Политическая «Шахматная доска мира». кто основные игроки?

Имеется в виду, что традиционные мировые лидеры по-своему и не всегда доброжелательно воспринимают упрочение глобальных позиций Китая, не всегда выгодным ему образом реагируют на это и тем самым создают «рикошетные» угрозы, риски и вызовы.

Внешнеполитическая доктрина КНР находится сегодня в стадии постепенного обновления. В ней сочетаются старое и новое видение китайским руководством мира и места в этом мире Китая.

Согласно старым представлениям, мир воспринимается как потенциально враждебный, хотя (в отличие от маоистского периода) и не несущий непосредственной военной угрозы безопасности страны. Мир видится через призму борьбы против сил гегемонизма, прежде всего против американского стремления к глобальному доминированию, а также, хотя и в меньшей степени, против тенденции к локальному доминированию «больших стран» — России, Японии, Индии. Отсюда — внешнеполитические приоритеты. Во-первых, обеспечение благоприятных международных условий для проведения китайских реформ и политики открытости. Имеются в виду поддержание мирных отношений с глобальными лидерами и нормализация отношений с ближайшими соседями. Во-вторых, задача «затаиться на время», действовать на основе компромисса, говоря словами Дэн Сяопина, «спрятать голову в ножны и воспитывать в себе униженность» — чтобы выиграть время, накопить «комплексную государственную мощь» и уже затем претендовать на роль мирового лидера.

Новые представления китайского руководства о мире стали активно формироваться в последние четыре-пять лет после того, как в 1999 году КПК приступила к разработке концепции участия страны в экономической и политической глобализации. Экономической стратегии, направленной на превращение Китая в глобальную экономику, соответствует и новый внешнеполитический курс. Его суть состоит в выстраивании партнерских стратегических отношений с США как единственной сверхдержавой и в повышении глобальной и региональной роли Китая при помощи механизмов многосторонней дипломатии. Этому соответствует и данное КПК китайским дипломатам указание «быть как все», то есть вести себя так же раскованно, свободно, как представители западных стран.

Индия За последние полтора десятка лет роль Индии как активного субъекта мировой экономики и международных отношений резко возросла, существенно улучшилось качество внешнеэкономических связей. Относительно невысокий уровень включенности в мирохозяйственные процессы стал для Индии предпосылкой успешного «направляемого развития» с опорой на внутренние факторы, что со временем принесло и внешнеэкономические плоды.

Индия стремится к «глобальному статусу», богатая энергоносителями Центральная Азия должна занимать одно из главных мест в индийском стратегическом мышлении.

Пристальное внимание Индии к Юго-Восточной Азии, которое наблюдается в последнее десятилетие, является одним из хорошо выраженных векторов индийской внешней политики, направленных на повышение своего влияния в ключевых регионах. Дальнейшая интенсификация политико-экономических отношений Индии со странами Юго-Восточной Азии, очевидно, будут сопровождаться и ростом там индийского военного присутствия.

Роль Индии в мировой политике за последние годы стала возрастать, что связано, как со статусом Индии, как ядерной державы, так и с ростом внешнеэкономических показателей.

На региональном уровне Индия готова стать одним из ключевых акторов, в то время как на глобальном стремиться построить стабильные отношения с крупнейшими участниками международных отношений.

2.3 Нетрадиционные акторы. Положение акторов на мировой арене в среднесрочной перспективе Среди негосударственных (или нетрадиционных) акторов международных отношений выделяют межправительственные организации (МПО), неправительственные организации (НПО), транснациональные корпорации (ТНК) и другие общественные силы и движения, действующие на мировой арене (в том числе движения разного толка).

Возрастание их роли и влияния является относительно новым явлением в международных отношениях, оно характерно для послевоенного времени. Данное обстоятельство в сочетании с длительным и практически безраздельным господством реалистической парадигмы объясняет то, что они все еще сравнительно слабо изучены политической наукой. Отчасти это связано и с неочевидностыо их подлинного значения, отражаемой в таких терминах как «невидимый континент» (И. Гальтунг) или «второй мир» (Д. Розенау). Сказанное касается не только участников, которых Д. Розенау называет «подсистемами», но и международных организаций, которые, казалось бы, у всех «на слуху».

Данные нетрадиционные акторы вместе взятые существенно теснят межгосударственные отношения, ставят перед этими отношениями и самими государствами принципиально новые проблемы.

Развитие подобных участников международных отношений связано с процессами глобализации. Международные организации, созданные изначально с целью решения достаточно узких задач, теперь стремятся расширить сферу своей деятельности, повысить собственную роль и значение. На первых ролях здесь организации, прямо связанные с финансовой и экономической глобализацией — Международный валютный фонд, Всемирный банк, Организация экономического сотрудничества и развития, Всемирная торговая организация.

Межправительственные организации (МПО) являются стабильными объединениями государств, основанными на международных договорах, обладающими определенной согласованной компетенцией и постоянными органами.

Венский Конгресс 1815 года, возвестив об окончании наполеоновских войн и рождении новой эпохи в международных отношениях, одновременно возвестил и о появлении в них нового участника: Заключительным актом Конгресса было провозглашено создание первой МПО — Постоянной комиссии по судоходству по Рейну. К концу XIX века в мире существовало уже более десятка подобных организаций, появившихся как следствие индустриальной революции, породившей потребность в функциональном сотрудничестве государств в области промышленности, техники и коммуникаций и т. п.: Международная Санитарная Конвенция (1853 год), Международный Телеграфный Союз (1865 год), Международное Бюро Мер и Весов (1875 год), Всемирный Почтовый Союз (1878 год), Союз Защиты Промышленной Собственности (1883 год), Международная Организация Уголовной Полиции (Интерпол, 1923 год), Международный Сельскохозяйственный Институт и др.

МПО непосредственно политического характера возникают после Первой мировой войны (Лига Наций, Международная Организация Труда), а также в ходе и особенно после Второй мировой войны, когда в 1945 году в Сан-Франциско была образована Организация Объединенных Наций, призванная служить гарантом коллективной безопасности и сотрудничества стран-членов в политической, экономической и социальной областях.

