Неоинституциональная экономическая теория

http://allbest.ru/.

Введение

В настоящее время неоинституциональная экономическая теория является одним из наиболее быстро прогрессирующих разделов экономической науки.

Развитие в НИЭТ в последней трети ХХ в. носило поистине «взрывной» характер. Когда в 1975 г. О. И. Уильямсон ввел термин «New Institutional Economics» для обозначения этого направления экономических исследований, оно не воспринималось как серьезный соперник неоклассики. Ныне в активе неоинституционализма, претендующего на очередную революцию в экономической науке, — Нобелевские премии классиков нового направления Коуза и Норта, многочисленные профильные научные журналы и монографии.

Совокупность правил упорядочивает взаимодействие между людьми, позволяет разрешить возникающие в мире ограниченных ресурсов распределительные конфликты. Выполняя данную функцию, институты определяют результаты функционирования и траекторию развития экономики. Эти идеи заложены в новой институциональной теории.

Данная тема является актуальной, поскольку неоинституциональная экономическая теория одна из наиболее перспективных и продуктивных направлений экономической науки.

Основная цель предлагаемой работы состоит в раскрытие и анализе возможностей сравнительно нового исследовательского направления — неоинституциональной экономической теории.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнить ряд задач:

— рассмотреть неоинституционализм как одно из ведущих направлений экономической науки конца XX — начала XXI века;

— изучить институты и их роль в жизни общества;

— рассмотреть институциональные аспекты рыночных реформ в России.

Глава 1. Неоинституционализм как одно из ведущих направлений экономической науки конца XX — начала XXI века.

1.1 История развития институционализма В начале XX в. ученые-экономисты США, активизировав анализ усилившихся монополистических тенденций в экономике и содействуя антитрестовской политике собственной страны, обрели статус лидеров концепций социального контроля над экономикой, осуществляемого разнообразными методами. Их теории положили начало новому направлению экономической мысли, которое ныне принято называть социально-институциональным, или просто институционализмом.

Институционализм — это в определенном смысле альтернатива неоклассическому направлению экономической теории. Понятие институционализма ввел Уилтон Гамильтон (1918 г.). Институционалисты движущей силой экономики, наряду с материальными факторами, считают также духовные, моральные, правовые и другие факторы, рассматриваемые в историческом контексте. Другими словами, институционализм в качестве предмета своего анализа выдвигает как экономические, так и неэкономические проблемы социально-экономического развития. При этом объекты исследования, институты не подразделяются на первичные или вторичные и не противопоставляются друг другу.

Институционализм в своем развитии прошел три этапа:

Первый этап — 20−30-е г. ХХ в. Его родоначальниками явились Т. Веблен, Дж. Коммонс, У. Митчел.

Второй этап — послевоенный этап до середины 70-х гг. ХХ в. Его представителями являются Джон Морис Кларк, Дж. Гэлбрейт. Представители этого этапа, изучая демографические проблемы, разрабатывая теорию профсоюзного рабочего движения, сосредоточили свое внимание на констатации социально-экономических противоречий капитализма и на выдвижении предложений по осуществлению реформ рузвельтовского «нового курса».

Третий этап — с 70-х годов. Он вошел в историю экономической мысли как неоинституционализм. Его представителями являются американские экономисты Р. Коуз, лауреат Нобелевской премии по экономике в 1991 г. за «Исследования по проблемам транскакционных издержек и прав собственности», Дж. Бьюкенен, лауреат Нобелевской премии по экономике в 1986 г. за «анализ финансовой политики», а также шведский экономист Г. Мюрдаль, лауреат Нобелевской премии по экономике в 1974 г. за «исследования по теории денег, конъюкторных колебаний».

Основоположником институционализма по праву считается Торстейн Веблен (1856—1929), выходец из семьи норвежского крестьянина-эмигранта из штата Висконсин. Основной труд Веблена называется «Теория праздного класса» (1899). В нем автор развивал взгляды на современную ему экономику и социальное поведение, которые резко отличались от общепринятых в то время. В работах, написанных в годы первой мировой войны и после нее, — «Инстинкт мастерства и состояние промышленных умений» (1914), «Место науки в современной цивилизации» (1919), «Инженеры и система цен» (1921) — Веблен рассматривал важные проблемы научно-технического прогресса, акцентируя внимание на роли «технократов» (инженеров, ученых, менеджеров) в создании рациональной промышленной системы. Именно с ними он связывал будущее капитализма.

Веблен категорически выступал против того, что экономическая теория должна быть только наукой о ценах и рынках. Он считал, что ее предметом является человеческая деятельность во всех ее проявлениях и она должна заниматься отношениями людей друг к другу. В отличие от неоклассиков, Веблен был убежден — человек не счетная установка, мгновенно оценивающая полезность того или иного блага, с целью максимизировать общий эффект от использования наличного запаса ресурсов. Экономическое поведение человека носит более сложный, иногда даже иррациональный характер. На человека огромное влияние оказывает общественная психология: инстинкт подражания, инстинкт самосохранения, склонность к соперничеству, праздному любопытству и т. п. Огромную роль в системе Веблена играет такая психологическая категория, как «завистливое сравнение». При помощи этой категории он объясняет такие экономические явления, как приверженность к престижному потреблению и накоплению капитала.

Экономическая и социальная структура общества, утверждал Веблен, способствует тому, что предприниматели эксплуатируют худшие черты человеческой психологии. Дело в том, что основой экономики стали крупные предприятия. Они проводят определенную рыночную стратегию: поднимают цены, формируют спрос с помощью рекламы, воздействуют на распределение и использование экономических ресурсов в своих интересах. Жажда прибыли толкает предпринимателей на беспринципные поступки. Они стремятся устранить конкуренцию, ограничить выпуск товаров, создать еще более крупные предприятия, отделить владельцев американских компаний (акционеров) от людей, управляющих ими (менеджеров).

