К проблеме фразеологической номинации качественных признаков человека

К проблеме фразеологической номинации качественных признаков человека

Г. А. Кривенко З. М. Богатырева В статье рассматриваются фразеологические единицы, в основе которых лежит метафорическое и метонимическое переосмысление. В качестве материала для исследования используются фразеологизмы антропоцентрической направленности, извлеченные в результате сплошной выборки из произведений В. М. Шукшина.

Язык является помощником человека, позволяет ему сообщать свои знания другим людям. Основное предназначение языка — его глобальная коммуникативная функция — есть передача знаний, сведений, приобретенных людьми в актах повседневной познавательной деятельности, осуществляемая в процессах коммуникации. Исследование языка в аспекте выполнения им его основной — коммуникативной — функции раскрывает сущностные характеристики языка как специфически человеческого феномена. Все в языковой системе, в том числе и на таком ее участке, как фразеология, детерминировано основной функцией языка — быть средством формирования и выражения когнитивного и эмоционального содержания. С его помощью в процессе познания происходит идеализация предметного мира, осуществляется переход от чувственного отражения действительности к рациональному, от ощущения и восприятия к представлению и понятию, происходит формирование обобщений. С объективным миром язык непосредственно связан в первую очередь своим «строительным материалом», т. е. системой номинативных, лексико-фразеологических единиц. Номинация понимается нами как «обозначение всего отражаемого и познаваемого человеческим сознанием, всего сущего или мыслимого: предметов, лиц, действий, качеств, отношений и событий» [1, с. 167]. Установление понятийных областей фразеологической номинации показало ее избирательность.

Теория номинации является центральной в языкознании. Выделяются два типа номинации — прямая и вторичная. При прямой номинации значение слова непосредственно направлено на внеязыковой ряд. При вторичной номинации это происходит опосредованно. Различаются два вида вторичной номинации — непрямая и косвенная. Мы остановимся на косвенной номинации, т.к. она играет важную роль в формировании значения фразеологических единиц.

Косвенная номинация — это использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции наречения, т. е. при косвенной номинации значение слова опосредовано другим наименованием, и слово лишено самостоятельной номинативной функции [2, с. 68]. Фразеология представляет собой косвенную номинацию.

Номинативная система языка образует совокупность взаимосвязанных друг с другом лексических и фразеологических наименований, к которым относятся как строго «интеллектуальные», так и эмоционально окрашенные номинации. В основе названия всегда лежит определенный признак, который может быть в разной степени важным в познавательном отношении, представляя те или иные стороны называемого предмета или лица. Признак, положенный в основу какого-либо названия содержит его «внутреннюю форму». По словам В. В. Виноградова, «внутренняя форма слова, образ, лежащий в основе значения и употребления слова, который может уменьшиться только на фоне той материальной и духовной культуры, той системы языка, в контексте которой возникло или преобразовалось данное слово или сочетание слов» [3, с. 19].

Жуков В.П. отмечает, что внутренняя форма присуща лишь таким фразеологизмам, которые могут быть «наложены на свободное сочетание с тем же лексико-грамматическим составом» [4, с. 54]. Следовательно, многие фразеологические единицы не имеют внутренней формы вообще, что никак не согласуется с образностью фразеологизма. Не вызывает сомнений и положение о том, что внутренняя форма фразеологизма является также и элементом содержательной стороны в синхронном аспекте семантики. Этот аспект изучения фразеологии отражен в работах Т. К. Вариной. Помимо этого расширенное определение внутренней формы фразеологических единиц предложенно В. Н. Телия:

«внутренняя форма идиом есть ассоциативно-образный мотивирующий комплекс, организующий содержание в языке» [5, с. 76].

Большое количество фразеологизмов покрывает сферы, характеризующие психику человеческой личности (эмоции, чувства, интеллект), деятельность человека, его моральные качества, межличностные, социальные отношения, и вызываемые ими эмоции и их оценку. Если подвергнуть рассмотрению весь фразеологический фонд русского языка, то подтверждается тезис многих исследователей фразеологии о том, что большая часть его инвентаря, так или иначе, относится к характеристике человека.

