Форма организации производства

Форма организации производства как целостная система экономических, культурных, пространственных и технологических ее компонентов придает внутрифирменным (внутрикорпоративным) внутрисистемным событиям определенный конкретный образ, порядок, структурную упорядоченность. В ходе развития экономики все формы организации производства претерпевают существенные изменения, одновременно с которыми перестраиваются и организационные структуры управления, непосредственно воздействующие на эффективность и конкурентоспособность производства.

В отечественной экономической теории до сих пор рассматривались такие формы общественной организации производства, как концентрация, специализация, комбинирование и кооперирование. Через эту призму оценивались и все конкретные типы и виды формирующихся хозяйственных структур. Под концентрацией понималось сосредоточение производства во все более крупных предприятиях, росте их размеров и повышение доли крупного производства в выпуске и в используемых факторах, под специализацией — углубление межотраслевого и внутриотраслевого разделения труда, под комбинированием — технологическое и организационное соединение в одном предприятии различных производств по принципу последовательности отдельных их ступеней или их дополнения, под кооперированием — организация тесных производственных связей между самостоятельными предприятиями.

Развитие этих процессов и сегодня определяет организацию и структурирование различных хозяйственных образований, развитие малых предприятий, венчурных фирм, специализированных и диверсифицированных предприятий, средних и крупных объединений, производственно-коммерческих агломераций, транснациональных корпораций. При этом эволюция хозяйственных систем ведет ко все более значительному усложнению их структуры и возникновению таких форм организации производственной деятельности, взаимодействие между которыми происходит не только (и даже не столько) на основе конкуренции, сколько на основе прежде всего кооперации. Их функционирование во многом зависит от умения сочетать такие противоречивые свойства систем, как гибкость и устойчивость, управляемость и инновационность, соперничество и сотрудничество.

В силу ряда объективных причин ни одна организационная структура не может функционировать с одинаково высокой эффективностью во всех случаях и при любых условиях. Хозяйствующим субъектам в настоящее время нередко оказывается выгоднее передать часть своих функций и полномочий государству, особенно в сфере фундаментальных научных разработок, образования, социальной сфере. Соответственно крупные частные компании и государственные агентства часто уже нельзя рассматривать как независимые, конкурирующие организационные структуры. Они взаимно дополняются, что позволяет достичь значительный системный эффект, невозможный в иных обстоятельствах. Вообще в условиях рыночной конкуренции, динамичной внешней среды не существует какой-то универсальной, устойчивой формы организации производства. Крупные корпорации активно сотрудничают с небольшими предприятиями и нуждаются во взаимодействии с государственными институтами.

В США, еще начиная с 70-х годов ХХ в., интенсивно снижалась роль крупных корпораций в создании новых рабочих мест. В 80-е годы в них было занято уже на 1,2 млн. человек меньше, чем в 70-е. Высвобождающуюся рабочую силу интенсивно поглощали новые небольшие фирмы и предприятия. Разнообразие форм организаций в эти же годы имело место даже внутри отраслей, где действовали самые крупные корпорации. Даже в отраслях с наиболее высоким уровнем концентрации — таких, как самолетостроение, автомобилестроение и нефтепереработка, успешно действовали и до сих пор находят свою экономическую нишу небольшие предприятия.

В американской автомобильной промышленности сегодня всего четыре крупнейшие корпорации производят, осуществляют сборку и продажу автомобилей. Однако большую часть деталей и материалов они приобретают у многочисленных субподрядчиков. Огромное число небольших самостоятельных специализированных фирм производят отдельные комплектующие, запасные детали, а иногда и полностью готовые транспортные средства, в свою очередь закупая, например, шасси у крупных корпораций. Все чаще формируется и совершенствуется единый бизнес-процесс. Это хорошо видно из опыта одного из заводов `Дженерал моторс` - `Сатурна`, на котором взаимоотношения заказчика и субподрядчика являются звеньями единого воспроизводственного цикла. Имеется открытая информационная база данных, благодаря которой поставщики имеют прямой свободный доступ к графику производственного процесса и сами определяют объем и время поставок комплектующих. Детали, прибывшие во время и в нужном количестве, немедленно оплачиваются заводом [1, 46].

Клиенты `Сатурна` становятся его равноправными партнерами, соучастниками бизнес-процесса. Серьезную роль в совершенствовании форм организации современного производства и повышении эффективности его функционирования играет и стремление к комплексности, уменьшению до минимума численности занятого персонала, к снижению внутриорганизационных трансакционных издержек. Этот процесс ведет к уменьшению сложности организационных систем за счет упрощения управленческой структуры и сокращения численности занятых и к снижению затрат на функционирование системы при одновременном сохранении, а иногда и увеличении количества выполняемых ею хозяйственных функций.