Отсюда следовал вывод, что потребитель вовсе не является «королем» рынка, требующим и получающим лучшие товары и услуги по самым низким ценам. Веблен доказывал, что потребители, сами того не подозревая, подвергаются различным видам общественного и психологического воздействия, которое заставляет их принимать решения, выгодные крупным предприятиям, монополизировавшим рынок.

Для теоретического объяснения этого явления Веблен ввел понятие «показное (демонстративное) потребление». Оно характерно для богатых («праздного класса»), которые зачастую покупают товары и услуги только для того, чтобы пустить пыль в глаза, произвести впечатление. В свою очередь, это вынуждает потребителей среднего достатка и бедняков подражать богатым, покупая товары в тех же целях. Все это ведет к бесполезной трате ресурсов, которые могли бы использоваться более разумно в интересах огромного большинства людей. Таким образом, вебленовская критика капитализма направлена своим острием против интересов крупнейшей буржуазии, которою он и считал «праздным классом».

Веблен не был революционером, хотя глубоко уважал К. Маркса. По своим убеждениям он принадлежит к левому флангу западной экономической мысли. Однако выход из создавшейся ситуации он видел не в революции, а в переходе власти от «праздного класса» к технократам (т. е. инженерно-техническому персоналу), которые преобразуют капитализм в некую, более чуткую к нуждам людей, систему.

Среди последователей Т. Веблена, развивавших его идеи, наиболее известны Д. Коммонс, У. Митчелл, и Д. Гэлбрейт.

Джон Коммонс (1862—1945) создал правовой вариант институнионализма. Он сосредоточил внимание на юридических институтах, обеспечивающих функционирование экономических отношений. В работе «Правовые основы капитализма» (1924 г.) он доказывал первенство права по отношению к экономике. Социальные конфликты, по его мнению, не носят непримиримого характера. Они даже необходимы для активизации общественной эволюции и социального прогресса. Улаживать эти конфликты надлежит мирным путем, с помощью юридических процедур. Главное, по его мнению, обеспечить взаимопонимание и сотрудничество предпринимателей и наемных работников. Речь идет, следовательно, о капитализме, который организован разумно, на основе классового мира и социального партнерства.

Уэсли Митчелл (1874—1948) — автор «конъюнктурного» (или «эмпирического») варианта институционализма. Он попытался поставить на службу описанию и объяснению экономических явлений сбор и систематизацию статистических данных. Используя статистические модели как инструмент экономического анализа, Митчелл стремился объяснить взлеты и падения деловой активности общими тенденциями в развитии экономики. Свои идеи на этот счет ученый изложил в книге «Циклы деловой активности» (1913).

В 1920 г. Митчелл создал Национальное бюро экономических исследований и стал его директором. Под его руководством бюро сделало первые шаги в изучении национального дохода и циклов деловой активности, разработало методы сбора и обработки статистических данных, которые применяются до сих пор.

В области теории Митчелл разделял главную идею институционализма о необходимости усиления общественного контроля над экономикой. Он предлагал создать систему государственного страхования от безработицы, ввести систему индикативного (рекомендательного) планирования американской экономики и т. д.

Практические рекомендации институционализма сводятся к частичным реформам, которые позволят перейти от частнокапиталистической экономики к «государству всеобщего благоденствия». Наиболее полное отражение такие взгляды получили в работах Джона Гэлбрейта (р. 1908). В своей известной книге «Новое индустриальное общество» (1967 г.) Гэлбрейт отстаивает идею о том, что «новое общество» возникает в результате «трансформации» капитализма. Оно не капиталистическое и не социалистическое, а так называемое «постиндустриальное». В нем весьма причудливо сочетаются элементы и рыночного, и планового хозяйства. К рыночному сектору Гэлбрейт относит миллионы немонополизированных мелких и средних предприятий, зависимых от крупных корпораций и эксплуатируемых ими. К «планирующему» сектору относятся те несколько сотен крупнейших корпораций, которые господствуют в американской экономике. Путь дальнейшего развития Гэлбрейт видит в гармоничной увязке «рыночной» и «планирующей» системы и подчинении деятельности крупных фирм общественным интересам. Будущее всего мира Гэлбрейт видит в «конвергенции», т. е. сближении, слиянии различных социально-экономических систем, представляющих собой лишь особые разновидности «индустриального общества».

1.2 Методологические основы неоинституционализма Для неоинституционализма основополагающими являются два положения: во-первых, социальные институты имеют значение и, во-вторых, они поддаются анализу с помощью стандартного неоклассического инструментария. В этом заключается отличие нового институционализма от старого: ранние представители институционализма применяли к анализу экономики методы, используемые в других науках (право, психология и т. д.), новые же, наоборот, используют экономический аппарат для изучения таких внерыночных явлений, как расовая дискриминация, образование, брак, преступность, парламентские выборы, и др. Это проникновение в смежные социальные дисциплины получило название «экономического империализма».

В методологическом плане неоинституционалисты придерживаются принципа «методологического индивидуализма», согласно которому единственными реально действующими «актерами» социального процесса являются индивиды. Традиционная неоклассическая теория, в рамках которой субъектами выступают и фирмы, и государство, критикуется за отступления от принципа индивидуализма. Методология неоинституционалистов предполагает, что общность не существует вне своих членов. Такой подход позволил углубить микроэкономический анализ и рассмотреть отношения, складывающиеся внутри экономических организаций.

