Почитание чудотворных икон на примере Матроны Московской

Содержание Введение Глава 1. Историографический обзор источников жития блаженной Матроны

1.1 Историография проблемы

1.2 Житие святой блаженной Матроны Глава 2. Почитание чудотворных икон на примере Матроны Московской

2.1 Значение иконы Прославление святой Матроны Московской

2.2 Почитание иконы блаженной Матроны в советский период

2.3 Современное почитание иконы Заключение Библиографический список

Введение

Тема дипломной работы представляется актуальной, поскольку почитание святых советского периода в целом и чудотворных икон в частности, в последние годы привлекающее внимание историков, этнологов, культурологов и религиоведов, с достаточной полнотой не изучено. Святая блаженная старица Матрона Московская — одна из наиболее почитаемых русских святых двадцатого столетия. Простая неграмотная крестьянка, слепая, обездвиженная, бездомная, четверть века скитавшаяся по московским домам, Матрена Дмитриевна Никонова привлекала к себе людей даром исцеления и предсказания, но самое главное — глубокой церковной верой. Несмотря на то, что существует ряд серьезных современных исследований, посвященных святыням советского и постсоветского периодов, многие вопросы еще не совсем достаточно рассмотрены.

Объект дипломной работы — русская религиозная культура XIX — XXI вв.

Предмет — особенности российского иконопочитания на примере Матроны Московской).

Среди многочисленных типов локальных святынь, существующих в российском православии, чудотворные иконы занимают особое место: значительная группа «деревенских святынь» характеризуется тем, что входящие в нее сакральные объекты (источники, колодцы, деревья, камни, кресты и т. п.) не могут быть признаны церковной традицией. Почитание этих святынь всегда происходит за пределами храма, духовенство, даже в случае своего участия в этом культе (например, совершения молебнов возле почитаемого источника), никогда не играет в нем решающей роли. Более того, при попытке сделать культ народной святыни церковным, он прекращает свое существование.

Таким образом, можно говорить только о двух типах локальных святынь, которые могут сосуществовать в рамках «официального» и «народного» православия — мощи святых и чудотворные иконы. Однако мощи значительно более редкая святыня, чем иконы. Они могут быть официально признаны святыней только после «освидетельствования» -решения, принадлежат ли они святому и достойны поклонения или их подлинность вызывает сомнение.

В настоящей работе основное внимание будет уделено не иконопочитанию в целом, но почитанию икон, признаваемых чудотворными. Чудотворные иконы представляют стоят на стыке официальной и народной религиозности, а потому представляют особый тип местной святыни — местной святыни, которая потенциально может стать общецерковной.

Хронологические рамки — от начала XIX века, в течение которого возникло почитание многих ранее неизвестных чудотворных икон, до конца XX — начала XXI века, периода, в который российское православие пережило глубокую и разностороннюю трансформацию.

Цель работы — анализ почитания чудотворных икон в российском православии XIX — XXI веков.

Задачи:

— анализ иконопочитания в Московской епархии (на примере иконы Матроны московской);

— определение критериев «признания» иконы чудотворной «официальным» православием;

— выявление общей структуры местных культов (на примере почитания чудотворных икон);

— сравнительный анализ представлений о чудесах, связанных с иконами, у верующих XIX — начала XX веков, советского и постсоветского периодов;

— определение значения чудотворной иконы для верующих.

Используемая литература и источники Первыми авторами, рассмотревшими в доступной печати вопрос почитания местных святынь, были составители путеводителей к святым местам, в больших количествах издававшихся с XIX века. В настоящее время большинство из этих текстов также можно отнести как к «научно-популярной», так и к источникам в силу их описательного характера, хотя они содержат элементы анализа этого явления.

Интерес к «народному православию» усиливается во второй половине XIX века. В 1860-е годы появляется работа А. П. Щапова «Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (православного и старообрядческого)». Щапов считает «двоеверие» основной характеристикой «народного православия», наиболее ярким проявлением которого он считает христианско-языческие заговоры. Термин «народное православие» впервые употреблен Д. Самариным в статье «Богородица в русском народном православии», однако само представление об этом явлении возникает в научной среде гораздо раньше. Необходимо отметить исследования в области европейской медиевистики, предпринятые Ле Гоффом. Эту же особенность народного понимания святости отмечает и отечественный медиевист, последователь «школы анналов», А. Я. Гуревич.

Первым из историков, подчеркнувшим оппозицию «официального церковного» православия и «крестьянского» («народного») православия был Н. Н. Покровский. Продолжила традицию Н. Н. Покровского Е.Б. Смилянская, анализирующая материалы следствий по «духовным» делам, хранящиеся в фондах Преображенского приказа, Тайной канцелярии, Св. Синода и Синодальной конторы. В 1990;е годы появились работы зарубежных исследователей, посвященные русской «народной» религии. Для нашей темы из них наиболее значимы статьи И. Левин, недавно вышедшие опубликованные в сборнике «Двоеверие и народная религия в истории России», и фундаментальный труд В. Шевцовой.

Тема «народного» православия, в том числе, почитания местных святынь, получила развитие в работах М. М. Громыко и ее учеников Х. В. Поплавской, К. В. Цеханской и др.

Жизнеописание св. Матроны в авторской редакции З. Ждановой было признано не соответствующим статусу жития. Комиссией была назначена экспертная группа из преподавателей МДА, которая составила канонический текст жития блаженной Матроны, убрав исторически не достоверные и богословски искаженные сведения о святой. Эту версию жития сегодня можно увидеть на православных сайтах: «Православие.ру», «Седмица.ру», сайте Покровского монастыря.

Вариант авторской редакции Ждановой «Сказания о Матроне» представляет собой набор очень кратких биографических сведений с обильными рассказами о чудесах. Жданова действительно знала Матрону лично — святая жила в ее квартире на Арбате в 1942;1949 годах. Жданова видела фрагменты жизни блаженной, слышала обрывки ее разговоров с людьми и как могла постаралась записать это, не удерживаясь от попытки интерпретировать некоторые слова или «чудеса» святой так, как она их понимала.