В названии предмета живут человеческие ощущения и восприятия, впечатления, эмоции, повседневный опыт и практика носителей языка. Имя в действительности всегда таит в себе сам процесс называния человеком соответствующего предмета или лица. Фразеологизмы, в известной мере, произвольны. Название всегда вызывает образ или представление о каком-либо предмете или лице, т.к. в нем выражается отношение данного предмета или лица к другим. В основу названия кладется отличительный признак означаемого, который почти целиком обусловлен экстралингвистическими факторами.

Как уже говорилось, наречение предмета или лица происходит по какому-либо одному отличительному признаку, при этом языковое видение объекта у разных народов может быть в чем-то одинаковым, но чаще — разным. Каждый тип культуры вырабатывает свой символический язык и свой «образ мира», в котором получают значения элементы этого языка. О. Шпенглер предложил термин «парасимвол» для характеристики культуры в пространственной протяженности. Если египетская душа видит себя идущей по предначертанному пути, то ее парасимвол — дорога; парасимвол русской культуры — бесконечная равнина. Вероятно, поэтому даже время (век человеческий) у русских представляется пространством: Жизнь прожить — что поле перейти.

В целом ряде случаев различные по своей внутренней форме названия — характеристики лица в разных языках при рассмотрении их в широком контексте оказываются общими по сути, что свидетельствует об общности жизненного опыта и однотипности отдельных форм образного видения мира у самых разных народов, а также свидетельствует о том, что принципы номинации лиц (людей) зависят в первую очередь от тех качеств и свойств, которыми человек может обладать и обладает в реальной действительности. Единицы естественного языка приобретают в языке культуры дополнительную, культурную семантику. Например, в языковом сознании представителей славянской культуры слово «голова» является не только выразителем семантики «верхняя часть тела», но и вербальным символом центра разума, интеллекта, высшей ценности. Эта культурная семантика строится на магическом и мифологическом осмыслении таких признаков обозначаемой словом части тела, как «расположение вверху, в области небес, противоположно низу, области перерождения», «руководство действиями, поступками», «хранение и воспроизведение нужной информации» и т. п., которые входят в ядерную дефиницию (определение) лексемы голова. Так, признак «расположение вверху» мифологически переосмысляется при описании ситуаций, названных идиомами, голова горит, голова идет кругом, ходить на голове. В этих идиомах восстанавливается связь с символикой микрокосма славян, в которой все, что относится к верхней части тела, связывается с небом и его главными объектами — солнцем, луной и звездами.

Выбор эталонов или символов в наивной картине мира, как правило, мотивирован. Мотивация зависит от характеристики всей концептуальной системы и может быть выявлена в некоторых случаях на уровне языковой картины мира. По утверждению В. Н. Телия, фразеологизмы «могут выполнять роль эталонов, стереотипов культурно-национального мировидения, или указывать на их символьный характер и в этом качестве выступают как языковые экспоненты (носители) культурных знаков» [6, с. 173].

Характер номинации во многом обусловлен также и историческими причинами, изменениями в общественной жизни и в «языковом видении» объективного мира. В сфере имен лиц в настоящее время экспрессивные характеристики человека стали непродуктивными. Это объясняется тем, что в русском языке преобладают способы номинирования лиц по предметам, связанным с производством, ремеслом и профессией, по действиям или состояниям, характеризующим общественный облик человека, его социальное положение и т. п. Нельзя не согласиться с мнением Н. М. Шанского о том, что «в процессе номинации в человеке стали важны не его, так сказать, внешние данные как „биологической единицы“, а его положение в обществе» [7, с. 254]. Также, можно отметить, что принципы номинации могут постоянно изменятся. И это заметно в обозначениях общественной жизни. Выбор признаков как основы номинации зависит от характера называемого объекта и от отражаемых в нашем сознании его особенностей. Принадлежность денотатов к определенной группе накладывает отпечаток на номинацию предметов этой группы.

