Проблемы нэпа в отечественной историографии

Проблемы нэпа в отечественной историографии

Ю.А. Яхутль Новая экономическая политика, принятая в 1921 г. Х съездом РКП (б) стала новым этапом в становлении и развитии советской экономики. Нэп оказала значительное влияние на последующий ход истории России.

Главными составляющими звеньями в начатых реформах были: замена продразверстки на продовольственный налог; использование рыночных механизмов и различных форм собственности; привлечение иностранного капитала; проведение денежной реформы (1922;1924гг.) и др. Создание экономической основы социализма путем высоких темпов индустриализации за счет сельского хозяйства стало основой внутренней экономической политики партии большевиков. С проведением либеральных реформ в экономике продолжалось укрепление партийно-государственной бюрократии.

В этих условиях российская интеллигенция была отстранена от решения экономических проблем страны. Оппозиция, существовавшая внутри партии, не могла быть источником альтернативы в поиске путей реформ, экономических преобразований. Главная политическая цель нэпа состояла в том, чтобы снять социальную напряжённость, укрепить социальную базу советской власти, имеющую в основе союз рабочих и крестьян. В экономической сфере необходимо было предотвратить дальнейшее углубление экономического кризиса. Именно эти вопросы стали предметом изучения в большинстве исследований ученых, как в нашей стране, так и за рубежом.

Историография новой экономической политики, форм и методов её реализации, социальные протесты и многое другое в разные периоды трактовались по-разному. В начале двадцатых годов у молодой советской власти не было иной альтернативы как методом проб и ошибок реализовать то, ради чего была совершена социалистическая революция. Вопрос в том, оправданы были те или иные методы и формы во внутренней политике? Возможность альтернативы существовала, проявлялось это в ходе внутрипартийных дискуссий. Но какова была гарантия, что альтернативный курс не привел бы к тем же результатам. Объективная оценка без идеологического штампа должна стать основой в осмыслении реформ 20-х годов и возможности использования их опыта на современном этапе развития страны.

Нэп в понимании В. И. Ленина означал возможность использования в интересах социализма товарного производства, товарно-денежных отношений, хозрасчёта и материального стимулирования. Он считал, что торговля является единственно возможной формой связи социалистической промышленности с мелкобуржуазным крестьянским хозяйством [1].

Партийные функционеры понимали реформы как временное отступление, обусловленное особыми внутренними условиями и международной обстановкой. Одним их активных исследователей новой экономической политики был Л. Каменев, который признавал, что предстоящий путь строительства социализма займет немало времени и, в первую очередь, по причине слаборазвитой экономики страны. По его мнению, задача нэпа заключалась в том, чтобы дать импульс развитию промышленности на основе крестьянского хозяйства [2]. Л. Каменев утверждал, что нэп был надолго, так как стояла задача не только восстановления, но и дальнейшего развития экономики страны.

Общих, единых теоретических основ у исследователей того периода не было. Они связывали нэп с политическим кризисом и событиями марта 1921 г. в Кронштадте и считали видоизмененным продолжением политики «военного коммунизма». Нэп был необходимостью переходного периода с временным допуском в экономику капиталистических элементов, которые в дальнейшем должны быть ликвидированы [3].

В исследовательской литературе двадцатых годов изучались вопросы союза рабочего класса и крестьянства, торговли, политики цен, финансов, кредита, кооперации, налоговой политики, бюджетного процесса и др. [4]. Основной причиной неудовлетворительного роста экономики считали наличие политического диктата партии большевиков и в целом всей политической системы [5]. В двадцатые годы были опубликованы первые исследования, посвященные аграрной тематике Юга России [6].

В 1929 г. в Коммунистической академии прошла дискуссия, посвященная нэпу. По мнению исследователей, нэп решил экономические проблемы к этому периоду, и это означало, что дальнейшее использование этих принципов было нецелесообразным. Считалось, что данная политика была продиктована исключительно особенностями структуры экономики страны, где доминировало крестьянское мелкотоварное хозяйство. В 1938 г. в издании «История ВКП (б). Краткий курс» были подведены итоги первого этапа изучения причин и последствий реализации новой экономической политики.