Глава 1. Историографический обзор источников жития блаженной Матроны

1.1 Историография проблемы Первыми авторами, затронувшими в печати проблему почитания местных святынь, были составители путеводителей к святым местам, в больших количествах издававшихся с XIX века. Упоминания о местных святынях можно встретить и в литературе, посвященной истории храмов и приходов: их святыни и отношение народа к ним часто описывались. При сообщении о том или ином монастыре или храме часто описывались его святыни и отношение народа к ним. Появляются работы, повествующие о богородичных иконах. В настоящее время большинство из этих текстов также следует отнести к источникам в силу их описательного характера, хотя они содержат элементы анализа этого явления.

Например, протоиерей И. Бухарев, собравший сведения о чудотворных иконах Богоматери, отмечает, какие из икон более других почитаются в народе, проводит некоторые сравнения. Тема локальных религиозных явлений возникает и в работах церковно-административного характера. Так, составитель «Настольной книги для священно-церковно-служителей». С. В. Булгаков подробно анализирует народные религиозные представления. По «Настольной книге…» можно судить о противоречиях между официальной и народной религиозностью в начале XX века: автор указывает проявления «народного православия», с которыми должен бороться сельский священник. Булгаков также приводит некоторые сведения о чтимых иконах Богоматери. Однако рассмотренные выше работы далеки от научности. Настоящий анализ местной религиозности был предпринят позднее. Активное обращение к этой теме началось с интереса к народным элементам в христианстве, часто возводимым к пласту дохристианских представлений. Долгое время в исторической науке существовало мнение, что любые народные практики и представления в православии связаны с пережитками язычества, их часто описывают, употребляя термин «двоеверие». Однако далеко не все современные исследователи разделяют подобную точку зрения. Если средневековые проявления «двоеверия», зафиксированные в русских летописях, можно четко отнести к влиянию старой языческой культуры, в то время еще вполне живой, то о процессах, происходящих в XVII—XIX вв.еках.

В настоящее время предпочтительно использовать термин «народное православие» вместо «двоеверие», поскольку весьма вероятно, что многие из этих явлений возникают сугубо в христианской народной культуре, и не связаны с язычеством как таковым. Многое из того, что с точки зрения «официального православия» кажется странным, вполне естественно для его народной формы.

Интерес к «народному православию» усиливается во второй половине XIX века. В 1860-е годы появляется работа А. П. Щапова «Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (православного и старообрядческого)». Щапов считает «двоеверие» основной характеристикой «народного православия», наиболее ярким проявлением которого он считает христианско-языческие заговоры.

Значительный вклад в изучение рассматриваемого явления был сделан в рамках этнографической науки. Многочисленные исследования, посвященные описанию и анализу народных представлений, традиций и обычаев, затрагивают и религиозную сферу. Народные религиозные представления стали объектом пристального внимания этнологов. Следует отметить, что этнологические исследования локальных религиозных представлений Термин «народное православие» впервые употреблен Д. Самариным в статье «Богородица в русском народном православии», однако само представление об этом явлении возникает в научной среде гораздо раньше.

Исследования местной религиозности представляются неполными без применения антропологического подхода, впервые разработанного в рамках французской «школы анналов». Необходимо отметить исследования в области европейской медиевистики, предпринятые Ле Гоффом. В поле зрения исследователя оказываются, в том числе, бытовые религиозные представления средневекового человека, структуры его религиозного сознания, что оказывается весьма ценным для понимания самого феномена сакрального объекта: народному сознанию необходим святой, необходим священный предмет. Этим объясняется и стремление именно к «своему» святому — местный святой всегда свой, местная икона всегда своя. Эту же особенность народного понимания святости отмечает и отечественный медиевист, последователь «школы анналов», А. Я. Гуревич. В частности, он приводит уникальный пример восприятия сакрального: когда некий человек, еще при жизни почитавшийся святым в своем городе, решил из него уехать, местные жители предложили убить его только для того, чтобы у них остались его мощи.

Первым из историков, подчеркнувшим оппозицию «официального церковного» православия и «крестьянского» («народного») православия был Н. Н. Покровский. Он же впервые наметил источниковую базу исследований народной религиозности — судебно-следственные документы, доношения о «суевериях» и др.

Продолжила традицию Н. Н. Покровского Е.Б. Смилянская, анализирующая материалы следствий по «духовным» делам, хранящиеся в фондах Преображенского приказа, Тайной канцелярии, Св. Синода и Синодальной конторы. В 1990;е годы появились работы зарубежных исследователей, посвященные русской «народной» религии. Для нашей темы из них наиболее значимы статьи И. Левин, недавно вышедшие опубликованные в сборнике «Двоеверие и народная религия в истории России», и фундаментальный труд В. Шевцовой.

Лавров выделяет важную особенность «синодального периода» в истории русской церкви. Для этого периода характерно четкое разграничение «официальной» и «народной» религиозности по достаточно жестким критериям, причем народная религиозность часто объявляется неправильной и запрещенной.

Тема «народного» православия, в том числе, почитания местных святынь, получила развитие в работах М. М. Громыко и ее учеников Х. В. Поплавской, К. В. Цеханской и др. Работы этой научной школа, сформировавшейся в Институте этнологии и антропологии РАН, отличаются привлечением большого количества местного этнологического материала и многочисленными ссылками на опубликованные и архивные источники, однако их существенный недостаток заключается в том, что их авторы воспринимают народную религиозную культуру как нечто единое целое и неизменное. Любые проявления народного благочестия они воспринимают естественной и неотъемлемой частью российского православия. М. М. Громыко и ее ученики создают некий собственный образ русского православия, в котором народные практики и «официальное» церковное учение оказываются соединены воедино. При таком подходе сложное взаимодействие «народного» и «официального» православия просто оказывается незамеченным: народ представляется носителем «правильной веры», всецело разделяемой церковной иерархией. Кроме того, многие работы этой школы следует скорее назвать описательными, чем аналитическими. Очевидно, что подобный подход, содержащий в себе явное упрощение, не может быть признан удовлетворительным.