Фразеологические единицы возникают на основе косвенной номинации. Косвенная, вторичная номинация — это воспроизведение имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции. Это можно понять как переосмысление уже имеющихся в языке номинативных средств. Переосмысление является одним из способов познания действительности в сознании человека и связано с воспроизведением реальных или воображаемых особенностей отраженных объектов на основе установления связей между ними. Важнейшими типами переосмысления являются метафора и метонимия. В качестве метафоры понимают механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т. п., для наименования объекта, входящего в другой класс объектов, аналогичный данному в каком-либо отношении, т. е. метафора — это перенос наименования с одного денотата на другой, ассоциируемый с ним, на основе реального и воображаемого сходства.

Метафора в контексте легко узнаваема, поскольку ее нельзя принимать буквально. Существование механизма метафоры позволяет с ее помощью создавать новые языковые значения, таким образом, метафора из фигуры речи переходит в языковой знак, что приводит к утрате словом или словосочетанием прежней и приобретению новой референции. Рассмотрению данного вопроса посвящены труды Н. Д. Арутюновой, В. Н. Телия, Т. З. Черданцевой. Для продуктивности метафоры как средства создания новых наименований важную роль играет наиболее характерный параметр — ее антропометричность. По мнению В. Н. Телия, она выражается в том, что сам выбор того или иного основания для метафоры связан со способностью человека соизмерять все новое для себя по своему образу и подобию или же по пространственно воспринимаемым объектам, с которыми имеет дело человек в практической деятельности [5, с. 136].

Метафора всегда воспринималась как стилистическое средство или средство номинации, но в настоящее время, в связи с развитием когнитивистики, ее считают «способом создания языковой картины мира, возникающей в результате когнитивного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых концептов» [6, с. 196]. В соответствии с этим пониманием метафоры процесс образования идиом представляет собой вовлечение сочетания слов в метафору на основе подобия того смысла, который лежит в основе номинативного замысла, и того, что обозначается сочетанием слов в его «буквальном» значении, что включено в определенную структуру знания о мире — некоторый «сценарий». Передачу информации фразеологические единицы осуществляют «сжатыми средствами», выражая во внутренней форме характерные черты некоторой ситуации, закрепленной в языковом сознании носителей данного языка, что позволяет воспринимать фразеологизм как своеобразный стереотип. Образ, созданный на метафорической основе, устойчив, иначе говоря, для фразеологии характерна образная метафора. Решение данной проблемы нашло отражение в исследованиях Н. Д. Арутюновой, Т. З. Черданцевой.

Кроме метафорического переосмысления, в основе фразеологических единиц может лежать переосмысление метонимическое. Механизм метонимических переосмыслений представляет собой перенос наименований явлений, предметов и их признаков по их смежности или шире по их связи в пространстве и времени. Метонимия обращает внимание на индивидуальную черту, позволяя адресату речи идентифицировать объект, выделить его, из области наблюдаемого, отличить от других присутствующих с ним предметов, метафора же обычно дает сущностную характеристику объекта.

В отличие от метафоры, занимающей в предложении преимущественно позицию предиката" метонимия ориентирована на позицию объекта, что связано с ее функцией идентификации, осуществляемой через референцию имени. Поэтому, как заключает Н. Д. Арутюнова, метонимия представляет собой сдвиг референции, тогда как метафора — сдвиг в значении [8, с. 31]. В подтверждение этому можно привести следующие фразеологические единицы, в основе которых лежит метафорическое переосмысление. Например, ум часто ассоциируется с чем-то светлым, а глупость — с чем-то темным: иметь голову на плечах, умом не блещет; светлая голова, темное царство. На очень глупого человека часто переносят свойства огородного пугала: голова соломой набита, мешок с соломой, голова садовая, или дерева: голова еловая, дуб дубом, пень березовый. Например: «Повторяю: я о нем думаю. И когда мне его пожалеть я сама знаю. У меня есть своя голова на плечах» (Беспалый, с. 137). «Чего ты скрываешь — то? Оружию, што ли, прячешь? Научное дело… Мне мой парнишка все уши прожужжал: дядя Андрей всех микробов хочет уничтожить… Андрей!.. — Сергей стукнул себя в грудь кулаком, устремил свирепый взгляд на „ученого“. — Золотой памятник отольем!.. На весь мир прославим! А я с тобой, светлой головой, рядом работал!.. Андрюха!» (Микроскоп, с. 165). «Фальшивые. Думаешь, голова садовая, не поймают с фальшивыми» (Охота жить, с. 73). «У апостолов — персональные „Волги“! Во, пень дремучий. Сам ты апостол!» (Сапожки, с. 199).