Второй методологической особенностью новой институциональной теории является предположение об ограниченной рациональности субъектов. Это предположение основывается на том, что человек при принятии решений опирается на неполную несовершенную информацию, которая является дорогостоящим ресурсом. Из-за этого агенты вынуждены останавливаться не на оптимальных решениях, а на тех, что кажутся им приемлемыми исходя из имеющейся у них ограниченной информации. Их рациональность будет выражаться в стремлении экономить не только на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях.

Третья особенность неоинституционализма связана с тем, что они допускают существование оппортунистического поведения. О. Уильямсон, который ввел это понятие в научный оборот, определяет оппортунистическое поведение как «преследование собственного интереса, доходящее до вероломства». Речь идет о любых формах нарушения взятых на себя обязательств, например, уклонении от условий контракта. Индивиды, максимизирующие полезность, будут вести себя оппортунистически (скажем, предоставлять услуги меньшего объема и худшего качества), когда это сулит им прибыль. В неоклассической теории для оппортунистического поведения не находилось места, поскольку обладание совершенной информацией исключает его возможность.

Таким образом, неоинституционалисты отказываются от упрощающих предпосылок неоклассической школы (полная рациональность, доступность совершенной информации и. т. д.) подчеркивая, что экономические агенты действуют в мире высоких трансакционных издержек, плохо определенных прав собственности и ненадежных контрактов, в мире, полном риска и неопределенности.

1.3 Основные направления неоинституциональной теории К основным направлениям неоинституциональной экономической теории относятся:

1.Теория общественного выбора — один из разделов неоинституциональной теории, изучающий различные способы и методы, посредством которых люди используют правительственные учреждения в своих собственных интересах.(Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон и др.).

Теория общественного выбора опирается на три основные предпосылки:

— Индивидуализм: люди действуют в политической сфере, преследуя свои личные интересы и нет грани между бизнесом и политикой. Теория общественного выбора — это теория, изучающая различные способы и методы, посредством которых люди используют правительственные учреждения в своих интересах.

— Концепция «экономического человека». Его поведение рационально. Рациональность индивида имеет в данной теории универсальное значение. Это означает, что все — от избирателей до президента — руководствуются в своей деятельности экономическим принципом: сравнивают предельные выгоды и предельные издержки.

— Трактовка политики как процесса обмена. Если на рынке люди меняют яблоки на апельсины, то в политике платят налоги в обмен на общественные блага. Этот обмен не очень рационален. Обычно налогоплательщики одни, а блага за счёт налогов получают другие.

Сторонники этой теории рассматривают политический рынок по аналогии с товарным. Государство — это арена конкуренции людей за влияние на принятие решений, за доступ к распределению ресурсов, за места на иерархической лестнице. Но государство — это рынок особого рода. Его участники имеют необычные права собственности: избиратели могут выбирать представителей в высшие органы государства, депутаты — принимать законы, чиновники — следить за их исполнением. Избиратели и политики трактуются как индивиды, обменивающиеся голосами и предвыборными обещаниями.

2. Теория трансакционных издержек является одной из составных частей неоинституционализма, а трансакционные издержки наравне с институтами — ее базовой категорией.

Первоначальные исследования с применением в качестве основного инструмента категории «трансакционные издержки» проводились для анализа деятельности фирмы и связаны с именем Р. Коуза.

Несмотря на то, что его основная статья «Природа фирмы» появилась в 1937 г ., сама теория трансакционных издержек сформировалась лишь в 1950;60-е гг. Причинами этого послужило резкое обострение социально-экономических проблем в ведущих промышленно развитых странах в 1960;е г. Стремление к созданию единой хозяйственной системы, углубление разделения труда, появление новых видов собственности, например, интеллектуальной, расщепление прав собственности на частичные полномочия — все это привело к значительному росту трансакционных издержек.

Таким образом, инструментарий теории трансакционных издержек стал использоваться для изучения функционирования отдельных институтов и институциональных систем.

Теория трансакционных издержек в некоторой степени повторила путь, пройденный неоклассической экономической теорией — от исследования фирмы до анализа экономической системы.

Опираясь на данное утверждение, становится возможно разделить исследования, проводимые в рамках теории трансакционных издержек, на два уровня: микро и макро. На микроуровне речь идет об анализе процессов на уровне фирмы, отдельных экономических агентов, на макроуровне — об анализе экономической системы в целом.

Основные течения неоинституционализма можно классифицировать по признаку анализа состояния института — стабильное функционирование (теория прав собственности, теория контрактов, теория агентских отношений, теория экономических организаций) и возникновение и изменение (новая экономическая история).

В соответствии с данной классификацией, становится возможным объяснение существования двух подходов в теории трансакционных издержек: трансакционного подхода Коуза — Уильямсона (для анализа стабильно функционирующих институтов) и трансформационного подхода Норта (для анализа институциональных изменений).

3. Одно из важнейших ответвлений неоинституционализма составляет экономическая теория прав собственности. У ее истоков стояли два известных экономиста — Р. Коуз и А.Алчиан. Большой вклад в ее последующую разработку внесли Й. Барцель, Г. Демсец, М. Дженсен, У. Меклинг, С. Пейович, Э. Фьюруботн, Г. Хансманн, О. Харт, С. Чен и др. Как самостоятельный раздел экономического анализа теория прав собственности сложилась в 60 — 70-е гг.