Функционирование сакрального предмета в народной религиозной культуре детально проанализировано в статье Т. Б. Щепанской, посвященной структурам, возникающим вокруг святыни. Исследование посвящено современным святыням севера России и их значения в религиозной жизни. Для оценки роли священного предмета в народных религиозных представлениях, Щепанская вводит специальное понятие «кризисной сети». В рассматриваемом регионе существует несколько почитаемых объектов, к которым обращаются, как правило, в случае какого-либо несчастья, кризиса. «Кризисная сеть» — это функционирующая по особым правилам группа этих объектов и структур взаимодействия их и населения. В работе присутствует также детальный разбор значений различных участников местного культа: «хранителей» святыни; паломников, приходящих к ней; странников и т. д. Роли странника в российской религиозной культуре посвящена отдельная статья этого же автора.

Народной религиозности посвящена также монография Т. А. Бернштам, в своем исследовании ставящей акцент на символизме переходных обрядов. Проблеме отношений государства и Церкви в советский период посвящены монографии М. В. Шкаровского.

Канонизация святой праведной Матроны Московской до сих пор, как ни странно, вызывает споры. Несогласные цитируют житие святой, возмущаясь призывами Матроны хвататься за ее «пяточку», чтоб спастись, и встречей со Сталиным, которому святая Матрона якобы давала советы, как вести войну. Откуда взялись такие фрагменты в житии канонизированной святой? Оказывается, житий было два: народное и каноническое.

В 2004 году состоялось общецерковное прославление блаженной Матроны Московской (в 1999 году она стала местночтимой святой Московской епархии). Блаженной Матроне выпал уникальный посмертный подвиг — ей катастрофически не повезло с житием.

В Русской Церкви исторически народное почитание праведника и чудотворения прижизненные и (или) посмертные считались достаточными для прославления. Причем чем больше фиксировалось посмертных чудес, тем меньше времени проходило от смерти подвижника до его канонизации. Например, основатели русского монашества преподобные Антоний и Феодосий умерли, соответственно, в 1073 и 1074 году. Феодосия Печерского канонизировали в 1108 году — из-за большого почитания и обилия чудес. А его учитель Антоний Печерский был прославлен значительно позже, от 1132 до1231 года.

Кроме народного почитания и чудес для канонизации необходимо и житие подвижника, где факты его жизни были бы проверены с исторической и осмыслены с духовной с богословской точек зрения.

Народное почитание Матроны было огромным. Чудесные исцеления и помощь немало этому способствовали. А вот канонического жития с проверкой фактов жизни и объяснением духовного смысла подвига блаженной перед канонизацией составлено не было. Зато в 1993 году огромным тиражом вышла книжка Зинаиды Ждановой «Сказание о житии блаженной старицы Матроны». Сказанию, изданному Ново-Голутвинским монастырем, было суждено стать самой популярной народной версией рассказов о Матроне. Именно здесь читателю предлагались история встречи Матроны со Сталиным, упоминание о спасительной «пяточке», освящении св. Матроной воды и масла.

Этот текст подвергся резкой критике со стороны членов Комиссии по канонизации: митрополита Ювеналия (Пояркова), бывшего в то время председателем rомиссии; епископа Тихона (Емельянова), бывшего председателем Издательского совета; игумена Дамаскина (Орловского), составителя житий новомучеников, секретаря Синодальной комиссии по канонизации святых; протодиакона Андрея Кураева, посвятившего сборнику воспоминаний о Матроне под редакцией Ждановой немало страниц в книге «Оккультизм в Православии» .

Жизнеописание св. Матроны в авторской редакции З. Ждановой было признано не соответствующим статусу жития. Комиссией была назначена экспертная группа из преподавателей МДА, которая составила канонический текст жития блаженной Матроны, убрав исторически не достоверные и богословски искаженные сведения о святой. Эту версию жития сегодня можно увидеть на православных сайтах: «Православие.ру», «Седмица.ру», сайте Покровского монастыря.

Случай, когда к моменту канонизации святого не было составлено его официальное житие, не исключительный, в истории Церкви их было немало. После канонизации историки и богословы могут составить житие подвижника, опираясь на реально существующие тексты о святом. Для жития преподобного Амвросия Оптинского таким источником стало прекрасное жизнеописание старца, составленное в 1900 году архимандритом Агапитом (Беловидовым); о преподобном Серафиме Саровском мы знаем из «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», написанной митрополитом Серафимом (Чичаговым), и записок Николая Мотовилова. Но как же вышло, что именно Зинаида Жданова, простая русская женщина, не сведущая в христианской догматике, становится, пусть и ненадолго, агиографом блаженной?

Сложность здесь в самом понятии канонического агиографического текста, в написании которого есть своя специфика. Жития делятся на две большие группы: мученические и преподобнические. В первом случае в основу агиографического текста ложится судебный протокол допроса мученика, а центральное место повествования занимает описание страданий за Христа. Из древних мартириев (протоколов, свидетельств) читатель мог ничего не узнать о жизни святого до последних дней жизни и его мученической кончины. Они кратки, но почти всегда исторически достоверны.

Классическое преподобническое житие восходит к античному жанру биографий и представляет собой более или менее полный рассказ о жизни подвижника, который может начинаться до момента его рождения (с предсказаний о его рождении) и завершаться описанием посмертных чудес святого. В зависимости от объема сведений о святом и времени, прошедшем с момента его кончины до написания агиографического текста, а также от компетентности составителя житие могло быть подробным и достоверным (например, житие преподобного Феодосия Печерского), а могло и состоять из очень скудной биографической канвы с обилием не связанных между собой рассказов о чудесах праведника, его прижизненной и посмертной помощи, большого количества фольклорных элементов, исторически недостоверных сведений (как в случае с одной из версий жития первых русских святых Бориса и Глеба, написанной монахом Иаковом Черноризцем, или народной версией жития свв. Петра и Февронии Муромских).

Комиссия по канонизации может рассматривать в качестве «житийного материала» все версии текстов о святом, однако обязана дать свою оценку. Народные жития не запрещаются, но получают статус апокрифа (произведения, не признанного Церковью в качестве достоверного исторического и богословского источника информации о святом), как это случилось с «Повестью о Петре и Февронии» или «Сказанием о Борисе и Глебе» в версии Иакова Черноризца. Если текст, предложенный как житие, вызывает сомнения, комиссия проводит расследование и выносит свое суждение — что и произошло в случае с житием блаженной Матроны Московской в редакции З. Ждановой. В акте о канонизации св. Матроны, подписанном патриархом Алексием II, отдельным пунктом указывалось на необходимость составления жития подвижницы, что подчеркивает непризнание Церковью версии «жития» св. Матроны, написанной З. Ждановой.