Параллельно с развитием ее специализированных органов и институтов создаются межправительственные организации межрегионального и регионального характера, направленные на расширение сотрудничества государств в различных областях: Организация Экономического Сотрудничества и Развития, объединяющая 24 наиболее развитые страны мира (создана в 1960 году), Совет Европы (создан в 1949 году), Европейское Объединение Угля и Стали (создано в 1951 году), Европейское Экономическое Сообщество (Общий Рынок, 1957 год), Европейское Сообщество по Атомной Энергии (Евратом, 1957 год), Европейская Ассоциация Свободной Торговли (ЕАСТ, 1960 год), Лига Арабских Государств (создана в 1945 году), Организация Американских Государств (создана в 1948 году), Организация Африканского Единства (создана в 1963 году) и др. С 1945 года число МПО удвоилось, составив к началу 1970;х годов 220 организаций. В середине 1970;х годов их было уже 260, а в настоящее время — более 400 .

Потребности функционирования этих организаций вызывают необходимость созыва периодических конференций представителей входящих в них стран, а подготовка таких конференций и выполнение их решений, в свою очередь, ведет к созданию постоянных административных структур — «аппарата». При этом, если администрация и аппарат первых МПО были достаточно скромными (так, например, Всемирный Почтовый Союз был представлен его руководителем и шестью постоянными функционерами), то в ООН в настоящее время занято более пятидесяти тысяч человек.

Отмеченное увеличение количеств МПО и численности их постоянных работников есть одно из свидетельств роста взаимозависимости государств и их многостороннего сотрудничества на постоянной основе. Более того, будучи созданы, подобные организации приобретают определенную автономию по отношению к государствам-учредителям и становятся отчасти неподконтрольными им. Это дает им возможность оказывать постоянное влияние на поведение государств в различных сферах их взаимодействия и, в этом смысле, играть роль наднационального института.

Однако здесь необходимо сделать одно важное уточнение. Наднациональные институты в подлинном значении этого термина, — т. е. такие, чьи решения являются обязательными для всех государств-членов, даже если они с ними не согласны, — в международных отношениях являются редким исключением. Подобные институты существуют сегодня только в рамках Европейского Союза. Комиссия, Совет министров и Суд этой организации обладают правом принимать обязательные для исполнения всеми государствами-членами решения в экономической, социальной и даже политической областях на основе принципа квалифицированного большинства. Тем самым происходит изменение взглядов на священный для международного права принцип государственного суверенитета, а органы ЕС все больше напоминают органы конфедерации, являясь выражением растущей интеграции современного мира.

Существуют различные типологии МПО. И хотя, по признанию многих ученых, ни одна из них не может считаться безупречной, они все же помогают систематизировать знание об этом относительно новом влиятельном международном акторе. Наиболее распространенной является классификация МПО по «геополитическому» критерию и в соответствии со сферой и направленностью их деятельности.

В первом случае выделяют такие типы межправительственных организаций как: универсальный (например, ООН или Лига Наций); межрегиональный (например, Организация Исламская Конференция); региональный (например, Латиноамериканская Экономическая Система); субрегиональный (например, Бенилюкс). В соответствии со вторым критерием, различают: общецелевые (ООН); экономические (ЕАСТ); военно-политические (НАТО); финансовые (МВФ, Всемирный Банк); научные («Эврика»); технические (Международный Союз Телекоммуникаций); или еще более узко специализированные МПО (Международное Бюро Мер и Весов).

В то же время указанные критерии носят достаточно условный характер. Во-первых, их нельзя противопоставлять, так как многие организации могут отвечать одновременно обоим критериям: например, являться и узкоспециализированными и субрегиональными (Организация Стран Восточной Африки по контролю за пустынной саранчой). Во-вторых, проводимая на их основе классификация достаточно относительна: так, даже технические МПО могут брать на себя и экономические, и даже политические функции; тем более это относится к таким организациям, как Всемирный Банк или ГАТТ, которые ставят своей задачей создание условий для функционирования в государствах — членах либеральных рыночных отношений, что, конечно, является политической целью. В-третьих, не следует преувеличивать не только функциональную, но и, тем более, политическую автономию МПО.

Так, например, в статье 100 Устава ООН говорится:

«1. При исполнении своих обязанностей Генеральный Секретарь и персонал Секретариата не должны запрашивать или получать указания от какого бы то ни было правительства или власти, посторонней для Организации. Они должны воздерживаться от любых действий, которые могли бы отразиться на их положении как международных должностных лиц, ответственных только перед Организацией.

2. Каждый Член Организации обязуется уважать строго международный характер обязанностей Генерального Секретаря и персонала Секретариата и не пытаться оказывать на них влияние при исполнении ими своих обязанностей".

Однако на деле господствующее влияние на ориентацию деятельности ООН и ее институтов имеют США и их союзники. Этому способствует действующий в указанных институтах принцип уравновешивающего голосования при принятии решений, в соответствии с которым наибольшими возможностями располагают государства, оказывающие этим институтам наибольшую финансовую поддержку. Благодаря этому США располагают около 20% голосов в МВФ и Всемирном Банке. Все это ставит проблему эффективности МПО и особенно такой, наиболее крупной и универсальной из них по своим задачам, как ООН.

Созданная в целях поддержания международного мира и безопасности, развития дружественных отношений и сотрудничества между государствами, способствуя обмену мнениями и улучшению взаимопонимания между ними, ООН в условиях холодной войны нередко служила местом ожесточенных пропагандистских схваток, выступала как сугубо политизированное учреждение, демонстрировала несоответствие конкретных результатов требованиям современности, неспособность обеспечить решение возложенных на нее задач.

Специалисты отмечают и такое противоречие, явившееся обратной стороной принципа равноправия всех членов ООН, как ситуация, когда значительная часть членов ООН — малых или даже микрогосударств — обладает равными голосами с крупными странами. Тем самым решающее большинство может быть составлено теми, кто представляет менее десяти процентов мирового населения, что так же недопустимо, как и доминирование в этой организации небольшой группы великих держав. Генеральный Секретарь ООН отмечает, что «двусторонние программы помощи зарубежным странам нередко были инструментом „холодной войны“ и до сих пор остаются под сильнейшим воздействием соображений, продиктованных интересами политического влияния и национальной политики».