Понятие прав собственности напрямую связывается с центральной проблемой экономической науки — проблемой редкости, так как их установление имеет смысл только по отношению к редким (ограниченным) ресурсам. Согласно имеющимся определениям, права собственности могут распространяться как на физические, так и бестелесные объекты (например, результаты интеллектуальной деятельности). При этом им приписывается поведенческое значение: действуя в качестве стимулов, они поощряют одни способы поведения и подавляют другие (через запреты либо повышение издержек). Подчеркивается также, что права собственности могут защищаться не только государством, но и другими социальными механизмами — обычаями, моральными установками, религиозными заповедями.

Теория прав собственности исходит из представления, что любой акт обмена есть по существу обмен пучками правомочий. Такая трактовка предполагает, что чем шире набор правомочий, закрепленных за ресурсом, тем выше его ценность. К основным элементам пучка прав собственности обычно относят:

1) право на исключение из доступа к ресурсу других агентов;

2) право на пользование ресурсом;

3) право на получение от него дохода;

4) право на передачу всех предыдущих правомочий.

Необходимым условием эффективной работы рынка считается точное определение, или спецификация, прав собственности. Как указывают теоретики прав собственности, спецификация подталкивает экономических агентов к принятию наиболее эффективных решений: чем яснее определены и надежнее защищены права собственников, тем теснее оказывается связь между предпринимаемыми ими действиями и их благосостоянием. Обратное явление — размывание прав собственности — имеет место тогда, когда они неточно установлены и плохо защищены, либо подпадают по разного рода ограничения со стороны государства. Вместе с тем теория прав собственности признает, что никакие права не могут быть полностью определены и абсолютно надежно защищены, поскольку их спецификация не является бесплатной. Ее точность зависит поэтому от баланса выгод и издержек, связанных с установлением и защитой различных видов прав собственности.

Каналом, по которому они передаются, служат контракты. Это еще один ключевой термин теории прав собственности. Контракты фиксируют, какие именно правомочия и на каких условиях подлежат передаче. Согласно теории прав собственности, в которой разнообразные контрактные формы стали предметом активного изучения, выбор типа контракта диктуется соображениями экономии трансакционных издержек. Связь между понятиями прав собственности, трансакционных издержек и контрактных отношений раскрывает «теорема Коуза», образующая теоретический фундамент теории прав собственности и шире — всего неоинституционального направления.

4. Теория институциональных изменений.

Для анализа институциональных изменений, Норт проводит четкую границу между институтами и организациями. Организации, как и институты, обеспечивают структурность взаимодействия экономических субъектов. В самом деле, если исследовать издержки, возникающие как следствие институциональной среды, то выяснится, что они являются результатом воздействия не только среды, но и организаций, возникших как результат среды. Необходимо различать правила и игроков. Цель правил — определить способ, которым игра осуществляется. Цель команды внутри набора правил — выиграть игру при помощи комбинации способностей, стратегии и координации, честным, а иногда и нечестным путем. Моделирование стратегии и способности игроков в их развитии это отдельный процесс от моделирования создания, эволюции и последствий правил.

Организации включат в себя политические, экономические и социальные образования, это группы индивидов связанных какой-либо простой целью, для достижения этой цели. Моделировать организации, значит анализировать структуры управления, навыки, и как обучение на опыте будет определять успех организации во времени. И то, как организация возникает, и то, как организация эволюционирует, в значительной степени зависит от институциональной среды. В свою очередь, организации влияют на эволюцию институциональной среды. Норт не рассматривает организации как специальный объект исследований, а лишь как факторы (агенты) институциональных изменений, т. е. в его поле зрения находится взаимодействие между организациями и институтами.

Организации создаются с определенной целью, — как следствие набора возможностей, возникающего из существующих ограничений (как институциональных, так и рассматриваемых традиционной экономической теорией), и попытки достижения этих целей являются главными факторами институциональных изменений. Результирующая траектория институциональных изменений задана: 1) замыканием, следующим из симбиотической связки между институтами и организациями, которые развиваются как следствие структуры стимулов, обеспеченной институтами и 2) обратным процессом, благодаря которому люди реагируют на изменяющийся набор возможностей.

Процесс институциональных изменений сложен, поскольку предельные изменения могут быть следствием изменений в правилах, неформальных ограничениях качестве и эффективности средств контроля. Институциональные изменения чаще всего происходят небольшими приращениями, непрерывно, а не дискретно. Но даже дискретные изменения (революция) по сути, оказываются не столь революционными как кажутся. Тому виной неформальные ограничения (привычки, традиции, кодексы поведения), которые не только связывают прошлое с настоящим и будущим, но и являются ключом к пониманию путей исторических перемен.

Основные причины институциональных изменений по Норту — следующие: изменения во внешней среде, среди которых наиболее исследованы изменения в относительных ценах; накопление опыта и знаний, приводящее к изменению мыслительных конструкций предпринимателей. Предпосылки для институциональных изменений появляются при изменении внешних условий и внутренних мыслительных конструкций.

Предельно малые институциональные изменения происходят из восприятия предпринимателей в политических и экономических организациях, больших возможностях при изменении институциональной среды. Однако восприятие зависит и от информации, которую предприниматели получают и от процесса осмысления этой информации. Если политические и экономические рынки эффективны (т.е. трансакционные издержки равны нулю) то всегда будет осуществляться эффективный выбор. Это означает, что действующие лица исходят из действительной модели и если эта модель не соответствует действительности, то обратная связь будет давать сигналы о необходимости корректировок мыслительных моделей. Однако предположение о том, что действующие лица располагают полной информацией и верной моделью далеки от истины. В действительности, информация осмысляется исходя из неточных моделей действительности.