В результате углубляется специализация производства и управления, в хозяйственной системе пересматриваются все внутренние связи. При этом процесс переходит и на уровень отрасли, региона, государства, группы взаимосвязанных стран. На уровне предприятия происходит передача части функций, выполняемых организационной системой, соседним надили подсистемам. В качестве примера можно назвать возникновение сетевых и `оболочечных` фирм. Сетевая фирма представляет собой предельный вариант `идеализации` обычной корпорации, при котором единый технологический процесс расчленен между небольшими структурами с универсальным оборудованием, высококвалифицированными рабочими и управленческим аппаратом, представленным самим предпринимателем.

Оболочечная фирма характеризуется сохранением всех управленческих функций и соответствующего административного аппарата, но не имеет собственного производственного звена, которое передается различным субподрядчикам. «Идеализацию» организационных систем можно характеризовать как совокупность процессов дифференциации и интеграции их отдельных компонентов, в результате чего их развитие приобретает вид своеобразной разворачивающейся во времени эволюционной волны, которая присуща практически всем уровням организационных систем: и микро-, и мезо-, и макрои имеет вид процесса развертывания и свертывания организационных систем.

Первый означает выделение и отдельных функциональных зон труда, и специализацию по функциям, при которой каждая часть организации становится объектом функциональных обязанностей, а также усложнение организационных структур. Процесс же свертывания означает уменьшение до минимума числа элементов функционирующей организационной системы. У компании остается либо только управленческая оболочка (оболочечная фирма), либо только ее производственное ядро (сетевая фирма). На мезоили макроуровне такая организационная система нередко становится системой коллективного пользования ряда компаний.

Важнейшим фактором, определяющим возникновение разнообразных новых организационных форм, является изменение технологических укладов представляющих собой взаимосвязанные комплексы технологически сопряженных производств. С. Глазьев, например, подчеркивает, что каждому технологическому укладу соответствует свой собственный тип организации общественного воспроизводства на всех уровнях хозяйственной системы [2].

В условиях первого технологического уклада, развитие которого сопровождалось установлением свободы торговли, — в конце XVIII — начале XIX вв. основной формой организации производства были, прежде всего, семейные предприятия и мелкие фирмы, которые нередко объединялись в партнерства, обеспечивающие кооперацию индивидуальных капиталов. С середины XIX в. и вплоть до 30-х годов ХХ в., в условиях периода формирования второго и третьего технологических укладов все большее значение приобретают крупные предприятия и корпорации, у которых постепенно сосредотачивается все основное производство. Доля мелких независимых собственников в изготавливаемой продукции быстро уменьшается.

Одновременно формируются научно-исследовательские структуры, ускоренно развивается профессиональное образование, складываются международные системы охраны интеллектуальной собственности. При четвертом технологическом укладе — с 30-х до 80-х годов XX в. развитие организационных форм определяется усилением роли государства и государственной собственности, в значительной мере связанным с широким распространением массового и серийного производства. Повышаются темпы вертикальной интеграции и концентрации производства. Государство все чаще берет на себя продвижение различных производственных проектов, создание перспективных разновидностей товаров — товаров-объектов и товаров-программ. (Примером товара-объекта является строительство объектов «под ключ», а товара-программы — формирование функционально или технологически связанных между собой фирм, предприятий, объектов, систем). При специализации на производстве товаров-объектов в связи с объединением большого количества ресурсов и мобилизацией громадных финансовых активов возникают новые сложные организационные структуры, включающие производственно-коммерческие агломерации, пулы промышленных концернов, банков, научно-исследовательских институтов, лабораторий и консультационных агентств. Еще более серьезные изменения в формах организации происходят при реализации товаров-программ, обусловливающих сращивание государственных и коммерческих хозяйственных структур благодаря созданию особых управляющих и координирующих органов и институтов, межправительственных соглашений, организации смешанных компаний с участием национальных фирм различных стран, поддержки деятельности этих структур банковскими консорциумами и различными военно-политическими организациями и союзами. управление трансакционный издержка При формировании (с 80-х годов XX в.) пятого технологического уклада начинается новый «бум» малого и среднего производства, индивидуальной и мелкой частной собственности, особенно в наиболее технологически развитых секторах экономики. Эти процессы сопровождаются изменением режима экономического регулирования, снижением роли государства в экономике. Принципиально иную и более важную роль в экономическом развитии начинают играть стимулирование и обеспечение непрерывности инноваций, удовлетворение индивидуальных единичных потребностей, внедрение более совершенных организационных типов материально-технического снабжения. Имеет место своеобразный возврат к доминированию небольших хозяйственных структур, реализующих инновационные функции в новой «насыщенной» организационной среде.

