Место арт-критики и информации об искусстве на современном этапе развития общества

Социальная сущность искусства

Парадигмальный сдвиг в современной философии влечёт за собой изменение всех сфер общественной жизни. В большой степени этому подвержено искусство, как наиболее рефлексивная человеческая деятельность. Но новая концептуальная модель не просто служит «эмпирической базой» для искусства, постмодернизм одновременно выступает и в роли метода создания произведений. Кроме того, информационное пространство, как новая коммуникативная среда, значительно меняет структуру художественного процесса: делает его открытым, децентрированным, интерактивным, оперативным.

Разрушение прежнего хронотопа, в условиях виртуальной реальности, во-первых, обеспечивает доступ широкому кругу зрителей к произведениям искусства, чем выводит их за рамки элитарного закрытого сообщества, во-вторых, в определённом смысле, «продлевает жизнь» некоторых художественных практик (преимущественно аудиальных), в-третьих, стимулирует развитие новых жанров (нет-арт, интерактивный сетевой перфоманс, например) [Бобринская, 1993, 5].

Рассмотрим каждое изменение подробнее. Широкий доступ к произведениям искусства, как чисто техническое достижение, тесно связан с доступом к искусству в целом. Родовидовые отношения этих понятий стоит обозначить: искусство, в данном контексте, в отличие от произведений искусства, не просто материальные плоды творческой деятельности, а вся совокупность художественного процесса, выступающая как ценностная категория. Вопрос о том, что было причиной, а что — следствием, до сих пор открыт.

Формирование «четвёртого сословия» и последующая революционная волна, художественная политика тоталитарных идеологий и общественные модели начала XX века, несомненно, вывели искусство за рамки элит. Массовое искусство стало частью массовой культуры, не просто отодвинув традиционное искусство на второй план, а, скорее, адаптировав и переосмыслив его для иных задач. Частично эти задачи объясняет американский арт-критик Клемент Гринберг в статье «Авангард и Китч»: «Если китч является официальной тенденцией в искусстве Германии, Италии и России, то это не потому, что правительства этих государств — мещане, а потому, что китч и является массовой культурой, в этих странах, да и в других. Китч — это дешевый инструмент соблазнения масс. Китч держит диктатора в близком контакте с душой народа» [Гринберг, 1961, 8]. К. Гринберг противопоставляет две главных, по его мнению, тенденции в искусстве — авангард, как продолжение академического искусства в новых условиях, и китч, как порождение буржуазной пропаганды. Авангард и искусство модернизма, как писал К. Гринберг, были способом сопротивления уничтожению культуры буржуазной пропагандой. Но, как бы то ни было, XX век лишил высшее сословие уникальных прав на искусство, пусть даже по средствам китча, как утверждает К. Гринберг.

Новое время и появившиеся возможности «оцифровки» и распространения произведений искусства, в обход «прежних ритуалов», открыли дороги и авторам. Лондонский искусствовед Иан Данлоп пишет: «Мы забываем, как сложно было сто лет назад показать новую работу. На официальных и полуофициальных выставках, каждый год проводившихся в столичных западных городах, господствовали самодостаточные группировки художников, которые были слишком довольны собой, чтобы воспользоваться тем бумом коллекционирования, который начался после индустриальной революции» [Данлоп, 1972, 17].

Второе же сущностное изменение искусства, о котором мы писали выше, — «продление жизни» некоторых видов искусства, преимущественно аудиальных, стало возможно ещё в конце XIX века с изобретением фонографа, но по-настоящему трансформировало художественный процесс появление Интернета. Приобретение возможности архивации и многократной воспроизводимости музыкой, театром, перфомансом и танцем вывело эти художественные практики из статуса перманентных в статус «вечных», о чём писал ещё Леонардо Да Винчи: «Живопись потому превосходит музыку, что не обречена умирать в тот же миг, как рождается, как это происходит с несчастной музыкой… Музыка, исчезающая едва родившись, уступает живописи, ставшей с применением лака вечной» [Цит. по В. Беньямин, 1961, 8].

Представленные в Интернете произведения искусства, будь то аудиозапись, виртуальная экскурсия по экспозиции, видеозапись хэппенинга не стоит путать с «нет-артом». В 2002 году искусствовед и куратор Йон Ипполито сформулировал «десять мифов о сетевом искусстве», среди которых упоминаются эти заблуждения: «Главное не путать „net-art“ и „art on the net“. Искусство в сети — это лишь документация, которая не создана специально для сети. Напротив, net-art функционирует только в сети и часто имеет дело со структурированным контекстом. Любая фундаментальная идея может оказаться сомнительной без специфического медиа-перевода и без участия других людей. Блуждая по художественным сайтам, мы часто не видим конечного изображения, но ощущаем вмешательство в одно и то же время различных уровней коммуникации (текста, звука, движущихся картинок, видео). Сетевые проекты часто ведут себя как хамелеоны — молниеносно реагируют и меняются подчас до неузнаваемости. Из всех произведений искусства быть может произведения в сети имеют самую кратковременную жизнь» [Ипполито, 2012, 9].

Эти сущностные изменения предсказывал ещё в 1936 году немецкий философ В. Беньямин в эссе под названием «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости»: «Становление искусств и практическая фиксация их видов происходили в эпоху, существенно отличавшуюся от нашей, и осуществлялись людьми, чья власть над вещами была незначительна в сравнении с той, которой обладаем мы. Однако удивительный рост наших технических возможностей, приобретенные ими гибкость и точность позволяют утверждать, что в скором будущем в древней индустрии прекрасного произойдут глубочайшие изменения. Во всех искусствах есть физическая часть, которую уже нельзя больше рассматривать и которой нельзя больше пользоваться так, как раньше; она больше не может находиться вне влияния современной теоретической и практической деятельности. Ни вещество, ни пространство, ни время в последние двадцать лет не остались тем, чем они были всегда. Нужно быть готовым к тому, что столь значительные новшества преобразят всю технику искусств, оказывая тем самым влияние на сам процесс творчества и, возможно, даже изменят чудесным образом само понятие искусства» [Беньямин, 1936, 3].

Таким образом, сущность искусства значительно изменилась в XX веке. Постмодернистский тип культуры привёл к основательному пересмотру всего устройства художественного процесса, результатом которого стал, в первую очередь, плюрализм: культурный, интерпретационный, институциональный, жанровый. Как следствие — разрушение прежних музейных, географических и идеологических иерархий, интерактивность искусства. Кроме того, группа исследователей признаёт, что искусство потеряло свой символический смысл, обратившись к «поверхностному слою коммуникаций» (выражение Ж. Бодрийяра). Теперь искусство не принадлежит элитам, оно в равной степени доступно всему обществу, и благодаря приобретённой воспроизводимости и Интернету, как новой коммуникативной среде, и благодаря неолиберальной политике развитых стран Запада.