Процесс институциональных изменений по Норту обладает следующими характеристиками:

1. Источник институциональных изменений — восприятие организации (верное или неверное) имеющихся в рамках существующей институциональной среды возможностей. Сохранение или изменение институциональной среды зависит от того, как организация будет соизмерять выгоды от заключения новых договоров в рамках существующей институциональной структуры с выгодами от инвестиций в изменение институционально среды. Если организация воспринимает свое текущее положение как относительно неудачное, он может склониться к участию в политическом процессе, пытаясь изменить систему относительных цен, в свою пользу.

2. Процесс изменений, как формальных правил, так и неформальных в большинстве случаев по Норту происходит постепенно.

3. Направленность изменений определяется траекторией развития. Поскольку изменения происходят в направлении заданном интересами существующих организаций, обладающих наибольшей переговорной силой.

4. Изменения траектории развития могут происходить и происходят, поскольку существует большая доля неопределенности относительно последствий проводимой организациями политики. Непредвиденные последствия проводимой организациями политики, изменения окружающей среды приводят к ослаблению существующих организаций и появлению новых. В таких ситуациях валика роль политических деятелей (предпринимателей): их степень свободы увеличивается, что предоставляет им возможность стимулировать рост организаций с другими интересами или укреплять существующие.

5. Экономический рост зависит от соотношения между формальными правилами, стимулирующими рост продуктивности, и правилами, благоприятствующими рентоориентированному поведению — развитию монополизма, перераспределению дохода и неэффективному размещению ресурсов. Если первые преобладают в институциональной структуре, то создаются предпосылки для долгосрочного роста. В странах третьего мира политическим и экономическим предпринимателям предоставляется смешанные возможности, стимулирующие перераспределительную деятельность, создание монополий; они редко стимулирует инвестиции в человеческий капитал. Организации в такой среде также развиваются в сторону повышения эффективности, но при этом общественное благосостояние часто снижается, а институциональная среда все меньше и меньше стимулирует производство. Такой путь может сохраняться, поскольку трансакционные издержки политических и экономических рынков в этих странах вкупе с субъективными моделями игроков не ведут их к постепенному движению к более эффективным результатам.

6. В этой теории фирма — это сложная иерархическая структура, действующая в условиях рыночной неопределенности.

Главная задача анализа связывалась с объяснением поведения фирмы в системе дорогостоящей и неполной информации, а в центр внимания были поставлены вопросы о причинах многообразия видов фирм и их развития. Используя в качестве предпосылок наличие трансакционных издержек, а также присущий фирме неценовой метод распределения ресурсов, институциональная теория определяет фирму как альтернативный рыночному механизм осуществления сделок в целях экономии трансакционных издержек.

Другая предпосылка теории базируется на понимании того, что фирма представляет собой совокупность отношений между вовлеченными в нее владельцами ресурсов. Центральный аспект анализа — исследование проблемы распределения прав собственности, а сама фирма представляется в виде заключаемого между владельцами ресурсов контракта, призванного обеспечить наиболее эффективное использование ресурсов. Поскольку данный тип контракта базируется на добровольном переуступлении властных правомочий одной стороной другой, то возникает необходимость контроля поручителем исполнителя — проблема «принципал-агент», в связи с чем возникают издержки контроля. Таким образом, фирма оказывается средоточением двух типов контрактов — внешних, отражающих ее взаимодействие с рыночными институтами и связанных с трансакционными издержками, а также внутренних, отражающих особенности внутренней организации фирмы и связанных с издержками контроля. Поэтому фирма представляется образованием, позволяющим оптимизировать соотношение трансакционных издержек и издержек контроля в процессе координации решений владельцев производственных ресурсов. Само же соотношение трансакционных издержек и издержек контроля будет выступать критерием определения размеров фирмы.

Глава 2. Институты и их роль в жизни общества.

2.1 Сущность и понятие «института» .

Институты — это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми. Следовательно, они задают структуру побудительных мотивов человеческого взаимодействия — будь то в политике, социальной сфере или экономике. Институциональные изменения определяют то, как общества развиваются во времени, и таким образом являются ключом к пониманию исторических перемен.

Представим себе институт метафорически как некий лабиринт. Войдя в него, можно разными путями добраться до выхода. Если мы попадем в коридор, который кончается тупиком, нам, чтобы выйти из лабиринта, придется перелезать через стену, что связано с большими трудозатратами и риском свернуть себе шею, и мы лучше вернемся обратно и пойдем другим путем. В этом смысл института. По отношению к человеческой воле институт есть нечто внешнее, навязанное законом ли, обычаем ли. Но в любом случае человек понимает, что каких-то вещей делать нельзя или что их надо делать определенным образом.

Как ведет себя человек в лабиринте? Когда он зайдет туда впервые, он будет очень долго бродить, прежде чем найдет выход, причем оптимального пути от входа до выхода он с первого раза так и не определит. Вторично попав в лабиринт, он учтет прежние ошибки, будет помнить, где он наткнулся в прошлый раз на стену и куда идти не надо, а где пройти можно. Налицо процесс обучения, который возможен и на основе собственного опыта, и на основе информации, полученной со стороны. При сотом (как и при пятисотом) прохождении лабиринта человек уже может даже по сторонам не смотреть. Он станет действовать рутинно, без рационального осмысления того, как и зачем он поворачивает туда или сюда.

Лабиринт от долгого употребления слегка обвалится и будет нуждаться в реставрации. Тогда люди начнут спорить, в каком виде его следует восстановить — в том же самом или в несколько ином? Одни примутся кричать: «Ребята, мы всю жизнь так ходили! Отцы и деды наши так ходили! Давайте восстановим стену там, где она стояла». Другие предложат не строить в этом месте стены, чтобы можно было пройти напрямик, выиграв время. В обществе вспыхнет конфликт, который разрешится, в конце концов, созданием и закреплением нового пути через лабиринт. Такова схематично судьба института.

