Академия наук в 19 веке

В 19 веке Академия наук, являвшаяся важным центром естествознания, в условиях крепостнического государства не могла играть руководящей роли в развитии передовой общественной науки.

Хотя в Академии в 1841 году, помимо естественного, было образовано 2 новых отделения — отделение русского языка и словесности, а также отделение истории и политических наук, — Академия наук не была тогда ни единым, ни наиболее авторитетным центром в области истории и филологических наук.

В связи с известным расширением научных сил и поля научного исследования в университете и в других высших учебных заведениях Петербурга продолжало несколько снижаться в истории русской науки значение Академии наук. «Первенствующее ученое сословие» России далеко уже по занимало того почти монопольного положения в русской науке, к которому обязывал его устав и которое принадлежало ему еще в первой четверти XIX в.

Общественный подъем и успехи русской науки в 60-х годах сравнительно мало затронули Академию наук, возглавляемую тогда одним из высших вельмож николаевской монархии Д. Н. Блудовым (1855—1864).

Академия наук почти забыла о своей обязанности готовить новую смену исследователей, но занималась просветительной деятельностью. Ее книжная продукция нередко сводилась к узко специальным монографиям и бюллетеням, часто на французском и немецком языках.

Замечательные русские исследователи Тимирязев и Столетов оставались вне Академии. На выборах в действительные члены были забаллотированы великие русские ученые Д. И. Менделеев и П. М. Сеченов.

В 60−70 годы в эпоху особенно сильного роста естествознания, техники и всей науки в России, Академия наук стала очень похожей на многие западноевропейские академии с их кастовостью, замкнутостью и малой эффективностью.

Неудивительно, что авторитет Академии наук в кругах передовой интеллигенции был поколеблен. Передовое общественное мнение настраивалось все более и более враждебно к Академии — ведь самые видные деятели науки блистали в ней отсутствием. Такая Академия не могла служить показателем движения науки в стране. Не раз с сатирическими заметками по адресу Академии выступал Салтыков-Щедрин.

Первый взрыв негодования произошел в 1880 г., когда на выборах в Академию был намеренно забаллотирован Д. П. Менделеев и в то же время избран иностранец, даже не знавший русского языка.

В ответ последовало демонстративное избрание Менделеева почетным членом научных обществ. 14 членов Московского университета выразили свое осуждение действиям Академии. Они негодовали по поводу того, что голос людей науки подавляется противодействием темных сил, которые ревниво закрывают двери Академии перед русскими талантами.

Большую известность получила гневная статья А. М. Бутлерова «Русская или только императорская Академия наук в Петербурге?», которую великий ученый написал в ответ на циничное заявление одного из академиков-иностранцев о том, что Академия наук принадлежит не России, а царю. Бутлеров, сам академик, был вполне беспристрастен, когда давал резкую, но совершенно обоснованную оценку роли Академии наук в тот период. Он писал, что последствия нынешнего положения Академии очевидны: интерес к делам Академии и симпатии к нее самой совсем исчезли в русском обществе; почин в научных предприятиях сравнительно редко принадлежит Академии, а сосредотачивается большей частью в различных учебных обществах, на ученых международных конгрессах представителями русской науки являются нередко не академики, а ученые, к Академии не принадлежащие; русские ученые труды минуют издания Академии.

Борьба прогрессивных деятелей русской науки против рутины и реакции, которые воплощались в «немецкой партии» в Академии, не прекращались. Только к концу 19 века «немецкая партия», которой покровительствовало и через которую осуществляло на Академию свое влияние правительство, постепенно теряет свое значение. Однако и тогда Академия все еще не вернула себе положение центра национальной науки. В отношении многих естественных наук Академия занимала часто даже подчиненное положение, но сравнению с университетом. Академик Бутлеров, например, был более связан с университетской, чем с академической лабораторией. Следует, однако, признать, что и в высших учебных заведениях экспериментаторы не находили поддержки со стороны чиновничества. Даже в столичном университете оборудование химической лаборатории нередко считалось частным делом возглавлявшего ее ученого.

В Академии продолжалась работа по изучению фольклора и быта русского народа В. В. Стасовым, Н. И. Костомаровым и др. Над историей академии наук, а также над научной биографией М. В. Ломоносова работали в 80−90 годах П. П. Пекарский, П. С Билярский, М. И. Сухомлинов.

Академия, собственно Отделение русского языка и словесности, стала важнейшим сосредоточением изучения древнерусской словесности и языка. Над этим работали И. И. Срезневский, В. И. Ламанский, М. И. Сухомлинов.