Для характеристики умного человека с большим жизненным опытом во фразеологии употребляются зоонимы: например, трусливый заяц, хитрый лис, травленый волк, стреляный воробей. Например: «Тоже мне птица высокого полета» (Свояк Сергей Сергеевич, с. 190). «Никитич был стреляный воробей, он знал, где встретит парня: будит на пути у того неширокая просека». (Охота жить, с. 69).

Поскольку ум человека связывается у многих народов с представлением о наличии головы, именно этот компонент входит в состав многих фразеологизмов, являясь основой метонимического переноса. В русском фразеологическом фонде имеется большое количество фразеологизмов с компонентом «голова», которые можно разделить на несколько семантических групп:

необычное, невозможное в действительности свойство или состояние головы (мозгов): сохранить ясный ум, ветер в голове, чугунные мозги, голова варит. Например: «Нет, товарищи, наше милосердие будет именно в том, что сейчас мы не оставим без последствия этот проступок подсудимого. Лучше сейчас. Мы оградим его от большой опасности. Пусть после этого возьмется за ум» (Мой зять украл машину дров, с. 309). «У тебя, что ветер в голове? Тебе же три месяца сидеть осталось!» (Степка, 46);

необычный объект, находящийся в голове, что-то лишнее, или наоборот нехватка чего-либо: с царем в голове — без царя в голове, голова соломой набита, каша в голове;

отсутствие головы: потерять голову, голова идет кругом, терять голову, нет головы на плечах. Например: «Наоборот, предлагают повышение. Ну, думаю нет: у меня от этих дел голова кругом. Спасибо» (Генерал Малафейкин, с. 359). «Потом Витька ничего не помнит — как отрезало. Очнулся поздно вечером под каким — то забором… Долго мучительно соображал, где он, что произошло. Голова кружилась, виски вываливались от боли» (Материнское сердце, с. 170).

Образ обычно создается за счет «двойного видения». Для лучшего понимания образности фразеологизмов необходимо развивать воображение. Чем больше знаний, чем богаче опыт человека, чем разнообразнее его впечатления, тем больше возможностей для комбинации образов, тем больше фразеологизмов.

В русском языке слово рука входит в состав более двухсот фразеологизмов. Это связано с тем, что еще с древнейших времен рука была орудием труда человека, средством общения людей. Наши предки осознавали понятие «иметь», прежде всего, как-то, что находится в руках. В дальнейшем это проявилось в выражениях связанных со значением «иметь»: брать в свои руки, держать в руках, прибрать к рукам, не выпускать из рук и т. п. Без участия рук не обходится акт обмена, купли, продажи. Так, фразеологизм из рук в руки связан с обычаем передавать проданную скотину из рук в руки. С помощью слова рука характеризуют человека с точки зрения трудолюбия, умения, моральных качеств: не покладая рук, сидит, сложа руки, держать себя в руках и др. Особая группа фразеологизмов характеризует человека в определенном состоянии, в определенные моменты жизни: из рук все валится, опускаются руки, рука не поднимается, быть связанным по рукам и ногам, руки чешутся. Например: «Да попал, видно под горячую руку» (Материнское сердце, с. 175). «С виду хороший парень… Откуда знать было, что он нечист на руку?» (Охота жить, с. 64). «Тут до райцентра рукой подать» (Охота жить, с. 63). «А у тебя что, руки отсохли? Возьми да накидай…"(Степка, 35). «Нет это город доводит их до ручки» (Охота жить, 64).