Коренной перелом в советской историографии по проблемам нэпа произошел в период с 30-х гг. по первую половину 50-х годов, когда в СССР установилось полное господство официальной коммунистической идеологии и практики хозяйствования.

Радикальные изменения в странах Западной Европы во второй половине ХХ века возродили интерес к проблематике новой экономической политики. Были опубликованы работы, посвященные восстановлению экономики двадцатых годов [7].

Ю. Ларин, С. Г. Струмилин, Э. Б. Генкина, Ю. А. Поляков, И. Б. Берхин и другие исследователи рассматривали нэп не только как ведущую, по сути дела, но и единственную тенденцию в развитии экономической политики страны двадцатых годов. Это приводило, возможно, к переоценке нэпа и её значения по степени влияния на общественно-политические процессы в обществе. Не всегда хватало объективности в оценке деятельности руководителей страны, оценке противоречий в самом нэпе и её кризисах, узости экономических реформ.

В конце 60-х — начале 70-х годов появляются работы, посвященные реализации нэпа на региональном уровне. Это позволило включить в научный оборот большое количество новых документов регионального характера [8]. Во второй половине восьмидесятых годов XX века в историографии наметились значительные изменения, связанные с переменами, которые происходили в СССР. В этот период возникают первые попытки отойти от идеологической зависимости в трактовке как построения социализма, так и возможностей использования рыночного механизма в этом процессе. Экономисты, историки искали в нэпе истоки перестройки и аргументы для анализа причин деформации социализма.

Переход к рыночной экономике в Российской Федерации с 90-х гг. ХХ в. привлек исследователей к истории двадцатых годов ХХ столетия [9]. Изучались проблемы экономического, социального характера и особенности развития аграрного сектора экономики [10]. Эта была попытка проанализировать причины, механизм и последствия нэпа для советской экономики и перспектив социалистической индустриализации. Историография нэпа девяностых годов в отличие от перестроечной, заключалась в отказе от чрезмерно оптимистических оценок и переход на более объективное освещение её сторон. Исследователи большое внимание уделяли динамике, кризисам, противоречиям, складывающейся системы, перспективам нэпа. Изучались опыт и точки зрения русских эмигрантов-экономистов 20−30-х годов [11].

По моему мнению, особый интерес вызывает коллективный труд «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 томах 1927;1939 гг.» под редакцией В. Данилова, Р. Маннинга, Л. Виола [12]. В издании на основе новых документов демонстрируется объективно без идеологических штампов начало реформ и контрреформ, свертывание новой экономической политики и начало насильственной коллективизации. Авторы считают, что период с 1925 г. по 1927 г. был именно периодом нэпа без принудительных хлебозаготовок. «Все же за столь короткий период с достаточной убедительностью выявилась способность нэпа через развертывание рыночных отношений активизировать все наличные производственные силы страны, обеспечить общий хозяйственный подъем как основу движения к социализму» [13].

В этот период получает развитие проблема соотношения власти и общества, которая оставалась вне поля зрения историков. Большинство исследователей считают, что при исследовании экономической политики необходимо рассматривать в связи с ней как экономические аспекты, так и политические и идеологические. К середине девяностых годов в изучении политической системы двадцатых годов сложилось несколько подходов. Первый заключался в отрицании разницы между политическими системами 20-х и 30-х годов, признании, что в то время в стране сложилась тоталитарная система. Второй подход основан на констатации существенных различий между авторитарным нэпом и тоталитаризмом 30-х годов.

В 20-е годы, по мнению исследователей, Россия по объему прав и свобод мало чем отличалась от стран Восточной Европы, Центральной и Южной Америки и т. д. Другие ученные рассматривают 20-е годы как период идеологической и политической подготовки перехода к административно-командной системе, как единый процесс вызревания и осуществления революционных преобразований [14]. Реформы 20-х годов и 80−90 — х годов имеют общее в том, что они начинались и регламентировались «сверху», без учета законов экономического развития. В советской историографии отсутствует традиция конкретного увязывания политических доктрин с социально-политическими и экономическими факторами. Объясняется это господствующим представлением о роли идеологии в политической борьбе в «верхах» [15].

