Детство и юность

В 1525 году великому князю Московскому Василию Ивановичу исполнилось 46 лет. Возраст немалый для мужчины, тем более в эпоху Средневековья, когда продолжительность человеческой жизни была гораздо короче, чем теперь. Тем не менее, у великого князя все ещё не было сына, наследника. Василий женился 4 сентября 1505 года, незадолго до смерти отца, великого князя Московского Ивана III, выбрав себе невесту по-новому, неизвестному ранее в Москве обычаю.

По традиции московские великие князья чаще всего вступали в брак с женщинами из своего княжеского дома (так, например, жена Василия Темного, деда Василия III, Мария Ярославна была троюродной сестрой своего супруга), либо с женщинами, принадлежавшими к другим княжеским домам Северо-Восточной Руси (жена Дмитрия Донского Евдокия была дочерью суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича). Теперь все князья Северо-Восточной Руси стали подданными великого князя Московского, и сватать у кого-либо из них невесту для своего сына и наследника Иван III посчитал ниже своего достоинства. По совету великокняжеского печатника грека Юрия Траханиота был возрожден древний обычай выбора невесты, практикующийся при доре византийских императоров. По приказу государя присылали своих наиболее красивых дочерей на смотрины, и из их числа государь — жених выбирал себе невесту. Так будущий Василий III женился на Соломонии Сабуровой, происходившей из московского боярского рода костромских вотчинников.

Брак был благополучным, но бездетным, и с течением времени это все больше беспокоило супругов. Они стали совершать длительные поездки по самым прославленным русским обителям, прося их святых покровителей о «чародии». Великая княгиня вышивала покровы на гробницы святых, ожидая от них помощи в своем несчастье, но ничего не помогало. Василий III был, по-видимому, привязан к жене, но, когда после двенадцати лет совместной жизни брака так и не дал детей, он решил с ней расстаться.

По официальной версии сама Соломония, «видя неплодство из чрева своего», приняла решение уйти в монастырь, и великий князь согласился на это лишь после долгих уговоров жены и митрополита. Действительность выглядела иначе. Великая княгиня не хотела ни разводиться, ни принимать постриг, и её пришлось принудить к этому силой. Рассказ о пострижении Соломонии Сабуровой сохранился в записках австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в Москве в 1526 году с дипломатической миссией. Согласно его рассказу, когда великую княгиню отвезли из Москвы в Покровский Суздальский монастырь и «в монастыре, несмотря на её слёзы и рыдания, митрополит сперва обрезал ей волосы, а затем дал монашеский куколь, она не только не дала возложить его на себя, а схватила его, бросила на землю и растоптала ногами». Лишь после того, как ближний дворянин Василия III Юрьевич Шигона Поджогин ударил её плетью, великая княгиня была вынуждена покориться и принять постриг под именем Софии. Покровскому монастырю Василий III подарил два села в Суздальском уезде.

Теперь великий князь был свободен и мог вступить в новый брак. По уже установившемуся обычаю были устроены смотрины невест, и выбор государя пал на княжну Елену Васильевну Глинскую. 21 января 1526 года царь отпраздновал свадьбу.

Не всем понравились эти хлопоты великого князя об устройстве своей семейной жизни. Псковский летописец с осуждением писал о свадьбе Василия III: «И все то за наше согрешение, яко же написал Апостол: пустя жену свою, а оженится иною, прелюбы творит». Со временем в предосудительном поступке Василия III стали видеть предвестие тяжелых бедствий, постигших Русскую землю в годы правления родившегося от нового брака царя Ивана Грозного [1].

Елена Глинская не сразу оправдала ожидания Василия; до рождения её первого сына Ивана 25 августа 1530 года прошло пять лет, в течение которых она провела много времени в паломничестве по святым местам, надеясь на помощь неба при зачатии сына. Рождение Ивана и его брата Юрия 30 октября 1532 года было отмечено появлением между 1531 и 1533 годами трех комет, сильнейшими грозами и ужасной засухой 1533 года, которая продлилась три месяца, и во время которой на протяжении четырёх недель не было видно ни солнца, ни луны, путники не различали дороги и теряли из виду друг друга, и тяжелый воздух не позволял птицам расправить крылья. Известно, что в возрасте трех лет Иван страдал от нарыва, который был описан как появление золотухи. Нарывы и чирьи являются признаком недостатка витамина В, а золотуха — туберкулеза. Поскольку в детстве и юности Иван был здоров и крепок, более вероятен первый вариант.

Василий III скоропостижно скончался 4 февраля 1533 года в возрасте пятидесяти четырех лет, по всей видимости, в результате травмы, полученной на охоте и приведшей к заражению. Его старшему сыну ещё не исполнилось три года, а младший был грудным ребенком. Во избежание затруднений при наследовании великий князь составил новое завещание, учредив регентский совет из семи человек, в том числе членов Боярской думы, хотя это были два разных органов.

Однако с восшествием на престол малолетнего наследника, за которого правила его мать — великая княгиня, недавно перешедшая двадцатилетний рубеж, влияние центральной власти ослабло. Неизвестно, по инициативе Елены или бояр, Дума в 1534 году пополнилась новым членом, князем Иваном Телепневым-Оболенским, и вскоре пошел слух, что он — любовник великой княжны. Действуя совместно с ней. Таким образом, потенциальные претенденты на трон были вовремя устранены, остался в живых только находившейся в заточении малолетний двоюродный брат Ивана, Владимир Андреевич Старицкий. Жестокость, проявленная властями при Елене, и бесчестье, нанесенное ряду князей из знатнейших фамилий публичными казнями без суда и следствия, понизили её авторитет в общественном мнении, что привело к новым диким расправам с представителями высшей элиты.

