О воспитании детей-беспризорников

Актуальность исследования. Детская беспризорность — это полный отрыв несовершеннолетнего от семьи, сопряжённый с утратой постоянного места жительства и занятий. Является наиболее острой формой безнадзорности — ослабления попечения о несовершеннолетних со стороны родителей или заменяющих их лиц (недостаточность воспитывающего влияния, контроля за времяпрепровождением, связями, поведением и т. д.). Беспризорность и безнадзорность создают угрозу правильному формированию личности детей и подростков, условия для появления и укоренения у них социально негативных навыков.

Среди беспризорников распространены различные формы девиантного, правонарушающего поведения: пьянство, наркомания, токсикомания, ранние половые контакты. Не имея средств к существованию, они занимаются попрошайничеством, воровством, нередко вовлекаются в организованные группы, где становятся объектом сексуальной, криминальной и т. п. эксплуатации. Распространенность беспризорности в той или иной степени связывается с социальными явлениями различного уровня и, прежде всего, процессами, которые меняют традиционный уклад жизни значительного слоя населения, увеличивают напряженность, повышают уровень дезадаптации.

Проблема исследования заключается в росте беспризорников и недостаточной изученности данной проблемы, поэтому тема «О воспитании детей-беспризорников»

Объект исследования: адаптация детей беспризорников к социальной среде.

Предмет исследования: Воспитание детей беспризорников.

Цель исследования: найти эффективные пути решения по педагогическим работам с беспризорниками.

Задача исследования: анализ психолого-педагогической литературы. Рассмотреть взгляды на рассматриваемую проблему Антона Семеновича Макаренко, Иоганна Генриха Песталоцци, Альбины Васильевны Гоголевой.

1. Педагогические взгляды и деятельность Иоганна Генриха Песталоцци

В 1766 году один двадцатилетний юноша полюбил девушку и решил предложить ей руку. Юноша был беден, девушка — из семьи богатого купца; надежд на брак было мало. Все же юноша написал девушке письмо и рассказал, что ее ожидает, если она решится принять предложение.

Прежде всего он отметил: «О моей внешней неприглядности я не хочу даже говорить: всякий знает, какой я красавец, какой ловкий человек». Слова «красавец» и «ловкий человек» не были поставлены в кавычки лишь потому, что иронический их смысл и так был понятен. Затем он говорил, что ему и, следовательно, ей «придется переживать жизнь, полную горя и трудов, потому что на беды отечества и на несчастья друзей я буду смотреть как на свои собственные, и когда зашла бы речь о спасении отечества, конечно, я забыл бы и жену и детей». Далее он подробно перечислил недостатки своего характера и упомянул, что у него слабое здоровье.

Несмотря на все это — несмотря на то что он беден, некрасив, нездоров, с дурным характером и может легко забыть жену и будущих детей, — он все же предлагал руку девушке, известной своим богатством, красотой, грациозностью, умом и находчивостью. Впрочем, заключал он, «если вы признаете за лучшее отказать, то и откажите: надеюсь, что во мне найдется достаточно силы, чтобы отнестись к этому как следует разумному человеку и христианину».

Это было, возможно, самое странное предложение из всех, которые когда-нибудь делал какой-нибудь влюбленный юноша в мире. Но девушка приняла его. Брак был заключен, и оказалось, что юноша ни в чем не обманул свою невесту: все случилось так, как он и предсказывал, только еще быстрее.

В два года из-за его непрактичности исчезло и его крохотное наследство и ее приданое, и они оказались нищими и почти всю жизнь — тридцать лет — прожили в невероятной бедности, такой, что хоть побираться иди.

Но еще оказалось, что Анна (так звали девушку) не очень ошиблась, вступая в брак, ибо после тридцати лет отчаянья, бедности и разочарований муж ее стал известен на весь мир, и великие философы, политические деятели и даже императоры приезжали к нему на поклон или принимали его.

Эта сказочная история произошла с швейцарцем Генрихом Песталоцци. Обойти его жизнь нельзя — такое большое значение имели труды Песталоцци для просвещения во всем мире и, в частности, в России.

Песталоцци родился в Цюрихе в январе 1746 года и за всю жизнь ни разу из Швейцарии не уезжал, если не считать его неудачной поездки к Наполеону, в Париж.

Отец его был хирург; он умер, когда Генриху было пять лет, оставив жену и трех детей почти без средств. Семья жила очень бедно и очень дружно: великодушие, самопожертвование, нежность и участие Генрих Песталоцци видел в семье с детства. Здесь и сформировался его характер, здесь и научился он любить людей: он видел, как умеют любить его мать, его брат и сестра, как предана семье служанка. В этом мире всему можно научиться: твердости, терпению, мужеству. Но любовь человек черпает только из чьей-то другой любви. Он должен получить заряд, или запас, или толчок к развитию этой обременительной способности — способности любить, сочувствовать, сострадать.

В школе Генриху пришлось худо. Школьные предметы не интересовали его; учителя ругали его за невнимательность и лень и считали тупицей; за все годы обучения (да и позже) он так и не научился писать грамотно. Добавим к этому, что товарищи по школе травили его и дразнили: во-первых, он был «мужик», из деревни, а во-вторых, он имел привычку вмешиваться не в свои дела, заступаясь за слабых, так что ему попадало больше всех. «Он был добр до самозабвения, — пишет один из биографов Песталоцци, — он был впечатлителен до истерики и слез, вспыльчив до исступления — горячее, пламенное сердце билось в этом тщедушном, слабом, некрасивом ребенке». Однажды нищий попросил у него милостыню; денег у мальчика не было. Генрих нагнулся и снял серебряные пряжки с ботинок. Мальчишки бегали за Генрихом и кричали: «Вот чудак из чудаков из страны дураков!»