Институты возникли в глубокой древности. Социологи определяют производству не менее 2 млн. лет, если отправной точкой считать первое орудие труда, созданное человеком. Семье антропологи отводят второе место и полагают, что нижняя граница проходит по отметке 500 тыс. лет. С тех пор семья постоянно эволюционировала, принимая множество форм и разновидностей: полигамия, полиандрия, моногамия, сожительство, расширенная, неполная семья и т. д. Государство существует примерно столько же, сколько и образование, а именно 5−6 тыс. лет. Религия в своих первобытных формах появилось примерно 30−40 тыс. лет назад, хотя некоторые археологи, учитывая возраст древнейших настенных рисунков (15 тыс. лет) и миниатюрных скульптур, отображающих зарождение культа Матери-Земли (25 тыс. лет), считают её возраст несколько меньшим. Повседневные практики, помогающие организовать согласованные действия больших групп людей, вносят в социальную реальность определенность и предсказуемость, благодаря чему поддерживают существование социальных институтов.

Институты делятся на формальные (например, Конституция США) и неформальные (например, советское «телефонное право»). Под неформальными институтами обычно понимают общепринятые условности и этические кодексы поведения людей. Это — обычаи, «законы», привычки или нормативные правила, которые являются результатом тесного совместного существования людей. Благодаря им люди легко узнают, чего хотят от них окружающие, и хорошо понимают друг друга. Эти кодексы поведения формирует культура. Под формальными институтами понимаются правила, созданные и поддерживаемые специально на то уполномоченными людьми (государственными чиновниками).

2.2 Формальные и неформальные правила Описание любого действующего института с той или иной степенью полноты содержится в памяти индивидов, следующих входящим в него правилам: адресаты нормы знают, как им следует себя вести в соответствующей ситуации, гарант нормы знает, что представляют собой нарушения нормы, и как следует на них реагировать. Разумеется, все эти знания могут быть неполными, а также различаться между собой в некоторых деталях.

Кроме того, содержание института может иметь и внешнее представление — в виде текста на том или ином языке.

Например, этнолог, изучающий обычаи и нормы поведения вновь открытого племени индейцев в бассейне Амазонки может описать бытующие формы взаимодействия членов племени и опубликовать их в научном журнале. Аналогично, могут быть описаны и опубликованы правила, регулирующие поведение агентов в теневом секторе экономике. Книга Э. Де Сото «Иной путь», анализирующая функционирование теневого сектора перуанской экономики, являет классический пример подобного описания.

Наряду с такого рода описаниями обычаев, которым следуют различные группы людей, содержание институтов представлено и в виде других текстов — законов, кодексов, сводов правил, инструкций и т. п.

В чем заключается принципиальное различие упомянутых двух групп текстов? Публикации, содержащие описания обычаев, являются результатом инициативной работы исследователей, они никого ни к чему не обязывают. Публикации, содержащие тексты законов и инструкций, являются официальными публикациями, осуществляемыми от имени государства, или зарегистрированными, т. е. признанными, государством частными организациями (например, правила внутреннего распорядка университета или торговой компании), и они обязывают всех, к кому они относятся, исполнять содержащиеся в них правила поведения.

Однако знания обычаев членами племени или нелегальными предпринимателями весьма жестко обязывают и тех, и других вести себя в соответствии с нормами, бытующими в этих группах: отступников ожидают серьезные санкции, применяемые к ним другими членами этих групп, — теми, кто обнаружит значимое, с его точки зрения, отклонение от «правильного» поведения. Поскольку наблюдение за поведением членов названных групп осуществляют фактически все остальные их участники, понятно, что вероятность обнаружения нарушения велика, что и обусловливает жесткость исполнения подобного типа правил.

Напротив, знание официально принятых законов и инструкций отнюдь не означает, что граждане государства или работники организации неукоснительно будут их исполнять. Ведь контроль следования подобным нормам ведут обычно вовсе не все граждане или работники, а только их часть, специализирующаяся на выполнении функций гаранта соответствующего правила, — работники правоохранительных органов или руководящие работники организации. Таким образом, вероятность обнаружения нарушения может быть ниже, чем в предыдущем случае.

Правила, существующие в памяти участников различных социальных групп, в роли гаранта которых выступает любой участник группы, заметивший их нарушение, называются неформальными правилами Правила, существующие в форме официальных текстов или удостоверенных третьей стороной устных договоренностей, в роли гарантов которых выступают индивиды, специализирующиеся на этой функции, называют формальными правилами Эти определения отличаются от более широко распространенных, в соответствии с которыми формальными называют правила, утвержденные государством или любой организацией, признаваемой государством. Соответственно, неформальными называют все остальные правила. Такое понимание формального и неформального восходит к социологии, в рамках которой государство представляет собой особый феномен, резко отличающийся от остальных общественных явлений.

В рамках же новой институциональной экономической теории государство является одной из многих организаций, имеющей, конечно, существенные отличия от других организаций, однако эти различия не являются принципиальными. Поэтому в предложенных определениях формальных и неформальных правил разграничивающим их признаком выступает наличие или отсутствие специализации людей на осуществлении функции принуждения к исполнению правил.

Вместе с тем, предложенные определения не противоречат «социологическому» пониманию формальности, поскольку специализация на принуждении правил к исполнению логически вытекает из того, что соответствующие правила устанавливаются или признаются государством.

