Восстание Пугачева. 
Реформаторская деятельность Екатерины II

Одним из знаковых событий времени правления Екатерины стало восстание Пугачева, ни одно событие её времени так сильно не повлияло на политический курс правительства. Сперва, когда в октябре 1773 года в Петербург пришло известие о бунте на Яике, императрица сочла, что речь идет об очередной «глупой казацкой истории». Но уже вскоре развитие событий заставило ее изменить свое мнение. На борьбу с восставшими послали верного А. И. Бибикова, хорошо зарекомендовавшего себя в качестве руководителя Уложенной комиссии, а еще ранее как усмирителя приписных крестьян. Новгородскому губернатору Я. Е. Сиверсу Екатерина писала: «Генерал Бибиков отправляется туда с войсками… чтобы побороть этот ужас XVIII столетия, который не принесет России ни славы, ни чести, ни прибыли, но наконец с Божиею помощью надеюсь, что мы возьмем верх. По всей вероятности это кончится повешаниями.

Какая перспектива, г. губернатор, для меня, не любящей повешаний! Европа в своем мнении отодвинет нас ко временам царя Ивана Васильевича — вот та честь, которой мы должны ожидать для империи от этой жалкой вспышки". Ситуация стала особенно опасной летом 1774 года, когда Пугачев перебрался на правый берег Волги и восстание охватило районы, плотно заселенные помещичьими крестьянами. Возникла реальная угроза крупнейшим городам Центральной России, в том числе Москве. «Мы тут в собрании нашего совета увидели государыню крайне пораженною, — сообщал Н. И. Панин своему брату генералу П. И. Панину, — и она объявила свое намерение оставить здешнюю столицу и самой ехать для спасения Москвы и внутренности империи, требуя и настоя и с великим жаром, чтоб каждый из нас сказал ей о том свое мнение. Безмолвие между нами было великое».

Командующим правительственными войсками вместо скоропостижно скончавшегося Бибикова был назначен П. И. Панин. Императрица дала ему следующие инструкции: «Намерение наше… не в том одном долженствует состоять, чтоб поражать, преследовать и истреблять злодеев… но паче в том, чтоб поелику возможно, сокращая пролитие крови заблуждающих, кое для человеколюбивого нашего сердца столь оскорбительно, возвращать их на путь исправления чрез истребление мглы, души их помрачившей, восстановлять везде повиновение, покой и безопасность внутреннего гражданского общежития…».

Как и предвидела Екатерина, восстание Пугачева — самое крупное социальное потрясение XVIII столетия — закончилось казнями. Главная из них состоялась в Москве 10 января 1775 года. По свидетельству одного из очевидцев, собравшиеся в тот день на Болотной площади ожидали, что самозванный император будет посажен на кол, но объявили о четвертовании. При этом, по тайному указанию императрицы и вопреки обычаю, чтобы сократить муки казнимого ему сперва отрубили голову, а уж затем руки и ступни ног. Вообще репрессии против восставших после подавления бунта были, вопреки встречающимся в литературе утверждениям, не столь уж масштабны. Так, например, из 9164 человек, чьи дела рассматривались Казанской следственной комиссией, казнены 38, а 8342 — отпущены. Из 40 мятежников, проходивших по генеральному следствию, то есть из тех, кто был признан самыми Хотя во время следствия делались тщетные попытки обнаружить зловредное влияние из-за рубежа и изучалась роль старообрядцев в среде восставших, истинные причины «бессмысленного и беспощадного», по словам А. С. Пушкина, бунта Екатерина отлично понимала. Долго сдерживаемая энергия народа прорвалась наружу и оказалась гораздо более страшной и разрушительной, чем можно было себе представить.

Документы сохранили множество свидетельств массовых казней не только офицеров и помещиков, которые оказали мятежникам сопротивление, но и их жен и детей, а также мелких чиновников, священников, торговцев и простых солдат, не захотевших изменить присяге. В ходе восстания разрушались дома, церкви, разорялись заводы, выжигались поля, тысячи людей погибли в боях пугачевцев с правительственными войсками. Когда с бунтом было покончено, край, который он охватил, надолго остался опустошенным. Сам же Пугачев — человек невежественный и ограниченный, хоть и талантливый — не имел, да и не мог иметь какой-либо программы преобразования страны. Приди он к власти, и на месте екатерининской России возникло бы государство еще более жестокое, но уже с новыми хозяевами, да к тому же отброшенное в своем развитии далеко назад.

Показательно, что казнь Пугачева состоялась именно в Москве. И не только потому, что именно сюда стремился самозванец, чтобы «принять престол». Но и потому, что в сознании Екатерины Москва была символом всего того темного, мрачного, варварского, обращенного в прошлое, что олицетворяла для нее Пугачевщина. Она ясно показала, что консервативные настроения присущи самым широким слоям народа, ведь, в сущности, чаяния пугачевцев, выраженные в многочисленных «манифестах» их предводителя, сводились не к построению на обломках старого строя нового, более свободного и демократического общества, а лишь к перераспределению собственности. И одновременно восстание было признаком глубокого внутреннего неблагополучия, сигналом к безотлагательному действию. Испуганное дворянство как никогда прежде сплотилось вокруг трона, и императрица могла не опасаться серьезного сопротивления воплощению своих замыслов. Однако в подготовке необходимых законопроектов она теперь полагалась лишь на саму себя. Так начался новый этап ее царствования, нередко называемый периодом «легисломании» — словом, которое она сама употребляла в переписке с иностранными корреспондентами, описывая свои занятия. Ибо составление новых законов стало отныне главным делом государыни.