Идея лидерства. 
Вклад Никколо Макиавелли в историю социальной мысли, теорию и практику менеджмента

Жизнь Никколо Макиавелли пришлась на переломный срок — рубеж XV—XVI вв.еков: закончился четырехсотлетний период поступательного развития Италии, основательный кризис охватил механизмы власти и социально-экономическую структуру общества, мануфактурный капитал в результате постепенного спада производства уступает конкурентные позиции капиталу ростовщическому. На заре новой, капиталистической эры главную роль в экономической и политической драме играет торговая буржуазия. Политическая философия Макиавелли, как проекция эпохи полна антиномий, противоречий, неожиданных решений.

Специалисты упоминают четыре принципа Макиавелли, которые, по мнению Р. Ходжеттса, оказали влияние на развитие менеджмента:

• — авторитет, или политическая элита лидера, коренится в поддержке сторонников; подчиненные должны ведать, чего они могут ожидать от своего;
• — лидера, и понимать, чего он ожидает от них;
• — лидер должен обладать волей к выживанию;
• — лидер — вечно образец мудрости и справедливости для своих сторонников.

Макиавелли учил правителя, стремящегося к успеху, согласовывать свои действия, во-первых, с законами необходимости (судьбой), а во-вторых, с поведением подчиненных. Его учения содержат определенные советы, которым должен следовать руководитель, он рассуждает о любви, страхе, щедрости и проявлении других качеств в менеджменте. Сила на стороне лидера, когда он учитывает психологию людей, знает особенности их образа мыслей, нравственных привычек, достоинства и недостатки. Очевидно, что действиями людей, наряду с другими качествами, правит честолюбие. Но ведать это ещё недостаточно. Надо узнать, кто именно честолюбивее и потому опаснее для политической элиты предержащего: желающие сохранить то, что имеют, или стремящиеся приобрести то, чего у них нет.

Состоятельными двигает страх потерять то, что они накопили. Страх убытки порождает в них те же страсти, которыми одержимы стремящиеся к приобретению, считает Макиавелли. Оба мотива власти, за которыми нередко прячется обыкновенная страсть к разрушению, одинаково порочны. Бедные жаждут приобретения точно так же, как и богатые, которым вечно кажется, что их обладание недостаточно обеспечено, если они не делают новых приобретений.

Богатые, имеющие в своем распоряжении рычаги власти, и бедные, стремящиеся завоевать ее, в принципе ведут себя одинаково. Аморализм зависит не от социального происхождения, он продиктован участием в борьбе за политическую элиту. «Сатанинский злодей» Цезарь Борджиа, которого Макиавелли считал идеальным руководителем, ведет себя ничуть не лучше «революционеров» из народа.

Сегодня мы знаем, что многие поколения политических лидеров XX столетия, более того не изучая трудов Макиавелли, результативно применяли эти принципы на практике. Почему так происходило, не знает никто. Может быть, законы «негативного управления» передаются генетическим путем? Или лидеры, добивающиеся или уже добившиеся власти, применяют некие универсальные законы, которые действуют независимо от воли и сознания людей? Ни одного научного исследования на подобную тему ещё не проведено.

О власти. Ориентация на политическую элиту, стремление ее достичь таит в себе потенциальную опасность для социального порядка, гарантом которого может быть только тот, кто эту политическая элита уже имеет. Правитель, как персональное олицетворение привилегий и силы, превращается в поставленная проблема для честолюбивых подданных. К высшему посту в государстве или фирмы тянется множество рук, а, дотянувшись, берут от власти по максимуму.

Свойство стремиться наверх не зависит от личных достоинств и недостатков. Оно действует в людях наподобие объективного закона, независимого от воли и сознания. «Воля к власти», если употребить ницшевской терминологией, выше человеческих чувств. Она управляет нами наперекор нам самим.

Успех в продвижении наверх зависит не столько от интенсивности ориентации на политическую элиту, сколько от наличных средств. Обладающие многим имеют в распоряжении больше средств — финансы, связи, — чтобы сеять смуту в обществе, дестабилизировать существующий порядок.

Имея многое, они фактически злоупотребляют тем, чем уже обладают, потому, как противозаконными действиями провоцируют у неимущих те же самые алчные чувства.

" Богатое честолюбие" опаснее «бедного», потому как возбуждает в людях, не обладающих властью, охота овладеть ею и всем тем, что сопряжено с властью — богатствами и почестями.

О свободе. Наряду с властью несомненной ценностью для людей обладает свобода. Она — такой же императив человеческих поступков, как и политическая элита. Если политическая элита чаще стремятся завладеть, то свободу — не потерять.