Степень достоверности жития всегда напрямую зависела от его авторства. Традиционно в Русской Церкви преподобническое житие писали ученики святого, лично его знавшие, по благословению игумена монастыря или епископа накануне канонизации праведника. Они опрашивали очевидцев, поднимали монастырский архив, записывали истории паломников о чудесах, произошедших по молитвам подвижника. Если с момента кончины святого до момента написания жития проходило более 50 лет, то в распоряжении составителя жития оставались либо монастырские и церковные записи, либо устные рассказы, передававшиеся из поколения в поколение. В этом случае агиограф становился историком и богословом, способным критически отобрать материал с учетом жанрового канона, соответствия воспоминаний исторической фактуре и христианской догматике. Ничего этого не было и не могло быть сделано Зинаидой Владимировной Ждановой.

Вариант авторской редакции Ждановой «Сказания о Матроне» представляет собой набор очень кратких биографических сведений с обильными рассказами о чудесах. Жданова действительно знала Матрону лично — святая жила в ее квартире на Арбате в 1942;1949 годах. Жданова видела фрагменты жизни блаженной, слышала обрывки ее разговоров с людьми и как могла постаралась записать это, не удерживаясь от попытки интерпретировать некоторые слова или «чудеса» святой так, как она их понимала. Сборник «бабьих басен» дополняли истории, записанные со слов других людей, обозначенных в тексте только по именам. Они видели в св. Матроне «целительницу», которая борется с колдунами и исцеляет людей с помощью «маслица» или «водички». Кстати, упор на целительскую практику святой, борьбу с колдунами характерен и для многих апокрифов. В «Повести о Петре и Февронии» немало примеров того, как Феврония лечит князя от болезней с помощью своего «снадобья» .

Жданова и другие соавторы «народного жития» Матроны были очень простые женщины, пережившие войну, личные трагедии. В Матроне они смогли увидеть лишь «простую веру», очевидно явленную в «чудесах» , — как и многие нынешние почитатели святой. Этот образ «народного Православия» всегда был распространен на Руси. Еще проповедник XIII века епископ Серапион Владимирский обличал верующих в том, что они слишком мало заботятся об участии в таинствах и благочестивой жизни, но слишком много внимания уделяют чудесам, колдунам и нестандартным способам исцеления. Известно, что языческий элемент «народной» веры крепнет во времена гонений: лишенная возможности открытого исповедания, открытого участия в таинствах, загнанная в подполье, она рождает новые апокрифы и мифы, как это было в начале XX века.

Характерно, что по популярности апокрифические жития нередко вытесняли канонические, отвечающие всем литературным и богословским требованиям. Например, агиографический текст жития о Борисе и Глебе, составленный Нестором, дошел до нас в меньшем количестве списков, чем Сказание о Борисе и Глебе Иакова Черноризца, где святые показаны как живые люди, которые боятся смерти, проявляют сильные чувства; у Нестора же эпизоды убийства свв. Бориса и Глеба даны сухо, с опорой на традиционный житийный канон, а сами образы святых правильны и бескомпромиссны. Народная «Повесть о Петре и Февронии Муромских», написанная Ермолаем-Еразмом в середине XVI века, — с оборотнем-змием, забрызгавшим своей ядовитой слюной князя Петра, от чего князя и вылечила Феврония загадочной целебной мазью, — куда более известный древнерусский памятник, чем официальное житие муромских святых.

То же самое произошло и с текстом З. Ждановой. Основная проблема с канонизацией и почитанием св. Матроны в том, что именно апокрифический текст сегодня получил наибольшее распространение, вызвав у одной части православных отвержение, а у другой — горячее сочувствие. Народное житие Матроны в полной мере отразило представления значительного числа современных верующих о том, как готовы они верить и каким должен быть «настоящий» православный святой. Но истинный образ блаженной Матроны, конечно, этому народному образу далеко не тождествен.

В тексте Ждановой содержится ряд сведений о св. Матроне, не имеющий никакого отношения к действительности:

Святая Матрона никогда не встречалась со Сталиным.

Жданова пишет о том, как в октябре 1941 года якобы Сталин приходил к блаженной Матроне и советовался с ней, как вести оборону Москвы и вообще войну. Историки МДА не смогли найти подтверждающих данных о том, что эта встреча действительно произошла. Из канонического текста жития св. Матроны этот эпизод удален.

Святой Иоанн Кронштадтский никогда не грозил солдатам «утопить в крови и уморить голодом» Петербург за то, что они попытались вскрыть гробницу святого, как написано в «житии» З. Ждановой будто бы со слов св. Матроны. (При этом факт знакомства праведного Иоанна Кронштадтского и блаженной Матроны и их встречи в Кронштадтском соборе в 1899 году признан действительным и вошел в каноническое житие.) Рассказ об «утоплении в крови» полностью противоречит как образу почитаемого святого, так и всей христианской традиции, зато поразительно напоминает апокрифические Евангелия (отвергнутые Церковью и не вошедшие в Новозаветный канон). Например, в «Евангелии детства Христа» есть рассказ о том, как маленький Иисус с помощью чуда убивает мальчика, насмехавшегося над ним.

Святая Матрона никогда не давала советов избавляться «от беса с помощью рвоты после причастия», не собиралась в генеральском мундире идти «на доклад к Господу Саваофу» и не говорила о том, что спасутся те, кто «будут держатся за ее пяточку». Последний совет в интерпретации З. Ждановой представляет святую Матрону сектанткой по типу царебожников, ставящей себя на место Спасителя. Это противоречит словам самой Матроны, которая всегда говорила приходящим к ней, что помогает не она, а Господь.

Язык, способ общения блаженных с людьми часто бывает метафоричен, образен. Василий Блаженный кидался камнями в стены храма и обнимал углы блудилища (дома терпимости), вводя православных в соблазн. Но святой объяснял, что в храм заглядывал бес и он так его отгонял, а у дома терпимости плакал ангел и он так ему сочувствовал.