В настоящее время появились новые специфические формы взаимодействия крупного и мелкого производства, в том числе делегирование крупными предприятиями небольшим хозяйственным структурам части своих производственных, обслуживающих или управленческих функций через использование механизмов субконтрактации в производстве и франчайзинга, в производстве и сбыте продукции. Новой формой является `интрапредпринимательство` - создание небольшой хозяйственной структуры внутри крупного предприятия, которой поручается разработка какой-либо технологической или организационной новации, что предполагает обычно развитие венчурного финансирования.

Новая форма взаимодействия крупного и мелкого производства и «выращивание» малой фирмы внутри крупного предприятия, называемое инкубаторством и чаще всего реализуемое через лизинг оборудования. В любом случае речь идет о `коэволюции` форм организации производства, и развития технологических укладов, повышающей, в конечном счете, устойчивость и эффективность функционирования хозяйственной системы. Но если в развитых западных странах именно быстрое развитие пятого технологического уклада определяет главные особенности форм организации производства, то в России, к сожалению, происходит фактическое сокращение одновременно и четвертого и пятого технологических укладов. Удельный вес постиндустриального сектора, соответствующего пятому технологическому укладу, сократился за период с 1980 г. по 2000 г. в целом по промышленности на 30%, в том числе в машиностроении — на 20%. Рост (на 2%) имел место только в одной отрасли — лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, во всех же остальных он либо упал, либо остался на прежнем уровне.

Сократилась также и доля индустриального сектора, соответствующего четвертому технологическому укладу, (на 18%) в нескольких ведущих отраслях промышленности и на 30% - в сельском хозяйстве при одновременном аналогичном росте в этих же отраслях доли доиндустриального сектора, в сельском хозяйстве — на 30% [3, 110]. Степень износа основных фондов в целом по промышленности увеличилась с 46,4% в 1990 г. до 53,6% в 2003 г., в машиностроении — с 47,5 до 54,8%. Коэффициент обновления основных фондов в целом по промышленности упал с 6,9 в 1990 г. до 1,7 в 2003 г., в машиностроении — с 6,6 до 0,8. Коэффициент выбытия основных фондов снизился за этот же период по промышленности в целом с 1,8 до 1,0, в машиностроении — с 1,6 до 1,2 [4, 353; 5, 190].

Эти данные однозначно свидетельствуют о нарастании технологического отставания российской экономики, которая по-прежнему является технологически многоукладной. В ней преобладают технологические уклады более низкого порядка, что способствует усилению неравномерности развития, углублению общего экономического неравновесия. Технологическая многоукладность всегда была характерна для советской экономики в связи с относительной неразвитостью механизмов эффективной переориентации ресурсов из отсталых в перспективные технологические уклады, обусловленной спецификой структуры власти, не позволявшей сформировать эффективный институт реформирования и осуществить полный цикл перестройки хозяйственной системы.

При отсутствии позитивных тенденций в развитии пятого технологического уклада пока вряд ли целесообразно и дальнейшее увеличение количества малых и средних предприятий в российской экономике, которые сейчас, как правило, выполняют функции, существенно отличающиеся от рассмотренных выше, выступают не столько проводниками технологических и организационных перемен, сколько как средство решения различных социальных проблем, в том числе проблемы занятости, и по своему экономическому характеру пока ближе к предприятиям доиндустриального уклада. Поскольку форм организации производства и организационных систем управления в рыночной, и тем более переходной экономике, представляет собой многогранный и многофакторный процесс, для исследования различных его сторон может быть использован ряд моделей, а именно: популяционная, зависимости от ресурсов, рациональной случайности, трансакционных издержек, институциональная модели.

По популяционной модели, рассматриваемой в работах Х. Алдрича, Б. Мак Келви, Дж. Фримана и других, развитие организационных форм представляет собой некоторый аналог биологической эволюции: в центре внимания находится изменчивость организаций, постепенное приобретение ими новых свойств, которые позволяют лучше приспособиться к внешней среде, получить таким образом конкурентные преимущества. В сложном процессе отбора и приспособления выделяется несколько самостоятельных, но взаимосвязанных этапов: этап запланированного или случайного изменения в организационных формах производства и управления; этап отбора наиболее жизнеспособных и приспособившихся форм; этап воспроизводства наиболее конкурентоспособных организационных форм. Недостаток этой модели состоит в том, что она оперирует строго говоря, не отдельными организациями, а их `популяциями` (как в биологии).

