Особенности институционального дизайна политической системы современного Казахстана

Особенности институционального дизайна политической системы современного Казахстана

На протяжении последних лет в Республике Казахстан активно разворачивается сложный и неоднозначно протекающий процесс институционального строительства политической системы общества. Этот процесс еще далек от завершения, но новые контуры институциональной структуры отечественного поля политики уже определенно просматриваются. Нельзя утверждать однозначно, что ее инновационное преобразование в соответствии с демократическими устремлениями и импульсами модернизирующегося общества состоялось в полном объеме. Институциональная история политики не разворачивается стремительно. Однако реальные элементы демократических институтов стали неотъемлемым фактом казахстанской политики. Конечно, эти элементы станут полноценным «работающим механизмом» в том случае, если будут подкреплены достаточно продолжительным и позитивным опытом последовательно и результативно разворачивающихся реформ. Тем не менее, подведение некоторых предварительных итогов, фиксирующих особенности, противоречия и трудности этого процесса, представляется возможным уже сейчас.

Очевидно, что становление и закрепление демократии в значительной степени зависит от активной и научно выверенной политической инженерии, т. е. целенаправленного институционального строительства политической системы общества. Такое понимание проблемы является результатом длительного наблюдения и исследования эволюционного усложнения политических систем разнообразных по своей природе обществ. Оно опирается на продолжительную интеллектуальную традицию, закрепленную в политической науке. Многие авторитетные исследователи (С. Хантингтон, Ф. Шмиттер, С. Липсет, Дж. Нельсон, Дж. Марч, П. Ольсен, К. Скэтч и другие) рассматривают политические институты в качестве фундаментальных атрибутов политики и важнейших (а зачастую — приоритетных) факторов, определяющих состояние стабильности и изменения в политической жизни общества. Не отрицая значимости иных многообразных факторов и условий политической организации общества, эти исследователи своими фундаментальными аналитическими трудами, ставшими классикой политической теории, способствовали закреплению понимания особой ключевой роли политических институтов. Они являются, пожалуй, самым чутким индикатором характера, направленности и успешности политического развития, своего рода интегральным показателем благополучия любого общества. Это объясняется тем, что в условиях, когда институциональная структура политической системы общества стабильна и спаянна, общество может функционировать без особо тяжелых сбоев и кризисов. В ситуациях институционального «слома» кризис грозит разложением «живой ткани» общества, так как сложившаяся в течение длительного времени фундаментальная институциональная система уже не в состоянии отвечать своему функциональному предназначению. Многовариантный опыт политической модернизации государств постсоветского пространства, дополнив и обогатив оригинальным эмпирическим материалом исследовательские конструкции авторитетных теоретиков, подтвердил тесную зависимость успешности и результативности демократического транзита от институциональных реформ.

Исследовательская работа по подтверждению данной закономерности была активно продолжена отечественной политической наукой¹. Известные казахстанские политологи А. Нысанбаев, М. Машан, Ж. М урзалин, А. Тулегулов, авторы фундаментального монографического исследования «Эволюция политической системы Казахстана», отмечают: «Трансформация политических институтов Казахстана стала одним из наиболее заметных явлений в формировании независимого государства, но ее научное объяснение вовлекает в себя более общие вопросы, затрагивая направления движения общества в отдельные периоды их развития. Формирование государственных институтов отражает в первую очередь становление государства и служит четким индикатором состояния общества.»².

Признавая очевидность впечатляющих успехов политических реформ в современном Казахстане, можно тем не менее констатировать, что «институциональный дизайн» (Дж. Коулмен) его политической системы характеризуется неоднозначностью, противоречивостью и амбивалентностью. Это объясняется вполне определенными причинами. Кажущаяся простота и стремительность перехода молодых современных государств к новому политическому проекту имеет и свою оборотную сторону, которая определяет переживаемые ими трудности и противоречия. Их можно сгруппировать в два тесно взаимосвязанных массива. Первый — это трудности, связанные с поиском и отбором новых политических форм и моделей, адекватных национально-культурному контексту, то есть соответствующих специфике общества, его истории и традициям. Очевидно, что игнорирование отечественного контекста с неизбежностью приведет к формированию «бледного отражения» (Ф. Шмиттер) западной демократической нормы. Эпигонство в истории непродуктивно и неконструктивно. Второй массив проблем вытекает из признания того, что западная модель демократии все-таки несет в себе значительный потенциал универсальных элементов. Это своего рода космополитический код демократии. Было бы крайне неразумно отвергать все без исключения возможности политической модели, которая прошла проверку на прочность временем. Трудности здесь могут возникать в связи с «вживлением» тщательно отобранных элементов, форм и принципов жизнедеятельности в «живую ткань» казахстанского общества. Эти сложные и противоречивые проблемы не поддаются одномерной теоретической интерпретации. Соответственно и формирующаяся институциональная структура политической системы современного Казахстана несет на себе явственный отпечаток недостаточной отрефлексированности этих проблем.

