Исторические взгляды М.Н. Покровского

В отношении жизни и творчества Михаила Николаевича Покровского мы постоянно наблюдаем периодическое усиление и ослабление интереса со стороны отечественной историографии. Сообщество отечественных историков и политиков то активно восхваляло М. Н. Покровского, приписывая ему все мыслимые и немыслимые заслуги, то с не меньшей энергией и упорством критиковало ученого, тяжко обвиняя его лично и выпестованную им когорту учеников во всех мыслимых и немыслимых отступлениях и извращениях марксизма, эклектизме, тенденциозности и т. д.

Следует отметить, что возвращение интереса к Покровскому практически на протяжении всей второй половины ХХ в. было связано именно с переменами в идеологии. Злым роком Покровского было то, что его научные построения всегда носили для отечественных историков ярко выраженную инструменталистскую функцию то борьбы со старой буржуазной наукой, то возвращения к ленинским принципам социалистического строительства, то в деле партийно-государственной перестройки второй половины 1980;х гг. В результате мы фиксируем четыре основных этапа в осмыслении творческого практического и теоретического наследия ученого.

Первый этапс середины 1920;х до середины 1930;хэтап, приходившийся на последние годы жизни историка и первые — после его смерти. Этап апологетически-восхвалительный, когда его считали, по выражению А. В. Луначарского обворожительным героем революции. В послереволюционный период жизни М. Н. Покровского и в первые годы после смерти до середины 1930;х гг. за ним признавались достижения в первом преломлении русского исторического процесса на основе марксистской методологии, в сфере организации науки нового типа, активном воспитании первого поколения ученых-марксистов. Таковым М. Н. Покровский был охарактеризован в статьях А. В. Луначарского, Н. И. Бухарина, Н. К. Крупской, В.Д. Бонч-Бруевича. Чернобаев А. А. «Профессор с пикой», или Три жизни историка М. Н. Покровского. — М., 1992 — С. 92.

Однако, уже с середины 1920;х гг. наступает период критики научных построений М. Н. Покровского в связи с их несоответствием марксисткой, ленинской интерпретации исторического процесса. Впрочем, до 1934 г. эта критика носила в основном эпизодический характер, не затрагивая ни господствующего положения в науке и политике самого М. Н. Покровского, ни основных представителей его школы. Пионерами этой критики стали молодые ученые марксисты А. Н. Слепков, С. Г. Томсинский, А. И. Ломакин, В. Ф. Малаховский, П. С. Дроздов и др. Однако после первой волны критика Покровского утихла, он был оставлен на ведущих постах в науке, а основные удары критики Сталина (письмо в журнал Пролетарская революция) пришлись во время его жизни по соперничавшей с Покровским когорте Ем. Ярославского.

Открытая стадия критики, поддерживаемая и инспируемая партийными органами начинается в 1934 году с Постановления Совнаркома и ЦК ВКП (б) о преподавании гражданской истории в школе. Школа Покровского, не вписавшись в очередной идеологический поворот критиковалась теперь и партийными и научными кругами без права ответа на критику. Апогеем критики стал выход двух сборников: Против исторической концепции М. Н. Покровского (1937) и Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского (1940). Главной особенностью сборников стало прямое связывание между собой политических и научных взлядов историка, и прводилась мысль о том, что научные ошибки несли в себе потенциал для политических ошибок, в результате которых они стали базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблаченных органами НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций М. Н. Покровского. В сборниках выступили как коллеги и ученики Покровского, А. М. Панкратова, М. В. Нечкина, А. Л. Сидоров, С. В. Бахрушин, В. И. Пичета, К. В. Базилевич, Б. Д. Греков, Ем. Ярославский и др. После издания сборника и репрессий основных представителей школы Покровского, кампания закончилась после того, как в конце 1930;х гг. единственным корифеем и основоположником советской исторической науки был признан Сталин. После этого практически до начала 1960;х гг. наступил период забвения имени и основных трудов, научных постулатов Покровского.

Только после ХХ и ХХII съездов обозначился период реабилитации имени и идей Покровского в статьях С. М. Дубровского, Е. А. Луцкого, Л. В. Черепнина. В 1966 г. было реабилитировано научное наследие историкавыпущен четырехтомник его трудов. В 1970;х гг. были написаны две монографии о М. Н. Покровском. Отличительной особенностью работ стало разведение политических и научных взглядов историка, признание ряда заблуждений методологического плана. При этом разбор был лишен агрессивности по отношению к историку и единичные отмечаемые недостатки в его политической и научной деятельности скорее оттеняли безусловно положительную роль М. Н. Покровского в становлении советской исторической науки. При этому авторы понимали архаизм и неприемлемость для современного состояния советской науки многих построений историка. Скорее это был интерес в качестве материала для истории науки, чем непосредственного использования методологического багажа.