Как понять «трудные места» жития св. Матроны? Редакторский подход канонического варианта предложил аллегорическое объяснение в духе святоотеческой мысли. Например:

Из первой редакции жития З. Ждановой: «В дни демонстраций Матушка просила нас всех не выходить, закрывать окна, форточки, двери. Полчища демонов заняли все пространство, весь воздух и объяли всех людей. Учила нас не забывать крестить еду, и особенно на ночь все убирать и накрывать, т. к. бесы полощутся, везде проникая. Силою Честнаго и Животворящего Креста спасайтесь и защищайтесь» .

Из канонического жития: «В дни демонстраций матушка просила всех не выходить на улицу, закрывать окна, форточки, двери — полчища демонов занимают все пространство, весь воздух и охватывают всех людей. (Может быть, блаженная Матрона, часто говорившая иносказательно, хотела напомнить о необходимости держать закрытыми от духов злобы „окна души“ — так святые отцы называют человеческие чувства.)». Мы видим, что составители канонической версии жития попытались объяснить народную этимологию, которую использовала Жданова (созвучие слов демонстрация и демон, при отсутствии между ними реальных родственных связей), с помощью толкования слов подвижницы в согласии со святоотеческой традицией. Пример блаженной Матроны показывает, что жития святых редко пишут святые, а потому нельзя ставить абсолютный знак равенства между самим праведником и тем, что о нем рассказывают его почитатели. По мнению митрополита Ювеналия, «канонизация праведника не означает канонизации каждой строчки, им написанной». Очевидно, что почитание св. Матроны у части верующих будет усиливаться, а кто-то не будет испытывать особенной близости и теплоты к этой праведнице. Но Церковь способна вместить и тех и других. Канонизация святого — не принудительный акт, лишающий человека личного отношения к праведнику, а предложение верующим ориентира для спасения. Блаженная Матрона не канонизирована в качестве учителя Церкви или богослова, она прославлена в чине праведных. Это означает, что она служила Христу и ближним, несмотря на свои тяжкие страдания и недуги, во времена, когда за веру убивали.

1.2 Житие святой блаженной Матроны Все жизнеописания блаженной основываются на воспоминаниях Зинаиды Владимировны Ждановой, дочери односельчанки Матроны. Ещё в юности мать Ждановой заняла место кухарки в доме состоятельной московской семьи и вышла замуж за сына главы этого семейства. В этом доме (точнее, в одной из комнат, не отобранной коммунистами) в Староконюшенном переулке близ Арбата прожила слепая и обезноженная старица Матрона с 1941 по 1949 год.

Иеромонах Иов (Гумеров) бывал в этом двухэтажном домике на Арбате, не раз лично беседовал с Зинаидой Ждановой, кое-что уточняя и проверяя подлинность некоторых эпизодов из жизни Матроны. Весной 1998 года останки блаженной старицы были перенесены с Даниловского кладбища в Покровский монастырь. Ровно через год патриарх Алексий II с амвона огласил акт о причислении к лику праведных для местного (в Москве и Московской епархии) церковного почитания старицу Матрону Московскую. Память великой старицы установлено было совершать в день её преставления — 19 апреля (2 мая). Осенью 2004 года, по определению архиерейского собора РПЦ, святая праведная блаженная Матрона Московская была прославлена для общецерковного почитания.

Блаженная старица Матрона (Матрона Дмитриева Никонова) родилась в 1881 году в селе Себино (прежде Старо-Медвежево) Епифанского уезда Тульской губернии, неподалеку от знаменитого Куликова поля. Родителями ее были бедные, но благочестивые крестьяне Дмитрий и Наталья. У Матроны было два брата — Иван и Михаил, и сестра Мария. Ее братья стали деревенскими активистами, воинствующими атеистами, участвовали в раскулачивании крестьян. Из-за них блаженной Матроне всю жизнь приходилось переезжать место на место, не имея своего угла.

В 2005 году происхождением святой заинтересовался руководитель Союза возрождения родословных традиций (СВРТ) Валерий Бибиков. Его заинтриговало то, что дата рождения блаженной старицы Матроны Московской указывается по-разному в различных биографических источниках. Например, на сайте Православие.ру Сретенского монастыря, в котором подвизается иеромонах Иов (Гумеров), фигурирует 1885 год.

Несколько лет Валерий Бибиков вместе с тульским генеалогом Геннадием Зайцевым проводили собственное исследование родословия святой. Начальная информация для поиска была очень скудной. Кроме места рождения, знали лишь то, что отца Матроны Никоновой звали Дмитрием, мать — Натальей, их отчества были неизвестны.

В архиве города Липки Тульской области были изучены метрические книги храма Успения Пресвятой Богородицы села Себино за десять лет — с 1880 по 1890 год. Записей о рождении девочек с именем Матрона в крестьянской семье Дмитрия и Натальи нигде обнаружить не удалось. Другими словами, в тульских архивах запись о рождении святой Матроны не сохранилась. Оставалась одна зацепка: из метрической книги за 1883 год пропали почти все страницы, кроме тех нескольких, куда занесены имена родившихся в январе. Выходило, что годом рождения святой мог быть только 1883-й.

В архивных документах нашли две «одноимённые» семейные пары себинских крестьян: билетный солдат Дмитрий Фёдоров и Наталья Павлова, крестьянин-собственник Дмитрий Иванов и Наталья Никитина. Кто из них является родителями Матроны?

Принялись искать метрические записи братьев и сестер Матроны. Не сразу была обнаружена запись бракосочетания брата Матроны — «Ивана Дмитриева Никанова», сделанная в 1905 году. Здесь были имена и отчества родителей: «Дмитрий Иванов» и «Наталья Никитина». В другом документе — о «рождении-крещении» сына Ивана Никанова — говорилось о восприемнице «девице Матрёне Дмитриевой Никановой». Так установили отчества родителей Матроны, а со временем генеалоги смогли отыскать сведения обо всех её родственниках.