Окончив городскую школу, а потом коллегию (вместе они давали среднее образование), Песталоцци занялся политической деятельностью. В то время в Швейцарии положение бедняков было тяжелым, часто вспыхивали крестьянские восстания. Песталоцци мечтал пожертвовать жизнью ради крестьян, мечтал о жизни благородной и красивой. Он вошел в кружок друзей, пытавшихся возродить в обществе правила строгой нравственной жизни. Ему было уже лет восемнадцать, когда он вдруг стал ходить в самой бедной одежде, спать на голых досках и даже питаться одной травой (во всяком деле этот человек доходил до крайностей), отчего едва не умер. А друг его, Каспар Блюнчли, принявший такой же образ жизни, действительно умер; у постели умирающего и познакомился Генрих со своей будущей многострадальной женой.

К этому времени Песталоцци попадает в руки книга Руссо «Эмиль, или О воспитании». Руссо звал к свободе и к общественной справедливости.

Прочитав книгу, Песталоцци сразу решает, что его, Песталоцци, долг — жить в деревне, поближе к природе, среди простых людей. Он должен стать земледельцем, ибо, как уже говорилось, Руссо доказывал, что всякий праздный человек — плут. Так было и сделано: проработав с год на чужой ферме батраком (чтобы приобрести опыт) и отыскав компаньона со средствами, Генрих Песталоцци покупает участок в деревне Нейгоф, нанимает рабочих и строит огромный дом в итальянском стиле, гораздо более вместительный, чем нужно для его семьи. Дом, сожравший все его сбережения.

Хозяйствовать Песталоцци не умел: на полях его ничего не росло, батраки разбежались от него, компаньон забрал свою долю (пришлось отдать ему приданое жены), и остался Песталоцци с женою, ребенком, землею и домом — и без гроша денег. Но не страшно, прожил бы: часть земли отдал в аренду, часть сам распахал…

Однако тут ему пришла в голову новая идея — первая дельная идея в этой голове, ибо она-то, при всем ее кажущемся безумии, и привела Песталоцци к славе.

В то время по дорогам Швейцарии бродили сотни бездомных, нищих детей, не имевших ни пристанища, ни хлеба — «беспризорных», как сказали бы теперь. В городе дети бедняков работали на ткацких фабриках. Лишь к концу жизни Песталоцци был издан закон об охране детского труда: по этому закону к работе не допускали детей моложе девяти (!) лет, и рабочий день их ограничили 12—14 часами. Песталоцци решил найти способ облегчить участь бедняков. Он решил показать, что детей можно обучать фабричным специальностям и в то же время давать им кое-какое образование, что с детьми и в школе можно быть ласковым, как дома. Для этого он собрал в своем большом доме несколько десятков нищих детей и устроил для них приют. Воспитателей в приюте было два: сам Песталоцци и его жена. Они кормили детей, одевали и обували их, обучали в мастерских. Но денег не хватало. Песталоцци обратился за поддержкой к состоятельным людям. Пожертвований поступило мало. Песталоцци продал и заложил все, что можно было. «Я сам жил, как нищий, для того чтобы научить нищих жить по-человечески», — писал позже Песталоцци, вспоминая эти годы. Содержать детей было не на что, и наступил конец: всех их, неузнаваемо изменившихся, ласковых, приветливых, опрятных, отличавшихся прилежной работой, безукоризненным поведением и старательностью в учении, — всех пришлось опять выпустить на большую дорогу, в бродяжничество.

Песталоцци едва перенес этот удар. Он, наверно, и не перенес бы, если бы знал, что ему еще предстоит.

Он поседел, лицо его покрылось глубокими морщинами, спина согнулась; он казался безумным, и слух о его безумии распространился в округе. Друзья были уверены, что дело кончится сумасшедшим домом. Дети бегали за ним, как за юродивым, указывали на него пальцами и дразнили.

Чудак из чудаков из страны дураков…

Нищета стояла у порога; в пору самому надевать суму, чтобы прокормить семью.

Однако «убеждение в правильности моего плана никогда не было так сильно, как после полнейшей неудачи его осуществления», — писал Песталоцци.

Надо было зарабатывать на жизнь, и Песталоцци решил заняться литературным трудом. В короткий срок он пишет шесть повестей — и все уничтожает, ибо они кажутся ему невозможно слабыми. Лишь седьмую, нравоучительную книгу для народа «Лингард и Гертруда», в которой проповедуются важные идеи народного образования, он несет к издателю. Тот печатает книгу — и автор ее становится знаменитым. Книгу переводят на многие языки; Песталоцци присуждают премию; его наперебой приглашают в разные страны, чтобы он осуществлял свои идеи.

Почти двадцать лет подряд Песталоцци пишет одну книгу за другой, его издатели разбогатели на нем, а сам он получал гроши и был таким же нищим, как прежде. Золотую медаль, полученную за первую книгу, пришлось тут же продать: в доме ничего не было. Ничего, кроме всемирной славы. Революционное французское законодательное собрание присвоило восемнадцати иностранцам звание Почетного гражданина Франции за то, что они «в разных краях подготовляли пути к свободе».

В числе этих восемнадцати — Георг Вашингтон, Тадеуш Костюшко, Фридрих Шиллер, Иоганн Генрих Песталоцци…

Песталоцци уже пятьдесят. Все такой же угрюмый, застенчивый, неловкий: жизнь голодающего бедняка заставит одичать кого угодно.

Но в это время ему предлагают создать колонию в Станце — городке, сожженном французами дотла. (Это был 1798 год. Война французов с австрийцами, восстания отдельных кантонов, жестокое усмирение восстаний — все это волнами прокатилось по швейцарской земле.)