В перестроечный период произошел новый всплеск интереса к Покровскому. При этом положительно оцениваемая возможность использования построений Покровского в служению делу обновления советского общества, возрождения ленинской концепции социализма к началу 1990 г. становилась все более призрачной и окончательно выдохлась с крушением советской системы. В 1990;е гг. интерес к М. Н. Покровскому со стороны региональных исследователей и столичных специалистов был обусловлен прежде всего сугубо научным интересом с одной стороныанализа истоков и значения теории торгового капитализма, с другойв построении новых методологических конструкций, в которых некоторые выводы Покровского были бы довольно привлекательными. В связи с этим хочется упомянуть труды Ю. С. Пивоварова и А. И. Фурсова по созданию новой методологической доктрины Русской Системы. Опубликование фотогалереи жизни М. Н. Покровского говорит о новом витке возвращения интереса к жизненному пути и научному наследию историка. Чернобаев А. А. «Профессор с пикой», или Три жизни историка М. Н. Покровского. — М., 1992 — С. 99.

Михаил Николаевич Покровский родился в Москве 17 (29) августа 1868 г. в Москве, в семье статского советника, помощника управляющего Московской складской таможни. Уже с детства он воспитывался в обстановке антимонархической, антиклерикальной. В семье он слышал множество всевозможнейших рассказов о злоупотреблениях администрации, о мало поучительной жизни высших сановников и царской фамилии. Один из его двоюродных братьев, студент СанктПетербургской духовной академии, убедительно доказал ему, что бога нет и быть не может.

В 1887 г. он окончил с золотой медалью Вторую Московскую гимназию. После окончания гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета. По его собственному признанию, он в университете кроме истории очень много занимался философией и очень мало политической экономией, Маркса знал только понаслышке. Тем не менее, уже студентом, самостоятельно, выработал себе историческое мировоззрение материалистическое, но не диалектическое, т. е. без революции и борьбы классов.

Крупнейшие русские историки Московского университета В. О. Ключевский и П. Г. Виноградов заметили прилежание Покровского и он был оставлен в Московском университете для подготовки к профессорскому званию сразу по двум специальностям: русской и всеобщей истории. Яркие, во многом характерные зарисовки облика Покровского этого периода оставили известные русские историки П. Н. Милюков и А. А. Кизеветтер, вместе работавшие с ним в семинарах Ключевского и Виноградова. П. Н. Милюков: М. Н. Покровский — мой младший современник. Он девятью годами моложе меня — по рождению и по окончанию Московского университета (1891). Он. вероятно, слушал мои первые лекции; но ближе мы с ним встретились на семинарии проф. Виноградова по всеобщей истории, где участники работали серьезно и научались строго научному методу работы. Покровский, один из самых младших участников, обычно угрюмо молчал и всегда имел какой-то вид заранее обиженного и не оцененного по заслугам. Я думаю, здесь было заложено начало той мстительной вражды к товарищам-историкам, которую он потом проявил, очутившись у власти. У нас он считался подающим надежды.

А.А. Кизеветтер: Маленького роста, с пискливым голоском, он выдавался большой начитанностью, бойкостью литературной речи и уменьем прошпиговывать ее саркастическими шпильками по адресу противников. По виду тихенький и смирненький, он таил в себе болезненно острое самолюбие.

По окончании университетского курса Покровский выдержал магистерские экзамены (основной — у Ключевского) и получил звание приват-доцента, но им не воспользовался и в состав приват-доцентуры не вступил.

Его активно вовлекла научная, общественная деятельность и преподавание за стенами университета. В 1890-х гг. он заведовал семинарской библиотекой университета, читал лекции в Обществе воспитательниц и учительниц, на Педагогических женских курсах, в комиссии по организации домашнего чтения, в Московском педагогическом обществе, написал восемь статей в Книгу для чтения по истории средних веков под редакцией Виноградова. Начиная с 1892 г. он сотрудничает в журнале Русская мысль, публикуя в нем рецензии на исторические книги.

В материалах своих лекций Покровский неоднократно использовал нелегальные революционные издания, чем вызвал нарекания со стороны Совета учебного округа. В результате, осенью 1902 года попечитель Московского учебного округа запретил Покровскому преподавать в учебных заведениях.