Оказалось, всего в семье Дмитрия и Натальи Никоновых родились восемь детей, четверо из них умерли во младенчестве: Михаил (1870−1871), Устинья (1876−1878), Иван (1879−1880) и Андрей (12.08.1882−05.08.1883). Остались старшая сестра Пелагея (1873 г. р.) и два младших брата — Иван (1985 г. р.) и Михаил (1888 г. р.) То есть вопреки жизнеописаниям святой Матрона не была младшим ребёнком в семье. Кроме того, генеалоги пришли к выводу: если Матрона родилась 22 ноября 1881 года, то её брат Андрей появился на свет ровно через девять месяцев, что «представляется маловероятным» по физиологическим причинам.

В подворных списках, составленных в ходе сельскохозяйственной переписи Тульской губернии 1911 года, перечисляются все члены семьи Дмитрия Иванова Никонова и указывается их возраст. В это время братья Матроны уже были женаты, имели детей. Среди прочих членов семьи указана «дочь 28 лет, девица, безграмотная…», в её графе рукой переписчика поставлена буква «К», что, очевидно, означает «калека» (в графе отца — буква «Н», «нетрудоспособен», одного из братьев — «С», «солдат»). Сопоставив возраст девицы и год переписи, Бибиков и Зайцев смогли, наконец, уверенно утверждать, что годом рождения блаженной Матроны является 1883-й.

Откуда всё-таки взялась дата рождения 1885-й? Об этом рассказал сам иеромонах Иов (Гумеров), проводивший собственное исследование. На его запрос в Тульский областной архив пришёл официальный ответ, что в «метрических книгах за 1881 год села Себино записи о Матроне Дмитриевне Никоновой не имеется». «Знающие люди» посоветовали ему посмотреть кладбищенские книги. В конторе Даниловского кладбища священнику показали регистрационную книгу 1952 года.

— Помню, как замерло сердце, когда я увидел поблекшую от времени запись, сделанную фиолетовыми чернилами: «Никонова Матрона Дмитриевна, 66 лет» , — вспоминает духовник Сретенского монастыря.

Поразительно, что на основании этой одной записи в кладбищенской книге и было сделано «уверенное предположение», что праведная Матрона родилась в 1885 году. «Эта дата была указана в житии, составленном для Синодальной комиссии по канонизации святых. Публикации об этом не было, поэтому неверная дата (1881) до сих пор воспроизводится» , — посетовал священник.

Если бы иеромонах Иов (Гумеров) все-таки провёл архивные изыскания, то он, безо всякого сомнения, рано или поздно выяснил, что Матрона не могла родиться в 1885-м, так как в этом году появился на свет её младший брат Иван.

Современники рассказывали, что еще до рождения дочери мать увидела сон: что к ней на руку села белая птица с человеческим лицом и с закрытыми глазами. Так все и вышло. Девочка родилась слепой. Веки были сомкнуты, глаза плотно закрыты. Мать любила свою дочь, переживала за ее будущее и не думала, что ее несчастное дитя — избранница Божия. Что Бог не случайно послал ребенку тяжкий крест: это было свидетельство избранности девочки. А свой крест, возложенный на нее с детства, Матрона несла всю свою жизнь терпеливо и безропотно.

Рушится также официальная легенда о том, как мать Матроны решила отдать девочку в приют князя Голицына, или, говоря современным языком, в детдом. Главный мотив такого решения — «при той нужде, в которой жили Никоновы, четвёртый ребёнок мог стать прежде всего лишним ртом» — не выдерживает никакой критики. Во-первых, как показали архивные изыскания Бибикова и Зайцева, Матрона на самом деле была вторым ребёнком в семье. Во-вторых, в крестьянских семьях иметь десять-двенадцать детей не считалось из ряда вон выходящим. А к моменту рождения Матроны умер её годовалый брат Андрей и оставалась только 10-летняя сестра Пелагея, уже полноценная помощница в семье.

Но откуда взялась эта неправдоподобная, на первый взгляд, история? Валерий Бибиков предположил, что Матрона могла быть приёмным ребёнком. Хорошо известно, например, что незаконнорожденных дворянских детей часто отдавали в крестьянские семьи за вознаграждение или небольшое содержание. В таком случае выбор мог вполне пасть на малодетную семью Дмитрия и Натальи Никоновых: одна дочка-подросток и умерший три месяца назад младенец.

— Если посмотрим на периоды рождения детей в семье Никоновых, то сразу увидим, что все дети рождаются через три года. Только появление Матроны ломает четкую последовательность этих рождений, — замечает глава СВРТ.

В пользу этой версии говорит другая официальная легенда о том, как «дочь местного помещика, благочестивая и добрая девица Лидия Янькова, брала Матрону с собой в паломничества» по святым местам России. В одну из таких поездок 14-летнюю Матрону заметил святой Иоанн Кронштадтский, заявивший «во всеуслышание»: «Матронушка, иди-иди ко мне. Вот идёт моя смена — восьмой столп России» .

По архивным документам установлено, что Лидия Янькова на два года моложе Матроны. Две девочки не могли паломничать по России без взрослых.

— И что в то время означало ездить? Надо было оформлять паспорт, всякие подорожные… Зачем помещики Яньковы брали на себя хлопоты, связанные с крестьянской девушкой, пусть даже такой необыкновенной? — спрашивает Бибиков и начинает рассказывать свою версию происхождения блаженной Матроны:

— Деревня Себино — родовое поместье дворян Яньковых, Бибиковых и Муромцевых. Эти три семьи связаны многочисленными родственными узами. У Лидии Александровны Яньковой (1885-?) была двоюродная сестра Надежда Андреевна Янькова (1877−1951), жившая в соседней деревне, — дочь известной схимонахини Софии (Болотовой, 1845−1888), первой настоятельницы Казанской Свято-Амвросиевой ставропигиальной женской пустыни в селе Шамордино Калужской губернии. В 30 лет Болотова вышла замуж за дворянина Андрея Николаевича Янькова (1840−1877). Через год муж скончался, а спустя несколько дней у Софии Михайловны родилась дочь.