Формальные и неформальные институты различаются между собой не только указанными характеристиками, но и другими признаками. Основной среди них — способы или механизмы принуждения этих типов правил к исполнению.

Независимо от типа правил, общая логика действия любого механизма принуждения правила к исполнению может быть охарактеризована следующим образом:

(А) Гарант правила наблюдает поведение его адресатов и сопоставляет их действия с моделью поведения, определяемой этим правилом;

(Б) В случае обнаружения различимого отклонения фактического поведения агента X от модельного, гарант определяет, какую санкцию следует применить к X, чтобы добиться выполнения последним соответствующего правила;

(В) Гарант применяет санкцию к агенту, упорядочивая его текущие и будущие действия.

Эта простейшая схема действия механизма принуждения правил к исполнению может быть уточнена и усложнена в части описания этапов, А и Б. Так, на этапе, А гарант может не только непосредственно наблюдать поведение агентов, но и получать информацию от других субъектов, случайно заметивших отклоняющиеся действия X; на этапе Б он может обнаружить не сам процесс нарушения правила, а последствия такого нарушения; в этом случае перед гарантом возникает дополнительная задача — поиск нарушителя и его идентификация.

Выше было приведена классификация механизмов принуждения правил к исполнению, делящая их на внутренние и внешние. Логика действия механизма принуждения к исполнению правил, выделяя его компоненты, дает возможность построения теоретической типологии возможных конкретных механизмов такого принуждения. Как и всякая теоретическая типология, она может быть построена на базе частных классификаций вариантов каждого из выделенных компонентов обсуждаемого механизма. Рассмотрим подробнее эти классификации.

Гарант правила. Эту роль может исполняться, как отмечалось выше, либо любым членом группы, в которой действует институт, либо индивидом (несколькими индивидами иди организацией), специализирующимся на выполнении функции гаранта, либо теми и другими одновременно.

Модель поведения адресатов правила. Такая модель может быть формальной, зафиксированной в виде официального текста, точные знания которого имеются одновременно и в памяти адресатов, и в памяти гаранта института, либо неформальной, существующей лишь в памяти людей, либо существовать формально и одновременно в форме знания людьми реальной практики исполнения правила, отличающейся от формального предписания.

Последний случай, как показывает наблюдение, является наиболее типичным, частым случаем существования формальных институтов. Практика их бытования может отличаться от формальных предписаний по нескольким причинам, начиная от невозможности предусмотреть в формальной норме все разнообразие реально складывающихся ситуаций, и кончая сознательно неточным и неполным исполнением нормы ее адресатами, не наказываемым, однако, гарантами, — например, вследствие их подкупа со стороны нарушителей. Такую практику исполнения формальных правил можно назвать их деформализацией Сопоставление фактического поведения с модельным. Оно может осуществляться гарантом правила как исходя из собственного усмотрения (собственного понимания того, что представляет собой наказываемое отклонение от нормы), так и в соответствии с определенным формальным правилом (перечнем нарушений).

Выбор санкции. Он, как и в предыдущей классификации, может осуществляться в соответствии со свободным решением гаранта, либо предписываться некоторым формальным правилом, ставящим в соответствие каждому возможному нарушению нормы свою специфическую санкцию.

Совокупность санкций. Эта классификация может быть построена различными способами, например, путем деления санкций на социальные и экономические, формальные и неформальные, разовые и длительные, и т. п. Очевидно, в совокупности такие отдельные классификации определят некоторую типологию санкций. Однако для целей описания механизмов принуждения правил к исполнению более продуктивным является иной, более простой путь: формирование эмпирической классификации санкций, непосредственно обобщающей практику их применения:

общественное осуждение, выражающееся в неодобрении поступка словом или жестом, утрате уважения или ухудшении репутации санкционируемого субъекта;

официальное порицание, в форме устного или письменного замечания, сделанного формальным гарантом правила; такое порицание, в частности, может содержать угрозу последующей более серьезной санкции, которая будет применена к нарушителю в случае повторного нарушения правила;

денежный штраф, налагаемый на нарушителя;

силовое прекращение начатого действия;

силовое принуждение (или его угроза) к повторению совершенного действия, но уже по правилам, — в тех случаях, когда совершенное нарушение не является необратимым;

ограничение нарушителя в некоторых из его прав, например, запрет под угрозой более серьезного наказания на занятие определенным видом деятельности;

лишение свободы (заключение в тюрьму);

смертная казнь.

Перечисленные виды санкций могут также в ряде случаев применяться совместно, в форме различных комплексных санкций.

Осуществление санкции. Выбранная санкция может либо (1) непосредственно налагаться на месте нарушения самим гарантом, либо (2) осуществляться иными субъектами или организациями, либо (3) сочетать оба названных способа (например, полицейский разнимает или удерживает дерущихся, применяя санкции типа (4), а суд впоследствии присуждает задержанным денежный штраф, т. е. применяет санкцию типа (3)).

Приведенные выше характеристики формальных и неформальных правил и способов принуждения индивидов к исполнению правил позволяют обсудить вопрос о вариантах соотношения формальных и неформальных правил. Важность такого обсуждения связана с тем, что зачастую неформальные правила понимаются как нежесткие, нарушения которых вполне возможно и допустимо, в то время как формальные трактуются как жесткие, неукоснительно исполняемые, поскольку их нарушение обязательно сопряжено с наказанием нарушителей.

Между тем, поскольку принуждение к исполнению формальных правил предполагает специализированную деятельность гарантов, осуществляемую ими на основе вознаграждения за их трудовые усилия, успешность этой деятельности во многом определяется тем, каковы стимулы гарантов к добросовестному исполнению своих служебных обязанностей. Если такие стимулы незначительны, формальные правила фактически могут оказаться менее жесткими, чем правила неформальные. Поэтому вопрос о соотношении формальных и неформальных правил, действующих в одних и тех же ситуациях, становится важным для правильного понимания наблюдаемых фактов.

