Cпособы включения в текст

Американский предприниматель Ли Якокка в своей книге «Карьера менеджера» заметил, что «большинство людей не читают газетные материалы целиком, а ограничиваются лишь чтением заголовков и подзаголовков. Отсюда следует, что те, кто их формулирует, оказывают чертовски большое влияние на восприятие новостей читателями».

Поскольку текст — это всегда диалог, диалог текста с текстомпервоисточником, диалог автора и читателя, и знание о предшествующих текстах является необходимым условием для понимания текста, в теории интертекстуальности особое значение приобретает личность читателя. Так, «сам будучи не чем иным, как дискурсом, получатель также включен в дискурсивный универсум книги. Он, стало быть, сливается с тем другим текстом (другой книгой), по отношению к которому писатель пишет свой собственный текст, так что горизонтальная ось (субъект — получатель) и вертикальная ось (текст — контекст) в конце концов совпадают, обнаруживая главное: всякое слово (текст) есть такое пересечение двух слов (текстов), где можно прочесть по меньшей мере еще одно слово (текст)» [Кристева, 1995, c. 99].

Как отмечают исследователи, современная культура не склонна к текстопорождению. Тексты наполняются «разными по степени эксплицитности фрагментами и оценками чужих текстов», ориентируясь на осмысление и компиляцию ранее созданного.

Существует два основных способа включения прецедентных феноменов в текст:

— Дословное использование В этом способе фраза (из источника) включается полностью.

Прецедентные феномены могут употребляться коммуникантами с целью экономии речевых средств либо как средство для выражения мыслей в оригинальной, нестандартной форме, либо как эвфемизм, если говорящему по какой-либо причине нужно избежать прямой номинации. В последнем случае говорящий «перекладывает» ответственность за сказанное на автора цитируемого текста, на культурную группу, считающую данный текст прецедентным, а также на адресата, извлекающего смысл из высказывания. Характерное для номинативного употребления наличие дополнительных оттенков смысла и подтекстов Г. Г. Слышкин связывает с многообразием ассоциаций, в которые включены концепты в сознании языковой личности. Носитель языка, прибегая к прецедентному феномену, может полемизировать с автором текста-первоисточника, и тогда смысл сказанного будет противоположен смыслу прецедентного текста. Наиболее распространенным типом текстовых реминисценций является цитирование Прецедентные феномены используются и как средство экспрессии, выполняя экспрессивно-декоративную и людическую функции: апеллируя к ним, коммуникант переводит свое сообщение в игровую тональность, при этом цитата придаетдвуплановость сообщению, становится фоном, на который накладывается актуальное сообщение. Такие текстовые реминисценции, как цитация и квазицитация, Г. Г. Слышкин относит к видам языковой игры. Ученый связывает использование концепта прецедентного текста с применением скрытых реминисценций, представляющих собой загадки, которые должен разгадать адресат [Слышкин, 2000, c. 97]. Употребление прецедентных феноменов в игровой функции легко распознается членами одного и того же лингвокультурного сообщества. Часто аллюзии на прецедентные феномены выступают как средство развлечения собеседника (или читателя), и в таком случае могут не нести смысловой нагрузки.

Прецедентные высказывания по форме могут быть подразделены на «канонические», т. е. точные, не измененные цитаты и трансформированные — измененные, но узнаваемые прецедентные высказывания [Захаренко, 1997]. В первом случае они функционируют в качестве ссылки на авторитетный источник, тогда как во втором служат для генерации новых смыслов. В. Г. Костомаров и Н. Д. Бурвикова в качестве основного критерия для определения понятия «прецедентное высказывание» выделяют критерий свертывания прецедентного текста до одной фразы, словосочетания или слова, в которых «аккумулируется» прецедентность этого текста и, таким образом, относят к прецедентным высказываниям: 1) заголовок, начальную или 39 конечную фразу из стихотворного текста-источника, ставшие от него независимыми, но ассоциирующиеся с ним; 2) цитату из прозаического текстаисточника, ставшую универсальной; 3) конкретное высказывание, опирающееся на конкретную ситуацию, автор которого известен представителям данной лингвокультуры (В. Г. Костомаров, Н. Д. Бурвикова; цит. по: [Захаренко, 2000]).