В книге, изданной монахами Оптиной пустыни в начале XX века, говорится, что, когда к Софье в первый раз поднесли маленькую Надю, она перекрестила её и сказала: «Ты будешь девочка Божия, и никаких материнских прав на тебя иметь я не буду, но сама Царица Небесная управит твою жизнь по воле Своей!» Впоследствии она отдала дочь на воспитание своей бездетной двоюродной бабушке Надежде Дмитриевне Бибиковой (1826−1898). Возможно, Надежда Дмитриевна сопровождала девочек в паломнических поездках по святым местам. Не исключено также, что Матрона приходилась родственницей Лидии и Надежде Яньковым. Блаженная старица могла быть ребёнком из дворянской семьи Яньковых, Бибиковых или Муромцевых.

…Дмитрий Иванович Никонов скончался в 1912 году. Его сын Михаил в 1919 году вступил в ВКП (б), поднялся по карьерной лестнице на советской работе: был председателем сельсовета, а затем заместителем председателя исполкома Хованской волости, в 25 километрах от уездного города. По результатам исследований СВРТ, проведённым в Российском архиве древних актов и тульских архивах составлено родословное древо блаженной Матроны. Это древо состоит из 122 персон и «растет» от пращура Матроны по имени Иван, который родился около 1650 года, в то время, кстати, когда был заложен Покровский монастырь в Москве.

По словам односельчан-очевидцев, во время крещения Матроны, когда священник опустил девочку в купель, поднялся столб легкого тумана, от которого исходило благоухание. Священник Василий, уважаемый прихожанами за свою праведность, удивленно заметил тогда: «Я много крестил, но такое вижу первый раз, и этот младенец будет свят». Девочку назвали Матроной в честь преподобной Матроны Константинопольской, греческой подвижницы пятого века, память которой приходится на 9 (22) ноября.

Матери новорожденной священник дал наказ исполнять все, о чем попросит ребенок, и еще добавил, что девочка предскажет его кончину. Впоследствии так и случилось: однажды ночью Матрона сказала матери, что батюшка Василий умер. Прибежав в дом священника, родители узнали, что он действительно скончался.

У Матроны был особый знак: выпуклость на груди, по виду напоминавшая нательный крест. Наверное, этот крест тоже был символом того креста, который Матроне суждено было нести всю жизнь.

В детстве сверстники дразнили маленькую слепую девочку, даже издевались над ней: стегали крапивой, забрызгивали грязью, сажали ее в яму, зная, что она не увидит обидчика. Но Матрона никогда не обижалась на детей, она терпеливо переносила все обиды. Кажется, это дитя было смиренным от рождения…

Детство Матроны прошло в семье православных людей, почитавших Бога. Родители Матроны любили бывать на богослужениях. Матрона буквально выросла в храме, ведь дом ее родителей располагался недалеко от церкви Успения Божьей Матери.

Девочка сначала с матерью ходила на службы, а потом, когда немного подросла, стала ходить одна. Если родители не находили ребенка дома, то мать шла в церковь: у дочери там было любимое место, где она стояла на протяжении всей службы неподвижно, словно спящая. Что же она, невидящая, видела в такие моменты? Может быть, ей, слепой, открывался прекрасный ангельский мир? А может быть, в церкви она набиралась духовной силы, которая укрепляла ее, помогала выстоять в гонениях и страданиях? Наверное, с тех проведенных в церкви часов и минут, еще в детстве, Матрона стяжала дар непрестанной молитвы.

Со временем близкие стали замечать, что Матроне известно многое из того, что не дано видеть и чувствовать обычным людям. С семилетнего возраста у Матроны открылся дар предвидения, прозорливости, духовного рассуждения, дар исцеления больных. Она чувствовала приближение опасности, предвидела стихийные и общественные бедствия. По ее молитве люди получали исцеление от болезней, предупреждение от несчастий, утешение в скорбях.

Как-то она сказала матери: «Мама, готовься, скоро у меня будет свадьба». Мать почему-то встревожили слова дочери, и она пошла к священнику. Тот причастил Матронушку. Но прошло несколько дней, и к дому потянулись повозки и подводы. Видимо, слух о Матроне прокатился по округе, и к девочке устремились люди со своими горестями и бедами. Из окрестных сел и деревень, со всего уезда, из других уездов, и даже из других губерний. Матрона читала над больными, исцеляла, поднимала на ноги, предсказывала будущее, вразумляла грешников, давала советы, как предотвратить беду, в чем покаяться, чтобы не случилось чего страшного. Мать спрашивала ее: «Матрошенька, да что же это такое?» А та отвечала: «Я же говорила тебе, что будет свадьба» .

Однажды, как повествует родственница Матроны Ксения, девочка сказала матери: «Я сейчас уйду, а завтра будет пожар, но ты не сгоришь». И, верно, наутро начался пожар, сгорела вся деревня, но перед домом Никоновых поменявшийся ветер перекинул огонь на другую сторону деревни. Родительский дом остался цел.

Ксения также вспоминала, как отдали под суд мужа ее сестры. Сестра не могла прийти в себя: детей у них было много — полная изба, жили они не богато, в основном заработком мужа. «Подожди, придет твой Илья» — сказала Матрона. Сестра, не веря, отмахнулась от нее. Вскоре они отправились молотить зерно, и Матрона их предупредила: «Молотите быстрее, а то не успеете». Те только смеются: «Что ты там предсказываешь, слепая?» Но едва они пришли в ригу и начали работать, как прибежал кто-то из односельчан с вестью, что муж сестры вернулся из тюрьмы.

Из предсказаний особенно значимых известно такое. Матрона попросила у матери куриное перо, ободрала его и спросила: «Мама, видишь это перышко?» «Да что же его смотреть, ты ведь его ободрала». «Вот так же обдерут и нашего царя-батюшку». А много лет спустя блаженная Матрона говорила об императоре Николае II: «Пожалел народ, собой расплатился! Знал наперед путь свой…»

Тогда же Матрона предсказала и революцию, рассказав о том, как станут делить землю, урывать наделы, а потом, бросив все, разбегутся кто куда, как будут разорять храмы и всех верующих людей гнать.

На семнадцатом году жизни у Матроны внезапно отнялись ноги. Она уже больше так и не стала ходить. «Я не избегала этого — такова был воля Божия» , — так восприняла Матрона еще одну болезнь. До конца дней, на пятьдесят лет она оставалась «сидячей», но никогда не роптала за этот недуг на Господа, неся терпеливо и смиренно свой тяжкий крест.