Названное соотношение мы рассмотрим сначала в статике, а затем в динамике. В статике возможны два варианта: (I) формальные и неформальные нормы соответствуют друг другу; (II) формальные и неформальные нормы не соответствуют (противоречат) друг другу.

Случай (I) является идеальным, в том смысле, что поведение адресатов формальных и неформальных правил регулируется всеми возможными гарантами, действующими согласованно, так что вероятность неадекватного поведения в регулируемых ситуациях может быть оценена как минимальная. Можно сказать, что формальные и неформальные правила в этом случае взаимно поддерживают друг друга.

Случай (П) представляется более типичным, поскольку многие формальные нормы, вводимые либо государством, либо руководителями различных организаций, зачастую нацелены на реализацию их узких интересов, в то время как неформальные правила, разделяемые различными социальными группами, отвечают интересам их участников. Разумеется, противоречие между такими интересами вовсе не неизбежно, однако достаточно вероятно.

В соответствующих ситуациях фактический выбор адресатами не согласованных норм одной из них (и, следовательно, выбор в пользу нарушения другой) обусловливается соотношением балансов выгод и издержек следования каждой из сопоставляемых норм. При этом наряду с прямыми выгодами и издержками каждого из действий, в состав таких балансов входят и ожидаемые издержки применения санкций за нарушение альтернативного правила.

Соотношение формальных и неформальных правил в динамике имеет более сложный характер. Здесь выделяются следующие ситуации:

1. Формальное правило вводится на базе позитивно проявившего себя неформального правила; иначе говоря, последнее формализуется, что позволяет дополнить действовавшие механизмы принуждения его к исполнению также и формальными механизмами; примером такого соотношения могут служить средневековые кодексы, в которых записывались и приобретали силу норм, защищаемых государством, нормы обычного права, которыми руководствовались горожане при разрешении конфликтных ситуаций.

2. Формальное правило вводится для противодействия сложившимся неформальным нормам; если последние оцениваются государством негативно, создание механизма принуждения к поведению, отличающемуся от того, которое предполагают неформальные правила, является одним из вариантов действий государства в соответствующей сфере; типичный пример — введение запретов на дуэли, практиковавшиеся в дворянской среде вплоть до первой половины ХIХ века.

3. Неформальные правила вытесняют формальные, если последние порождают неоправданные издержки у их субъектов, не принося ощутимых выгод ни государству, ни непосредственно гарантам таких правил; в этом случае формальное правило как бы «засыпает»: не будучи формально отмененным, оно перестает быть объектом мониторинга со стороны гарантов и, в силу своей вредности для адресатов, перестает ими исполняться; примерами могут служить многочисленные прецедентные судебные решения в штатах США, принимавшиеся по отдельным конфликтным случаям и впоследствии забытые, вроде запрета чистить овощи после 11 часов вечера.

4. Возникающие неформальные правила способствуют реализации введенных формальных правил; такие ситуации возникают тогда, когда последние вводятся в форме, недостаточно ясно и полно характеризующей действия либо адресатов, либо гарантов правила; в этом случае практика реализации «духа» введенного формального правила (если, разумеется, его выполнение в целом выгодно для его адресатов) вырабатывает и отбирает такие неформальные модели поведения, которые способствуют достижению цели исходного формального правила, — деформализация правил; примеров могут служить нормы взаимоотношений в организациях, фактически складывающиеся «вокруг» формальных инструкций, направленные на то, чтобы более эффективно достигать поставленные цели.

В целом, как видно из разобранных ситуаций, формальные и неформальные правила могут как противоречить друг другу, конкурировать между собой, так и взаимно дополнять и поддерживать друг друга.

2.3 Влияние экономических институтов на экономический рост Ответ на вопрос о наличии связи между экономическими институтами и экономическим ростом был дан рядом исследователей, за что некоторые из них получили Нобелевские премии. Вывод, к которому пришла наука, сводится к тому, что между экономическим ростом и экономическими институтами есть связь, и связь эта является положительной. Это означает, что экономические институты более высокого качества способствуют повышению темпов экономического роста.

Одним из важных экономических институтов являются размеры государства. Под размерами государства понимается не территория страны, не численность ее населения, а удельный вес в ВВП финансовых ресурсов, перераспределяемых через национальный бюджет (так называемый бюджет расширенного правительства). В России это — федеральный бюджет вкупе с региональными и местными бюджетами, а также с бюджетами внебюджетных фондов.

В тех случаях, когда через государственный бюджет перераспределяется менее 20% ВВП, размеры государства являются небольшими, и в этих странах наблюдаются самые высокие темпы экономического роста — 2,9% в среднем в течение десятилетия 1990;х годов. В группе стран с более значительными размерами государства, т. е. с расходами расширенного правительства от 20 до 25% ВВП темпы экономического роста оказываются чуть ниже — примерно 2,6% в год. В следующей группе стран, где расходы расширенного правительства составляют от 25 до 35% ВВП, среднегодовые темпы экономического роста оказываются более низкими — 1,5% в среднем в год. В следующей группе стран — с расходами расширенного правительства от 35 до 50% ВВП — темпы экономического роста оказываются еще более низкими: чуть более одного процента в год. И, наконец, самыми низкими они являются в группе стран с самыми большими размерами государства, т. е. там, где расходы расширенного правительства являются максимальными и превышают 50% ВВП.