Немного получил Песталоцци для приюта: давно заброшенный женский монастырь с холодными, сырыми комнатами и очень скудные средства. Опять никаких воспитателей, никакой прислуги. Песталоцци предстояло быть директором, экономом, учителем, воспитателем, поваром и даже ночным сторожем…

Кажется, жена его дрогнула перед лицом этой новой немыслимой авантюры, дрогнула, не выдержала, потому что Песталоцци требовательно писал ей, больной, с нового места: «Я берусь за осуществление величайшей мысли нашей эпохи… Я не могу выносить твоего недоверия, и потому пиши мне письма, полные надежды. Ты ждала тридцать лет, и подождать еще три месяца уже не особенно трудно».

Трагичные и прекрасные строки.

«Я берусь за осуществление величайшей мысли нашей эпохи» — так люди приступают к делу.

Детей собралось около восьмидесяти: грязные, в лохмотьях, больные чесоткой, озлобленные, измученные, худые, как скелеты.

Дети, имевшие родителей, были, пожалуй, еще хуже сирот. Одни родители посылали ребят в приют лишь за тем, чтобы получить новую одежду, и тут же забирали их. Другие требовали с Песталоцци плату за детей: ведь дети, не попади они в приют, могли бы просить милостыню, приносить ее домой. Убыток!

«А через полгода детей нельзя было узнать, — пишет один из биографов Песталоцци, — это были чистоплотные, скромные, трудолюбивые ребята, души не чаявшие в своем «отце».

Как удалось это сделать? Песталоцци объяснял свой метод:

«С утра до вечера я был среди них. Все хорошее для их тела и духа шло к ним из моих рук… Моя рука лежала в их руке, мои глаза смотрели в их глаза. Мои слезы текли вместе с их слезами, и моя улыбка следовала за их улыбкой. Они были вне мира, вне Станца, они были со мной, и я был с ними. У меня ничего не было: ни дома, ни друзей, ни прислуги, были только они».

Воспитанники Песталоцци много работали, полностью обслуживали приют со всем его хозяйством, и труд был не воспитательной мерой, а необходимостью, и оттого он воспитывал, соединял ребят, приучал к дисциплине. Ребенок стремится к добру, но «не для тебя, учитель, и не для тебя, воспитатель, а именно для самого себя… Ребенок должен сознавать, что твоя воля определяется необходимостью, вытекает из положения вещей», — говорил Песталоцци. Он не внушал правила морали, не читал нотаций. Никогда ничего не требовал от детей и не приказывал им. Со времен язычества и раннего христианства, говорил он, люди стали верить в силу проповеди, нравоучения. Но это простая болтливость! Истина должна сама вытекать из положения вещей, которое видит ребенок, иначе она кажется ему «непонятною и утомительною игрушкой».

Случилось так, что по соседству со Станцем французы сожгли село Альтдорф: его жителей подозревали в помощи восставшим.

Песталоцци собрал своих воспитанников:

— Альтдорф сгорел. Может быть, в эту минуту по пожарищу бродят около сотни детей без крова, без пищи, без одежды… Хотите ли вы им помочь? Но для этого каждому из вас придется больше работать, получать меньше еды и поделиться своей одеждой с новичками.

Это могло показаться жестким экспериментом, но это вовсе не был эксперимент: это была необходимость. Песталоцци обращался к чувству ребят, их совести и никогда не ошибался: сострадание рождает сострадание.

Всего полгода продержался приют. Судьба, словно задавшись целью до конца испытать этого человека и его преданность детям, нанесла ему новый удар: разбитые австрийцами французы вошли в Станц и устроили в монастыре, где основался Песталоцци, свой лазарет.

А Песталоцци с его детьми они просто выгнали в чистое поле. Один на дороге седовласый старик, больной, измученный, потрясенный несправедливостью, а вокруг него несколько десятков ребят, которым некуда податься…

Песталоцци ушел от них, и ребята опять разбрелись кто куда — просить подаяния, бродяжничать.

Отчаяние овладело Генрихом Песталоцци. Долгое время он был, по его словам, в состоянии «онемения». «Казалось, и физические, и душевные силы совершенно оставили этот живой труп. Измученное лицо его было просто страшно, а душа действительно словно совершенно онемела», — говорится в одной из биографий Песталоцци.

Но силы этого человека не имеют предела; проходит время, и вот мы видим его помощником учителя в школе грамотности. Сам учитель — башмачник, он завидует Песталоцци и распускает среди родителей слух, что новый его помощник не умеет ни читать, ни писать, да к тому же еще и безбожник.

Сапожник был почти прав. Песталоцци говорил о себе другу, что он действительно не умел ни правильно писать, ни читать, ни считать. Но и это неумение свое он обратил в достоинство: он выработал такой простой метод обучения, что, «пользуясь этим методом, даже самый неопытный и незнающий мог добиться цели».

Песталоцци переходит в новую школу (это было в Бургдорфе), тоже на должность помощника учителя, хотя он и был автором всемирно известных книг, хотя ему прежде поручали целый приют. Но у него была удивительная способность не внушать доверия к себе. В школе, где он сам учился, его считали попросту идиотом; теперь, спустя пятьдесят лет, — безумцем, полупомешанным, ни на что не годным стариком. Очень редкие люди умеют принадлежать сразу двум царствам: царству детей и царству взрослых. Обычно же тот, кто слишком увлеченно возится с детьми, выглядит для взрослых чудаком, впавшим в детство.

Итак, Песталоцци в новой школе, учит детей грамоте. Но как учит! Вновь он ничего не требует, не заставляет зубрить, не наказывает детей, относится к ним с уважением; вновь его ученики оживленны на уроке, внимательны, старательны — и дело идет быстро!