Политические взгляды М. Н. Покровского претерпели в течение полутора десятилетий после окончания университета значительные изменения. Политические взгляды в 1890-х гг. скорее всего не выходили за рамки буржуазной оппозиционности по отношению к самодержавному строю. Однако уже во второй половине 1890-х гг. под влиянием легальных марксистов Покровский обратился к теории экономического материализма. Он сам признавал, что последний оставил глубокий след на всей его научно-политической биографии. Кто прошел через легальный марксизм, тот обычно долго носил на себе след такой установки, известный пережиток, болезненный пережиток этого недиалектического, хотя и материалистического объяснения истории.

В 1902 г. М. Н. Покровский вошел в радикальное крыло буржуазной либеральной организации Союз освобождения. В 1903;1904 гг. М. Н. Покровский был известен как активный участник земского либерального движения. При этом его политические взгляды находились на уровне кадетства. Так еще в начале первой русской революции он участвовал вместе с будущими кадетами в издании сборника Конституционное государство, вышедшем в Санкт-Петербурге, в 1905 г., а также в совещаниях, посвященных образованию конституционно-демократической партии и в прениях по ее программе.

Однако, уже в 1905 г. в его мировоззрении зреет явный перелом, вызванный резким полевением взглядов. Отчасти, возможно это было связано и с тем, что он Покровский весьма тесно общался с лучшими представителями рабочего класса в период, когда читал лекции по истории России на ежедневных вечерних рабочих курсах при заводе Карла Тиля в Замоскворечье.

Это вызывало удивление у тех, кто знал его еще по университету и по кадетскому движению. Так П. Н. Милюков вспоминал: еще в 1900 г. он просил у меня работы в академическом стиле, и я не без удивления прочел, что к 1905 г. М.Н. окончательно определился как теоретик-марксист и практик-революционер и что, вступив в ряды большевистской партии, он принял активное участие в организации вооруженного восстания в качестве пропагандиста-агитатора и публициста. Очевидно, я опоздал, считая его кадетом.

В начале 1905 г. М. Н. Покровский вступил в ряды РСДРП. Его партийным поручением стала работа в лекторской и литературной группе Московского комитета.

В июне этого же года в Женеве, куда Покровский выезжал по заданию Московского комитета, он впервые встретился с Лениным. Последний пригласил Покровского к сотрудничеству в газете Пролетарий, выходившей в Женеве и написал примечание к первой его статье Профессиональная интеллигенция и социал-демократы. Впервые именно в Женеве Покровский приобрел навыки нелегальной революционной профессиональной деятельности. Здесь Крупская обучила начинающего революционера приемам конспиративной переписки, дала ключи к шифрам. Из Женевы Покровский вернулся с большим количеством нелегальной литературы, упакованной в панцирь, т. е., спрятанной под одеждой.

Уже осенью 1905 г. в большевистской газете Борьба Покровский выступает с острыми статьями, направленными против буржуазного либерализма, кадетов. Вместе с И. И. Степановым он руководил революционным издательством Колокол, был введен в состав редакционной коллегии Борьбы. До начала 1906 г. Покровского использовали прежде всего в целях пропаганды, опираясь на его лекторские навыки. Большевики приобрели в его лице весьма сильное орудие для реализации своих революционных интересов. Бухарин, называя его профессором с пикой вспоминал: Как веселились сердца нас, тогда еще молодых большевиков, при каждом метком ударе Покровского в таких столпов кадетизма, как Кизеветтер, Новгородцев, Милюков! Это были продуманные, блестяще аргументированные, изящные и вместе с тем разящие удары. Коротко остриженный, посматривающий слегка подслеповатыми глазами сквозь очки в простой оправе, Михаил Николаевич действовал прямо как мать свята гильотина по отношению к своим оппонентам. Чернобаев А. А. «Профессор с пикой», или Три жизни историка М. Н. Покровского. — М., 1992 — С. 101.

Он выступал в Москве и других городах с легальными лекциями по истории революционного движения, а также с критикой платформ буржуазных партий.

Во время декабрьского вооруженного восстания в квартире Покровского в баррикадном Сущевском районе был устроен перевязочный пункт для раненых в боях рабочих. По доносу управдома Покровский был арестован полицией, но за недостатком улик отпущен. Зимой 1906 г. он был избран членом Московского комитета партии. Скрываясь от преследования полиции Покровский вынужден был уехать на Кавказ и вернулся только в октябре 1906 г. Здесь он руководил выборами во II Государственную Думу и провел несколько десятков избирательных собраний.