В своем анализе ее особенностей мы исходим из двух положений. Во-первых, политические институты формируются в процессе длительной и непростой эволюции. И в контексте этой эволюции выпукло и со всей очевидностью проявляются политическая траектория, векторы и доминанты движения, повороты, откаты и прорывы в политической жизни общества. Во-вторых, исследование проблемного поля, связанного с генезисом и эволюцией политических институтов, позволит приблизиться к пониманию глубинных причин и механизмов политической динамики казахстанского общества, а также наметить оптимальные стратегические задачи на перспективу.

Говоря об особенностях современного оформления политической системы Казахстана, следует, прежде всего, констатировать ее «институциональную неопределенность» (А. Пшеворский). Это неизбежно на начальных этапах политического транзита, так же как и эклектичность, и трудная коррелируемость элементов политической системы в целом. Это объясняется тем, что одни из них находятся в состоянии распада или полураспада, так как уже не соответствуют запросам модернизирующегося общества, другие — только формируются в соответствии с требованиями нового социального заказа, но пока еще не являются спаянным и сложившимся комплексом.

«Институциональная неопределенность» неизбежна и вследствие того, что при переходе к новой парадигме общественно-политического развития, наличествует вполне понятное идейное многообразие, отражающее активный поиск обществом наиболее оптимальных технологий демократического транзита. С одной стороны, это позитивная составляющая любого динамичного движения, способствующая кристаллизации политического проекта, выработке стратегических приоритетов и способов их достижения с наименьшими экономическими, социальными и морально-психологическими издержками. Но, с другой стороны, идейный плюрализм создает и провоцирует перманентную проблематичность в обществе и в его властном пространстве.

Отсюда возникает проблема следующего порядка. Развитие политической системы любого общества (и переходного общества в особенности) возможно лишь при наличии предельно четкой и определенной политической линии. Фрагментированность идейного поля политики, плюральность политических идей, проектов, программ значительно усложняют возможность выстраивания единой генеральной стратегической линии развития общества. Но в то же время демократическая модель политической организации, на воплощение которой так активно нацелено казахстанское общество, неизбежно характеризуется плюралистичностью в самом широком смысле, более того, она сама постоянно воспроизводит ее — насколько возможно оптимальное и относительно бесконфликтное совмещение в рамках одного феномена, казалось бы, несовместимых элементов: плюрализма и политической гетерогенности общества и одновременно активной способности к его интеграции и консолидации. Адекватное решение этой проблемы во многом, как нам представляется, связано с пониманием самой сущности демократической формы политической организации общества как явления не статического, а постоянно развивающегося. Сердцевину, суть демократии составляет комплекс разнообразных проектов, изменяющих, корректирующих, совершенствующих настоящее и закладывающих основу на перспективу. А вот функция учета и сортировки этого гигантского комплекса и отбора проектов, наиболее адекватных целям политического транзита, должна принадлежать политическим институтам — прежде всего разнообразным структурам государства и политическим партиям. Понятно, что в условиях структурной неопределенности невыстроенности партийной системы эта функция будет реализовываться явно недостаточно. Выходом из данной ситуации, на наш взгляд, является как можно более гибкое использование методов и принципов государственного дирижизма, представляющего собой продуманную, взвешенную и корректную оптимизацию регулирующей роли государства. На первый взгляд представляется, что такое понимание проблемы в корне расходится с базовыми принципами демократии. Однако это не так. Государственный дирижизм потерял свою актуальность в странах так называемой «старой демократии», потому что многие регулирующие функции здесь взяли на себя структуры зрелого гражданского общества, имеющие значительный и продуктивный опыт активного представительства общественных интересов. В обществах переходного типа, где нет продолжительных традиций политического участия и социального партнерства, т. е. самой основы для полноценного функционирования гражданского общества, государственный дирижизм еще далеко не исчерпал своего конструктивного потенциала.

