Содержание опричнины. 
Опричнина в России

Введение

опричного порядка

И так, к 1564 году в России сложилась весьма напряженная обстановка: волнения поданных, неудачи в Литве, набег Девлет-Гирея на Рязань, «измены» бояр (появляется тенденция к бегству за границу, в ту же Литву), казни. Побег в Литву весьма близкого к Ивану IV князя Курбского должен был стать серьезным ударом по самолюбию царя.

Переписка Ивана Грозного с опальным боярином является выдающимся памятником публицистики XVI в. и, благодаря остроте поднятых в ней вопросов, важнейшим историческим источником этой эпохи. Переписка Курбского с Иваном Грозным всегда привлекала исследователей. Да и сама фигура беглого князя — изменника в отечественной историографии является в некоторой степени символической. В нем часто видят не только талантливого полководца и крупного государственного деятеля, но и идеолога свободолюбивых взглядов, первым отважившегося бросить вызов тирану. Однако справедливости ради необходимо отметить, что вызов был брошен Курбским уже из безопасного далека Литовского княжества, где его не мог достать монарший гнев. Кроме того, большинство современных исследователей считают, что измена, в которой князя будет обвинять Иван IV, действительно имела место и бежал он не от несправедливых гонений, а опасаясь раскрытия своих изменнических связей с литовцами, но перед этим позаботился об оплате своего предательства. Позже Курбский связывал свое бегство с угрозой репрессий и гонений: «Изгнанну ми бывшу без правды от земли Божии и в странстве пребывающу … И мне же нещасливому что въздал? Матерь ми, и жену, и отрочка единого сына моего, в заточении затворенных, горестью поморил; братию мою единоколенных кнжат Ярославских, различными смертями поморил, служащих ему верне, имения мои и их разграбил, и на то все горчайшего: от любимого отечества изгнал, от другов прелюбезных разлучил!» Однако описанные князем гонения имели место уже после его бегства и, можно сказать, во многом были им спровоцированы. То, что Курбский во всех своих произведениях стремился оправдать эту измену и подвести под нее высокоморальные основания, показывает, насколько этот вопрос мучил его совесть. Интересно так же отметить, что в эмиграции он сам вел себя во многом в соответствии с усвоенным на Руси принципом своего идейного оппонента, Ивана Грозного: «Жаловать своих холопов вольны, и казнить вольны же». Так, например, финансовые споры с ковельскими евреями (Курбский получил во владение в так называемую «крулевщину», т. е. по личному распоряжению короля за особые заслуги, на условиях несения военной службы, принадлежавшее короне Ковельское имение и присвоил себе титул Ковельского князя), он попытался решить просто и радикально: посадил несчастных во дворе в пруд с пиявками и держал там до вмешательства властей, коими он был крайне удивлен и раздосадован. Однако в своих эпистолярных произведениях Курбский действительно выступает обличителем тирании Ивана Грозного. Уже в первом своем письме, написанным сразу после бегства из России 30 апреля 1564 года, он обвиняет Ивана в двух главных «неправедностях»: несправедливых гонениях на него и других «сильных во Израиле» воевод и в неправедном, нехристианском поведении. Свое послание Курбский начинает словами: «Царю, от Бога препрославленному, паче же во православии пресветлу явившемуся, ныне же грех ради наших, сопротивным обретеся.» Главный спор между царем и Курбским, таким образом, будет вестись по вопросу о том, кто верен заветам праведного царствования, которым Курбский считает начало правления Ивана, а кто стал им «сопротивен». Предметом спора становятся идеалы христианского царства, которым со времен падения Константинополя, считалось Московское Царство в официальной русской идеологии. Вероятно, именно этим Курбский так глубоко уязвил русского монарха. Обвинение в союзе с Антихристом, которое прозвучало в письмах беглого боярина, таили немалую угрозу трону, так как долг каждого христианина заключался в том, что бы не покоряться, а всячески бороться с таким государем. Поэтому в ответном послании Грозный стремиться доказать, что если кто и впал в разные ереси, то это Курбский и другие изменники-бояре, тогда как государь «сопротивен» только своим неверным подданным, которые стараются погубить его. Царь писал, что волен казнить любого своего подданного. В. О. Ключевский обратил внимание на «историческую угрозу» боярам, высказанную царем в послании: «.. .может бо бог и от камени сего воздвигнута чада Аврааму»; не менее выразительно звучали за несколько месяцев до опричнины и слова: «.. .а з божиею помощию имеем у собе воевод множество и о п р и ч ь вас, изменников». Смысл послания царя сводился к обоснованию необходимости неограниченных репрессий против думы, восставшей на законного государя.

Послание идейно подготовило почву для опричнины и ее террора. Обличения Грозного точно указывали на круг «вельможных» семей, на который должен был пасть удар. Вся аргументация, в конечном итоге, сводилась к тезису о «великой измене» в боярской думе. Боярскому своеволию царь, в лице Грозного, может противопоставить лишь тезис о неограниченном своеволии монарха в роли восточного деспота. Власть монарха утверждена Богом и не может быть ограничена в пользу бояр или кого бы то ни было другого.

