Комикс о супергероях в культуре xx-xxi вв.: репрезентация социально-политической проблематики

Данная глава посвящена описанию контента, материалов курса, и дает детальное представление о том, какие знания получит слушатель после прохождения курса.

Супергерои до комиксов

Данный параграф рассказывает о возникновении образа супергероя задолго до того, как он был воплощён в классических американских супергеройских комиксах.

До того, как образ супергероя стал использоваться в комикс-культуре, он существовал в несколько ином виде во многих видах искусства — здесь можно отметить фольклорные произведения. Исследуя атрибутику образа супергероя, опираясь на определение, даваемое толковым словарем («…a fictional hero having extraordinary or superhuman powers; also: an exceptionally skillful or successful person…»), можно выделить его основные черты — выдающиеся умения, сила или сверхспособности, героическое, положительное поведение, сопутствующая ему удача. Также можно отметить такой фактор, как наличие маски, костюма или другого атрибута, делающего героя неузнаваемым. Подобные персонажи встречаются во многих фольклорных произведениях: зарождение образа супергероя можно увидеть ещё в античной и средневековой (английской и французской) фольклорной литературе. В античности образ супергероя сопоставляется с образом героя-полубога, в чьих жилах течет кровь и олимпийского божества, и простого смертного. Сюда относятся Тесей, Геракл, Персей, Ахиллес, Мелеагр, Диоскуры, и многие другие греческие герои. Нередко в античной литературе они представали неузнанными, а также обладали сверхъестественной силой, были удачливы и вставали на сторону добра.

В средневековой литературе также присутствуют персонажи, которых можно идентифицировать как прообразы «супергероя» — Ланселот, сам король Артур, Парсифаль, Галахад и т. д. Важно помнить, что влияние на формирование образа рыцарей в средневековом романе оказывала и христианская религия — таким образом, их подчас сверхъестественные способности объясняются божественным вмешательством (в отличие от античных героев, которые получают силу непосредственно через родственные связи с богами). Поэтому в вопросе рассмотрения образа супергероя всегда важно отмечать, каким образом он получил свои способности, и почему именно его наделяют теми или иными героическими чертами. В средневековой литературе также часто используется образ рыцаря, полностью скрытого доспехами, который совершает добрые дела, не будучи узнанным. В этой связи следует вспомнить такого народного героя, как Робин Гуд, фигуру, превратившуюся из персонажа английских баллад в достаточно популярный в массовой культуре образ. Также можно идентифицировать в качестве супергероя такого персонажа, как Зорро.

Само по себе слово, обозначающее человека, наделенного необыкновенной силой, или иными сверхспособностями, появилось лишь в ХХ веке — по некоторым источникам, его первое употребление относится к 1917 году. Еще за некоторое время до этого, в самом начале ХХ века, сам образ мстителя в маске появился в известном романе баронессы Эммы Орци «Алый Первоцвет»; несмотря на то, что действие книги (и ее продолжений) разворачивается во Франции во времена революции 1789 года и позже, главный герой является типичным мстителем — и если до этого прообразом супергероев становились скорее персонажи исключительной силы и мощи, то здесь на первый план выступает именно проблема тайной личности героя, двойной жизни. Хоть Эмма Орци и наделяет Перси Блэкни талантом к фехтованию, виртуозной маскировке, и некоторыми другими качествами, делающими его по меньшей мере выдающейся личностью, с ним, тем не менее, не происходит ничего сверхъестественного. Если сравнивать этого персонажа с более поздними, классическими американскими супергероями, он больше всего подходит на роль мстителя в маске, не обладающего суперспособностями, но компенсирующего это каким-либо выдающимся умением, смекалкой и прочими атрибутами человека, способного быть на одном уровне с более сильным противником. В случае Перси Блэкни, его двойная жизнь успешно маскируется образом богатого, беспечного плейбоя — здесь можно провести параллели с чертами образа Брюса Уэйна, Бэтмена из Готэм-сити. Для подобных героев может использоваться не только определение super-hero, но и costumed crime fighter или masked vigilante — как альтернативный способ обозначить то, что герой не обладает сверхспособностями.

Сочетание образа мстителя в маске и человека, наделенного экстраординарными способностями, постепенно трансформировалось в образ супергероя — этому способствовали как спрос на подобных персонажей у аудитории, так и внешние условия, косвенно связанные с данной сферой. Кроме того, индивидуальные предпочтения, взгляды и вкусы людей, создавших первого супергероя — Супермэна — также сыграли немаловажную роль в формировании самого образа супергероя.

Кроме того, следует учесть, что на данный момент, «super-hero» — торговая марка, владельцами которой являются два крупнейших издательства комиксов, базирующиеся в США — DC Comics и Marvel Comics. Поэтому курс ориентируется на комиксы исключительно этих двух изданий.

Глобальные труды по изучению комиксов как части культуры, как медиа, появились в 1980;х — 1990;х годах, в период сильных изменений, затронувших всю комикс-индустрию. Одним из первых заметных исследований стала книга Уилла Айснера «Comics and sequential art», вышедшая в 1985 году; основанная на традиционном для Европы семиотическом анализе, книга содержала высказывания и опыт, полученный непосредственно изнутри, из самой индустрии комиксов — ее автор сам работал в данном виде медиа. После данной книги выходили еще некоторые статьи и небольшие работы, как в прессе, так и в научном сообществе, так или иначе посвященные комиксам. Однако одним из самых выдающихся теоретиков (и практиков) комикс-культуры на тот момент стал Скотт Макклауд, выпустивший в 1993 году книгу «Понимая комиксы» («Understanding Comics»). Книга, декларировавшая мнение автора о том, что комиксы — это нечто большее, чем простые рисованные картинки, и что они могут рождать репрезентации чего бы то ни было, сама была издана в виде комикса, что подкрепляло точку зрения автора на данный вопрос. Кроме того, книга, помимо попытки раскрытия сути комиксов как медиа, также давала некоторое понимание азов работы комикса и того, по каким именно художественным принципам он строится. Во многом, после публикации этой книги, а также ряда других исследований этого периода, включая и те, что были названы выше, комиксы были несколько реабилитированы в глазах критиков, которые до этого говорили только то, что вся культура комиксов является продуктом массовой культуры, и не следует поднимать вопрос о том, считается ли комикс искусством сам по себе. Эта «реабилитация» позволила считать, что в каком-то количестве в комиксах присутствует то, что делает их не просто медиа, а еще и высокохудожественным продуктом; подобное отношение к комиксам (в частности, к комиксам о супергероях) хоть и было по-прежнему скептическим и недоверчивым со стороны критиков, однако все же дало толчок к новому пониманию того, что называется комиксом.

Таким образом, можно сказать, что прообразы супергероев, существовавшие в культуре с самых ранних времен, во многом помогли сформировать тот архетип, который использовали создатели первых комиксов в качестве прототипа.