Особенности складывающейся в современном Казахстане институциональной системы не могут быть поняты без постановки вопроса об оптимальном соотношении традиций и инноваций в контексте политического реформирования. В частности, авторитетный исследователь проблемы Ф. Шмиттер объясняет причины недостаточной эффективности и динамичности становления молодых демократий «почти тотальным отсутствием экспериментирования с новыми институтами»³, в их ориентированности на тиражирование универсальных западных образцов. Эту позицию разделяют многие исследователи, анализирующие специфику демократического транзита в странах постсоветского пространства. В. Меркель и А. Круассан также видят истоки трудностей, возникающих в процессе замены устаревших, тоталитарных по существу институтов качественно иными — демократическими, в инерции додемократического прошлого. Они утверждают: «В молодых демократиях растет конфликтный потенциал между старыми (передающимися из поколения в поколение) и новыми институтами»⁴.

Любое масштабное и кардинальное политическое реформирование, и тем более связанное с переходом к новой модели общественно-политического развития, неизбежно включает в себя сильную инновационную составляющую. Тем не менее, перенесение этого общепризнанного положения из области политической теории в плоскость практической политики обнаруживает его новые и совсем не простые ракурсы, которые заставляют нас пересмотреть и переосмыслить некоторые из наших представлений, возникших на начальных этапах демократического транзита. В частности, убеждение, что все новое заведомо лучше старого способствовало тому, что новизна стала рассматриваться в качестве важнейшего, если не приоритетного, критерия эффективности политического реформирования и даже его цели. Традиционные же элементы политической организации, в силу их фиксированности в тоталитарном и предтоталитарном прошлом, стали восприниматься как подлежащие активному преодолению и изживанию. Сейчас, имея больше возможностей для адекватной оценки итогов развернувшихся политических реформ, мы можем предполагать, что эти представления были недостаточно отрефлексированы.

Очевидно, что становление новой политической реальности неизбежно происходит в наследуемой культурной среде. И поэтому прошлое незримо присутствует во всех инновациях. Любое изменение политических институтов происходит в процессе сохранения и накопления организационного опыта. Ранее достигнутая организационная сложность наращивается за счет воспроизводства в новых институциональных формах унаследованного от традиционных структур функциональных элементов, а также характерных для предшествующих этапов развития политической системы ценностей, норм, институтов. Этот так называемый «закон вечности», сформулированный известным российским политологом М. В. Ильиным, самым непосредственным образом определяет процессы становления, развития и эволюционного усложнения политической системы любого общества, в том числе и переходного.

Конечно, в процессе анализа политических изменений в транзитных обществах всегда присутствует опасность ложного истолкования преемственности между прошлым и настоящим, а соответственно и ошибки в перспективных прогнозах. Это объясняется вполне понятными причинами. Старая модель, от которой общество отказалось в силу ее явной недостаточности, неадекватности требованиям современности, казалось бы, лежит в руинах. Но и перспективная модель, на которую обращены все общественные надежды и ожидания, не имеет четко очерченных контуров. Она еще подлежит уточнению, конкретизации, коррекции. Образ прошлого, его реальные и вполне обыденные конструкты в виде привычных представлений, ценностей, моделей будут еще долго влиять на настоящее. А какие-то из его элементов, пусть и в трансформированном или даже мутированном виде, будут дрейфовать в будущее. Как отмечают в этой связи известные казахстанские политологи А. Нысанбаев, М. Машан, Ж. Мурзалин, А. Тулегулов: «Но существующая историческая связь с прошлым — как советским, так и досоветским, ставит нас перед фактом удивительного феномена своеобразной „двойной“ традиции, когда на трансформацию политической системы и облик ее институтов накладывает отпечаток недавнее тоталитарное прошлое и период традиционного общества»⁵.