В конце 1980;х — начале 1990;х годов окончание «холодной войны» принесло новые возможности укрепления этой всемирной организации, увеличения ее потенциала и эффективности, решения ею проблем, связанных с выполнением своего мандата. Многие из этих проблем объясняются ограниченностью всякой межправительственной организации рамками государственно-центричной модели поведения. Государство — действительно универсальная модель политической организации людей, о чем свидетельствует ее распространение на все новые нации и народы. Однако уже приведенные факты противоречий между формально-юридическим равенством и фактическим неравенством государств доказывают, что ее роль нельзя абсолютизировать. Исследования в области социологии международных отношений показывают, что во многих к тому же становящихся все более частыми ситуациях интересы людей и их «патриотизм» связаны не с государством, а с другими общностями, политическими или культурными ценностями, которые воспринимаются ими как более высокие: это могут быть ценности панисламизма, связанные с чувством принадлежности к более широкой общности, чем нация-государство, но это могут быть и ценности, связанные с этнической идентификацией субгосударственного характера — как это имеет место у курдов или берберов.

В этой связи сегодня все более ощутимо возрастает роль международных неправительственных организаций (НПО).

В отличие от межправительственных организаций, НПО — это, как правило, нетерриториальные образования, ибо их члены не являются суверенными государствами. Они отвечают трем критериям: международный характер состава и целей; частный характер учредительства; добровольный характер деятельности. Вот почему их причисляют к «новым акторам» (М.-К. Смуц), «акторам вне суверенитета» (Д. Розенау), «транснациональным силам» (М. Мерль), «транснациональным организациям» (Ш. Зоргбиб) и т. п.

Существует как узкое, так и расширительное понимание НПО. В соответствии с первым, к ним не относятся общественно-политические движения, транснациональные корпорации (ТНК), а тем более — организации, созданные и существующие под эгидой государств. Так, Ф. Брайар и М.-Р. Джалили под НПО понимают структуры сотрудничества в специфических областях, объединяющие негосударственные институты и индивидов нескольких стран: религиозные организации (например, Экуменический Совет Церквей), организации ученых (например, Пагоушское Движение); спортивные (ФИФА), профсоюзные (МФП), правовые (Международная Амнистия) и т. п. организации, объединения, учреждения и ассоциации.

Напротив, Ш. Зоргбиб считает, что термин «НПО» включает три вида организаций или институтов. Во-первых, это «силы общественного мнения». Они не могут составить реальную конкуренцию государствам как международным акторам, с точки зрения влияния на мировую политику, но оказывают существенное воздействие на международное общественное мнение. Сюда относятся различного рода «интернационалы»: политические (например, Социнтерн); религиозные (например, Экуменический Совет Церквей); гуманитарные (Международный Красный Крест). Во-вторых, это «частные транснациональные власти», т. е. организации и институты, символизирующие появление на мировой арене новых «экономических, оккультных и неконтролируемых» сил.

Они выражают расхождение между политической и экономической властью в международных отношениях и серьезно сотрясают организацию «мирового общества». Сюда относятся транснациональные предприятия (ТНП), с одной стороны, и транснациональный синдикализм, с другой. Наконец, в-третьих, это «ассоциации государств-производителей». Речь идет об организациях, которые являются межправительственными по своей структуре и составу, но транснациональными по характеру деятельности и которые «стремятся утвердить свое экономическое влияние в международном обществе, воспроизводимом как единое пространство, как общепланетарная общность». Сюда относятся: Межправительственный Совет Стран Экспортеров Меди, Организация Стран Экспортеров Железа, Международная Ассоциация Боксита и, конечно, Организация Стран Экспортеров Нефти (ОПЕП).

Таким образом, речь идет, по существу, о всех негосударственных участниках международных отношений, о том, что Д. Розенау назвал, в противовес традиционному миру государственных международных акторов, «вторым миром», или «полицентричным миром», состоящим из огромного, почти бесконечного числа участников, о которых можно с уверенностью сказать только то, что они способны на международную деятельность, более или менее независимую от государства. Подобное понимание свойственно и теоретикам взаимозависимости, или транснационализма.

Однако и в «узком» (и, по-видимому, более точном) понимании данного термина, НПО прошли впечатляющую эволюцию с XIX века, когда появились первые международные неправительственные организации, до наших дней. Так, Британское и Международное Общество Борьбы против Рабства было образовано еще в 1823 году. В начале XX века создается целый ряд добровольных обществ, в частности ведущих свою деятельность в рамках конфессиональных институций. В 1905 году насчитывается 134 НПО, в 1958 году — их уже около тысячи, в 1972 году — от 2190 до 2470, а конце восьмидесятых годов — 4000

Особенно интенсивным процесс создания НПО стал с появлением на международной арене Организации Объединенных Наций. Многие НПО получают консультативный статус при Экономическом и Социальном Совете ООН и ее специализированных институтах и учреждениях, что находит свое отражение в статьях 71 и 58 Устава ООН.

НПО различаются по своим размерам, структуре, направленности деятельности и ее задачам. Однако все они имеют те общие черты, которые отличают их как от государств, так и от межправительственных организаций. В отличие от первых, они не могут быть представлены как акторы, действующие, говоря словами Г. Моргентау, во имя «интереса, выраженного в терминах власти». В отличие от вторых, их учредителями являются не государства, а профессиональные, религиозные или частные организации, учреждения, институты и, кроме того, принимаемые ими решения, как правило, не имеют для государств юридической силы. И все же, им все чаще удается добиваться выполнения тех задач, которые они ставят перед собой, — и не только в профессиональной, но и в политической области. Это касается и таких задач, которые требуют серьезных уступок со стороны государств, вынужденных в ряде случаев поступаться «священным принципом» национального суверенитета. Так, в последние годы некоторым НПО, — в частности тем, сферой деятельности которых являются защита прав человека, экологические проблемы, или гуманитарная помощь, — удалось добиться «права на вмешательство во внутренние дела суверенных государств».