Серьезный вклад в историографию нэпа внес коллективный труд «НЭП. Приобретения и потери» [16], в котором рассматривался опыт проведения реформ в СССР. В этот период разрабатывалась традиционная для отечественной историографии крестьянская тематика, вопросы кооперативного строительства и т. д. [17]. По мнению ряда авторов, благодаря стараниям большевиков «кулаки» были выбиты из состояния экономической стабильности, лишились большей части земельных владений и перестали быть основой стабильного развития сельского хозяйства. Пришедшие на смену им артели, коллективные хозяйства в большинстве своем отличались бесхозяйственностью, неорганизованностью.

В последнее время вышли в свет обобщающие работы, в которых исследуются противоречия становления рыночной экономики в 20-е годы и её итоги [18]. Ряд зарубежных историков проявили интерес к данной проблематике в связи с переменами в новейшей истории России. Но всех их объединяет понимание нэпа как результата острого политического противостояния в большевистской партии в борьбе за власть [19].

Изменения общественно-политического строя, экономической политики способствовали новому осмыслению проблем новой экономической политики. Возможно ли было использовать методику нэпа в условиях экономических реформ переходного периода конца ХХ — начала ХХI веков? Каким образом отреагирует общество на эти перемены? Возможно ли было учесть опыт и ошибки двадцатых годов с тем, чтобы с минимальными потерями для общества провести кардинальные реформы? По-новому оценивались успехи и возможности нэпа и то, что во многом благодаря преждевременным, необоснованным действиям властей эти реформы были прерваны. С другой стороны, государственное регулирование в экономике такой страны, какой являлась Россия, и предшествующий период, характеризовавшийся незаконченностью начатых реформ, оправдывал такую степень государственного вмешательства.

Ряд работ по-прежнему свидетельствуют о восприятии нэпа как политики временных реформ, уступок проблемам переходного периода и признании молодым российским правительством необходимости отхода от непосредственного строительства социализма [20].

В начале ХХI века появились работы, авторы которых пытаются объективно оценить опыт нэпа. Учитываются как ошибки, так и положительные результаты деятельности правительства и партии большевиков. Рассматриваются различные вопросы реформ двадцатых годов ХХ столетия через общую проблематику восстановления и дальнейшей реконструкции экономики и общественных отношений в российском обществе [21].

Нэп по сумме своих экономических и политических событий был одним из классических явлений переходного периода для страны со слаборазвитой промышленностью, с преобладающим сельским населением. Монополизация промышленности, её ведущих отраслей способствовала лишь краткосрочным успехам, а в общественно-политической сфере это приводило к диктатуре. Не отрицая эффективность принятых мер в области экономики в двадцатых-тридцатых годах ХХ века, они несли в себе новые, более серьезные вопросы, которые требовали разрешения. Ведь в последующем, правительство не единожды пыталось реформировать как экономику, так и общественные отношения в рамках социалистических общественных отношений. Особняком в историографии нэпа стоит крестьянский вопрос и протестные выступления на начальном этапе мирного становления Советской власти [22]. Этот период можно считать продолжением гражданской войны в особых условиях становления новой общественно-политической системы. Для России этот вопрос извечный, как и земельный. В своих откровенных письмах крестьяне выражали объективное состояние дел в деревне, в крестьянском подворье. «Как и всем, так и Советской власти не безызвестно, что крестьяне Советской России находятся в критическом положении и влачат жалкое существование» [23]. Крестьянство занимало ту позицию, которая определялась аграрной политикой правительства, означавшую решение земельного и продовольственного вопросов. Это служило причиной возникновения конфликта между государством и крестьянством. «Зачастую человек оказывался по ту или иную сторону фронта по причинам чисто житейским, не имеющим ничего общего с идеологией противоборствующих лагерей. Крестьянская война 1917;1921 гг. — последствие политики большевиков, которые своей регламентацией пытались превратить крестьянство «в государственных батраков» [24].

Проблема коллективизации в исторической литературе по сей день вызывает острый интерес и дискуссии. Но большинство авторов сходятся во мнении, что эта история российской деревни была трагична и ошибочна, послужила началом коренной ломки крестьянского хозяйства. В исследованиях анализируются проблемы жизнедеятельности, положения и роли крестьянства в социально-экономических преобразованиях, политика партии и взаимодействие различных экономических укладов в перестроечной деревне [24].