Специфика исторического момента, переживаемого Казахстаном в связи с переходом к новой модели общественно-политического развития, актуализирует проблему выбора оптимального баланса традиций и инноваций в контексте институционального оформления его политической системы. Данное обстоятельство инициирует постановку ряда сложнейших вопросов. Целесообразно ли сохранение и развитие традиций, и каких именно? Приобретут ли они «второе дыхание», модифицируясь в соответствии с теми задачами, которые предстоит решать обществу в процессе политической модернизации? Насколько органичны инновационные составляющие отечественного поля политики? Перспективность общественной модели, основы которой закладываются сегодня, во многом зависит от того, будут ли найдены правильные и точные ответы на поставленные вопросы и будут ли сформированы эффективные политические технологии их воплощения в практической политике.

Президент Республики Казахстан Н. А. Назарбаев, анализируя потенциальные возможности казахстанского социума, использование которых откроет новые перспективы для устойчивого развития, подчеркивал: «…необходимо отказаться от упрощенной трактовки взаимоотношения традиций и общественного прогресса. Опыт современного мира убедительно показывает, что некоторые традиционные структуры очень органично вплетаются в ткань нынешней цивилизации. Без опыта невозможно и новаторство»⁶.

Конечно, аксиоматическая оформленность политических институтов очень спорна. Они являются результатом длительной и непростой эволюции в контексте целого массива специфически оригинальных, а зачастую и уникальных условий, факторов, процессов. При этом политические институты представляют собой только часть сложной социальной структуры, корни которой чрезвычайно стары и глубоки. При переносе их в новые условия они неизбежно претерпевают качественные изменения. Причем зачастую столь значительные по существу, что правомернее говорить не о заимствовании, а о внутренней инновации, становлении принципиально новой политической реальности. Р. Инглегарт, обобщив огромный аналитический материал, построенный на фиксации данных закономерностей в 43 разнообразных обществах, констатирует: «Политические институты также формируются в процессе естественного отбора. Некоторым из них уготована долгая жизнь, однако в отношении большинства других дело обстоит совсем иначе.»⁷.

Следует признать, что в общественном социуме существуют традиции, которые, без всякого сомнения, подлежат изживанию. Они оказывают самое негативное и даже деструктивное воздействие на особенности властного пространства Казахстана. Необходимо «институциональное очищение духовной сферы демократии» (И.К. Пантин), т. е. отказ от этих традиций как источников дестабилизации, которые значительно снижают позитивный потенциал политических реформ. Как отмечал в этой связи Президент Республики Казахстан Н. А. Назарбаев: «…категорически не приемлется политическая идеология традиционного типа, которая основана на оживлении архаичных форм общественного устройства, родоплеменной психологии.»⁸. Речь идет о традициях трайбализма и клановости, исторические корни которых уходят в самые глубинные пласты культуры и социальной психологии восточного общества. Даже массированная антитрайбалистская политика центра в советский период не смогла полностью искоренить эти традиции. Они стали проявлять себя в латентных формах, значительно влияя, тем не менее, на характер политической организации в Советском Казахстане. С достижением суверенитета эти традиции усилились. На настоящий момент они являются, на наш взгляд, одними из самых опасных антимодернизационных факторов.

В заключение, резюмируя сказанное, мы считаем целесообразным обращение к еще одному принципиально важному аспекту проблемы — вопросу о соотношении институциональных и ценностных оснований радикальных реформ политической системы современного Казахстана. Институциональный дизайн политической системы будет совершенствоваться постепенно и под воздействием целого комплекса разнообразных факторов, в том числе роста способности граждан к самоорганизации и самоуправлению. Данное обстоятельство будет способствовать трансформации ценностных оснований легитимности политических институтов. Обязательным предваряющим условием успешности этого процесса, по нашему мнению, является целенаправленное и активное формирование, закрепление и институциональное воплощение демократических ценностей. Очевидно, что в «обществах с низким уровнем доверия» (Ф. Фукуяма) реализация этого ориентира связана со значительными трудностями. В частности, материалы республиканского социологического исследования, проведенного Центром политических исследований Института развития Казахстана («Свобода есть высшая ценность: за и против») выявили следующую картину. Относительное большинство опрошенных казахстанцев (29,9%) «готовы пожертвовать политической безопасностью ради обеспечения экономической безопасности». Относительное меньшинство респондентов (20,2%) считают, что «можно смириться с ростом экономического неравенства ради сохранения своей политической безопасности (свободы)». Такая же закономерность выявлена авторами исследования при рассмотрении проблемы сквозь призму регионального, возрастного, профессионального и других критериев⁹. Оказавшись перед дилеммой: политическая свобода или экономическое равенство, большинство граждан отдают предпочтение второй ценности как ведущей. Причины этого многообразны. По нашему мнению, они определяются не только политической индифферентностью людей, их неумением грамотно выстроить политические приоритеты на перспективу, но и их фиксированностью на повседневности, которая определяет комфортность их обыденного существования.