Основным «оружием» НПО в сфере международной политики является мобилизация международного общественного мнения, а методом достижения целей — оказание давления на межправительственные организации (прежде всего на ООН) и непосредственно на те или иные государства. Именно так действуют, например, Гринпис, Международная Амнистия, Международная Федерация по Правам Человека или Всемирная Организация Борьбы против Пыток (последняя показательна и в том отношении, что объединяет усилия более 150 национальных организаций, целью которых является борьба против применения пыток). Поэтому НПО подобного рода нередко называют «международными группами давления». Как известно, в политической социологии термин «группы давления» фиксирует отличие общественных организаций от политических партий: если партии стремятся к достижению и исполнению властных функций в обществе, то группы давления ограничиваются стремлением, с целью защиты своих интересов, оказывать влияние на власть, оставаясь вне властных структур и институтов (например, профсоюзы, предпринимательские объединения, женские организации и т. п.). Аналогичный характер имеют и международные НПО — как с точки зрения отношения к «власти» и методов действия, так и эффективности в достижении выдвигаемых целей.

Возможно, что не все НПО играют роль международных групп давления (определенные сомнения в этой связи могут иметься относительно организаций, обладающих консультативным статусом при ЭКОСОС ООН и ее институтах). Однако их совокупное воздействие зримо меняет сам характер международных отношений, делает их существенно отличными от характера традиционных межгосударственных отношений, эпоха которых уходит в прошлое.

Немалое влияние на существо и направленность изменений в характере международных взаимодействий оказывают такие специфические неправительственные организации, как транснациональные корпорации (ТНК), которые «подтачивают» национальный суверенитет государств в такой важной сфере общественных отношений, как экономика. Речь идет о предприятиях, учреждениях и организациях, целью которых (в отличие от НПО, охарактеризованных выше) является получение прибыли, и которые действуют через свои филиалы одновременно в нескольких государствах, в то время как центр управления и решений той или иной ТНК находится в одном из них.

Действительно, крупнейшие ТНК обладают огромными экономическими ресурсами, дающими им преимущества в этом отношении не только перед малыми государствами, но нередко и перед средними и даже великими державами. Так, например, объем зарубежных продаж фирмы «Эксон» к середине семидесятых годов достиг свыше 30 миллиардов долларов, что превысило объем внутреннего национального продукта (ВНП) такой экономически развитой страны, как Швейцария, и лишь немногим уступало ВНП Мексики. Это дает ТНК возможность оказывать существенное воздействие в своих интересах и на политическую сферу — как в странах базирования, так и в мире в целом. Характерный пример в данном отношении дает роль американской компании ИТТ в свержении правительства С. Альенде в Чили в начале семидесятых годов.

ТНК — это явление достаточно противоречивое. Они, несомненно, способствуют модернизации стран базирования, развитию их народного хозяйства, распространению ценностей и традиций экономической свободы и политического либерализма. Одновременно они несут с собой и социальные потрясения, связанные со структурной перестройкой, интенсификацией труда и производства; новые формы господства и зависимости — экономической, технологической, а нередко и политической. В ряде случаев последствия их деятельности ведут к дальнейшему обострению уже имеющихся и возникновению новых экологических проблем, к разрушению национальных традиций, конфликту культур. Также бесспорно и то, что ТНК усиливают экономическую взаимозависимость и единство мира в хозяйственном отношении, способствуют созданию предпосылок для становления единой глобальной культуры как планетарного, общецивилизационного явления. И это тоже приносит неоднозначные результаты, что и вызывает критику ТНК со стороны различных идейно-теоретических течений — как марксистского и неомарксистского, так и либерально-демократического характера. В определенной мере результатом подобной критики явились попытки международного сообщества ввести некоторые ограничения для деятельности транснациональных корпораций, подчинив ее определенным правилам, некоему «кодексу поведения». Однако усилия, предпринятые с этой целью в рамках ОЭСР и ООН, не увенчались успехом, что неудивительно, если учитывать заинтересованность наиболее развитых в экономическом и наиболее влиятельных в политическом отношении стран в беспрепятственном функционировании рыночной экономики.

В современном мире насчитывается не менее семи тысяч ТНК, имеющих около 26 тысяч филиалов в различных странах на всех континентах. Однако их непосредственная экспортно-импортная и инвестиционная деятельность затрагивает, главным образом, три экономические зоны, представленные США, ЕЭС и Японией, и вне этих зон касается еще около десятка развивающихся государств. Относительная защищенность рынков, развитость инфраструктур образовательной, исследовательской и информационной сфер, обеспечивающих гарантии в необходимой высококвалифицированной рабочей силе, влекут за собой распространение передовых технологий, сходство в образе и уровне жизни и потребления во всех трех экономических зонах. Экономические процессы, контролируемые ТНК, охватывают большую часть мировой торговли, финансовых обменов и передач передовых технологий. Так, торговые связи между США и остальным миром на 80% находятся в руках ТНК. В 1988 году экспорт товаров и услуг из американских филиалов ТНК в Соединенные Штаты составил 87 миллиардов долларов, или 19% всего импорта США.

Указанные процессы способствовали ускоренной экономической интеграции в Европе, Америке и Азии, усилению конкуренции и в то же время взаимозависимости между главными экономическими регионами современного мира. Вместе с тем они имели не менее серьезные последствия и политического характера.

Пожалуй, наиболее значимыми среди этих последствий, вызвавшими эпохальные изменения в облике современного мира и характере международных отношений, явились кризис в СССР, распад «мировой социалистической системы», а затем и разрушение Советского Союза со всеми его драматическими результатами для России и других бывших союзных республик. Конечно, указанные события имели и глубокие внутренние причины — неэффективность установленной в результате революции 1917 года социально-экономической и политической системы, преступные режимы, некомпетентные и коррумпированные руководители и т. п.

Но особенно важную роль эти внутренние причины приобрели именно в свете той постиндустриальной революции конца 1960;х — начала 1970;х годов, которая так нелегко далась Западу и которая, фактически, прошла мимо нашей страны. По вине своих бездарных руководителей, увлеченных сиюминутными выгодами от «нефтедолларов», а по сути, от хищнической эксплуатации природных богатств в сложившейся в те годы мировой экономической конъюнктуре, СССР оказался в ситуации прогрессирующего отставания от века микроэлектронных технологий. Попытки же «подтянуть» систему до уровня экономически развитого мира путем «ускорения» и «перестройки» оказались роковыми для страны, политическая система которой обнаружила свою полную неспособность к какому-либо реформированию. Во всяком случае, сегодня становится все более очевидной бесплодность и разрушительный характер попыток подобного «реформирования», если они не предваряются продуманными, учитывающими социо-культурные реальности и традиции народа экономическими преобразованиями.