Односельчане рассказывали, что перед самой революцией одна барыня задумала в их селе строить колокольню. Пришла она с этой задумкой к Матроне, а та ей отвечает: «Что ты задумала делать, то не сбудется». Удивилась очень барыня: мол, как не сбудется, коль уже все есть — и деньги, и материалы, даже известь наведена… Но ничего с той постройкой так и не вышло. Наступили страшные времена. Где уж было колокольню строить, если храмы разрушались и разграблялись безбожниками?

Блаженная Матрона всю жизнь любила иконы, окружала себя образами. Переезжая с места на место, она перевозила их с собой. В комнате, где она прожила особенно долго, было три красных угла, а в них — иконы сверху донизу с горящими перед ними лампадами. Она не видела образов, но как-то знала, в каких рамах какие иконы находятся.

Когда Матронушка еще жила в родной деревне, по ее просьбе была написана икона Божьей Матери «Взыскание погибших» для церкви Успения Божьей Матери в родном селе. Матрона тогда обратилась к своей матери: «Мама, мне все снится икона „Взыскание погибших“, Божья Матушка к нам в церковь просится». Она точно указала, где в местной церкви лежит книга с изображением Царицы Небесной. Мать поспешила в церковь. Батюшка был очень удивлен, но нашел и принес Матроне книгу. По воспоминаниям односельчан мать расстроилась и опечалилась, поскольку платить за эту икону будет нечем. Но собрались местные жители, и Матрона попросила их собирать деньги на образ Божьей Матери во всех окрестных деревнях. Люди набрали денег и продуктов: масла, яиц, хлеба. Правда, некоторые из жителей села были настроены скептически. Один из мужиков дал рубль нехотя, а его брат дал копейку — хотел посмеяться.

Когда деньги принесли Матроне, девочка все деньги перебрала, нашла этот рубль и копейку: «Мама, отдай им, они мне все деньги портят» .

Художника для написания иконы «Взыскание погибших» нашли в городе Епифань, тот заверил Матрону и сельчан, что сможет написать икону, потому, что не в первый раз ему приходится это делать. Матрона согласилась, велела ему исповедаться и причаститься. Прошло достаточно времени, икона уже должна была быть готова, но художник снова пришел к Матроне, сказав, что ничего у него не выходит, написать он икону не может. И тогда Матрона, которая, конечно же, заранее знала об этом, его снова отправила исповедоваться: «Иди, раскайся в своих грехах, ты убил человека». Художник пошел к священнику, рассказал то, что утаил на исповеди, снова причастился. У Матроны попросил прощения, что сразу не смог признаться во всем. Матрона напутствовала его: «Иди, теперь ты напишешь чудотворную икону Царицы Небесной «Взыскание погибших». Икона эта была написана в начале Первой мировой войны. Всю жизнь Матрона не расставалась с ней.

На собранные всей округой деньги в Богородицке была написана еще одна икона Божьей Матери «Взыскание погибших». Эту икону с киотом, с подсвечником несли из города прямо до самой церкви в Себино крестным ходом, с хоругвями. Сама Матрона ходила встречать икону за четыре километра. Вели ее под руки. Обратно она возвращалась, держась за икону.

Во время засухи эту икону обычно выносили на деревенский луг. И что удивительно: не успевали люди разойтись по домам, как начинался долгожданный дождь. Многие современники свидетельствовали об этом, так как сами не раз участвовали в таких крестных ходах. А Матрона вместе со всеми радовалась дождику, хотя и не видела его. Вообще, несмотря на слепоту, Матрона имела нормальное человеческое представление об окружающем мире. На сочувственные слова: «Жаль, матушка, что вы не видите красоту мира» , — она обычно отвечала: «Мне Бог однажды открыл глаза и показал мир и творение Свое. И солнышко видела, и звезды на небе, и все, что на земле, красоту земную: горы, реки, травку зеленую, цветы, птичек…»

В 1925 году Матрона уехала из Себино. Из-за братьев, которые относились к сестре с нескрываемой враждой. Они ведь участвовали в раскулачивании, а Матрона со своей верой и ходоками не только мешала им, но и обличала беспощадно. Так что боязнь за себя и за родителей заставила Матрону перебраться в Москву, где она прожила почти до конца своих дней. Москву блаженная очень любила и называла сердцем России.

Однако и в Москве не было ей покоя. В некоторых квартирах Матрона жила подолгу, в других задерживалась на день-два до прихода за ней милиции, от которой приходилось спасаться бегством. Был случай, когда дар предвидения спас ее: одну квартиру она не успела заблаговременно покинуть, за ней пришла милиция. Блаженная старица сказала сотруднику: «Скорее иди домой, у тебя дома несчастье. А я на постели посижу, не убегу». Поверив ей, тот поспешил домой, и застал там обгоревшую от керогаза жену. Понимая, что именно благодаря Матроне он успел вовремя отвезти жену в больницу, милиционер наотрез отказался забирать матушку в отделение.

За время жизни в столице она жила в домах верующих на многих улицах Москвы: Ульяновской и Пятницкой возле Павелецкого вокзала, у церкви, в домике трамвайной линии; в Вишняковском переулке, недалеко от храма Николы в Кузнецах; на Татарской улице, в двухэтажном доме, в подвале у племянницы; в Царицыно; в Сокольниках, в летней сторожке; у Никитских ворот; в Петровско-Разумовском, у племянника в Сергиевом Посаде; на Арбате, в Староконюшенном переулке. Так и переезжала с места на место.

В 1939 году, в тот момент, когда вокруг нее собралось много людей, она сказала: «Вот вы сейчас все ругаетесь, делите, а ведь война будет. Конечно, много русского народа погибнет, но наш русский народ победит». Кто тогда думал, о каком ужасе, о каком тяжелом испытании говорит святая? Так блаженная Матрона предсказала Великую Отечественную войну.

Немало горя принесла та страшная война. В дома стали приходить похоронки. Люди обращались тогда к матушке с последней надеждой: а может быть, их мужья или сыновья все же живы? Матрона рассказывала о судьбах близких, которые были на фронте. Одним говорила: ждать. Другим: отпевать…