В «Рассуждениях о Тите Ливии» Макиавелли спрашивает, кому лучше доверить охрану свободы — тем, кто желает приобрести то, чего не имеет, или тем, кто хочет удержать за собой уже приобретенные преимущества?

Сравнивая исторические факты, он делает вывод о том, что свободу республики правильнее доверить простым людям, а не дворянам. Последние одержимы желанием господствовать, а первые хотят всего лишь не быть угнетенными. Значит, они больше любят свободную жизнь и имеют меньше средств для похищения свободы, чем дворяне.

Подтверждая свои выводы, флорентийский философ многократно повторяет одну и туже мысль: человек может смириться с утратой власти или чести, смириться более того с потерей политической свободы, но не с утратой имущества.

Народ молчит, когда казнят сторонников республики либо посягают на честь ее вождей. Но народ восстает, когда посягают на его имущество.

О страхе и любви. Правитель не ошибется, зная, что поведением людей руководят два первостепенных мотива — страх и любовь. Поэтому тот, кого боятся, способен управлять так же легко, как и тот, кто любим.

Любовь очень тонка, а страх прочнее и тверже. Она держится на крайне зыбкой основе — человеческой благодарности. Но благодарность легко разрушается, и лютый человек готов употребить любым предлогом, чтобы ради личной корысти изменить ей.

Но разве правитель знает наперед, кто лютый, а кто добрый? Ему надо быть трезвым реалистом, рассчитывая на успех более того при самых неблагоприятных обстоятельствах.

Самый популярный вопрос Макиавелли, который до сих пор будоражит умы менеджеров: что для лидера лучше — внушать страх или любовь? Что для него полезнее: чтобы его любили или, чтобы боялись?

В принципе, лучше, конечно, сочетать оба мотива, но, коли в жизни такое недостижимо, для личной выгоды правителя полезнее удерживать подданных в страхе. Однако поступать надо так, чтобы страх не перерос в ненависть, иначе ничто не спасет государя от разбушевавшихся страстей.

Достичь необходимой меры нетрудно, памятуя, что главное — не посягать на имущественные и личные права подданных, для пользы дела он может более того казнить кого-то из родственников бунтовщика, но только не посягать на имущество. Ведь люди обыкновенно прощают и забывают более того смерть родителей, но не потерю состояния.

О честности. Конечно, людям свойственно стремиться быть честнее, чем они есть на самом деле, как и казаться лучше, чем они есть. Но если правитель принимает желаемое за действительное, то он добровольно обманывается.

Между тем, как живут люди, и тем, как они должны существовать, дистанция огромная. Чаще всего терпит крушение честный правитель, потому как он мерит людей на свой аршин, т. е. представляет их лучше, чем они есть. В отличие от него умный правитель изучает то, что есть в реальности.

Хотя честности в людях меньше, чем они думают, сама по себе честность ценится очень приподнято, потому как человек склонен стремиться к тому, чего у него нет. Особенно, если такие качества пользуются уважением и окружены почетом.

Людям свойственно обставлять себя видимыми символами, желаемыми благами, вымышленными доблестями. Если монарх стремится достичь власти, признания или лидерства, ему надо пользоваться символами, проистекающими из мотива любви. Но удержать политическая элита можно, лишь полагаясь на мотив страха.

Существует только два способа достижения цели — путь закона и путь насилия. Первый присущ человеку, а второй — диким животным. Правителю не обязательно избирать одно из двух, потому как данная антиномия неразрешима. Он должен уметь пользоваться обоими способами.

О щедрости. Труден путь государя, его подстерегают опасности там, где он их не ждет. Вчерашний опыт, приведший к успеху, сегодня оборачивается провалом; благо, к которому он стремится, ожидая, что и подчиненные почитают это благом, способно обернуться злом.

Государь может проявить самые лучшие лидерские качества, но они не принесут ему пользы. Поэтому правитель не может быть щедрым в такой степени, чтобы эта щедрость приносила ему убытки. Но он не должен бояться также осуждения за те пороки, без которых невозможно сохранить за собой политическая элита.

Умный лидер — это тот, кто взвешивает все обстоятельства и последствия своих поступков. И круг анализируемых обстоятельств должен быть довольно велик, чтобы ясно понять простую мысль: существуют добродетели, обладание которыми ведет к гибели, и есть пороки, усвоив которые, можно достичь безопасности и благополучия.

Когда на чашу весов поставлено высшее социальное благо — порядок и стабильность, монарх не должен бояться прослыть жестоким. Хуже, если он, желая снискать расположение подданных, либо от избытка снисходительности, позволяет развиваться беспорядкам, грабежам и насилию.

Для острастки лучше казнить столько, сколько надо, потому как казни касаются все-таки отдельных лиц, а беспорядки — бедствие для всех.