Таким образом, ТНК обладают определенной автономией в своих решениях и деятельности, способны вносить изменения в международные отношения, учитываются государствами в их внешней политике, то есть отвечают всем признакам влиятельного международного актора.

В меньшей степени этим признакам отвечают другие участники международных отношений — такие, как, например, национально-освободительные, сепаратистские и ирредентистские движения, мафиозные группировки, террористические организации, региональные и местные администрации, отдельные лица. Часть из них, например, национально-освободительные и сепаратистские движения, являются, скорее, международными субъектами в вышеприведенном социологическом (а не юридическом) значении этого термина, — то есть они стремятся стать акторами (в данном случае, суверенными государствами). С этой целью они добиваются членства или хотя бы статуса наблюдателя в авторитетных межправительственных организациях, считая участие в них важным звеном в обретении статуса международного актора.

Так, ООП является членом Лиги Арабских Государств, Организации Исламская Конференция, Движения Неприсоединения и обладает статусом наблюдателя в ООН. Это, однако, не давало ей вплоть до последнего времени полной легитимности в глазах некоторых международных акторов (прежде всего Израиля, но также, в известной степени, и таких арабских государств, как Аммана и Иордании). Несмотря на провозглашение председателем ООП Я. Арафатом на сессии Национального Совета Палестины 15 декабря 1988 года. создания Палестинского государства и признание его большинством арабских государств, фактического образования (а соответственно, и международно-правового признания) такого государства не произошло.

Растущая взаимозависимость приводит к развитию функционального и институционального международного сотрудничества, участниками которого выступают различные предприятия, фирмы, административные структуры и граждане приграничных зон соседних государств, а также регионы и отдельные города различных стран.

В первом случае (функциональное трансграничное взаимодействие) речь идет об установлении контактов и обменов между представителями сопредельных государств, в основе которого лежит общность интересов и потребностей, и которое нередко устанавливается как бы стихийно, то есть помимо официальных договоренностей между государствами (а иногда и вопреки им). Таковы, например, отношения между жителями приграничных районов России и Китая или отношения между сопредельными районами стран СНГ, жители которых фактически игнорируют запреты и ограничения властей на взаимную торговлю.

Примером второго (институционального сотрудничества локального характера) выступают достаточно представительные международные организации, формирующиеся вне национально-государственных рамок (Ассоциация породненных городов; Совет коммун Европы и т. п.).

Кроме того, в федеративных государствах наблюдается феномен своего рода фрагментации внешней политики, когда руководство субъектов федерации в стремлении более полно отстоять свои интересы устанавливает прямые связи на международной арене и тем самым как бы нарушает прерогативы суверенного государства, частью которого данный субъект является. Иногда развитие такой, по выражению канадского исследователя П. Сольдатоса, «субнациональной дипломатии» происходит с согласия соответствующих государств и осуществляется в рамках международного права: так, Квебек уже с 1882 года имеет своего генерального представителя во Франции. В других случаях наблюдается конфликт центральных и местных властей. В настоящее время это характерно для Российской Федерации.

Данные примеры указывают на такие проблемы участников международных отношений как: какой из типов этих участников — государство, международные организации или же «параллельные участники» («акторы вне суверенитета») — будет определять содержание и характер международных отношений в обозримом и более отдаленном будущем. По данному вопросу существует множество точек зрения, крайние из которых отдают предпочтение либо традиционным (прежде всего государству), либо нетрадиционным участникам. Важно, однако, подчеркнуть, что сторонники как одного, так и другого из этих полюсов избегают детерминистских подходов. Споры продолжаются, и острота их усиливается по мере нарастания признаков изменения привычного международного порядка, исключающих однозначные ответы на вышеприведенные вопросы. Вместе с тем не вызывает сомнений то обстоятельство, что указанные изменения во многом зависят от целей, которые ставят перед собой международные акторы, и от избираемых ими средств их достижения.

***

Сегодня можно говорить об этапе формирования на мировой арене такого международного порядка, который бы соответствовал истинному положению вещей и не вызывал критики со стороны тех или иных исследователей. Бесспорно, процессы глобализации оказывают существенное влияние на положение акторов и их иерархичность.

Тем не менее на данный момент национальное государство обладает неоспоримым преимуществом над межгосударственным формированием или остальными нетрадиционными акторами международного порядка, учитывая те изменения, которые за собой несет бурный рост развития транснациональных корпораций и движений разного толка.

США являются неоспоримым лидером на международной арене. Сейчас невозможно назвать ни одно государство, которое могло бы полноценно противопоставить себя существующему мировому лидеру. В экономическом плане конкурентом США может выступать не отдельное государство, а скорее некое формирование (например, Европейский Союз в целом). В остальном способность Вашингтона мобилизовать сегодня американские ресурсы в интересах общенациональных задач несоизмеримо превосходит возможности Брюсселя убедить единую Европу выступить в мировой политике в качестве единого целого (и тем более бросить политический вызов США).

Позиция сторонников многополярности (особенно в Российской Федерации) видится несколько сомнительной. Так, Россия намного превосходит США по территории, а КНР — по населению, но Россия и Китай вместе взятые не могут считаться сопоставимыми с США.

Россия и Китай при всех плюсах геополитического положения своих государств могут выполнять весьма важные роли в масштабах Восточной Азии или Евразии в целом, однако они не могут выступать на равных с США комплексно, то есть по всему кругу вопросов мировой экономики и политики.

О многополярности отношений России, Китая, США можно говорить в основном только применительно к Азиатско-тихоокеанскому региону. Но такая многополярность является приемлемой лишь на региональном уровне.

Также можно говорить о многополярности в этнокультурном и идеологическом смысле. Европа, устав от американского культурного проникновения, стремиться к консервированию своих традиционных культурных ориентаций.

Интересную модель предлагает японский исследователь Акихико Танака. Ему принадлежит концепция, в соответствии с которой мир предстает в качестве трехслойной сферы, все три пласта которой взаимно проецируются, а взаимодействие их проекций определяет фактическое положение основных мировых игроков по отношению друг к другу. В такой карте мира оказывается тщательно выписанной специфика миросистемной роли каждой из ведущих стран, и Япония в этом смысле не может быть обойдена вниманием.

