Взаимодействие искусства и культуры

В настоящее время можно выявить взаимодействие искусства и с другими элементами культуры:

искусство и политика Проблема взаимодействия искусства и политики может рассматриваться в нескольких аспектах. Во-первых, это политика государства в отношении искусства и его творцов: возможное ограничение свободы творчества, введение цензуры, финансирование средств из государственного бюджета на развитие художественных институтов. Во-вторых, это проведение идеологических установок через искусство с определенными целями. Примером может служить метод социалистического реализма, утвержденный в качестве догмы (критерии: простота, доступность, массовость, народность, партийность, выражение интересов пролетариата), театрализация политической и общественной жизни, распространенная во время выборных кампаний, съездов, конференций, появление политизированных видов искусства. И, в-третьих, — отношение творцов искусства к политическим событиям в стране.

Взаимодействие искусства и философии имеет свои закономерности. Не случайно искусство, как и философию, можно назвать самосознанием культуры: это как бы художественный взгляд «изнутри» в рамках какой-либо эпохи или типа культуры. Известный философ М. Мамардашвили считал, что благодаря искусству, происходит накопление и передача человеческой чувственности. Но нельзя не учитывать и рациональные моменты в художественном творчестве. Любой художник, обдумывая и создавая свои произведения, в той или иной форме доносит до нас не только свои чувства, но и свои представления о мире, которые могут либо отражать мировоззренческие взгляды эпохи, либо противостоять им в периоды кризисов. Именно с этой позиции следует рассматривать соотношение философии и искусства.

Художественным зеркалом ХХ века считается модернизм. О кризисе искусства заговорили многие мыслители: немецкий философ О. Шпенглер (а еще раньше — Г. Гегель), охарактеризовав разлад, крушение целостности человеческого бытия, конфликтность отношения человека к природе и другим людям, механизацию и утрату творческого начала в искусстве как «закат» европейской культуры; голландский культуролог Й. Хейзинга, усмотревший в утрате игрового начала современного искусства проявление кризисных явлений; испанский культуролог Х. Ортега-и-Гассет, увидевший в современной культуре тенденцию «дегуманизации искусства»; американский социолог П. Сорокин, отстаивавший на примере модернизма концепцию рождавшегося нового, идеационального или идеалистического, типа культуры…

Пессимизм и тяжелые предчувствия пронизывают произведения А. Камю и Ж. Сартра, С. Дали и Э. Ионеско, А. Шенберга и К. Пендерецкого, в кубизме изображение раскладывается на составляющие, в абсурдистском искусстве отрицается всякий смысл человеческой жизни, абстракционисты отказываются от воспроизведения предметности бытия, сюрреалисты в своих произведениях выводят из области подсознания чудовищных химер. Существует ли связь этих художественных явлений с широким распространением идей Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, З. Фрейда и М. Хайдеггера? Безусловно. В любом справочном пособии можно прочитать, что мировоззренческой основой модернизма являются иррационализм, психоанализ и экзистенциализм. Однако, взаимосвязь философии и искусства значительно глубже: культура современной эпохи такова, что вместиться в рамки реалистического искусства она не может. Это и есть то опосредованное философское познание действительности, которое дает нам искусство.

Иногда элементы культуры, взаимодействуя между собой порождают самостоятельные феномены, каким, например, является религиозное искусство.

Существуют целые периоды в истории культуры, когда можно говорить о полном подчинении искусства религиозному мировоззрению: это западноевропейское искусство эпохи средневековья, буддийское и мусульманское искусство, греческое искусство доклассического периода VIII — VI веков до н.э. и др. В этом случае характерной особенностью искусства будет то, что оно приближает верующего к Богу, и правильнее говорить не о дихотомии искусство-религия, а о религиозном искусстве. У религиозного искусства свои закономерности: оно всегда символично, созидается в соответствии с определенными канонами, то есть регламентируется религиозными институтами, и чаще всего обезличено.

Отечественный философ А. Ф. Лосев отмечал, что символ — это, с одной стороны, знак, заменитель предмета, а с другой — образ, несущий определенный смысл, содержание. Религиозное искусство отличается особой символичностью. В буддийской культуре символом Будды могут быть цветок лотоса (легенда повествует: как только принц Гаутама сделал свои первые шаги, в каждом из следов расцвел прекрасный цветок лотоса); лошадь, бык, лев и слон — воплощение Будды в других жизнях. Согласно канонам, в изображении Будды присутствует 32 обязательных и 80 вторичных признаков-символов: пучок из волос на голове — ушниша — символ его мудрости, положение руки на уровне груди — символ бесстрашия и т. д.

В мусульманской архитектуре купол мечети — символ божественной красоты, башня минарета — символ божественного величия, письмена на стенах мечети — символ божественного имени Аллаха.

В православной культуре церковь, построенная в виде продолговатого корабля — Ноев Ковчег, который «ведет нас по морю жизни к тихой пристани в Царстве Небесном»; в виде многоугольника, как бы звезды, означает, что «церковь, подобно путеводной звезде, сияет в этом мире».