Вокруг школы поднялись споры. Назначили большую правительственную комиссию. Песталоцци получил свидетельство: «Вы исполнили все, что вы обещали, когда говорили о применении вашего метода. Вы показали, какие силы таятся в человеке даже в период самого нежного возраста… Удивительный успех ваших учеников, достигнутый при самых разнообразных способностях каждого из них, ясно убеждает, что из всякого ребенка может быть что-нибудь сделано, если учитель сумеет понять особенности его умственных способностей и психологически верно приняться за их развитие».

Все это и было главным делом жизни Песталоцци. Он доказал, что каждый ребенок, без исключений, может получить начальное образование, и выработал методы, с помощью которых это обучение стало возможным.

Песталоцци наконец поверили. Ему отдали бургдорфский замок для устройства образцового учебного заведения. Теперь явилась толпа добровольных помощников; ученики приходили отовсюду — все хотели учиться у Песталоцци учить детей. Еще бы: он в полгода выучивал детей читать, писать и считать — то, на что обыкновенный сельский учитель тратил три года. «Тайна успеха, — говорилось в отчете одной из комиссий, — заключается в том, что тут стараются только помочь природе и она является настоящею учительницей. При этом способе учитель как бы скрывается за ученьем… Учитель не является ученикам чем-то высшим, как это обыкновенно бывает, — он минуту за минутой переживает с детьми, и со стороны кажется, что не он их учит, а сам с ними учится».

В другом отзыве говорилось: «Его система пригодна для всех времен и народов. Она проста и последовательна, как природа…»

Но что стоила самому Песталоцци его «система» — об этом мало кто догадывался. В самые трудные дни организации приюта в Бургдорфе Песталоцци получил известие, что его единственный сын умирает в Нейгофе… Сын, которого он так любил, которого сам учил, следил за каждым его шагом.

Песталоцци не поехал к умирающему. Он не мог оставить Бургдорфа ни на один день. Только с еще большей яростью принялся за работу. Чем еще он мог пожертвовать детям? Своей жизнью? Наверно, он не задумался бы, если бы пришлось…

Через сто сорок лет после этого дня другой педагог в другой стране пойдет в фашистскую камеру, чтобы до последней минуты быть со своими воспитанниками и целиком разделить их участь. Это польский учитель Януш Корчак. Учителя учат, пока живы, и живут, пока учат.

Все дни напролет проводил Песталоцци с детьми и от помощников своих требовал того же. Популярность его достигла необычайных размеров. Он стал гордостью Швейцарии.

И тогда… Читатель, вероятно, уже догадывается: опять крах. Да, так оно и было. Всего четыре года работал Песталоцци в Бургдорфе. Институт не нравился правительству: «Рассадник демократизма». Песталоцци — ему было уже около шестидесяти лет — вынужден был искать новое место.

Но на этот раз вся Швейцария пришла в движение, все возмутились преследованиями великого педагога.

К Песталоцци стали являться делегации из многих городов и стран — приглашать его к себе. Его звали и в Россию — в Дерпт, в Ригу, в Вильнюс, и он уже совсем было собрался вместе с женой перебираться в наши края, но потом передумал. Он выбрал город Ивердон, в Швейцарии, на берегу Невшательского озера. Четвертая, последняя попытка человека. Нейгоф, Станц, Бургдорф, Ивердон…

Институт в Ивердоне существовал двадцать лет, с 1805 по 1825 год. Жил институт шумно: двести воспитанников из разных стран, несколько десятков молодых людей со всех концов Европы, обучавшихся искусству Песталоцци, и каждый день — посетители. Их встречал 70-летний старик; он неистово размахивал руками, носился по институту нервной, подпрыгивающей походкой, без устали показывал свое хозяйство и без конца говорил о том, что каждого крестьянского ребенка можно обучить, что образование народа есть необходимость, и к нему прислушивались. Он и его идеи были необходимы, ибо этот «безумец» выражал главную мудрость века, ставшего для многих стран мира веком всеобщего начального образования.

Даже император Александр I во время пребывания его в Базеле согласился принять Песталоцци. Это было в 1814 году. Старик педагог, некрасивый, с взъерошенными волосами, с лицом, изрытым оспой и покрытым веснушками, начал убеждать русского царя отменить крепостное право и дать крестьянам образование. Он пришел в азарт и наступал на своего царственного собеседника, а тот пятился от него, пятился, пока не уперся в стену. Отступать было некуда, и Песталоцци, настигнув царя, сделал движение, чтобы схватить его за пуговицу мундира… Царь отшатнулся, старик опомнился.

Песталоцци весь мир готов был схватить за пуговицу, за воротник, за горло: дайте детям бедняков образование, восстановите справедливость!

Работал в эти годы он по двадцать часов в сутки. Ложился в десять вечера, а в два часа ночи — так бывало часто — уже начинал диктовать свои записки одному из учеников. И так до утра, когда поднимался институт, и Песталоцци выходил к детям на весь день. Он замучил своих помощников: далеко не каждый мог вот так, круглые сутки, проводить с детьми, быть у них на виду. А скрыться некуда: учителя, утверждает один биограф, даже стали строить себе шалаши в лесу, чтобы хоть на несколько минут уединиться. Несмотря на огромную работоспособность, Песталоцци не мог уследить за всем, да и не очень-то он был практичен, не слишком хороший организатор. К тому же — сумасшедшая идея! — он основал еще одно заведение: «для воспитания бедных, которые со временем сами могли бы воспитывать и учить бедных», что-то вроде учительской семинарии.

Чудак из чудаков из страны… дураков?

За шесть лет семинария съела все скудные сбережения Песталоцци; в самом институте начались раздоры. Помощники его, которым он слишком доверял (он всем доверял сразу и безоговорочно), ушли из института и стали сочинять пасквили на своего учителя. К 1825 году — Песталоцци было 79 лет — оба института пришлось закрыть.