По схеме А. Танака, предложенной в 1993 году, современный мир является одновременно одно-, трехи пятиполярным. Он является однополярным в том смысле, что только США обладают абсолютным превосходством над всеми странами мира по совокупности своих возможностей. Международные отношения трехполярны, если речь идет об экономике, причем роль экономических полюсов выполняют национальные государства — США, Япония, Германия. Наконец, мир предстает пятиполярным в организационно-политическом отношении. США, Россия, Китай, Великобритания и Франция являются организационно-политическими полюсами мира в той мере, как эти страны обладают, как полагает А. Танака, во-первых, обширным опытом участия в управлении мировой политикой и принятии ключевых международных решений; и, во-вторых, наличием каналов и возможностей для участия в миросистемном урегулировании.

А. Коновалов говорит о том, что сегодня в мире формируется модель биполярности нового типа — такой, в которой каждый из полюсов имеет сложную композитную структуру. Такой подход поддерживается и другими отечественными учеными.

Среди российской политической элиты все еще популярна идея треугольника Россия — Китай — Индия, который мог бы стать противовесом американскому доминированию. Это есть попытка России найти свое место в вновь создаваемой системе международного порядка.

Заключение

Современный международный порядок и международно-политическую структуру мира принято рассматривать с позиций иерархичности. Ключевые понятия, которые рассматривались в данном исследовании стали идеи однополярности, биполярности и многополярности, а также процессы глобализации.

Современное положение ключевых акторов международных отношений рассматривалось с позиций геополитической школы — США, России, Европейского Союза, Китая, Индии.

При рассмотрении вопросов глобализации, была отмечена усиливающаяся роль нетрадиционных акторов международных отношений, таких как транснациональные корпорации, межправительственные организации и движения разного толка.

Бесспорным лидером в системе миропорядка являются Соединенные Штаты Америки. Несмотря на замедление темпов своего развития США остаются абсолютным лидером на международной арене по совокупности своих возможностей. Масштабы американского превосходства не позволяют говорить о сопоставимости потенциала США с потенциалами каких-либо других государств мира.

Совершенно очевидно, что все геополитические и геостратегические идеи о мировом лидерстве США, рассмотренные нами, реализовались во внешнеполитическом курсе Соединенных Штатов, что мы можем наблюдать и сегодня.

Позиции России после распада Советского Союза были сильно подорваны, ей пришлось искать себе новое место в структуре современного мира. Сегодня ее преимуществом является огромный территориальный перевес перед остальными акторами, но сейчас она может рассчитывать не более чем на лидерство в рамках Евразии. В последние годы российские политические круги реанимировали идею треугольника Россия-Китай-Индия для усиления позиций нашего государства.

Европейский Союз может выступать отдельным полюсом только в совокупности со всеми странами-членами.

Китай и Индия стремятся занять свою нишу в международном порядке. Их усиленное развитие приводит к тому, что в рамках своего региона, да и в глобальных масштабах их положение укрепляется и крепнет.

Совершенно очевидно, что сегодня нельзя говорить о существовании той или иной системы полярности в чистом виде. Многие ученые видят более корректным назвать современную модель как биполярную нового типа или «плюралистическую однополярность».

Список использованных источников

и литературы

Источники:

The European Union // URL:

http://europa.eu.int

Treaty of Amsterdam // URL:

http://www.eurotreaties.com/amsterdamtext.html

Treaty of Nice // URL:

http://ec.europa.eu/nice_treaty/index_en.htm

Представительство Европейской комиссии в России // URL:

http://www.delrus.cec.eu.int

Российско-китайская совместная Декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 3. С. 110.

Устав ООН //

http://www.un.org/russian/documen/basicdoc/charter.htm

Alfred Thayer Mahan // URL:

http://alfred-thayer-mahan.biography.ms/

Borchardt K.-D. European Integration. The origins and growth of the European Union. Brussels, 1995.

Franck Т. The Power of Legitimacy among Nations. Oxford, 1990. Р. 49.

Haas E. The Balance of Power: Prescription Concept or Propaganda. World Politics, 1953. Р. 145.

H offinann S. L&# 39;ordre international // Traite de science politique. V olume 1. P

aris, 1985. Р. 676−677.

King B.W. The Influence of Alfred Thayer Mahan // URL:

http://www.whiskeyandgunpowder.com/Archives/20 050 512.html

Leyton С. Une seule Europe. Paris, 1988. Р. 54−55.

Mahan A.T. The Influence of Sea Power Upon History, 1660−1783 // URL:

http://www.gutenberg.org/etext/13 529

Naval War College History // URL: www.nwc.navy.mil/aboutnwc/history.htm

O’Loughlin J., Toal G., Kolossov V. Russian geopolitical culture and public opinion: the mask of proteus revisited // URL:

http://www.colorado.edu/IBS/PEC/johno/pub/Proteus.pdf

Sloan G.R. Geopolitics in United States Strategic Policy, 1890−1987. Brighton, 1988. P. 93.

Бжезинский З. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). М., 1998. С. 367.

Бовин А. Е. История и политика // Известия. 1991. 1 января.

Бовин А. Е. Мировое сообщество и мировое правительство // Известия. 1988. 1 февраля.

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Богатуров А. Д. Кризис миросистемного урегулирования // Международная жизнь. 1993. № 7. С. 25.

Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 290.

Воронов К. Глобальная интерсистема: эволюция и перспективы // МЭМО. 2007. № 1. С. 22.

Гаджиев К.С.

введение

в геополитику. М., 1998. С. 67.

Давыдов А. Ю. Макроэкономическая политика в условиях открытой экономики // Международная жизнь. 2006 № 1. С. 68.

Давыдов Ю. П. Стратегические культуры США и Европы // Международная жизнь. 2006. № 3. С. 23−33.

Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 397.

Дугин А. Г. Консервативная революция. М. 1994. С. 67−68.

Европейский Союз на пороге XXI века. М., 2001.

Европейский Союз. Прошлое, настоящее и будущее. От единого рынка к Европейскому союзу. М., 1994.