Отметим, что уровни приведенной выше структуры прецедентного высказывания совпадают с уровнями структуры фразеологизма. В связи с этим, некоторые исследователи относят к прецедентным высказываниям и фразеологизмы, исходя из того, что фразеологизмы представляют собой устойчивые, воспроизводимые единицы языка, употребляющиеся в «готовом виде» [Илюшкина, 2008]. Как и фразеологизмы, прецедентные высказывания могут являться частью предикативной единицы, но могут быть и самостоятельной предикативной единицей; и те, и другие единицы обладают тремя уровнями значений (поверхностное значение, глубинное значение и смысл), и, наконец, компоненты в составе фразеологизмов и прецедентных высказываний обладают свойством сохранения их прямого значения. Однако фразеологизм может быть заменен словом, в то время как прецедентное высказывание представляет собой сложный знак. Будучи подобными слову, фразеологизмы не обладают «прецедентностью» [Красных, Гудков, Захаренко и др., 1997б, с. 69−71]. Автономность или связанность прецедентных высказываний с породившим их текстом приобретает значение в процессе интерпретации. Потеряв связь с прецедентным текстом, прецедентное высказывание может употребляться в значении, близком к афористическому либо фразеологическому. В первом случае оно имеет вид цитаты или афоризма и в силу этого достаточно легко декодируется. Если же употребление прецедентного высказывания имеет фразеологический характер, поверхностное значение вербальной единицы становится нерелевантным, актуализируется глубинный, метафорический смысл, восприятие высказывания усложняется, поскольку интерпретация требует обращения к первоисточнику [Боярских, 2007]. Таким образом, прецедентное высказывание представляет собой особую единицу дискурса, сложный знак, за которым стоит прецедентный текст или прецедентная ситуация. Между прецедентными феноменами не существует фиксированных границ. Так, прецедентное высказывание, став автономным от породившего его прецедентного текста, начинает функционировать как прецедентный текст, а прецедентный текст, если он выражен несколькими высказываниями, может перейти в разряд прецедентных высказываний.

Прецедентные высказывания по форме могут быть подразделены на «канонические», т. е. точные, не измененные цитаты и трансформированные — измененные, но узнаваемые прецедентные высказывания [Захаренко, 1997]. В первом случае они функционируют в качестве ссылки на авторитетный источник, тогда как во втором служат для генерации новых смыслов. В. Г. Костомаров и Н. Д. Бурвикова в качестве основного критерия для определения понятия «прецедентное высказывание» выделяют критерий свертывания прецедентного текста до одной фразы, словосочетания или слова, в которых «аккумулируется» прецедентность этого текста и, таким образом, относят к прецедентным высказываниям: 1) заголовок, начальную или 39 конечную фразу из стихотворного текста-источника, ставшие от него независимыми, но ассоциирующиеся с ним; 2) цитату из прозаического текста-источника, ставшую универсальной; 3) конкретное высказывание, опирающееся на конкретную ситуацию, автор которого известен представителям данной лингвокультуры (В. Г. Костомаров, Н. Д. Бурвикова; цит. по: [Захаренко, 2000]).

Отметим, что уровни приведенной выше структуры прецедентного высказывания совпадают с уровнями структуры фразеологизма. В связи с этим, некоторые исследователи относят к прецедентным высказываниям и фразеологизмы, исходя из того, что фразеологизмы представляют собой устойчивые, воспроизводимые единицы языка, употребляющиеся в «готовом виде» [Илюшкина, 2008]. Как и фразеологизмы, прецедентные высказывания могут являться частью предикативной единицы, но могут быть и самостоятельной предикативной единицей; и те, и другие единицы обладают тремя уровнями значений (поверхностное значение, глубинное значение и смысл), и, наконец, компоненты в составе фразеологизмов и прецедентных высказываний обладают свойством сохранения их прямого значения. Однако фразеологизм может быть заменен словом, в то время как прецедентное высказывание представляет собой сложный знак. Будучи подобными слову, фразеологизмы не обладают «прецедентностью» [Красных, Гудков, Захаренко и др., 1997б, с. 69−71]. Автономность или связанность прецедентных высказываний с породившим их текстом приобретает значение в процессе интерпретации. Потеряв связь с прецедентным текстом, прецедентное высказывание может употребляться в значении, близком к афористическому либо фразеологическому. В первом случае оно имеет вид цитаты или афоризма и в силу этого достаточно легко декодируется. Если же употребление прецедентного высказывания имеет фразеологический характер, поверхностное значение вербальной единицы становится нерелевантным, актуализируется глубинный, метафорический смысл, восприятие высказывания усложняется, поскольку интерпретация требует обращения к первоисточнику [Боярских, 2007]. Таким образом, прецедентное высказывание представляет собой особую единицу дискурса, сложный знак, за которым стоит прецедентный текст или прецедентная ситуация. Между прецедентными феноменами не существует фиксированных границ. Так, прецедентное высказывание, став автономным от породившего его прецедентного текста, начинает функционировать как прецедентный текст, а прецедентный текст, если он выражен несколькими высказываниями, может перейти в разряд прецедентных высказываний.