Новая экономическая политика и её последствия для Кубано-Черноморской области, и последовавшие за ними коллективизация и индустриализация, представлены широким кругом исследований [25]. Область обладала рядом особенностей, которые и определили ход, методику, механизм и результаты реформ. Пограничная южная окраина России с доминирующим сельским, казачьим населением, сословными противоречиями, сложным землеустройством, слаборазвитой промышленностью, ориентированной на переработку сельскохозяйственной продукции — эти факты формировали центры противоречий в переходный период и служили объектами исследований. Протестные выступления казачества по отношению к большевикам выражались в боевых действиях «бело-зеленых» отрядов в наиболее активной фазе в 1921;1922 г. г. [26]. Но и в последующем «бело-зеленые» формирования в течение двух лет создавали проблемы Советской власти, переродившись из политического в уголовный элемент. Казаки активно противостояли реформам, а большевики стремились уничтожить экономические основы индивидуального крестьянского хозяйства.

В ходе революционных преобразований мы пытаемся находить себе кумиров и зачастую осмыслить и обосновать противоречивые явления в отечественной истории. История идет в таких случаях в услужение политикам и властям. Власть не может быть независимой, как и общество. Если мы нарушаем эти принципы, появляется соблазн необъективной трактовки исторических событий. При рассмотрении проблем нэпа следует исходить из того, что они пережили процесс зарождения, развития и угасания. Не следует идеализировать новую экономическую политику, она выполнила свои задачи в рамках существующего политического строя. Никто не имел практического опыта строительства социалистического общества, поэтому утверждать, что нэп был временным явлением, было бы неправильно. Реализация нэпа оказала самое серьезное влияние на экономические и политические условия развития страны, культуру масс, основы формирования структур новой власти.

В мировой практике в переходный период развития государства прослеживаются определенные тенденции. Чем сложнее и проблематичнее условия, тем в большей степени утрачиваются формационные характеристики, вследствие чего возникают проблемы обороноспособности, международной безопасности, нарастают социальные проблемы. В этих условиях проявляются противоречия между политической надстройкой и проводимыми экономическими реформами, и появляется соблазн перехода к авторитарным методам руководства и «агрессивному» вмешательству государства в экономику и её полной регламентации. Россия в своем историческом развитии прошла именно этот путь.

экономический политика общественный социалистический.