Довольно активно во фразеологии участвуют слова, называющие органы чувств (ухо, глаз, нос. Фразеология русского языка насчитывает более пятидесяти фразеологизмов со словами ухо. О внимательном слушании говорят фразеологизмы: слушать своими ушами, держать ухо в остро, насторожить уши, держать ушки на макушке. Во фразеологизмах отражен образ насторожившегося животного. Об отсутствии реакции на услышанное говорит: и ухом не шевелит. Когда человек слушает невнимательно, то говорят: пропускает мимо ушей. Об отсутствии реакции на услышанное говорят: и ухом не ведет, и ухом не шевелит. Некоторые фразеологизмы, включающие слово, имеют значение предела: влюбиться по уши. Способ наказания детей сохранился в выражениях: надрать уши. Например: «Тут они поперли на него в три голоса так, что ухо резало» (Жена мужа в Париж провожала, с. 274). «А Никитич может рассуждать таким манером хоть всю ночь — только развесь уши» (Охота жить, с. 55).

«Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала и краем уха слушала его рассказ» (Солнце, старик и девушка, с. 22). «А Никитич может рассуждать таким манером хоть всю ночь — только развесь уши» (Охота жить, с. 55).

Существует много выражений, в которых слово глаз получило особое, фразеологически связанное значение: за красивые глаза, глаза на мокром месте, раскрыть глаза кому-то, вырасти в чьих-то глазах, для отвода глаз, положить глаз на кого-то. Например: «А мне ужасно охота хоть краем глаза на Москву глянуть. Мы ее проходим в школе по географии и по истории, но это, сами понимаете, не то» (Сельские жители, с. 16). «Дай микробов одним глазом посмотреть» (Микроскоп, с. 165). «Продавщица молча, зло не сводила с него глаз» (Сапожки, с. 197). «Никитич не мог отвести взгляд от его красивого бледного лица с пушистыми ресницами… Он перехватил взгляд старика, приподнял догорающую спичку, внимательно посмотрел на него» (Охота жить, с. 53). «Малафейкин резко вскинул голову… Встретились глазами. Маленькие глазки Малафейкина полезли на лоб от удивления и даже, как показалось Мишке, испугались» (Генерал Малафейкин, с. 363). «И врать ведь научился! — Глазом не моргнул» (Страдания молодого Ваганова, с. 336).

Довольно активно во фразеологии используется и слово нос. Примерами могут служить фразеологизмы: оставить с носом, зарубить на носу, говорить себе под нос, воротить нос от чего-то, не видеть дальше собственного носа, клевать носом, совать нос куда-то, водить за нос, с гулькин нос. Например: «Можно сотни раз писать в разных статьях слово „народ“, но знаний от этого не прибавится. И ближе к самому народу вы не станете. Так что зарубите себе на носу, когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней» (Срезал, с. 252). «Чем же тут гордиться — то, милая? Подожгла человека, да еще нос воротишь от меня!» (Суд, с. 143).

Таким образом, фразеологические единицы возникают на основе косвенной номинации, которая является воспроизведением имеющихся номинативных средств в новой для них функции, т. е. другими словами — это переосмысление уже имеющихся в языке номинативных средств. В свою очередь, важнейшими типами переосмысления являются метафора, которая представляет собой механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающий некоторый класс предметов, явлений и т. п., для наименования объекта, входящего в другой класс объектов, аналогичный данному в каком-либо отношении, и метонимия, которая представляет собой перенос наименований явлений, предметов и их признаков по их смежности или шире по их связи в пространстве и времени.

Гак В. Г. Теория языковых преобразований. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. — 768 с.

Исабеков С. Е. Механизмы фразообразовательной номинации // Филологические науки. — - № 4. С. 67−74.

Виноградов В. В. Основные типы фразеологических единиц в русском языке // Мысли о русском слове: Хрестоматия. — М.: Высшая школа, 2004. — С. 16−24. качественный антропоцентрический фразеологизм человек Жуков В. П. Русская фразеология. — М., 1986. — 69 с.

Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 288 с.

Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. — М.: Наука, 1981. — 269 с.

Шанский Н. М. Деривация слов и фразеологических оборотов: Труды Самарк. гос. ун-та им. А. Навои.- Самарканд, 1970. — Вып. 178. — С. 249−259.

Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Вступительная статья к сб.: Теория метафоры. — М.: Прогресс, — С. 5−32.