Последнее детище Песталоцци, Ивердон, погибло… Умер сын, скончалась многострадальная и до конца верная Генриху жена. Он вернулся в Нейгоф — туда, где начинал работать с детьми. Вернулся умирать, но ему было подарено еще три года жизни, и он написал за это время несколько книг, в том числе знаменитую «Лебединую песнь» — записки о своей страдальческой и бурной жизни. История выбрала для совершения подвига слабейшего, но нравственные силы человека весомее физических.

Умер Песталоцци восьмидесяти с лишним лет, в 1827 году. На памятнике его в Ивердоне вычеканили среди других строчек и такую:

Все для других, ничего для себя. 7]

Это был народник в лучшем значении слова. Последовательнее всего Песталоцци изложил свои педагогические взгляды в книге: «Как Гертруда учит своих детей». Метод обучения по Песталоцци был близок методу Жакото и был направлен на стимулирование умственной деятельности обучаемого. Основой воспитания должна быть природа человека. Подобно другим педагогам, простое накопление знаний Песталоцци считает вредным: знание должно вести к действию. Верный принципу наглядности, Песталоцци желает, чтобы и навыки, и сноровки приобретались тем же путём, как и знания — путём наглядности.

Цель воспитанияразвивать все природные силы и способности человека. Задача воспитания — создание гармонически развитого человека. Основной принцип воспитания — согласие с природой. Средства воспитания — труд, игра, обучение.

Песталоцци предлагал при определении основ образования опереться на знание человеческой психологии. В поисках общего психологического источника приемов воспитания и обучения он пришёл к убеждению, что таковыми являются элементы — простейшие составные части человеческого знания. У Песталоцци познание начинается не с чувственного наблюдения, а с активного созерцания идеальных объектов подобных элементов. Песталоцци призывал вслед за Руссо вернуться в воспитании к «высокой и простой сообразности с природой». Однако он расставлял иные акценты в соотношении биологических и социальных факторов воспитания, выдвинув тезис «жизнь формирует». Воспитание рассматривалось как многообразный социальный процесс, и утверждалось, что «обстоятельства формируют человека, но и человек формирует обстоятельства. Человек имеет в себе силу многообразно гнуть их по своей воле. Делая это, он сам принимает участие в формировании себя и во влиянии обстоятельств, действующих на него».

Теория элементарного (элементного) образования. Воспитание начинается с простых элементов и восходит к более сложным. В психической жизни человека Песталоцци подмечает пять «физико-механических» законов: закон постепенности и последовательности, закон связности, закон совместных ощущений, закон причинности и закон психической самобытности. Эти законы должны быть применены к воспитанию и обучению — а им удовлетворяет только наглядность, так как в душевной жизни человека из ощущений и представлений развиваются понятия. Если понятия не имеют этой подкладки, то они пусты и бесполезны. Наглядность достигается участием всех внешних органов чувств в приобретении и усвоении знаний. Усвоение знаний обнаруживает в человеке троякого рода способность: способность получить образ, соответствующий ощущению, способность выделить его из целой массы образов и способность дать ему определённый значок. Поэтому основой всякого усвоения, а следовательно, и обучения, надо считать форму, число и слово. Простейшие элементы знания: Число — счёт: единица. Форма — измерение: линия. Слова — речь: звук Знание только тогда можно считать усвоенным, когда оно отлилось в форму, ясно различается от других знаний и получило название. На этих рассуждениях строит последовательную методику элементарного преподавания. Обучение слову, форме и числу приводит к необходимости заниматься родным языком, чистописанием, рисованием и арифметикой. Песталоцци даёт очень обстоятельную методику этих предметов, основанную на принципе наглядности. Основные методические приемы обучения грамоте, счёту и письму, как они изложены у Песталоцци, стали в настоящее время достоянием всякой здравой педагогики.

Содержание воспитания и обучения. Основные принципы — строгая последовательность, концентричность, посильность. Умственное образование. Система специальных упражнений (для каждой ступени обучения), которые развивают интеллектуальные силы и способности. Основа — наблюдения и опыт. Физическое воспитание. Первый вид разумного воздействия взрослого на развитие детей, развитие и укрепление всех физических возможностей, основано на естественном стремлении к движению. На основе «естественной домашней гимнастики» Песталоцци предлагал строить систему школьной «элементарной гимнастики». [4] Содержание: военные упражнения, игры, строевые занятия, туристические походы). Трудовое воспитание. Соединение обучения с производственным трудом. Труд развивает силы, ум, формирует нравственность. Труд учит презирать слова, оторванные от дела. Труд вырабатывает следующие качества: точность, правдивость, создание правильных взаимоотношений между взрослыми и детьми и детей друг с другом. Нравственное и религиозное воспитание. Нравственное воспитание — постоянное упражнения в делах, приносящим пользу другим. Является центром всего воспитания. основу для всего последующего нравственного развития ребёнка И. Г. Песталоцци видел в разумных семейных отношениях, и школьное воспитание, как он полагал, может быть успешным лишь в том случае, если будет действовать в полном согласии с семейным. Религиозное воспитание — против официальной религии и её обрядности; за естественную религию. Развивающую моральные чувства и нравственные наклонности.[5]

Развивающее воспитывающее обучение. «Обучение должно быть подчинено воспитанию». «Школы, где главную роль играют учителя и книга, — никуда не годятся». «Учитель должен вырабатывать в ученике деятеля … не вливать в него, как в сосуд, готовые знания. Разрабатывая идеи развивающего школьного образования и элементарного обучения, И. Г. Песталоцци был одним из основоположников концепции развивающего образования: предметы преподавания рассматривались им, по его словам, больше как средство целенаправленного «развития способностей, чем как средство приобретения знаний.