Примечания

• 1. Маслов С. С. Колхозная Россия М.: Наука, 2007. С. 302.
• 2. Каменев Л. Положение в стране и в партии. М.: Красная новь, 1923. С. 7.
• 3. Кактынь А. Новая экономическая политика и «ножницы» (очередные задачи экономической политики). М.: Красная новь, 1924. С. 130.
• 4. Штейн Б. Е. Торговая политика и торговые договора Советской России 1917;1922 гг. М.; П.: Гос. изд-во, 1923. С. 247.
• 5. Кон С. Опыт Советской национализации // НЭП. Взгляды со стороны: сборник / сост. В. В. Кудрявцев. М.: Московский рабочий, 1992. С. 29.
• 6. Смирнский В. И. Динамика коллективного земледелия и социальная структура Кубанского округа. Краснодар, 1930. Вып. 2. C. 63; Конюков И. А. О расслоении крестьянских хозяйств Кубани. Краснодар, 1928. С. 56; Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Краткий очерк. Краснодар: Буревестник, 1924. С. 96; Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов н/Д, 1931. С. 78.
• 7. Генкина Э. Б. Переход Советского государства к новой экономической политике (1921;1922 гг.). М.: Госполитиздат, 1954. С. 503.
• 8. Проблемы аграрной истории советского общества: материалы науч. конф., 9−12 июня 1969 г. / отв. ред. М. П. Ким. М.: Наука, 1971. С. 367.
• 9. НЭП и хозрасчет. Экономика. М., 1991. С. 364.
• 10. Менталитет и аграрное развитие России (Х1Х-ХХ вв.): материалы междунар. конф., г. Москва, 14−15 июня 1994 г. / под ред. В. П. Данилова, Л. В. Милова. М., 1994. С. 440.
• 11. НЭП. Взгляд со стороны: сборник / сост. В. В. Кудрявцев. М.: Московский рабочий, 1991. С. 304; Формирование административно-командной системы (20−30-е годы): сб. ст. / под ред. В. П. Дмитренко. М.: Наука, 1992. С. 234.
• 12. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927;1939 // Документы и материалы: в 5 т. Т. 1. Май 1927;ноябрь 1929 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинга, Л. Виолы. М.: РОССПЭН, 1999. С. 880; Голод 1932;1933 годов: сб. ст. / отв. ред., вступ. ст. Ю. Н. Афанасьева. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1996. С. 96.
• 13. Там же. С. 16.
• 14. Цакунов С. В. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономического курса страны в 1920;е годы. М., 1994. С. 191.
• 15. Там же. С. 11.
• 16. Дэвис Р. У., Дмитренко В. П., Мау В. А. НЭП: приобретения и потери. М.: Наука, 1994. С. 217.
• 17. Шмелев Г. И. Аграрная политика и аграрные отношения в России в ХХ веке. М.: Наука, 2000. С. 225.
• 18. Ходяков М. В. Децентрализм в промышленной политике регионов России: 1917;1920 гг. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. С. 300; Лютова Л. Н. Промышленность России в годы НЭПа (1921;1929 гг.). Ульяновск, 2000; Данилин А. Б. Нэповская Россия: «социалистическая рационализация» рынка труда // Новый исторический вестник. 2001. № 3. URL: http:// www. niveb1nik.ru.
• 19. Соколофф Ж. Бедная держава. История России с 1815 года до наших дней. М.: Изд. дом ГУВШЭ, 2008. С. 888; Верт Н. История Советского государства. М.: Весь Мир, 2006. С. 560.
• 20. Мунчаев Ш. М., Устинов В. М. История Советского государства. М.: Норма, 2008. С. 720; Никаноров Г. Л. Надрыв: правда и ложь отечественной истории ХХ века. М.: КомКнига, 2007. С. 536; Галин В. В. Запретная политэкономия. Красное и белое. М.: Алгоритм, 2006. С. 608; Щербинин С. А. Становление большевистской власти на Дону и Кубано — Черноморье и её общественное восприятие. Славянск — на — Кубани: Изд. центр СГПИ, 2006. С. 164; Шапинов В. В. Империализм от Ленина до Путина. М.: Алгоритм, 2007. С. 256; Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: годы работы в ВСНХ во время НЭПа. Воспоминания современника. М., 1991. С. 367.
• 21. Телицын В. Л. «Бессмысленный и беспощадный»… Феномен крестьянского бунта 1917;1921 гг. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2002. С. 338; Плеханов А. М. ВЧК-ОГПУ: отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики 1921;1928 гг. М.: Кучково поле, 2006. С. 704; Данихно С. Н. Рабочие Юго-Востока России в годы нэпа: история, генерации и многомерность повседневной жизни социальной группы. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦВШ, 2007. С. 343.
• 22. Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах / сост. С. С. Крюкова. М.: РОССПЭН, 2001. С. 232; История Советского крестьянства: в 5 т. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие Советской власти 1917;1927 / отв. ред. В. П. Данилов. М.: Наука, 1986. С. 455.
• 23. Литвин А. Л. Красный террор в России. 1918;1922 гг. М.: Эксмо, 2004. С. 285; Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах / сост. С. С. Крюкова. М.: РОССПЭН, 2001. С. 61.
• 24. Телицын В. Л. Указ. соч. С. 310.
• 25. Бондарев В. А. Крестьянство и коллективизация: многоукладность социально-экономических отношений деревни в районах Дона, Кубани и Ставрополья в конце 20-х-30-х годах ХХ века. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦВШ, 2006. С. 520; Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне: социальная история Советской России в 30-е годы. М.: РОСППЭН, 2001. С. 336; Осколков Е. Н. Голод 1932;1933 гг. Ростов н/Д, 1991. С. 91; Кабанов В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М.: Наука, 1988. С. 302; Кондрашин В. В. Голод 1932;1933 годов: трагедия российской деревни. М.: РОССПЭН, 2008. С. 519.
• 26. Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе 1927;1937 гг. / под ред. П. В. Семерника, Е. Н. Осколкова. Краснодар, 1972. С. 832; Кринко Е. Ф., Хлынина Т. П. История Северного Кавказа в 1920;1940;е гг.: современная российская историография. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2009. С. 304.