Осенью же 1906 г. от Московского комитета РСДРП Покровский был избран депутатом на V Лондонский съезд социал-демократической партии. На съезд он прибыл под фамилией Домов, которая и стала его партийным псевдонимом. На съезде он был избран членом большевистского центра и редакции газеты Пролетарий.

Во время отсутствия Покровского на квартире был устроен обыск и оставлена засада. Поэтому по возращению в Россию Михаил Николаевич вынужден был перейти на нелегальное положение и поселился на даче по Брестской железной дороге, где находился штаб Московской окружной организации. Его участие в окружной партийной конференции было замечено благодаря пробравшемуся провокатору и после ареста Покровский должен был предстать перед судом как политический преступник. Поэтому он вынужден был эмигрировать и до февральской революции находился в списках государственных политических преступников.

С августа 1908 г. он находился в Финляндии, где помогал Ленину в создании большевистского центра печати. В сентябре 1908 г. он участвовал в работе Гельсингфорской конференции РСДРП. Известен и эпизод прямой помощи Покровского Ленину в бегстве от шпиков в Финляндии. Он писал: Я захватил не особенно тяжелый ленинский чемоданчик, отправился с ним на станцию, купил билет и занял место в вагоне поезда, шедшего в Гельсингфорс… За несколько секунд до отхода поезда на платформе появился человек в нахлобученной шапке и с поднятым воротником, …не обративший на себя ничьего особенного внимания, вошел в мое купе, я ему передал билет, а сам вышел на платформу. На это шпики, может быть, и обратили внимание, но было уже слишком поздно, так как поезд тронулся. От провала Покровского не раз спасала профессорская внешность. Респектабельный господин редко вызывал подозрение у агентов охранки и полиции. При этом вести революционную деятельность становилось с каждым днем все труднее. В сентябре 1909 г. Покровский выехал во Францию.

В марте 1908 г. при обсуждении итогов деятельности социал-демократической группы в московской организации возникла группа отзовистов, требовавшая отозвать социал-демократическую фракцию из III Государственной Думы. Возникло ультиматистское течение к которому вместе с Богдановым, Луначарским, Лядовым и другими примкнул и Покровский. Весной 1909 г. после Всероссийской партийной конференции, осудившей отзовистов и ультиматистов ими была организована школа для рабочих на острове Капри. Из России выехало 15 рабочих и 12 эмигрантов, пожелавших после окончания школы вернуться на нелегальную работу в России. Выехал в Италию и М. Н. Покровский. В этой школе для рабочих он прочитал 7 лекций по истории русской культуры. В декабре 1909 г. единомышленники Богданова подали заявление в ЦК, в котором информировали о создании новой фракционной группы Вперед. Поддержал платформу группы и вошел в ее состав и М. Н. Покровский. Впередовцы стали выпускать одноименные сборники, и уже в июле 1910 г. Михаил Николаевич пометил статью Финляндский вопрос.

После закрытия школы на о. Капри Покровский перебирается в Париж. Впередовцы решили повторить опыт школы на Капри, однако январский пленум ЦК 1910 г. запретил им создание сепаратной школы. Для урегулирования вопроса в состав специально созданной школьной комиссии вошли от Впередовцев Покровский и Алексинский. Однако, по причине разногласий с большевиками, они вышли из комиссии и уже в ноябре 1910 г. организовали новую фракционную школу в Болонье. Покровский был одним из руководителей этой школы и читал в ней курс истории России от Петра I до ХХ в. В противовес этой школе Ленин создал большевистскую, недалеко от Парижа, в деревне Лонжюмо.

Разногласия с Впередовцами у Покровского обозначились уже осенью 1910 г. и касались роли старой буржуазной культуры в строительстве нового пролетарского общества. Окончательные разрыв и отход от впередовцев произошел весной 1911 гг. Впредь он стал считать себя внефракционным социал-демократом.

В 1912;1914 гг. он участвовал в изданиях и мероприятиях, инициированных Л. Д. Троцким. Так для юбилейного сборника Триста лет позора нашего он написал статью Триста лет Романовых и лже-Романовых. В февралеиюне 1914 г. Покровский печатался в журнале Троцкого Борьба с циклом статей Из истории общественных классов в России. Во время первой мировой войны он продолжал сотрудничать с Троцким в газете Наше слово и в издательстве Парус.

Ленин высоко ценил талант Покровского и стремился помочь ему занять большевистские позиции. В частности, в 1914 г. он считал необходимым воздействовать на М. Н. Покровского, дабы убрать его из неприличной Борьбы.