Методики обучения. Родной язык. Развитие речи и обогащение словарного запаса. Звуковой метод обучения грамоте. Письмо — изображение прямых и кривых линий — элементы букв, зарисовка результатов измерений: прямая линия, угол, квадрат. Арифметика. Изучение чисел, начиная с элемента каждого числа — 1, дроби — пример соотношения частей в квадрате («арифметический ящик»). Возражая против традиционной методики обучения арифметике, основанной на заучивании наизусть правил, Песталоцци предложил свой метод изучения чисел начиная с элемента каждого целого числа — единицы. На основе наглядных представлений, сочетания и разъединения единиц он даёт детям совершенно ясное понимание свойств и соотношений чисел. Многие арифметические понятия должны уясняться во время игр. От изучения единиц дети переходят затем к десяткам. Для обучения дробям Песталоцци брал квадрат и показывал на нём, принимая его за единицу, соотношения частей и целого. На основе этой идеи последователями Песталоцци был введён в школьную практику так называемый арифметический ящик, используемый в некоторых школах и в настоящее время.[6] География — От близкого к далёкому. От наблюдения окружающей местности к более сложному, рельефы местности из глины — потом карта.

2. Причины возникновения беспризорности

В истории человечества беспризорничество как особое социальное явление существует давно. Но в периоды политических, социально-экономических потрясений, войн, революций, национальных междоусобиц — число беспризорных детей значительно возрастает. Имеют свою историю и способы решения проблем детей, выбитых из жизненной колеи. С середины XIX века в России начинается активный рост детских приютов, в том числе создаваемых частными лицами и общественными организациями. Характерно, что рост приютов в Санкт-Петербурге лидировал среди всех благотворительных учреждений; они составляли к 90-м годам XIX века 33% от их общего числа. К концу XIX века все большую активность в решении проблем беспризорничества проявляет государство, организуя приюты для детей нравственно запущенных, преступивших закон, или отбывших наказание. В начале ХХ века активную деятельность по устройству таких беспризорных детей развернул московский Совет по призрению беспризорных. Их передавали в семьи, которые получали определенную плату; создавали «искусственные» семьи из нескольких детей во главе с заслуживающими доверия женщинами; организовывали небольшие приюты.

В 1910 году в царской России насчитывалось до 2,5 млн. беспризорных детей. В результате голода, разрухи и других тяжелых последствий гражданской войны и революции число беспризорных детей к 1921 году возросло до 4,5 млн.

Следует отметить, что в связи с большим ростом детской беспризорности и безнадзорности, обусловленном целым рядом социально — политических и экономических факторов, эта проблема на сегодняшний день является особенно актуальной для России. Так, по данным различных экспертов, число безнадзорных в России составляет от 500 тыс. до 2 — 5 млн. несовершеннолетних.

Исходя из определения терминов «беспризорность» и «безнадзорность», а также из анализа юридической, социальной, педагогической литературы, посвященной данному вопросу, статистических данных официальных источников, были выделены следующие группы причин генезиса детской беспризорности и безнадзорности: экономические; социальные; психологические; медицинские; политические; правовые; рост криминализации общества.

Исходя из причин возникновения детской беспризорности и безнадзорности, на сегодняшний день принято выделять следующие пять основных источников ее формирования:

— нелегальная миграция семей из ближнего зарубежья в Россию;

— сиротство, потеря родственников и опекунов в силу различных трагических обстоятельств;

— попытка скрыться от суда и следствия после совершения уголовно наказуемых деяний;

— самовольно ушедшие из семьи из-за жестокого обращения, пьянства или наркомании родителей, сексуального насилия и в силу других причин;

— лица, самовольно покинувшие специальные детские учреждения (спецшколы, СПТУ, детские дома, школы-интернаты, иные объекты).

Можно сделать вывод, что впервые термин «безнадзорность» появился в 1930 году, хотя детская беспризорность появилась гораздо раньше и только с середины XIX века в России начинается активный рост детских приютов, в том числе создаваемых частными лицами и общественными организациями. Несмотря на богатый исторический опыт и разнообразие форм и методов борьбы с детской беспризорностью, существовавших в разные годы в России (от благотворительных сиротских приютов при монастырях до «изъятий» беспризорников ГУЛАГа в 30 — х гг. ХХ в.), следует отметить, что проблемы детской беспризорности и безнадзорности остаются актуальными и в настоящее время.

Способы решения проблем детской беспризорности

Во второй половине XIX в. в развитии образования происходят существенные перемены. В педагогике активно начинают развиваться гуманистическое, духовное и нравственное направления. Педагогическая общественность обращается к вопросам самосовершенствования личности, свободного воспитания, реформирования образования. 1] В эту эпоху судебных реформ в России сформировались основные направления деятельности государства и общества по предупреждению правонарушений несовершеннолетних. Государство направляло свои усилия преимущественно на развитие правовых основ превентивной политики, практические шаги осуществляли общественные силы. Развивалось законодательство, были учреждены суды для несовершеннолетних; исправительные заведения для подследственных и подсудимых. Эти заведения находились в тесной связи с судами. 2] В такие приюты несовершеннолетние помещались по решению судов для несовершеннолетних. Несовершеннолетние, вышедшие из мест заключения, жили, работали, иногда проводили в этих приютах по нескольку лет. Внутренний распорядок жизни, система воспитания были аналогичны существовавшим в исправительных заведениях. К 1917 г. на территории России располагалось 538 детских приютов, где воспитывались 29 650 детей. [4]

Всплеск роста числа беспризорных изошел во время Первой мировой и Гражданской войны. В 1921 г. их насчитывалось 4,5 млн. чел., по другим данным в 1922 г. было 7 млн. беспризорников.