Ефанов А. Тенденции развития телекоммуникационных ТНК // МЭМО. 2006. № 11. С. 51.

Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. М., 1997. С. 57.

Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В. Михеева. М., 2005. С. 358.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 159.

Коновалов А. А. Новая биполярность и дефицит адекватности // Россия в глобальной политике. 2005. № 2. С. 29.

Косолапов Н. А. Глобализация: от миропорядка к международно-политической организации мира // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 312−313.

Крейтор Н. Адмирал Мэхэн: геополитическая доктрина «морской силы» // URL:

http://forum.msk.ru/files/1 226 100 033.html

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Кузнецов А. Два вектора экспансии российских ТНК — Евросоюз и СНГ // МЭМО. 2006. № 2. С. 46−47.

Кулагин В. М. Мир в XXI веке: многополюсный баланс сил или глобальный Pax Democratia? // ПОЛИС. 2000. № 1. С. 74.

Курс международного права. Т. 1. М., 1989. С. 52−57.

Лапкин В.В., Пантин В. И. Концепция эволюционного усложнения мировой политической системы (Взгляд из России) // ПОЛИС. 2006. № 1. С. 157.

Лосский Н. О. История русской философии. Кн. 2. С. 21−67.

Международные экономические отношения. Под ред. В. Е. Рыбалкина. М., 2004.

Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // ПОЛИС. 2006. № 5. С. 6.

Мурадян А. А. Буржуазные теории международной полигики. М., 1988. С. 42−43.

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика //URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Подлесный П. Т. Политический кризис в ЕС (оценки американских и европейских экспертов) // Международная жизнь. 2006. № 3. С. 48−54.

Поздняков Э.А., Шадрина И. П. О гуманизации и демократизации международных отношений // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 4. С. 67.

Савицкий П. Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 340.

Соловьев В. Западники и западничество // URL:

http://www.magister.msk.ru/library/be/z/za0001.htm

Сорокин К. Э. Геополитика современности и геостратегия России. М., 1996.

Фадеева Т. М. Хантингтон // URL:

http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/xa.html#BM17082

Федотов Г. П. Судьба и грехи России. Том 1. СПб., 1995. С. 21.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // URL: www.archipelag.ru/geopolitics/stolknovenie/clash/clash/

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 157−289.

Цымбурский В. Л. Остров Россия // ПОЛИС. 1993. № 3. С. 43.

Чешков М. Мир как дифференцированное целое // МЭМО. 2006. № 7. С. 59.

Шаклеина Т. А. Россия и США в новом мировом порядке: дискуссии в политико-академических сообществах России и США (1991;2002). М., 2002.

Шахназаров Г. Х. Мировое сообщество управляемо // Известия. 1988. 15 января.

Щербанин Ю.А., Рожков К. Л., Рыбалкин В. Е. Фишер Г. Международные экономические отношения. Интеграция. М., 1997.

Эльянов А. Развивающиеся страны в мировой экономике: тенденции и проблемы // МЭМО. 2007. № 2. С. 12.

Эркхарт Б., Чайлдерс Э. Мир нуждается в руководстве: завтрашний день ООН // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 10−11. С. 119−120.

Курс международного права. Т. 1. М., 1989. С. 10.

Franck Т. The Power of Legitimacy among Nations. Oxford, 1990. Р. 49.

Мурадян А. А. Буржуазные теории международной полигики. М., 1988. С. 42−43.

Курс международного права. Т. 1. М., 1989. С. 52.

H offinann S. L&# 39;ordre international // Traite de science politique. V

olume 1. P aris, 1985. Р. 676−677.

Haas E. The Balance of Power: Prescription Concept or Propaganda. World Politics, 1953. Р. 145.

Курс международного права. Т. 1. М., 1989. С. 52−57.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 275.

H offinann S. L&# 39;ordre international // Traite de science politique. V olume 1. P

aris, 1985. Р. 673−675.

Шахназаров Г. Х. Мировое сообщество управляемо // Известия. 1988. 15 января.

Leyton С. Une seule Europe. Paris, 1988. Р. 54−55.

Поздняков Э.А., Шадрина И. П. О гуманизации и демократизации международных отношений // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 4. С. 67.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 283.

Бовин А. Е. История и политика // Известия. 1991. 1 января.

Бовин А. Е. Мировое сообщество и мировое правительство // Известия. 1988. 1 февраля.

Эркхарт Б., Чайлдерс Э. Мир нуждается в руководстве: завтрашний день ООН // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 10−11. С. 100.

Эркхарт Б., Чайлдерс Э. Мир нуждается в руководстве: завтрашний день ООН // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 10−11. С. 119−120.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 289.

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Шаклеина Т. А. Россия и США в новом мировом порядке: дискуссии в политико-академических сообществах России и США (1991;2002). М., 2002.

Сорокин К. Э. Геополитика современности и геостратегия России. М., 1996.

Российско-китайская совместная Декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 3. С. 110.

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Богатуров А. Д. Кризис миросистемного урегулирования // Международная жизнь. 1993. № 7. С. 25.

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Кулагин В. М. Мир в XXI веке: многополюсный баланс сил или глобальный Pax Democratia? // ПОЛИС. 2000. № 1. С. 74.

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Богатуров А. Современный международный порядок // URL:

http://www.intertrends.ru/one/001.htm

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 157.

Косолапов Н. А. Глобализация: от миропорядка к международно-политической организации мира // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 298.

Там же. С. 299.

Косолапов Н. А. Глобализация: от миропорядка к международно-политической организации мира // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 311−312.

Косолапов Н. А. Глобализация: от миропорядка к международно-политической организации мира // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 312−313.

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика // URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Там же.

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Там же.

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика //URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика //URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Sloan G.R. Geopolitics in United States Strategic Policy, 1890−1987. Brighton, 1988. P. 93.

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика //URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Там же.

Naval War College History // URL: www.nwc.navy.mil/aboutnwc/history.htm

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Там же.

Крейтор Н. От доктрины Монро до нового мирового порядка // URL:

http://www.politolog.ru/imperia/kreitor10.htm

Там же.

Там же.

Панарин И. Н. Дипломатия и геополитика //URL:

http://www.panarin.com/doc/5

Там же.

Там же.

Гаджиев К.С.