Процессы, происходящие внутри организаций, оказываются недоступными для анализа. Кроме того, вне внимания остаются характеристики внешней среды, определяющие процесс организационных изменений. Среда выступает скорее как некоторый общий враждебный фон, действующие в ней силы не анализируются. По-иному рассматривает процесс развития новых организационных форм в модели зависимости от ресурсов, представленной в работах Дж. Пффефера, А. Чандлера, Х. Алдрича. В данной модели предприятие (организация) для обеспечения себя ресурсами вступает во взаимодействия с внешней средой, рассчитывая на определенные альтернативы в выборе того или на иного ресурса или на их комбинацию — учитывая при этом распределение власти в организации. В свою очередь выбор оказывает влияние на внешнюю среду. Предприятия пытаются уменьшить зависимость от внешней среды через механизмы слияния, кооперацию, передачу ряда своих функций в новые организационные структуры.

Модель, таким образом, достаточно хорошо объясняет рассмотренный выше процесс развития организационных систем, связанный с переходом некоторых их функций в надсистемы. Вместе с тем обе эти модели не уделяют должного внимания вопросам целеполагания, несмотря на то, что «организации, как и составляющие их индивидуумы, — целеустремленные создания» [6, 447]. Этот недостаток не свойственен модели рациональной случайности (рассматриваемой в работах Е. Лимана, Д. Нойхаузера, П. Лоренса, Дж. Лерша и других), в которой исследователи исходят из того, что цели, стоящие перед предприятиями, сложны и противоречивы, и требуют согласования внутри предприятия как коалиции, представляющей собой формальную или неформальную группу людей с общими интересами.

Степень согласованности целей и интересов, в конечном счете, и определяет эффективность организационной и производственной структуры. Данная модель, учитывая зависимость строения организационных систем микроуровня от окружающей среды, позволяет объяснить и характерную для сегодняшней российской экономики устойчивую тенденцию к сохранению инерционной организационной структуры предприятий. Модель трансакционных издержек исходит из идеи Р. Коуза о том, что наличие затрат, связанных с поиском информации, заключением договоров, контролем за их исполнением и другими аналогичными операциями, обусловливает возникновение самих фирм как специфических институтов, призванных свести к минимуму неопределенность внешней среды путем создания структур, находящихся под контролем и функционирующих не на основе стихии рыночных сил, а на условиях иерархичности и подчиненности.

Стремление минимизировать неопределенность среды и трансакционные издержки, согласно рассматриваемой модели, обеспечивает стимул к дальнейшему слиянию компаний и образованию все более крупных организационных структур. Вместе с тем, позволяя понять интеграционные тенденции при и развитии организационных форм производства и управления, модель не объясняет многих случаев, связанных, в частности, с взаимодействием дочерних предприятий с материнскими компаниями на условиях рыночных соглашений, не стремящихся к объединению. Поэтому, как подчеркивал О. Уильямсон, модель трансакционных издержек должна использоваться в дополнение к альтернативным подходам, не исключая их. [7, 18]. Современная институциональная теория в рамках соответствующей модели предлагает идею «институционального изоморфизма». Суть ее состоит в том, что любая фирма (предприятие) существует не сама по себе, а в «организационном поле» других фирм. Это поле через различные механизмы внешней среды — через правовые и законодательные нормы, нормы культуры, конкуренцию, традиции, подражание одних организаций другим, более успешным, а также в связи с давлением со стороны работников, требующих определенной унификации условий труда, заработной платы, квалификации, приводит к постепенному снижению организационного разнообразия. Так что существующие в одном и предприятия становятся с течением времени все более унифицированными, (по крайней мере в тех областях, в которых они функционируют).

Говоря о таком «организационном поле» П.Ди. Маджио и В. Пауэлл приводят примеры с деятельностью консалтинговых компаний, предлагающий несколько удачных организационных моделей [8, 152], или опыт копирования Японией в эпоху Мейдзи западных образцов организации судостроения, почтовой связи, вооруженных сил и банковского дела. В то же время, каждая из названных моделей отражает, хотя и важные, но только отдельные закономерности развития форм организации производства. Популяционная модель заостряет внимание в основном на факторах изменчивости фирм и предприятий.

Модель зависимости от ресурсов описывает механизм устойчивости и сохранения характеристик, приобретенных организационными системами. Модель рациональной случайности характеризует одну из возможностей выбора эффективного направления развития. Модель трансакционных издержек и институциональная модель характеризуют взаимодействие фирм и предприятий с другими хозяйственными структурами и рыночной средой. Поэтому при анализе следует рассматривать их не как конкурирующие, а как взаимодополняющие подходы к проблеме изменения форм организации производства.