В советской России борьба с беспризорностью стала политической задачей. После октябрьской революции 1917 г. система благотворительных учреждений была уничтожена. Заботу о детях-сиротах государство взяло на себя. Для решения проблемы детской беспризорности потребовались значительные усилия со стороны государства и общества в целом. Опыт ликвидации детской беспризорности в Советском Союзе представляет интерес и для настоящего времени, поскольку он помогает понять, как складывались современные подходы к решению проблемы беспризорности и безнадзорности детей и подростков.

Осенью 1921 г. при ВЦИК образовалась комиссия по улучшению жизни детей под председательством Дзержинского, которую называли ДЧК — детской чрезвычайной комиссией. 6]

Основной формой борьбы с беспризорностью было определение детей и подростков в учреждения интернатного типа. Создавались приемно-распределительные пункты, где дети находились под наблюдением педагогов и врачей до направления в детские учреждения постоянного пребывания (детские дома, детские городки, колонии и коммуны), трудоустройства, либо возвращения родителям или родственникам. В 1917 г. в детских домах воспитывалось 30 тыс. детей, в 1919 г. — 125 тыс. в 1921;1922 гг. — 540 тыс. детей.

Попечением о беспризорных занимались различные ведомства и организации (наркомздрав, наркомпрос, НКВД, профсоюзы, комсомол, партийные органы, женотделы и т. д.). Помимо упомянутых организаций учет беспризорников вели органы ГПУ, милиция, уголовный розыск. Основная тяжесть работы приходилась на местные органы народного образования (ОНО), но и там было дублирование. При каждом ОНО были созданы отделы социально-правовой охраны несовершеннолетних (СПОН), в структуру которых входили стол опеки, детский адресный стол, юрисконсультская часть и комиссия по делам несовершеннолетних («комнес»). Начало 20-х годов явилось периодом быстрого расширения и развития сети таких комиссий; их число в 1925 г. возросло, по сравнению с 1920 г. в 8 раз. Был создан их руководящий орган — Центральная комиссия по делам несовершеннолетних. Помимо них существовали детские социальные инспекции (ДСИ), представлявшие собой нечто среднее между обществом милосердия и полицией нравов.

Наряду с названными учреждениями возникла и система органов, специально предназначенная для рассмотрения дел о правонарушениях, — комиссия по делам несовершеннолетних. Схема борьбы с беспризорностью была простой: ребенок с улицы — детский приемный пункт — детский дом. Такой порядок очень скоро привел к переполнению детдомов, которые государство было уже не в силах содержать. С переводом детских учреждений на местный бюджет в 1923 г. количество детдомов и детей в них стало резко сокращаться. В целом по стране в 1923 г., по сравнению с 1922 г., сеть детдомов сократилась с 6063 до 3971, детей в них — с 540 тыс. до 253 237 человек .

В обеспечение исполнения законов об охране детства, в борьбу с беспризорностью и правонарушениями в подростковой среде сразу после своего создания включились органы прокуратуры. Так, циркуляром ВЦИК за подписью М. И. Калинина от 20 июня 1924 г. на прокуратуру возлагалось наблюдение за неуклонным осуществлением местными органами установленного порядка реэвакуации и привлечения к ответственности лиц, виновных в его нарушении. Большую работу проводила прокуратура по обеспечению законности в деятельности детских учреждений для беспризорных, борясь против хищений и бесхозяйственности, жестокого обращения с детьми.

Сложилась и сама система мер в работе с подростками: однократное воспитательное воздействие (беседа, замечание); устройство или возврат в семью; длящийся надзор за поведением подростков; помещение их в закрытые воспитательные учреждения.

Регламентируя вопросы уголовной ответственности несовершеннолетних, уже в Уголовном кодексе 1922 г. были сформулированы некоторые важнейшие положения: отнесение несовершеннолетия обвиняемого к числу смягчающих обстоятельств, возможность широкого применения к подросткам условного осуждения, замены судом уголовного наказания воспитательными мерами, достаточными для достижения цели исправления виновного.

Сама сеть учреждений для исправления и перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей развивалась в двух направлениях.

Во-первых, это закрытые учреждения для трудных подростков интернатского типа со строгим педагогическим режимом, обязательной школьной учебой и обучением профессии. К 1925 г. было 258 таких учреждений, где содержалось 16 тыс. воспитанников.

Наряду с закрытыми воспитательными учреждениями создавались трудовые дома в городах и колонии в сельской местности, имевшие воспитательно-карательный характер.

В 1928 г. была поставлена задача ликвидировать в кратчайшие сроки детскую беспризорность. Был составлен оперативный план ликвидации уличной беспризорности. Детей раздавали в крестьянские семьи, кустарям, в колхозы и совхозы. Крестьян и кустарей заинтересовывали брать детей из детдомов, предоставив дополнительный земельный надел на каждого взятого ребенка, освобождаемый от уплаты единого налога на три года. Кроме того, крестьяне пользовались правом бесплатного обучения питомца в школе и получали на него единовременное пособие.

Центральным пунктом плана ликвидации уличной беспризорности являлось одновременное «изъятие» бездомных детей и подростков с обжитых ими мест обитания и размещение их в приемниках, детдомах и приютах. В циркуляре наркомпроса от 19 марта 1928 г. работа по ликвидации уличной беспризорности приравнивалась к «боевому заданию». К операции привлекались только сотрудники ОГПУ, милиции и угрозыска, в редких случаях — работники детской инспекции и комсомольские работники.