Князь Е. Трубецкой, называя русскую икону «умозрением в красках», утверждал, что за «несравненным языком» религиозных символов стоит вопрос о смысле жизни. Раньше даже неграмотные люди могли «прочитать» икону, видели скрытый смысл в движениях, жестах, персонажах. Так восточные мудрецы — волхвы, пришедшие поклониться младенцу Христу, изображались в виде юноши, зрелого человека и старца: это не только олицетворяло этапы человеческой жизни — все человечество, независимо от возраста, должно прийти к новой христианской вере. Глубоко символичен язык жестов на иконе: рука, протянутая вперед ладонью вверх, означает покорность, повиновение; рука, прижатая к щеке изображаемого персонажа — символ печали.

И религия, и искусство обращаются к самым тонким струнам человеческой души. Не случайно во время расцвета художественной культуры в эпоху Возрождения именно через религиозные сюжеты утверждались гуманистические идеалы.

Проблема соотношения отдельных элементов в системе культуры затрагивает и особенности творческого мышления. Это проявляется, например, в характеристике взаимодействия науки и искусства.

В ХХ веке человек, оснащенный новейшими компьютерными технологиями и современной техникой, становится более рациональным. В античности, когда еще не существовало дифференцированного разделения на сферы культуры, греческий термин «techne» означал и «науку», и «ремесло», и «искусство». Аристотель, противопоставляя науку, искусство с одной стороны и ремесло с другой, утверждал, что ремесло основано на привычках, на подражании одного мастера другому, а наука и искусство имеют свои определенные методы и принципы построения. Но наука опирается на логическую систему доказательств, тогда как искусство, включающее элементы удовольствия, в строгости мышления не нуждается. Цель науки можно обозначить как стремление к познанию мира рациональными методами, а для искусства познание, отражение действительности — это только одна из его граней наряду с другими — эстетическими, оценочными, игровыми, гедонистическими и др. Для науки характерны: непротиворечивое, строгое мышление, наднациональный характер; для искусства: мышление нестрогое, метафорическое, опирающееся на чувственные образы, включающее индивидуальность художника и национальные особенности его культуры. Объектом естественных наук можно назвать всю природу и человека, как часть этой природы, объектом искусства — человека, его духовность и отношение к миру. Проводя аналогии между наукой и искусством, отечественный философ П. П. Гайденко писала: «Как живопись XV — XVI вв. обращается к перспективе, так наука этого периода — к геометрии… Подобно тому, как перспектива становится методом для изображения природы, геометрия становится методом познания природы.» В эпоху Ренессанса художники, опираясь на открытие прямой перспективы, утверждали гуманистические идеалы на холсте, а ученые, в соответствии с духом времени, стремились дать упорядоченную картину мира (Галилей). Противопоставление этих двух способов познания — научного и художественного, абсолютизация рациональности приводят к крайностям. Это как бы два полюса в культуре и две части единого целого: человечество должно осознать существующее противоречие, гуманизуя саму науку.

ХХ век называют веком техники и интеграции. В этой связи актуализируется проблема соотношения искусства и техники. Именно в современную эпоху появляются художественная фотография, кино, телевидение, эстрада, светомузыка. Благодаря технике расширяются «языковые», выразительные возможности искусства. Театр — это уже не только игра актера и мастерство режиссера, но и световое, музыкальное оформление спектакля. Иногда в театральных постановках используются лазеры, слайды, кино, голография (Пражский театр «ЛатернаМагика»). В музыке появляется новый способ звукоизвлечения — электронный. «Интонационный словарь эпохи» (выражение русского композитора и музыкального критика Б. Асафьева) пополняется за счет утверждения в музыке шумового элемента и появления сферы урбанистического звучания.

Стремительное развитие вычислительной техники и технологии, а также использование компьютеров дали возможность получить необычное звучание при помощи электронных синтезаторов. Возникновение «электронной музыки» было подготовлено не только техническим прогрессом, но и изменением в самом художественном мышлении, которое становится более синтетичным, отражая интегративные процессы техногенной цивилизации. В последних компьютерных синтезаторах — видеосинтезаторах — в основе работы лежит принцип перевода электронного звучания в визуальные формы. Так уже в начале 80-х годов американский композитор Д. Берман в своих сочинениях использует видеосинтезатор для перевода электронных звуков в цветовые пятна.

Еще один «синтетический» вид творчества — мульти-медиа-продукция, которая предполагает демонстрацию диапозитивов, фильмов при исполнении музыки. Первая попытка подобного творчества была предпринята на Международной выставке в Брюсселе в 1958 г. в павильоне фирмы «Филиппс». Данная композиция получила название «Электронная поэма»: три искусства — архитектура (специально построенный павильон по проекции греческого архитектора Ксенакиса), цветовые проекции (разработанные французским архитектором Ле Корбюзье, ему же принадлежит и общий замысел) и электронная музыка (написанная американским композитором, экспериментатором в области электронной музыки Варезом) — оставаясь самостоятельными и действуя параллельно, объединились в единое целое. В мультимедиа искусство может сливаться с окружающей средой, природой, музыка наполняется шумами повседневной жизни, в «исполнении» используются различные средства — звуки, картины, запахи, краски. Таким образом, взаимодействие искусства и техники, приводящее к появлению новых синтетических жанров и видов, способствует расширению рамок традиционной художественной культуры.