введение

в геополитику. М., 1998. С. 64.

Там же.

Там же. С. 65.

Гаджиев К.С.

введение

в геополитику. М., 1998. С. 67.

King B.W. The Influence of Alfred Thayer Mahan // URL:

http://www.whiskeyandgunpowder.com/Archives/20 050 512.html

Mahan A.T. The Influence of Sea Power Upon History, 1660−1783 // URL:

http://www.gutenberg.org/etext/13 529

Там же.

Mahan A.T. The Influence of Sea Power Upon History, 1660−1783 // URL:

http://www.gutenberg.org/etext/13 529

Там же.

Alfred Thayer Mahan // URL:

http://alfred-thayer-mahan.biography.ms/

King B.W. The Influence of Alfred Thayer Mahan // URL:

http://www.whiskeyandgunpowder.com/Archives/20 050 512.html

Крейтор Н. Адмирал Мэхэн: геополитическая доктрина «морской силы» // URL:

http://forum.msk.ru/files/1 226 100 033.html

Там же.

Крейтор Н. Адмирал Мэхэн: геополитическая доктрина «морской силы» // URL:

http://forum.msk.ru/files/1 226 100 033.html

Бжезинский З. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). М., 1998. С. 367.

Бжезинский З. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). М., 1998. С. 368.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // URL: www.archipelag.ru/geopolitics/stolknovenie/clash/clash/

Там же

Там же.

Там же.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // URL: www.archipelag.ru/geopolitics/stolknovenie/clash/clash/

Там же.

Фадеева Т. М. Хантингтон // URL:

http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/xa.html#BM17082

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // URL: www.archipelag.ru/geopolitics/stolknovenie/clash/clash/

Там же.

Там же.

Фадеева Т. М. Хантингтон // URL:

http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/xa.html#BM17082

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 139.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 144.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 144.

Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. М., 1997. С. 57.

Лосский Н. О. История русской философии. Кн. 2. С. 21.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 148.

Соловьев В. Западники и западничество // URL:

http://www.magister.msk.ru/library/be/z/za0001.htm

Лосский Н. О. История русской философии. Кн. 2. С. 67.

O’Loughlin J., Toal G., Kolossov V. Russian geopolitical culture and public opinion: the mask of proteus revisited // URL:

http://www.colorado.edu/IBS/PEC/johno/pub/Proteus.pdf

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 148.

Лосский Н. О. История русской философии. Кн. 2. С. 62.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 150.

Федотов Г. П. Судьба и грехи России. Том 1. СПб., 1995. С. 21.

Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 397.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 153.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 153.

Там же.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 156.

Савицкий П. Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 332

Там же.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 158.

Там же.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 159.

Там же.

Савицкий П. Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 340.

Там же. С. 341.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 160.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 161.

Дугин А. Г. Консервативная революция. М. 1994. С. 67−68.

Колосов В.А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2001. С. 164.

Цымбурский В. Л. Остров Россия // ПОЛИС. 1993. № 3. С. 43.

Представительство Европейской комиссии в России // URL:

http://www.delrus.cec.eu.int

Европейский Союз. Прошлое, настоящее и будущее. От единого рынка к Европейскому союзу. М., 1994.

Международные экономические отношения. Под ред. В. Е. Рыбалкина. М., 2004.

Borchardt K.-D. European Integration. The origins and growth of the European Union. Brussels, 1995.

Borchardt K.-D. European Integration. The origins and growth of the European Union. Brussels, 1995.

Европейский Союз. Прошлое, настоящее и будущее. От единого рынка к Европейскому союзу. М., 1994.

Там же.

Щербанин Ю.А., Рожков К. Л., Рыбалкин В. Е. Фишер Г. Международные экономические отношения. Интеграция. М., 1997.

Европейский Союз. Прошлое, настоящее и будущее. От единого рынка к Европейскому союзу. М., 1994.

Treaty of Amsterdam // URL:

http://www.eurotreaties.com/amsterdamtext.html

Treaty of Nice // URL:

http://ec.europa.eu/nice_treaty/index_en.htm

The European Union // URL:

http://europa.eu.int

Европейский Союз на пороге XXI века. М., 2001.

Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В. Михеева. М., 2005. С. 358.

Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В. Михеева. М., 2005. С. 359.

Там же.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 178.

Зайцева О. О методологии изучения международных организаций // Мировая экономика и международные отношения. 1992, № 6. С. 54.

Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // ПОЛИС. 2006. № 5. С. 8.

Там же.

Лапкин В.В., Пантин В. И. Концепция эволюционного усложнения мировой политической системы (Взгляд из России) // ПОЛИС. 2006. № 1. С. 157.

Устав ООН //

http://www.un.org/russian/documen/basicdoc/charter.htm

Лапкин В.В., Пантин В. И. Концепция эволюционного усложнения мировой политической системы (Взгляд из России) // ПОЛИС. 2006. № 1. С. 157.

Козырев А.В. ООН — демократия против тоталитаризма // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 12. С. 31.

Smith C. Building Peace through the Political Processes of the United Nations // International Journal of Peace Studies Vol.

9. No. 2. Autumn/Winter 2004. P. 15

Там же.

Braillard Ph., Djalili M.-R. Les relations Internationales. Paris, 1988. Р. 31.

Кузнецов А. Два вектора экспансии российских ТНК — Евросоюз и СНГ // МЭМО. 2006. № 2. С. 46−47.

Zorgbibe Ch. Les organisations internationales. Paris, 1991. Р. 91−118.

Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // ПОЛИС. 2006. № 5. С. 6.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 180.

Ефанов А. Тенденции развития телекоммуникационных ТНК // МЭМО. 2006. № 11. С. 51.

Эльянов А. Развивающиеся страны в мировой экономике: тенденции и проблемы // МЭМО. 2007. № 2. С. 12.

Там же.

Воронов К. Глобальная интерсистема: эволюция и перспективы // МЭМО. 2007. № 1. С. 22.

Чешков М. Мир как дифференцированное целое // МЭМО. 2006. № 7. С. 59.

Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996. С. 184.

Богатуров А. Д. Плюралистическая однополярность // Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 290.

Коновалов А. А. Новая биполярность и дефицит адекватности // Россия в глобальной политике. 2005. № 2. С. 29.