Исчезнув с центральных улиц крупных городов, беспризорщина переместилась в глубь страны. Болезнь была загнана вовнутрь. Одна часть беспризорных детей и подростков пополнила ряды узников ГУЛАГа, другая часть была направлена на ударные стройки коммунизма и на военную службу. С осени 1927 г. в советской прессе перестали говорить о беспризорности как о массовом явлении, а с 1928 г. статьи о беспризорниках практически исчезли со страниц газет.

3. Сравнительный анализ педагогических подходов по работе с беспризорными детьми на основании исследований А.В. Гоголевой «Беспризорность. Социально-психологические и педагогические аспекты»; А.С. Макаренко «Флаги на башнях»; И.Г. Песталоцци

песталоцци беспризорность педагогический

Макаренко Антон Семёнович (1.03.1888 — 1.04.1939) родился в городе Бесполье, ныне в Сумской области Украины. Педагог и русский писатель. По окончании Кременчугского городского училища и пед. курсов при нём учительствовал в посёлке Крюков и на станции Долинская на Украине. Окончив Полтавский учительский интернат (1917), заведовал железнодорожным училищем в Крюкове и городским училищем в Полтаве. С 1920 года руководил трудовой колонией для несовершеннолетних правонарушителей близ Полтавы, в 1926 году переведённой в Куряж, под Харьков. С 1927 года совмещал работу в колонии с организацией детской трудовой Коммуны имени Ф. Э. Джерджинского под Харьковом. С 1928 года заведовал коммуной, с 1932 начальник пед. части. В 1935 году начальник, в 1937 году зам. начальника отдела трудовых колоний НКВД УССР. Осенью 1936 возглавил колонию для несовершеннолетних № 5 в Броварах под Киевом. В 1937 переехал в Москву и посвятил себя литературной и общественно — педагогической деятельности.

Гоголева Альбина Васильевна — доктор психологических наук, доцент.

В 1967 году поступила в Киевский педагогический институт. По окончании которого приобрела специальность «Дефектолога» и начала трудиться во вспомогательной школе г. Кишинева — логопедом. Затем перешла на работу в научно-исследовательскую лабораторию младшим научным сотрудником, где занималась психологией глухих.

В 1978 году поступила в аспирантуру НИИ Дефектологии г. Москвы. Научный руководитель Гозова А. П. Тема диссертации «Особенности произвольного внимания глухих детей». По окончании и успешной защиты диссертации пришла на работу в Кишиневский Госуниверситет на кафедру «Общей психологии и педагогики». Где проработала до 1989 года.

Параллельно с работой на кафедре сотрудничала с научной лабораторий биоэнергетики политехнического института г. Кишинева. Лаборатория занималась разработкой диагностической и релаксирующей аппаратуры. Результаты разработок оценены Золотой медалью в Брюсселе.

В 1997 году Альбина Васильевна переехала в Ижевск и в 1999 году лицензировала две специальности: Логопедия и Специальная психология и возглавила новую кафедру «Специальной психологии и коррекционной педагогики». 9.]

Вывод

На основе сравнительного анализа педагогических подходов по работе с беспризорными детьми на основании исследований А. Гоголевой, А. Макаренко, И. Песталоцци можно сделать вывод, что в разные эпохи и времена на решения одной и той же проблемы были сходства на пути к достижению поставленной задачи, все они основывались на том что, только совместная деятельность педагогов и воспитанников, основанная на доверительных и добрых отношениях, без давления и превосходства, общий труд и общее достижение целей смогут привести к решению данной проблемы, рассмотренной выше.

Заключение

Итак, беспризорными надо считать не только детей, потерявших родителей (или опекунов) и домашний очаг. Если родители (или опекуны) лишают детей пищи, грубо с ними обращаются, совращают их на преступления, разлагающе влияют собственным примером, то дети подобных родителей тоже считаются беспризорными".

Беспризорность социологи сегодня относят к разновидности девиантного поведения, очевидно и грозно заявившей о себе в последние годы.

Корни социального сиротства в нашей стране уходят в ее историю. В XX веке Россия неоднократно переживала взлет беспризорности: во время Первой мировой и Гражданской войн; в результате голода и эпидемий 30-х годов; как последствия сталинских репрессий конца 1937;го и Второй мировой войны. Угрожающие размеры беспризорность приняла в 1921;1925 гг. в результате хозяйственной разрухи, голода, эпидемий, вызванных Первой Мировой и последовавшей за ней гражданской войнами. По данным официальной статистики, общее число беспризорников и детей, лишенных средств к существованию, составляло 7 миллионов, реальное же количество беспризорных в тот период было еще больше.

В Советской России борьба с беспризорностью стала политической задачей. После октябрьской революции 1917 г. система благотворительных учреждений была уничтожена. Заботу о детях-сиротах государство взяло на себя. Основной формой борьбы с беспризорностью было определение детей и подростков в учреждения интернатного типа. Создавались приемно-распределительные пункты, где дети находились под наблюдением педагогов и врачей до направления в детские учреждения постоянного пребывания (детские дома, детские городки, колонии и коммуны), трудоустройства, либо возвращения родителям или родственникам.

Решение проблем беспризорности потребовало специальных усилий со стороны государства. В 1928 был принят закон «Об организации дела борьбы с детской беспризорностью». Среди основных мероприятий, направленных на решение этой проблемы, необходимо упомянуть назначение опеки, передачу на договорных началах в крестьянские семьи, ремесленникам, направление подростков на производство в государственный сектор, развертывание внешкольной работы по месту жительства при активном содействии пионерских организаций и комсомола24. Следует признать, что даже в тяжелейших экономических условиях 1922;1926 гг. государство находило возможность решать наиболее острые проблемы беспризорности, выделять для этого немалые финансовые средства. Опыт ликвидации детской беспризорности в Советском Союзе представляет интерес и для настоящего времени, поскольку он помогает понять, как складывались современные подходы к решению проблемы беспризорности детей и подростков.