Затем в 1538 году эта довольно молодая и здоровая женщина, много времени проводившая в монастырях, по словам Герберштейна, умерла, по всей видимости, скоропостижно. Естественно, распространился слух, что она была отравлена. Довольно скромные похороны состоялись в тот же день. Покойную никто не оплакивал, за исключением, может быть, её восьмилетнего сына.

Лишившись защиты матери, а с её помощью и покровительства своих дядьев с материнской и отцовской стороны, юный Иван вступил теперь в тяжелый период своей жизни. Князь Василий Васильевич Шуйский захватил регентский совет в свои руки и в течение недели, несмотря на слезы Ивана, были арестованы и закованы в цепи его нянька, Аграфена Челяднина, сестра Телепнева — Оболенского и сам Оболенский. Агриппина была сослана в Каргопольский монастырь.

После устранения Оболенского (из письма от Ивана князю А. М. Курбскому, 1564 год) Иван чувствовал себя совершенно одиноким и беззащитным, «ни откуда же промышления человеческаго не приемлющее». Его брат Юрий был слишком мал, чтобы быть для него полезным, тем более, он был глухонемой от рождения. Возможно, у него не было умственных отклонений, но никто в то время не знал, как научить глухого ребенка общаться. Позднее он принимал участие в венчании Ивана на царство, разбрасывая золотые и серебряные монеты на пути своего брата в соборы Кремля, и сидел «в одном ярде» от Ивана, когда последний принимал в Кремле иностранных послов.

Самые старшие и влиятельные из бояр, князь Василий Васильевич Шуйский и его брат Иван Васильевич, заправляли в Думе и вместе со своими присными самовольно захватывали и распределяли богатства и должности, не заботясь о малолетнем наследнике. Все эти придворные распри были вызваны исключительно борьбой за власть и раздаваемые богатства и земли, а отнюдь не политическими или идейными разногласиями.

Согласно более поздним воспоминаниям Ивана, его и Юрия плохо кормили, они были постоянно голодны и желания Ивана никогда не исполнялись. Шуйский грубо обращался с малолетним великим князем, он не склонял перед ним голову ни по-отечески, ни как слуга, ни как господин. Иван Шуйский в ходе борьбы за власть в боярском совете арестовывал сторонников самого великого князя Ивана, ссылал и даже убивал их. В мае 1542 года умер последний из членов регентского совета — Иван Васильевич Шуйский. Единственный оставшийся из князей Шуйских, Андрей Михайлович, был не в состоянии обеспечить себе поддержку членов совета, и в 1543 году по персональному приказанию тринадцатилетнего великого князя его забили до смерти.

Об образовании Ивана мы можем строить только догадки. С малых лет он присутствовал вместе с матерью на приемах иноземных послов и однажды разговаривал с ними по-татарски. Была ли то случайно заученная фраза, или он действительно ребенком говорил на этом языке, мы не знаем. После смерти матери и её любовника (если он являлся таковым) некому было готовить князя к исполнению им его государственных обязанностей, у него не было, выражаясь по-современному, мужского типа поведения для подражания. Почти наверняка он пользовался татарским позднее, потому что при царском дворе и на службе в царском войске было много татар. Возможно, что ещё одним товарищем Ивана после своего освобождения был юный Владимир Андреевич Старицкий. Впоследствии, отлучаясь из столицы, Иван часто поручал Москву заботам Владимира. Предвещающим дурное будущее было детское развлечение князя, состоявшее в том, что он бросал животных с высоких башен, наблюдая, как они разбиваются о землю.

В отрочестве круг занятий Ивана расширился. Очевидно, он очень полюбил охоту и проводил массу времени, охотясь на медведей и других зверей. Записи его поездок в 1544, 1545 и 1546 годах показывают, что весной и летом он постоянно был в пути, и почти всегда его сопровождал брат Юрий, а часто и двоюродный брат, князь Владимир Старицкий. Выезды на охоту чередовались с поездками на богомолье в важнейшие монастыри, посещением церковных служб и раздачей милостыни и подарков для поминальных богослужений.

Иван хорошо знал Старый и Новый Заветы и апокрифы. Он жил в окружении священников и ежедневно посещал многочисленные богослужения, и это делало его представления о мире глубоко религиозными.

В своем первом письме Курбскому, написанному в 1564 году, Иван намекает на недостойные преследования, юношеский вандализм, возможно, охоту за женщинами с шайкой подростков и несоблюдение церковных ритуалов.

• 16 января 1547 года, когда Ивану было шестнадцать лет, в Успенском соборе, кафедральном соборе митрополии, состоялось его венчание на царствование.
• 13 декабря 1546 года, когда на заседании объединенного совета обсуждался вопрос о коронации Ивана, молодой великий князь, поднявшись, объявил о своем желании жениться. Сначала он хотел взять невесту их какой-либо иностранной королевской или императорской фамилии, но, как он сказал, поскольку у него нет собственной семьи в России, то в случае, если отношения с будущей женой не заладятся, он будет чувствовать себя очень одиноко. Поэтому он решил найти русскую невесту.

Сразу были устроены смотрины. Реакция провинциальной знати была несколько прохладной. В конце концов, его выбор пал на Анастасию Романовну Юрьеву-Захарьину. Преимущество данного выбора состояло в том, что зыбкое придворное равновесие не нарушалось вторжением новой боярской семьи, потому что родня невесты уже находилась при дворе. Свадьба была отпразднована с должной пышностью 3 февраля 1547 года. Согласно русскому обычаю торжества продлились три дня [2].