Но помимо обличителя-беглеца, царь, очевидно, столкнулся накануне опричнины и с более близким к трону сопротивлением его произволу. Остались свидетельства, что очередное беззаконное убийство князя Федора Овчины — Телепнева вызвало протест даже лояльно настроенных к царю лиц. По словам осведомленного современника (переводчика царского лейб-медика Альберта Шлихтинга) митрополит и бояре отправились к царю и просили его прекратить кровопролитие. Убийство Овчины стало поводом для выступления влиятельных сил, добивавшихся прекращения террора. Требовали они так же отставки царского фаворита А. Басманова.

Ряд последующих казней еще больше углубил разрыв царя с Думой. А. Басманов настойчиво советовал государю разрешить конфликт с помощью насилия. Однако в действительности Иван IV и его новое окружение не обладали достаточной властью и влиянием, чтобы ввести в стране чрезвычайное положение вопреки воле Боярской думы, даже наполовину разгромленной и церковного руководства. Предыдущие репрессии значительно сузили традиционную социальную базу, на которую мог бы опереться монарх. Между тем дума и митрополит осуждали любые попытки возобновления террора. Царь не мог бы рассчитывать на успех своих замыслов через обычную для того времени процедуру утверждения своего указа в Боярской думе. Ситуацию усугубляла внешнеполитическая ситуация, когда неудачи на фронтах (война шла уже 15-й год) и дипломатические поражения внушали царю мысли о все новых изменах. В это обстановке Иван IV избрал совершенно необычный способ действия, объявив о своем отречении от престола.

Предшествующие введению опричнины события были обставлены с необычайным драматизмом. В воскресенье, третьего декабря 1564 года, Грозный присутствовал на богослужении в кремлевском Успенском соборе. После окончания службы он трогательно простился с митрополитом, членами Боярской думы, дьяками, дворянами, и столичными гостями. На площади перед Кремлем уже стояли сотни нагруженных повозок под охраной нескольких сотен вооруженных дворян. Царь с царицей Марией Темрюковной, детьми, огромной свитой из ближних людей со своими семьями и охраной покинули столицу, увозя с собой всю государеву кану и всю московскую «святость» — самые почитаемые иконы, кресты и прочее. Церковные сокровища и казна стали своего рода залогом в руках Грозного.

Конечно, такое мероприятие требовало большой подготовки: в начале декабря царь посетил столичные церкви и монастыри, усердно молился в них, а так же велел забрать и свезти в Кремль практически все церковные ценности. Кроме того, очевидно, что хотя оставшиеся в Москве бояре и духовенство не имели представления ни о причинах, ни о конечном пункте «путного его шествия не ведамо куды бяша …», необходимо было подготовить место будущего пребывания царского «поезда» в несколько сотен людей и неисчислимых богатств, вывезенных из Москвы. Таким местом стала Александрова слобода, хорошо укрепленная и на достаточном расстоянии от Москвы. Именно туда прибыл Иван через месяц. Оттуда в начале января царь известил митрополита и думу, «в недоумении и во унынии бяша», о том, что «от великия жалости сердца» он оставил престол и решил поселиться там, где «его, государя, бог наставит». Оттуда же были направлены в Москву гонцы с грамотами к митрополиту с думой и к горожанам. В первой царь писал о своем «гневе» на бояр и «государевых богомольцев» и прочих за их «неправды» и «измены». В другом он заверял посадских людей, что «гнева» и «опалы» на них нет, открыто писал о притеснении и обидах причиненных народу изменниками — боярами.

Без сомнения, всеми этими мероприятиями руководил тонкий политический расчет. Хотя среди бояр могло быть достаточно противников Ивана IV, воспользоваться ситуацией они не имели возможности — назревал бунт посадских людей, требующих вернуть царя и угрожающих «потребить» всех изменников. Делегация от митрополита и Боярской думы прибыла в Александрову слободу, где просили Ивана сложить с них гнев и править государством, как ему «годно». Иван Грозный «уступает» «слезным молениям», но ставит свои условия. И хотя, очевидно, что члены Боярской думы должны были понимать угрозу, в них таившуюся, они были вынуждены покорно принять эти условия. Священный собор также утвердил текст «приговора». Таким образом, в 1565 году была установлена опричнина.

Термин «опричнина» (опричь — кроме) применялся на Руси и ранее для обозначения передаваемой боярской или великокняжеской вдове части вотчинных земель после смерти кормильца. Теперь царь объявил, что он учиняет «опричнину» со своим двором, армией, территорией. Возможно, в том, что Иван IV выбрал для своей «особой» территории название «вдовьего» удела, проявилось его своеобразное чувство юмора. Во всяком случае, противники точки зрения о централизаторских целях опричнины видят в этом разделении страны на две части «по меньшей мере странные» для централизации «средства… заимствованные из времен эпохи раздробленности» В свое особое владение, опричный удел, он забирает ряд земель и городов на богатом севере страны (Вязьма, Козельск, Каргополь и др.), в центре и на юге, часть Москвы. Учиняется «особый двор» со своей Боярской думой, опричным войском (сначала тысяча, потом шесть тысяч человек) из верных людей. На остальной территории государства сохраняются старые порядки с прежней Боярской думой, приказами — это земщина во главе с боярами. Кроме того, и это, видимо, главная цель опричнины, царь выговаривает право истреблять крамолу в Русской земле, право без совета с думой «опаляться» на непослушных бояр, казнить «изменников» по своему личному усмотрению, а так же отбирать в казну «животы» и «статки» опальных.