, как типичный представитель своего общества, имеет свое мнение, относительно ума и умного человека. Для него умный человек — это практичный, житейски мудрый человек. Хотя он и не отказывает Чацкому в уме, но тем не менее более подходящей партией для Софьи считает Скалозуба: «Солидный человек и знаков тьму отличья нахватал, не по летам и чин завидный, не нынче завтра генерал». В разговоре со Скалозубом московский барин говорит о той опасности, которая исходит от таких умников, как Чацкий. К тому же Чацкий неправильно использует полученные знания. Все должно быть направлено на достижение чинов, на соблюдение традиций, жить должны так, «как делали отцы». Фамусов выдвигает свой идеал умного человека. По его мнению, это Максим Петрович, достигший больших чинов и высокого положения в обществе благодаря своему практическому уму, умению «сгибаться вперегиб», когда надо было «подслужиться». Сам Фамусов таких высот не достиг, поэтому и заискивает перед князьями Тугоуховским и Скалозубом.

Молчанин, секретарь Фамусова, воплощает также практический ум. Это было замечено Чацким:

Молчанин! — Кто другой так мирно все уладит!

Там моську вовремя погладит!

Тут в пору карточку вотрет!

По своей натуре Молчанин — мелкий человек, любыми путями стремящийся достичь заветной цели в жизни, смысл которой сводится к тому, «чтоб награжденья брать и весело пожить». В своей практике он следует заветам отца — «угождать всем людям без изъятья», но при этом считает, что в «его лета не должно сметь свое суждение иметь», так как «в чинах он небольших». Софью он любит «по должности», успокаивает разгневанную Хлестову партией в карты. По мнению Чацкого, Молчанин «дойдет до степеней известных, ведь нынче любят бессловесных».

Чацкий является полной противоположностью Молчанину, несмотря на то, что они оба молоды. Герой обладает пылкой, страстной натурой. Он готов пожертвовать все ради своих идеалов, наполненных гражданским смыслом. Он хочет «служить делу, а не лицам». Для Чацкого ум и правда, истина и честь являются главными жизненными ценностями. Герой выступает против воспитания, принятого в фамусовском обществе, когда стремятся «набирать учителей полки, числом поболее, ценою подешевле». Ему не чужды патриотические чувства, именно поэтому его раздражает «слепое подражанье» всему иностранному. Свои мысли Чацкий высказывает в обличительных речах, направленных против устоев фамусовского общества. Его монологи, ораторские по стилю, свидетельствуют об образованности и просвещенности главного героя, поэтому в них так много афоризмов. Ум Чацкого — ум передового человека, именно это является причиной того, что косное общество не приемлет его взглядов и идей, так как они противоречат укладу старого московского дворянства.

Любовь Чацкого к Софье не случайна, ведь на также обладает умом. Но ум Софьи практический. Софья, как типичная девушка своего времени и класса, свой ум черпает из французских сентиментальных романов, поэтому она и выбирает себе в возлюбленные Молчанина, чтобы впоследствии сделать из него «мужа — мальчика, мужа — слугу». Она руководствуется при этом житейской мудростью, ведь она — дочь своего отца.

В комедии есть еще один тип ума, который мы можем видеть у горничной в доме Фамусова Лизы. Как второй резонер в комедии, она выражает авторскую позицию, поэтому именно из ее уст мы слышим характеристики различных персонажей: «Кто так чувствителен, и весел, и остер, как Александр Андреич Чацкий», «Как все московские, ваш батюшка таков: желал бы зятя он с звездами да чинами» и так далее. Бесспорно, Лиза обладает природным умом и житейской мудростью простолюдия, она находчива, хитра, но при этом преданна своей госпоже.

Таким образом, в комедии «Горе от ума» представлены различные типы ума, начиная от житейски мудрого и кончая передовым, прогрессивным умом. Но фамусовское общество не приемлет передовой ум, отвергает его, объявив Чацкого социальным безумцем и вынудив его покинуть Москву.

«Безумным вы меня прославили всем хором.

Вы правы: из огня тот выйдет невредим, Кто с вами день пробыть успеет, Подышит воздухом одним, И в нем рассудок уцелеет.

Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок.

Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок! ;

Карету мне, карету!".

Этим монологом заканчивает А. С. Грибоедов свое произведение. И мы понимаем, что «безумному» Чацкому не удалось ничего изменить в «умных» людях. Последняя реплика Фамусова подтверждает это: «Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексеевна!».

Эпоха возрастания Чацких знаменита бурями и высоким вольнолюбивым настроем молодежи. 1800 — е года — подъем, восторг патриотический и гражданственный, чувство общности с Западом, единое с ним устремление к свободе и надежда, уйма надежд на труд, деятельность, участие в переустройстве России, в котором не сомневались. Потом война, поля сражений, плечо к плечу с бодрым русским солдатом, которого впервые осознает его молодой барин не рабом подневольным, а существом, которое превосходит дворянина во многом. Тогда и зародилось у юных дворян, с умом и сердцем, то любовное отношение к народу, какое с пылкостью высказал Чацкий.

Не следовало бы относится скептически к суждению о Чацком, что он лишь молодой человек «немножко повыше прочих», то есть среднего уровня, — не забудем только, какой молодежи. Эти средние учились в лицеях и университетах той недолгой поры, когда перед профессурой стояла задача создать из дворянского юношества некий авангард государственных деятелей, в полной мере сознающих свой гражданский, патриотический долг.

Если принять все говоренное Чацким в доме у Фамусовых не само по себе, как некие откровения мыслителя, а проверить их программами и лекциями тогдашних высших школ, идеями, носившимися в воздухе, высказанными с кафедры, то вполне подтвердится характеристика Чацкого как молодого человека лишь немного повыше других. Это — тип взыскующего, здравомыслящего юноши. Это — характер определившийся в 1800 — х годах, хотя и доведенный в своем становлении до начала 1820 — х годов. Тем самым, можно говорить о Чацком, что он выразил настроения и веяния декабристкой молодежи времен «Союза благоденствия» и некоторого разброда начала 1820 — х годов, когда тайные организации еще находились в стадии идейного становления. Во всяком случае, Чацкий принадлежит к «умникам», и самое слово это в декабристскую эпоху стало своего рода термином, определяющим протестующих вольнодумцев. Для Фамусова «умник» — синоним карбонария, недаром он заявляет прямо, что «умнику» — не место в московском «свете» («Пускай себе разумником слыви…»).

Высказывания «умников» типа Чацкого почти целиком комментируются так называемой «Зеленой книгой» — уставом «Союза благоденствия». Таковы нападения «на дух раболепства и властолюбия многих сограждан» («Но между тем кого охота заберет, хоть в раболепстве самом пылком…»). Столь же четко выразилось в словах Чацкого и требование устава «Союза благоденствия», чтобы члены его отвращали граждан «от нелепой приверженности к чужеземному», объясняя «худые сего следствия». Именно в этом контексте и следует понимать тревожные размышления Чацкого на бале, его слова: «Чтоб умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев».

ум комедия грибоедов фонвизин Безносов Э. Л. Анализы текстов/ Э. Л. Безносов.- М.: Дрофа, 2002.-94 С.

Борисов Ю.Н. «Горе от ума» и русская стихотворная комедия"/ Ю. Н. Борисов. — Изд. Саратовского университета, 1978.-104 С.

Марченко Н. Жизнь и творчество А.С. Грибоедова/ Н. Марченко.-М.: Детская литература, 1986.-12 С.

Медведева И. «Горе от ума» А.С. Грибоедова/ И. Медведева.- М: Художественная литература, 1974.-108 С.