Тем не менее, демократия в принципе не может закрепиться и тем более выйти на новые рубежи без реального воплощения целого комплекса демократических ценностей, которые должны определять как властное пространство социума, так и массовое политическое сознание. Причем одни из них формируются на начальных этапах демократического транзита (например, институциональное закрепление получают систематически проводимые выборы, свобода слова, идейный плюрализм), другие могут реализоваться только на очень высокой стадии зрелости демократического устройства — например, приоритет гражданского общества перед государством, подлинное политическое равенство граждан и групп как участников политического процесса, гарантированная защита прав личности и другие.

Как нам представляется, политическая свобода, воспринимаемая массовым сознанием как политическая ценность высшего порядка, может представлять собой одно из важнейших условий трансформации политической системы, ценностную основу для легитимации политической программы демократии. Она выступит в качестве предпосылки расширения многообразия социальных и политических форм демократических отношений. Правильно сформированное ценностное поле политики в состоянии обеспечить политическому режиму необходимую устойчивую поддержку общества.

Очевидно, что ценностное поле политики первично для становления и закрепления демократических политических институтов, а ценностные императивы приоритетны потому, что демократическая форма политической организации не может установиться без их актуализации. Права и свободы гражданина, приоритет личности перед государством, уважение чести и достоинства человека — это глобальные духовные константы и этические максимы, имеющие вполне конкретное и при этом мощное политическое значение. Однако осознание, а тем более активное воплощение этих ценностей в политической практике не происходит вдруг, только со сменой общественно-политических ориентиров. Вербальный выбор в их пользу не всегда сопровождается соответствующими изменениями в политическом сознании и поведении даже на микроуровне. Реализация же их в масштабах всего общества — тяжелейшая задача, которую предстоит решать, проявляя при этом массовую добрую волю к социальному и политическому партнерству, всем гражданам Республики Казахстан.

политический свобода демократия казахстан.

• 1. АшимбаевМ.С. Политический транзит: от глобального к национальному измерению. — Астана: Елорда, 2002.
• 2. Биекенов А. М. Политическое развитие Казахстана: исторический опыт и современность. — Алматы: ИХТИСАТ, 1997.
• 3. Бижанов А. Х. Республика Казахстан: демократическая модернизация общества переходного периода. — Алматы: ?нер, 1997.
• 4. Дьяченко С. А. Политический транзит в современном Казахстане. — Астана: Елорда, 2001.
• 5. Кадыржанов Р. Консолидация политической системы Казахстана: проблемы и перспективы. — Алматы: Институт философии и политологии МНиВО РК, 1999.
• 6. Машан М. С. Политическая система Казахстана: трансформация, адаптация, целедостижение. — Алматы: ЦИП КДИ, 2000.
• 7. Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Эволюция политической системы Казахстана: В 2 т. — Алматы: Главная редакция «КЭ», 2001.
• 8. Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Эволюция политической системы Казахстана. — Алматы: Главная редакция «КЭ», 2001. — Т. 2. — С. 5.
• 9. Политические институты на рубеже тысячелетий / Отв. ред. К. Г. Холодковский. — Дубна: ООО «Феникс +», 2001. -С. 127.
• 10. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. — 2002. — № 2. -С. 21.
• 11. Нысанбаев А., Машан М., Мурзалин Ж., Тулегулов А. Указ. работа. — С. 533.
• 12. Назарбаев Н. А. Идейная консолидация общества — как условие прогресса Казахстана. — Алматы: ФПИ «КазахстанXXI век», 1993. — С. 10.
• 13. Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В. Л. Иноземцева. — М.: Academia, 1999. — С. 273.
• 14. Назарбаев Н. А. Указ. работа. — С. 10.
• 15. Шоманов А. Ж. Казахстанская мечта. Система жизненных ценностей и идеалов в общественном сознании казахстанского общества по результатам республиканского общественного опроса. — Алматы: ИРК, 1996. — С. 35.